опознать ее. Конечно, не обязательно, что она имела отношение к Филлипсу.
- Этот Филлипс был сыщиком?
Я кивнул.
- Я сказал это уже дважды.
- Почему его убили и как?
- Оглушили и застрелили в квартире. Почему - не знаем. В противном случае
мы бы знали, чьих рук это дело. Такова ситуация.
- Кто это "мы"?
- Полиция и я. Я нашел тело. И должен был остаться там до приезда
полиции.
- Что вы рассказали фараонам?
- Немногое. Как я понял из вашей вступительной речи, вы знаете, что я ищу
Линду Конкист. Миссис Лесли Мердок. И я ее нашел. Она поет здесь. Не знаю,
почему это обстоятельство должно скрываться. Ваша жена или мистер Ваньер
могли бы сказать мне об этом. Но они этого не сделали.
- Все, что моя жена может рассказать ищейке, может поместиться у комара в
глазу.
- Несомненно, у нее есть свои причины, - сказал я. - В любом случае это
не так уж важно. Действительно, то, что я нашел миссис Конкист, не очень
важно. И все-таки я хотел бы немного побеседовать с ней. Если вы не против.
- Предположим, против. - И все равно мне хотелось бы побеседовать с ней.
Я достал из кармана сигарету и начал катать ее в пальцах, восхищаясь
густыми и все еще темными бровями мистера Морни. Они были выгнуты дугой - и
весьма элегантной.
Пру хихикнул. Морни посмотрел на него и нахмурился; потом все так же
хмуро посмотрел на меня.
- Я спросил вас, что вы рассказали полиции, - напомнил он.
- Я им рассказал так мало, как мог. Этот Филлипс просил меня зайти к
нему. Он намекнул, что ввязался в какое-то дело, которое ему не нравится, и
ему нужна помощь. Когда я подъехал, парень был мертв. Это я и рассказал. Они
полагают, что это не вся история. Вероятно, так оно и есть. Мне дано время
до завтрашнего дня, чтобы восполнить пробелы в показаниях. Вот я и стараюсь
их восполнить.
- Здесь вы напрасно теряете время.
- Мне показалось, я был сюда приглашен.
- Можете убираться отсюда к черту, когда вам заблагорассудится, сказал
Морни. - Или можете оказать мне за пять сотен некоторую услугу. В любом
случае ни я, ни Эдди не должны фигурировать в ваших завтрашних показаниях.
- Какого рода услуга?
- Сегодня утром вы были у меня дома. Вы должны догадаться.
- Я не занимаюсь разводами.
Его лицо стало белым.
- Я люблю свою жену. Мы женаты только восемь месяцев. Я не хочу никакого
развода. Она умница и, как правило, хорошо разбирается в обстановке. Но
сейчас она развлекается с сомнительным субъектом.
- В каком смысле сомнительным?
- Не знаю. Именно это я и предлагаю вам выяснить.
- Уточните, пожалуйста, - сказал я. - Вы нанимаете меня на работу или
просто отвлекаете от работы, которой я сейчас занимаюсь?
Пру снова хихикнул.
Морни налил себе еще бренди и опрокинул стакан в рот. Лицо его снова
порозовело. Он ничего не ответил.
- Уточните, пожалуйста, вот еще что, - продолжил я. - Вы не возражаете
против того, чтобы ваша жена развлекалась, но вы не хотите, чтобы она
развлекалась с человеком по имени Ваньер?
- Я полагаюсь на ее сердце, - ответил Морни. - Но не на ее здравый смысл.
Скажем, так.
- И вы хотите, чтобы я выяснил, что за ним числится?
- Я хочу, чтобы вы выяснили, какими темными делами он занимается.
- О! А он ими занимается?
- Думаю - да. Но не знаю, какими именно.
- Вы думаете "да" - или просто вам так хочется думать?
Он спокойно смотрел на меня несколько мгновений, потом выдвинул средний
ящик стола, порылся в нем и кинул мне свернутый лист бумаги. Я развернул
его. Это был серый бланк для счетов, заполненный под копирку. "Западная
компания по снабжению стоматологическими материалами".
Счет на тридцать фунтов кристоболита и двадцать пять фунтов белого
альбастона - всего на семь долларов семьдесят пять центов плюс налог. Счет
был выписан на имя Х.Р. Триджера, и на нем стоял штемпель "Уплачено". В
уголке листочка значилось: "Л.Д.Ваньер".
