вопрос: - Мы сможем уничтожить этого инопланетянина каким-либо способом?
- Нет,- спокойно ответил Эш,- вы ничего не сможете с ним сделать. Это
биологический шедевр.
- Нам надо сжечь его,- не унимался Паркер,- и эту железяку, и эту
тварь! Это наш единственный шанс уцелеть в сложившейся ситуации!
- Нет,- улыбнулась голова Эша.
- Что? - Рипли наклонилась над останками.- Ты знаешь как?
- Наверное, знаю. Но эта информация ни для меня, ни, тем более, для
вас недоступна.
- Он еще издевается! - толстяк замахнулся прикладом огнемета.
Но Рипли повисла на его руке и оттолкнула к стене.
- Не кипятись! Еще повоюешь!
Эш спокойно продолжал рассказывать:
- Это прекрасный, совершеннейший организм. Вы все равно погибнете, и
я считаю, что мне можно немного рассказать о нем.
- Откуда такая уверенность?
- Я - машина. И я вычислил вероятность вашего спасения. Ее практичес-
ки не существует. Корабль в любом случае достигнет Солнечной системы.
Изменить курс вы не сможете. Я заблокировал компьютер.
51
Небо было сплошь покрыто муаровыми разводами облаков, быстро бегущих
по нему и меняющих форму. Багровое солнце лениво сползало в ущелье, цеп-
ляясь своими краями за острые макушки скал, одетых снегом. Издали они
походили на диковинные подсвечники с гигантскими оплывшими свечами. Воск
лавин оплывал на величественные отроги гор, сползая витиеватыми змейками
по ущельям в долину, где под дневным зноем плавился, превращаясь в проз-
рачные ручейки живой влаги, узкими лентами льющейся в обрамленный круп-
ной галькой и сиреневым песком бассейн прозрачного озера. Мелкие барашки
вздымались на его золотой глади от легкого дуновения ветра, прорывавше-
гося через проплешины густого малахитового леса. Трава и кустарник подк-
радывались к воде, словно охотились за этим маленьким водяным чудом.
Рухнул кряжистый тис, поднимая бурлящие волны. Его темный ствол мед-
ленно поплыл по золотой глади. Торчащие из воды толстые суковатые ветки
с мясистыми розовыми листьями и белыми шарами цветов походили на нежные,
но сильные руки русалок. Корни грозными змеями выползли из зияющей раны
в земле и застыли огромным запутанным шаром.
Плети кустов с пурпурными цветами на сиреневых веточках разошлись, и
на искрящийся песок грациозно вышли два единорога. Их ослепительно белая
шерсть лоснилась в лучах угасающего светила, приобретая розовый оттенок.
Их серебристые гривы плескались на ветру и мерцали бриллиантовыми пере-
ливами. Удивительные животные шли рядом, плечом к плечу. Казалось, они
были увлечены своей беззвучной беседой. Возле кромки воды они останови-
лись и стали принюхиваться, раздувая ноздри, фыркая и прядя ушами. Как
они прекрасны и совершенны! Удивительные творения, созданные чьей-то во-
лей. Сколько же, интересно, их здесь? Единороги опускают головы и пьют
янтарную влагу мягкими бархатными губами.
Утолив жажду, существа отходят от воды. Жеребец проходит по берегу.
Его ультрамариновые копыта взрывают прибрежный песок, оставляя на нем
глубокие следы. Движения его совершенны и грациозны. Глаза горят, как
раскаленные зеленые угли. Он медленно опускается на колени и начинает
купаться в прибрежном песке, нежась в последних теплых лучах заходящего
солнца...
Джонси прошелся по постели, оставляя на белоснежной простыне четкие
кровавые следы. Страшно захотелось сбросить его оттуда, но он лезет,
ластится и тихо мурлычет. И мордашка у него такая маленькая...
- О, нет! Зачем, Бретт? Зачем ты оторвал Джонси голову?!
Рыжий кот сел и стал умываться, слизывая пятна запекшейся крови с
заскорузлой шерсти.
Но почему у него лицо Бретта?
Кот смотрит тусклыми печальными глазами и, кажется, плачет. Нет, не
плачет. Просто он хочет, чтобы его почесали за ухом.
- Нет, Джонси, я не могу, я боюсь!
