зубным техником, выполняющим в своей лаборатории заказы для нескольких не
особо процветающих дантистов того типа, чьи грязные кабинетики располагаются
на вторых этажах над магазинами и лавками в дешевых домах без лифтов;
дантистов, которым не хватает ни квалификации, ни оборудования, чтобы
заниматься подготовкой стоматологических материалов собственноручно, и
которые предпочитают давать заказы людям, столь же несостоятельным, как и
они сами, нежели отсылать эти заказы в большие, великолепно оборудованные
лаборатории, где им ничего не дадут в кредит.
Я нашел одну важную вещь - домашний адрес Тиджера: 1354В, Тоберман-стрит.
На старом счете за газ.
Я запихал мусор обратно в корзину, выпрямился и прошел к деревянной двери
с табличкой "Лаборатория". На двери висел новый автоматический замок,
отмычка к нему не подходила. Я выключил в прихожей свет и вышел.
Я вызвал лифт и, когда он поднялся, прокрался бочком за стул Попа Грэнди,
пряча ключ за спиной, и повесил его на место. Ключ звякнул о стенку. Грэнди
ухмыльнулся.
- Он смылся, - сказал я. - Должно быть, прошлой ночью. Наверное, много
чего стащил с собой. Стол почти пуст.
Поп Грэнди кивнул:
- Два саквояжа. Я бы, правда, и не заметил. Многие носят саквояжи. Я
решил, что он отправился развозить заказы.
- Какие такие заказы? - спросил я.
- А такие: зубы вставные, которые не подходят ни к одной пасти, сказал
Поп Грэнди. - Для таких старых дурней, как я.
- Вы бы не заметили, - сказал я, пока он возился с раздвижными решетками,
- вы бы не заметили, какого цвета глаз у пролетающей в пятидесяти футах
колибри?
Старик ухмыльнулся.
- Что он сделал?
- Пойду к нему домой и выясню. Скорей всего, он предпринял путешествие в
никуда.
- Я бы поменялся с ним местами, - сказал Поп Грэнди. - Даже если он
всего-навсего дернул во Фриско и там попал за решетку, я бы с удовольствием
поменялся с ним местами.
Глава 26
Широкая и пыльная Тоберман-стрит. Номер 1354В - квартира на верхнем этаже
бело-желтого дома, вход в нее - с веранды, рядом с дверью, на которой
значилось: "1352В". Входы в нижние квартиры находились один напротив другого
по обеим сторонам веранды. Я продолжал звонить даже после того, как
убедился, что мне никто не откроет. В таких домах всегда где-нибудь
поблизости обитает всезнающий из-окна-смотрящий.
И действительно, вскоре дверь под номером 1354А распахнулась, и из-за нее
выглянула маленькая женщина с блестящими глазами. Ее темные свежевымытые
кудряшки были сплошь утыканы заколками для волос.
- Вам нужна миссис Тиджер? - пронзительно прокричала она.
- Мистер или миссис.
- Они уехали в отпуск, вчера ночью. Собрались и уехали очень поздно.
Похоже, отъезд был неожиданным.
- Спасибо. А на какой машине они уехали?
За ее спиной вдруг грянул душераздирающий диалог из какого-то любовного
сериала и хлестнул меня по лицу, как мокрое кухонное полотенце.
- Вы их друг? - подозрение слышалось в ее голосе так же отчетливо, как
слова бездарной радиопьески за ее спиной.
- Вам нечего беспокоиться, - развязно сказал я. - Все, что нам надо, -
это наши деньги. Существует много способов узнать, на какой машине Тиджеры
смылись.
Женщина наклонила голову к плечу, прислушиваясь.
- Это Бейла Мэй, - сообщила она мне с печальной улыбкой. - Она не пойдет
на танцы с доктором Майерсом. Этого я и боялась.
- О, черт, - сказал я, вернулся к машине и поехал обратно в Голливуд.
В офисе никого не было. Я прошел в кабинет, открыл окна и опустился в
кресло.
Кончался еще один день; воздух был устал и скучен; с проспекта доносилось
тяжелое урчание разъезжающихся по домам автомобилей, а Марлоу сидел в своем
офисе, потягивая виски и перебирая дневную почту. Четыре рекламы; красивая
открытка из отеля в Санта-Роза, где я прожил несколько дней в прошлом году в
связи с одним расследованием; длинное, скверно напечатанное письмо от
некоего Пибоди из Сосалито, основной и слегка расплывчатый смысл которого
заключался в том, что по образцу почерка подозреваемого можно воссоздать
полную картину глубинных душевных качеств индивида, соотнесенных с системами
и Фрейда, и Юнга.
