очень просил меня с вами сговориться. - Он похлопал Гордини по плечу.
Гордини вздрогнул и улыбнулся. Англичанин легко и бегло заговорил
по-итальянски:
- Ну, все улажено. Я сговорился с твоим tenente. Мы берем обе ваши
машины. Теперь тебе не о чем [59] тревожиться. - Он прервал себя. - Надо еще
как-нибудь устроить, чтобы вас вытащить отсюда. Я сейчас поговорю с врачами.
Мы возьмем вас с собой, когда поедем.
Он направился ко входу, осторожно ступая между ранеными. Я увидел, как
приподнялось одеяло, которым занавешен был вход, стал виден свет, и он вошел
туда.
- Он позаботится о вас, tenente, - сказал Гордини.
- Как вы себя чувствуете, Франко?
- Ничего.
Он сел рядом со мной. В это время одеяло, которым занавешен был вход на
пункт, приподнялось, и оттуда вышли два санитара и с ними высокий
англичанин. Он подвел их ко мне.
- Вот американский tenente, - сказал он по-итальянски.
- Я могу подождать, - сказал я. - Тут есть гораздо более тяжело раненные.
Мне не так уж плохо.
- Ну, ну, ладно, - сказал он, - нечего разыгрывать героя. - Затем
по-итальянски: - Поднимайте осторожно, особенно ноги. Ему очень больно. Это
законный сын президента Вильсона.
Они подняли меня и внесли в помещение пункта. На всех столах оперировали.
Маленький главный врач свирепо оглянулся на нас. Он узнал меня и помахал мне
щипцами.
- Ca va bien? (1)
- Ca va (2).
- Это я его принес, - сказал высокий англичанин по-итальянски. -
Единственный сын американского посла. Он полежит тут, пока вы сможете им
заняться. А потом я в первый же рейс отвезу его. - Он наклонился ко мне. - Я
посмотрю, чтобы вам выправили документы, тогда дело пойдет быстрее. - Он
нагнулся, чтобы пройти в дверь, и вышел. Главный врач разнял щипцы и бросил
их в таз. Я следил за его движениями. Теперь он накладывал повязку. Потом
санитары сняли раненого со стола. ---------------------------------------(1)
Ну как, ничего? (франц.) (2) Ничего (франц.). [60]
- Давайте мне американского tenente, - сказал один из врачей.
Меня подняли и положили на стол. Он был твердый и скользкий. Кругом было
много крепких запахов, запахи лекарств и сладкий запах крови. С меня сняли
брюки, и врач стал диктовать фельдшеру-ассистенту, продолжая работать:
- Множественные поверхностные ранения левого и правого бедра, левого и
правого колена, правой ступни. Глубокие ранения правого колена и ступни.
Рваные раны на голове (он вставил зонд: "Больно?" - "О-о-о, черт! Да!"), с
возможной трещиной черепной кости. Ранен на боевом посту. - Так вас, по
крайней мере, не предадут военно-полевому суду за умышленное
членовредительство, - сказал он. - Хотите глоток коньяку? Как это вас вообще
угораздило? Захотелось покончить жизнь самоубийством? Дайте мне
противостолбнячную сыворотку и пометьте на карточке крестом обе ноги. Так,
спасибо. Сейчас я немножко вычищу, промою и сделаю вам перевязку. У вас
прекрасно свертывается кровь.
Ассистент, поднимая глаза от карточки:
- Чем нанесены ранения?
Врач:
- Чем это вас?
Я, с закрытыми глазами:
- Миной.
Врач, делая что-то, причиняющее острую боль, и разрезая ткани:
- Вы уверены?
Я, стараясь лежать спокойно и чувствуя, как в животе у меня вздрагивает,
когда скальпель врезается в тело:
- Кажется, так.
Врач, обнаружив что-то, заинтересовавшее его:
- Осколки неприятельской мины. Если хотите, я еще пройду зондом с этой
стороны, но в этом нет надобности. Теперь я здесь смажу и... Что, жжет? Ну,
это пустяки в сравнении с тем, что будет после. Боль еще не началась.
Принесите ему стопку коньяку. Шок притупляет ощущение боли. Но все равно
опасаться нам нечего, если только не будет заражения, а это теперь случается
редко. Как ваша голова? [61]
- О, господи! - сказал я.