Я положил счет на стол.
- Это выпало у него из кармана однажды вечером, когда он был здесь, -
пояснил Морни. - Дней десять тому назад. Эдди поставил на эту бумажку свою
огромную лапу, и Ваньер ничего не заметил.
Я посмотрел на Пру, потом на Морни, потом на свой большой палец.
- Это должно что-то значить для меня?
- Я полагал, вы толковый детектив и сами сможете все выяснить.
Я снова посмотрел на счет, свернул его и сунул в карман.
- Надо понимать, вы бы мне его не дали, если бы он ничего не значил.
Морни подошел к стоящему у стены черному с хромированной отделкой сейфу и
открыл его. Он вернулся к столу, держа в руке пять новеньких банкнот,
развернутых веером. Потом он сложил их, подровнял края и небрежно бросил на
стол передо мной.
- Вот ваши пять сотен, - сказал Морни. - Уберите Ваньера от моей жены - и
получите еще столько же. Меня не интересует, каким образом вы это сделаете,
и я не хочу ничего об этом знать. Просто сделайте это - и все.
Я потянулся к новеньким хрустящим банкнотам трясущейся жадной лапой.
И отодвинул сотенные бумажки в сторону.
- Вы можете заплатить мне, когда - и если - я заслужу, - сказал я. -
Сегодня я удовольствуюсь небольшим интервью с мисс Конкист.
Морни не прикоснулся к деньгам. Он взял квадратную бутылку и налил себе
еще. На сей раз он налил и во второй стакан и придвинул его через стол ко
мне.
- Кстати, об убийстве Филлипса, - сказал я. - Эдди малость посидел у
парнишки на хвосте. Вы не можете объяснить мне почему?
- Нет.
- В подобных случаях вся беда заключается в том, что информация может
выплыть откуда угодно. Когда убийство попадает в газеты, никогда не знаешь,
чем это чревато. Если что - вы все свалите на меня.
Он пристально посмотрел мне в глаз:
- Вряд ли. Я был несколько груб с вами поначалу, но вы вели себя весьма
достойно. Я рискну связаться с вами.
- Спасибо, - сказал я. - Вы не откажетесь сообщить, зачем вы велели Эдди
звонить мне и пугать меня?
Морни опустил глаза и побарабанил пальцами по столу.
- Линда - мой старый друг. Молодой Мердок был здесь сегодня и виделся с
ней. Он сообщил ей, что вы работаете на старую леди Мердок. Линда передала
это мне. Я не знал, что это за работа. Вы не занимаетесь разводами - значит,
старуха наняла вас не для таких дел. - На последних словах он поднял глаза и
пристально взглянул на меня.
Я также пристально смотрел на него и ждал.
- Наверное, я просто из тех, кто любит своих друзей, - сказал он. - И не
хочет, чтобы их беспокоили всякие сыщики.
- Мердок что-то должен вам, да?
Морни нахмурился:
- Подобные вопросы я не обсуждаю.
Он осушил стакан, кивнул и поднялся.
- Я пришлю к вам Линду. Возьмите ваши деньги.
Он вышел. Эдди Пру распутал свое длинное тело, выпрямился, одарил меня
туманной серой улыбкой, которая не означала ровным счетом ничего, и
неторопливо вышел вслед за хозяином.
Я закурил следующую сигарету и еще раз взглянул на счет компании по
поставкам стоматологических материалов. Что-то слабо забрезжило в глубине
моего сознания. Я подошел к окну. На другой стороне долины по склону холма
по направлению к дому с освещенной изнутри башней из стеклоблоков поднимался
автомобиль с зажженными фарами. Потом он завернул в гараж, фары потухли, и в
долине стало как будто темней.
Было очень тихо и прохладно. Оркестр играл где-то под ногами. Музыка
звучала приглушенно, и мелодию нельзя было разобрать.
В открытую дверь за моей спиной вошла Линда Конкист и остановилась, глядя
на меня холодными ясными глазами.
Глава 19
Она была похожа на свою фотографию - и не похожа. Я увидел широкий
холодный рот, широко расставленные прохладные глаза, темные волосы,
разделенные посередине на прямой пробор. На ней был белый плащ с поднятым
воротником; руки она держала в карманах плаща, во рту у нее была сигарета.