В этот конверт был вложен другой - с адресом Пибоди. Когда я смял и
отбросил в сторону это послание, я вдруг представил себе трогательного
старого перца с длинными волосами, в черной фетровой шляпе и черном
галстуке-бабочке, сидящего в кресле-качалке у окна на ветхой веранде.
Я вздохнул, разгладил скомканный конверт, списал с него адрес на новый,
засунул долларовую банкноту в сложенный лист бумаги и написал на последнем:
"Это, безусловно, последний взнос". Затем подписался, запечатал конверт,
наклеил марку и плеснул себе еще виски. Я набил трубку, разжег ее и сидел
курил потихоньку. Никто не приходил, никто не звонил, ничего не происходило,
никого не интересовало, умер я или отправился в Эль Пасо.
Мало-помалу шум транспорта утих. Небо потускнело. На западе оно должно
было быть красным. Наискосок через крыши зажглась первая неоновая реклама. В
окне выходящей в переулок кофейни глухо выл вытяжной вентилятор. Груженый
грузовик дал задний ход и с грохотом двинулся к проспекту.
Наконец зазвонил телефон. Я поднял трубку и услышал:
- Мистер Марлоу? Это мистер Шоу из Бристоля.
- Да, мистер Шоу. Как дела?
- Прекрасно, благодарю вас, мистер Марлоу. Надеюсь, у вас тоже. Здесь
молодая леди просит проводить ее в вашу квартиру. Не знаю зачем.
- Я тоже, мистер Шоу. Я никого не жду. Она назвала себя?
- О да. Так точно. Ее зовут Дэвис. Мисс Мерле Дэвис. Она... э-э, как
сказать... в состоянии, близком к истерике.
- Проводите ее ко мне, - быстро сказал я. - Я буду через десять минут.
Это секретарь моего клиента, сугубо деловой визит.
- Понимаю. Да. Должен ли я... э-э... побыть с ней?
- Как сочтете нужным. - И я повесил трубку.
Проходя мимо двери туалетной комнаты, я увидел в зеркале напряженное,
взволнованное лицо.
Глава 27
Когда я отпер дверь и вошел, Шоу вскочил с диванчика. Это был высокий
человек с таким длинным лысым черепом, что, казалось, его уши несколько
сползли по голове вниз. К его лицу была приклеена вежливая идиотическая
улыбочка.
Девушка сидела в кресле у шахматного столика. Она ничего не делала просто
сидела.
- Ах, вот и вы, мистер Марлоу, - прощебетал Шоу. - Да. Конечно. Мы с мисс
Дэвис имели чрезвычайно интересную беседу. Я рассказывал ей, что я родом из
Англии. Она... э-э она не сказал мне, откуда она родом. - Он говорил это уже
на полпути к двери.
- Очень любезно с вашей стороны, мистер Шоу, - сказал я.
- Не стоит благодарности, - чирикнул он. - Не стоит благодарности.
Теперь я должен бежать. Мой ужин, вероятно...
Он кивнул и выбежал прочь. После того как я закрыл за ним дверь, в
воздухе еще некоторое время как будто висела его неестественно радостная
улыбка - словно улыбка Чеширского кота.
- Эй, привет! - сказал я.
- Привет, - сказала она совершенно спокойным, совершенно серьезным
голосом. На ней был коричневатый льняной жакетик и юбка, соломенная низкая
шляпка с широкими полями и коричневой бархатной ленточкой, подобранной точно
в тон ее туфлям и кожаной отделке на швах матерчатой сумки. Шляпка была
неожиданно лихо заломлена набок. Девушка была без очков. Она выглядела бы
совершенно нормально, если бы не ее лицо. У нее были совершенно безумные
глаза, раскрытые так широко, что вокруг зрачков виднелся белок. У них был
немигающий пустой взгляд; когда девушка переводила глаза с предмета на
предмет, то, казалось, слышался какой-то скрип - настолько затрудненным было
их движение. Ее губы в уголках рта были плотно сжаты, но посередине верхняя
губа медленно вздергивалась вверх, открывая зубы, - как будто к ней была
привязана ниточка и кто-то тянул за нее. Губа вздергивалась неестественно
высоко, потом по нижней части лица девушки медленно проходила судорога,
после чего губа возвращалась на место и рот плотно сжимался, а через
некоторое время это движение начиналось снова. Вдобавок ко всему у нее было
что-то с шеей: голова девушки медленно поворачивалась влево градусов на
сорок пять и останавливалась, затем ее шея конвульсивно дергалась и голова
возвращалась в прежнее положение. Эти повторяющиеся движения в сочетании с
полной неподвижностью Мерле, судорожно сжатыми на коленях руками и
остановившимся взглядом могли до смерти перепугать любого человека.