- Тогда лучше не пейте много коньяку. Если есть трещина, может начаться
воспаление, а это ни к чему. Что, вот здесь - больно?
Меня бросило в пот.
- О, господи! - сказал я.
- По-видимому, все-таки есть трещина. Я сейчас забинтую, а вы не вертите
головой.
Он начал перевязывать. Руки его двигались очень быстро, и перевязка
выходила тугая и крепкая.
- Ну вот, счастливый путь, и Vive la France! (1)
- Он американец, - сказал другой врач.
- А мне показалось, вы сказали: француз. Он говорит по-французски, -
сказал врач. - Я его знал раньше. Я всегда думал, что он француз. - Он выпил
полстопки коньяку. - Ну, давайте что-нибудь посерьезнее. И приготовьте еще
противостолбнячной сыворотки. - Он помахал мне рукой. Меня подняли и
понесли; одеяло, служившее занавеской, мазнуло меня по лицу.
Фельдшер-ассистент стал возле меня на колени, когда меня уложили.
- Фамилия? - спросил он вполголоса. - Имя? Возраст? Чин? Место рождения?
Какой части? Какого корпуса? - И так далее. - Неприятно, что у вас и голова
задета, tenente. Ho сейчас вам, вероятно, уже лучше. Я вас отправлю с
английской санитарной машиной.
- Мне хорошо, - сказал я. - Очень вам благодарен.
Боль, о которой говорил врач, уже началась, и все происходящее вокруг
потеряло смысл и значение. Немного погодя подъехала английская машина, меня
положили на носилки, потом носилки подняли на уровень кузова и вдвинули
внутрь. Рядом были еще носилки, и на них лежал человек, все лицо которого
было забинтовано, только нос, совсем восковой, торчал из бинтов. Он тяжело
дышал. Еще двое носилок подняли и просунули в ременные лямки наверху.
Высокий шофер-англичанин подошел и заглянул в дверцу.
- Я поеду потихоньку, - сказал он. - Постараюсь не беспокоить вас. - Я
чувствовал, как завели мотор, чувствовал, как шофер взобрался на переднее
сиденье, ---------------------------------------(1) Да здравствует Франция!
(франц.) [62] чувствовал, как он выключил тормоз и дал скорость. Потом мы
тронулись. Я лежал неподвижно и не сопротивлялся боли.
Когда начался подъем, машина сбавила скорость, порой она останавливалась,
порой давала задний ход на повороте, наконец довольно быстро поехала в гору.
Я почувствовал, как что-то стекает сверху. Сначала падали размеренные и
редкие капли, потом полилось струйкой. Я окликнул шофера. Он остановил
машину и обернулся к окошку.
- Что случилось?
- У раненого надо мной кровотечение.
- До перевала осталось совсем немного. Одному мне не вытащить носилок.
Машина тронулась снова. Струйка все лилась. В темноте я не мог
разглядеть, в каком месте она просачивалась сквозь брезент. Я попытался
отодвинуться в сторону, чтобы на меня не попадало. Там, где мне натекло за
рубашку, было тепло и липко. Я озяб, и нога болела так сильно, что меня
тошнило. Немного погодя струйка полилась медленнее, и потом снова стали
стекать капли, и я услышал и почувствовал, как брезент носилок задвигался,
словно человек там старался улечься удобнее.
- Ну, как там? - спросил англичанин, оглянувшись. - Мы уже почти доехали.
- Мне кажется, он умер, - сказал я.
Капли падали очень медленно, как стекает вода с сосульки после захода
солнца. Было холодно ночью в машине, подымавшейся в гору. На посту санитары
вытащили носилки и заменили другими, и мы поехали дальше.