Она казалась старше, чем на фотографии; взгляд жестче, и губы давно
разучились улыбаться. То есть они, вероятно, улыбались заученно, когда она
выходила на сцену, но в другое время были плотно сжаты.
Она прошла к столу и некоторое время стояла неподвижно с опущенными
глазами, словно пересчитывая медные безделушки на нем. Потом увидела
стеклянный графин, плеснула из него в стакан и опрокинула его содержимое в
рот быстрым коротким движением кисти.
- Вы некто по имени Марлоу? - Она присела на краешек стола и скрестила
ноги.
Я ответил, что я - некто по имени Марлоу.
- Вообще-то я уверена, что вы ни на грамм не будете мне симпатичны.
Давайте выкладывайте, что там у вас, - и отваливайте.
- Что мне нравится в этом заведении, - сказал я, - так это то, что здесь
все абсолютно точно соответствует некоему стереотипу: полицейские у ворот,
блеск и роскошь вестибюля, шикарные девицы, торгующие сигаретами; жирный
сальный еврей с царственно скучающей танцовщицей; великолепно одетый, пьяный
и безобразно грубый джентльмен, оскорбляющий бармена; молчаливый субъект с
пистолетом; владелец ночного клуба с мягкими седыми волосами и манерами
героя второсортных фильмов и теперь вы - высокая темноволосая певичка с
небрежной усмешкой и уличным жаргоном.
- Вот как? - Она поднесла сигарету к губам и медленно затянулась. - А как
насчет остроумного сыщика с прошлогодними шутками и манящей улыбкой?
- А какие у меня вообще основания разговаривать с вами?
- И какие же?
- Она хочет это вернуть назад. Срочно. Надо поторопиться, иначе будут
неприятности.
- Я думала... - начала она и осеклась. Я наблюдал, как она борется с
внезапным выражением заинтересованности на лице, вертя в пальцах сигарету и
низко наклоня к ней голову. - Что она хочет вернуть, мистер Марлоу?
- Дублон Брэшера.
Она подняла на меня глаза и покивала, что-то припоминая и показывая мне,
что припоминает.
- О, дублон Брэшера.
- Держу пари, вы о нем совершенно забыли.
- Почему? Нет. Я видела его несколько раз, - сказала она. - Вы сказали,
она хочет вернуть его назад. Вы имеете в виду, она думает, что это я его
взяла?
- Да. Именно так.
- Грязная старая врунья, - сказала Линда Конкист.
- Подозрения еще не делают человека вруном. Она может просто ошибаться.
Значит, она не права?
- Зачем мне ее дурацкая старая монета?
- Ну как... она стоит больших денег. Вы же можете нуждаться в деньгах.
Насколько я понял, ваша свекровь не особенно щедра.
Линда резко хохотнула.
- Да, миссис Элизабет Брайт Мердок нельзя назвать очень щедрой.
- Может, вы говорите так просто со зла, - предположил я.
- А может, вам просто дать пощечину? - Она с отсутствующим видом затушила
сигарету в медной пепельнице, проткнула окурок ножом для разрезания бумаги и
потом стряхнула его с острия в мусорную корзину.
- Переходя к вероятно более серьезным вопросам, позвольте
поинтересоваться: вы дадите ему развод?
- За двадцать пять сотен всегда буду рада, - ответила она, не глядя на
меня.
- Вы не любите мужа?
- Вы разбиваете мне сердце, Марлоу.
- Он вас любит, - сказал я. - И, в конце концов, вы сами вышли за него.
Она лениво взглянула на меня.
- Мистер, не думайте, что я не заплатила за эту ошибку. - Она закурила
следующую сигарету. - Но девушка должна как-то жить. А это не всегда так
просто, как кажется. И девушка может ошибиться, выйти замуж не за того
человека и не в ту семью, ища того, чего там нет. Безопасности, что ли.
- Но не видя при этом необходимости любить, - добавил я.
- Я не хочу быть слишком циничной, Марлоу. Но вы бы удивились, если бы
узнали, как много девушек выходит замуж только для того, чтобы обрести дом,
- особенно девушек, у которых устали руки отбиваться от жизнерадостных
посетителей подобных заведений.
- У вас был дом, и вы покинули его?