На секретере за шахматным столиком стояла коробка табаку. Я достал из
кармана трубку и подошел к секретеру. Встал у противоположной стороны
столика, на краю которого лежала сумка. Девушка чуть подпрыгнула, но позы не
изменила. И даже попыталась улыбнуться.
Набив трубку, я чиркнул спичкой, прикурил и встал напротив девушки, держа
в руке уже погасшую спичку.
- Вы без очков сегодня, - сказал я.
Она заговорила. Ее голос был спокоен и сдержан.
- О, я ношу их только дома или когда читаю. Они в сумке.
- Вы сейчас дома, - сказал я. - Вам надо бы надеть их.
Я небрежно взял ее сумку. Мерле не шевельнулась и не посмотрела на мои
руки. Она не отрывала взгляда от моего лица. Открывая сумку, я немного
повернулся в сторону. Выудив из сумки футляр, я подтолкнул его через стол к
девушке.
- Наденьте.
- О да, я надену, - сказала она. - Но я, наверное, должна снять шляпу...
- Конечно, снимите шляпу, - согласился я.
Она сняла шляпу и положила ее на колени. Потом она вспомнила про очки и
забыла про шляпу: та упала на пол, когда девушка потянулась за очками. Она
их надела. Они несколько скрасили ее вид.
Пока она занималась всем этим, я вынул из ее сумки пистолет и незаметно
сунул его в задний карман. Она вроде ничего не заметила. Это был все тот же
автоматический кольт двадцать пятого калибра с ореховой ручкой, который я
видел в верхнем правом ящике ее стола.
Я прошел к дивану, опустился на него и сказал:
- Ну вот и порядок. Чем мы займемся теперь? Вы голодны?
- Я была дома у мистера Ваньера, - сообщила она мне.
- О.
- Он живет в Шерман-Оакс. В самом конце Эскамилло-драйв. - Ага, может
быть, - тупо сказал я и попытался выпустить дым колечком - но безуспешно. У
меня на щеке мелко забилась какая-то жилка. Мне это совсем не понравилось.
- Да, - спокойно сказала она, тогда как ее верхняя губа продолжала
медленно вздергиваться и опускаться и подбородок описывал дугу к левому
плечу и возвращался обратно. - Там очень тихо. Мистер Ваньер живет там уже
три года. Прежде он жил в Голливуде, на Дьямонд-стрит, с каким-то другим
человеком. Но мистер Ваньер говорит, что они не смогли ужиться.
- Могу понять, - сказал я. - Как давно вы знакомы с Ваньером?
- Восемь лет. Мы не близкие знакомые. Я должна была время от времени
доставлять ему... разные посылочки. Ему нравилось, когда их приносила именно
я.
Я предпринял еще одну попытку выпустить дым колечком. Никак.
- Конечно, он никогда мне не нравился, - продолжала она. - Я боялась, что
он... я боялась...
- Но он этого не сделал, - сказал я.
На ее лице впервые появилось нормальное человеческое выражение -Мерле как
будто удивилась.
- Да, - согласилась она. - Не сделал. Фактически не сделал. Но он был в
пижаме.
- Отнеситесь к этому проще, - посоветовал я. - Поваляться вечерком на
диване в пижаме - некоторые могут себе это позволить, почему бы и нет?
- Я хочу вам еще кое-что сообщить, - серьезно сказала она. Знаете, что
заставляет одного человека платить деньги другому?. . Миссис Мердок вела
себя очень достойно по отношению ко мне, правда?
- Безусловно, - согласился я. - А сколько вы отвезли ему сегодня?