Боль, какая жуткая, всепоглощающая боль! Пламя хлещет, обжигая лицо,
визг пуль наполняет душный воздух каюты. Они носятся от стены к стене,
разрывая на куски блеклую облицовку. Грохот выстрелов рвет барабанные
перепонки.
- Хватит!
Голова ныряет под одеяло. Пот ручьями стекает, пропитывая подушку.
Тонкая ткань над головой почему-то кажется броней, хотя сквозь нее от-
четливо видны яркие вспышки выстрелов и... Волны горячего воздуха нака-
тываются на тело, при вдохе горят легкие и горло. Руки рвут ткань...
Голубой бархат накидки отошел, и из паланкина выглянула молоденькая
девушка. Ее пепельные глаза смотрели на окружающих с любопытством и лег-
ким кокетливым испугом. Молодой герцог подошел к этому хрупкому средству
передвижения и с поклоном подал девушке руку в изящной перчатке, богато
украшенную перстнями. Девушка грациозно оперлась на этот живой поручень
и, подобрав подол длинного платья, переступила через узорчатый порожек
носилок. Ноги сразу утонули в пушистом ковре, как в густом мхе. Герцог
поднял глаза и приветливо улыбнулся.
- Как вы доехали? Надеюсь, что этот путь не очень утомил вас? - его
голос напоминал шум прибоя штормящего моря.
Она вздохнула и улыбнулась.
- Мы заждались. Все будут в восторге, увидев вас на нашем празднест-
ве. Пойдемте, я отведу вас...
Он крепко сжал ее ладонь, и они двинулись по узкому длинному залу,
ведущему вглубь дворца. Стены были сплошь украшены гобеленами великолеп-
ной работы с изображением сцен сражений, в которых участвовали знамени-
тые предки молодого человека. Тусклый свет проникал через цветные стекла
витражей, покрытые толстым слоем пыли. Звук шагов гас в пушистом ковре,
и движения людей были бесшумными и невесомыми.
Дубовые двери, разукрашенные тонкой резьбой и золотыми пластинами с
искусной гравировкой, распахнулись, и они погрузились во мрак гигантско-
го зала. Казалось, что он занимает все внутреннее пространство замка.
Высоко под сводами горели сотнями свечей огромные люстры, сделанные из
целых бивней слонов и оленьих рогов. Свет таял в огромном пространстве
под сводами, освещая только роспись потолка. Лихая охота неслась по кру-
гу, огибая центральную люстру и напоминая змею, которая кусает собствен-
ный хвост. Казалось, что лишь эта картина здесь реальна,- она была самым
ярким и красочным пятном. Все остальное пространство было погружено во
мрак. Стен не было видно. Они только обозначались тусклыми огоньками
свечей в навесных канделябрах. Каменный пол не был покрыт ковром, и гул-
кие шаги сопровождали любого, рискнувшего погрузиться в это темное пус-
тое пространство.
Нам необходимо было пройти через зал, чтобы подойти к столу, ярко ос-
вещенному, заставленному золотой посудой и тяжелыми подсвечниками с мно-
жеством зажженных свечей.
Гулкое эхо шагов, теплая рука юноши, этот огромный дворец с его бога-
тым убранством...
Вот мы прошли уже половину пути. Вдруг герцог остановился, побледнел
и, упав на одно колено, начал неистово целовать мою руку. И, о чудо! Зал
зазвенел, тихая музыка заструилась из стен, начала потоками прекрасных
звуков падать с потолка. Он поднялся и, властно схватив меня за талию,
закружился в страстном и нежном вальсе...
Ультрамариновые копыта ударились о мраморную мозаику пола.
Движения белоснежных тел были необыкновенными, настолько грациозен и
совершенен был их танец, что... Они поднимались на дыбы, взбрыкивали пе-
редними ногами, выбивая четкую звонкую дробь. Звук их шагов, легкий и
звонкий, как голос первого весеннего ручейка, пел о вечной весне и веч-
ной любви этих существ друг к другу. Их большие глаза горели зеленым
пламенем, как раскаленные волшебные угли, которые долго ласкали руки ог-
ня. Единороги то замирали, то медленно кружились, то неслись вскачь. Их
шерсть лоснилась и блестела, словно обсыпанная алмазной пылью. И не было
ничего на свете, кроме двух танцующих любящих сердец и всепоглощающей
темноты зала, лишь на мгновение выпустившего эти прекрасные тела из сво-
его...