Глава десятая
В палате полевого госпиталя мне сказали, что после обеда ко мне придет посетитель. День был жаркий, и в комнате было много мух. Мой вестовой нарезал бумажных полос и, привязав их к палке в виде метелки, махал, отгоняя мух. Я смотрел, как они садились на потолок. Когда он перестал махать и заснул, они
[63]
все слетели вниз, и я сдувал их и в конце концов закрыл лицо руками и тоже заснул. Было очень жарко, и когда я проснулся, у меня зудило в ногах. Я разбудил вестового, и он полил мне на повязки минеральной воды. От этого постель стала сырой и прохладной. Те из нас, кто не спал, переговаривались через всю палату. Время после обеда было самое спокойное. Утром три санитара и врач подходили к каждой койке по очереди, поднимали лежавшего на ней и уносили в перевязочную, чтобы можно было оправить постель, пока ему делали перевязку. Путешествие в перевязочную было не особенно приятно, но я тогда не знал, что можно оправить постель, не поднимая человека. Мой вестовой вылил всю воду, и постель стала прохладная и приятная, и я как раз говорил ему, в каком месте почесать мне подошвы, чтобы унять зуд, когда один из врачей привел в палату Ринальди. Он вошел очень быстро и наклонился над койкой и поцеловал меня. Я заметил, что он в перчатках.
- Ну, как дела, бэби? Как вы себя чувствуете? Вот вам... - Он держал в
руках бутылку коньяку. Вестовой принес ему стул, и он сел. - И еще приятная
новость. Вы представлены к награде. Рассчитывайте на серебряную медаль, но,
может быть, выйдет только бронзовая.
- За что?
- Ведь вы серьезно ранены. Говорят так: если вы докажете, что совершили
подвиг, получите серебряную. А не то будет бронзовая. Расскажите мне
подробно, как было дело. Совершили подвиг?
- Нет, - сказал я. - Когда разорвалась мина, я ел сыр.
- Не дурите. Не может быть, чтоб вы не совершили какого-нибудь подвига
или до того, или после. Припомните хорошенько.
- Ничего не совершал.
- Никого не переносили на плечах, уже будучи раненным? Гордини говорит,
что вы перенесли на плечах несколько человек, но главный врач первого поста
заявил, что это невозможно. А подписать представление к награде должен он.
- Никого я не носил. Я не мог шевельнуться.
- Это не важно, - сказал Ринальди. [64]
Он снял перчатки.
- Все-таки мы, пожалуй, добьемся серебряной. Может быть, вы отказались
принять медицинскую помощь раньше других?
- Не слишком решительно.
- Это не важно. А ваше ранение? А мужество, которое вы проявили, - ведь
вы же все время просились на передний край. К тому же операция закончилась
успешно.
- Значит, реку удалось форсировать?
- Еще как удалось! Захвачено около тысячи пленных. Так сказано в сводке.
Вы ее не видели?
- Нет.
- Я вам принесу. Это блестящий coup de main (1).
- Ну, а как там у вас?
- Великолепно. Все обстоит великолепно. Все гордятся вами. Расскажите же
мне, как было дело? Я уверен, что вы получите серебряную. Ну, говорите.
Рассказывайте все по порядку. - Он помолчал, раздумывая. - Может быть, вы
еще и английскую медаль получите. Там был один англичанин. Я его повидаю,
спрошу, не согласится ли он поговорить о вас. Что-нибудь он, наверно, сумеет
сделать. Болит сильно? Выпейте. Вестовой, сходите за штопором. Посмотрели бы
вы, как я удалил одному пациенту три метра тонких кишок. Об этом стоит
написать в "Ланцет". Вы мне переведете, и я пошлю в "Ланцет". Я
совершенствуюсь с каждым днем. Бедный мой бэби, а как ваше самочувствие? Где
же этот чертов штопор? Вы такой терпеливый и тихий, что я забываю о вашей
ране. - Он хлопнул перчатками по краю кровати.
- Вот штопор, signor tenente, - сказал вестовой.
- Откупорьте бутылку. Принесите стакан. Выпейте, бэби. Как ваша голова? Я
смотрел историю болезни. Трещины нет. Этот врач первого поста просто
коновал. Я бы сделал все так, что вы бы и боли не почувствовали. У меня
никто не чувствует боли. Уж так я работаю. С каждым днем я работаю все легче
и лучше. Вы меня простите, бэби, что я так много болтаю. Я очень расстроен,
что ваша рана серьезна. Ну, пейте. Хороший коньяк. Пятнадцать лир бутылка.
---------------------------------------(1) Выпад, удар (франц.) [65]
Должен быть хороший. Пять звездочек. Прямо отсюда я пойду к этому
англичанину, и он вам выхлопочет английскую медаль.
- Ее не так легко получить.
- Вы слишком скромны. Я пошлю офицера связи.
Он умеет обращаться с англичанами.