Сияние люстр становилось все нестерпимее, все ярче. Наконец исчезли
лошади, псы, пропала, умчалась вдаль царская охота. Вместо всего этого
само Светило заглянуло в темные пустые владения... От одного его взгляда
стены закровоточили склизкими грязными потоками мерзости, и я оказалась
одна в этом грязном колодце.
Ужас охватил меня, сердце сжала ледяная лапа...
Ламберт!
Я обернулась на голос. Вокруг не было никаких стен, ничего. Только
безграничная пустота мокрого бетонного поля. Навстречу мне шел Паркер.
Лицо его спокойно, и только тихая легкая улыбка светится в уголках губ и
глаз. Алый диск Солнца, как привязанный, плывет за его спиной, погружа-
ясь в розовую дымку. Стоит необычайно глубокая тишина. Ветер треплет во-
лосы.
Мгновение - и солнце падает за горизонт, как будто сорвавшись с дер-
жащей его нити. Порыв налетевшего ветра принес запах сырого болота. Небо
раскололось. Вспышка молнии и крупные капли дождя полетели из непонятно
откуда взявшихся свинцовых туч. Мы побежали, но очень, очень медленно,
как в замедленном кино. Шаг, другой, третий...
Наши тела раздуваются, но я ничего не чувствую. Почему-то мне совсем
не страшно.
И вот грохот взрыва прозвучал первым громовым раскатом. Тела разлете-
лись на кусочки, вспышка пламени гудящей волной устремилась вперед.
Сознание свернулось в белый шар и, как снаряд, пробило несуществующие
уже кости черепа. Оно рвануло вверх, навстречу холодным струям дождя и
бездонному мраку неба...
52
Ламберт появилась в рубке почти бесшумно. Ее заспанное лицо было
встревожено, в больших глазах стояли слезы. Паркер неожиданно обнял ее
за плечи. Она испуганно взглянула на него, потом перевела взгляд на Эша.
- Мы в дерьме, детка, но попробуем из него выбраться,прошептал Паркер
ей на ухо.
Эш продолжил рассказ о чужаке:
- В этом существе такая комбинация генов, что любая рана, нанесенная
ему, заживет за несколько минут. Его можно...- Эш запнулся: по-видимому,
программа режима выдачи информации дала сбой, но вовремя остановилась.
-...Мы нашли их на том корабле годом раньше. И когда сообразили, что нам
попалось, то решили взять один экземпляр для исследований. И Компания
получит его! Моя программа практически выполнена.
- Ты хоть понимаешь, что ты сделал? - еле слышно проговорила Ламберт.
Эш посмотрел на нее свысока и произнес:
- Меня не волнуют ваши человеческие эмоции. У меня свое задание. Они
должны остаться в живых. Это будущее всей Галактики. С их помощью мы
сможем покорить всю Вселенную! Они умнее, хитрее и, главное, беспощаднее
вас. При таких ставках жизнь экипажа не имеет значения.
- Так для чего же ты пытался убить меня?
- Ты была главным препятствием для выполнения программы, а к тому же
пыталась вывести меня из строя.
- Жалко, что я этого не сделала раньше! Я никогда не могла полностью
доверять тебе. Я чувствовала, что ты что-то скрываешь! Дерьмо!
- И еще одна важная вещь. Я всегда любил тебя, Рипли. Ты была моей
симпатией.
Лицо Рипли исказила гримаса гнева, она схватила со стола паяльник и
воткнула его в рот робота. Сноп искр рассыпался фейерверком, и струйка
вонючего дыма поползла по каюте.
Ламберт рыдала, уткнувшись в грудь Паркера, а он пытался ее утешить:
- Не расстраивайся, детка! - он погладил ее по голове, а потом повер-
нулся к Рипли.- Ну, что же мы теперь будем делать? По-моему, от его
рассказов никому легче не стало.
- Ладно, пошли отсюда! К черту эту кучу хлама!
Рипли быстрым шагом устремилась к выходу. Паркер отпустил Ламберт,
взял со стола огнемет и пошел следом. В дверях он остановился, в послед-
ний раз посмотрел на Эша и, весело подмигнув ему, нажал на спуск огнеме-
та. Пламя залило каюту. Дверь закрылась навсегда, как дверь склепа...
Движения Рипли были четкими и резкими, как у марширующего на плацу
солдата. Ламберт с трудом поспевала за ней, хотя почти бежала. Их догнал
Паркер. Он все время оглядывался назад, держа оружие наготове.
