нужденный объяснять само собой разумеющееся.
- Не волнуйтесь, Петр Семенович, сейчас не то время, что-бы из-за
анонимок...
- Что значиит - не то? - пребил профессор. - Какое это такое не то?
Что значит не то? Да вы понимаете чьи это козни?
- Действительно, кто ее написал? - вдруг задумался Мозговой.
- Да кто написал - понятно, написал, конечно сумасшедший, а вот воп-
рос: кто раздувает скандал?
Наступила напряженная пауза. Профессор что-то вспоминал или обдумы-
вал. Во всяком случае, Мозговой и Ермолаев, затаив дыхание, ожидали про-
должения.
- Настаивают на публичном обсуждении рукописи, хотят спектаклей, с
осуждением и присуждением. - Профессор опять задумался. - Только я не
понимаю, почему этот пресловутый Богданов, не дождавшись нашей рецензии,
письма строчить начал? Вообще, кто он такой? Кажется, инженер?
- Подписано было - инженер, - подтвердил Мозговой.
- Какой нибудь технарь-самоучка, - язвил профессор. - Вот и занимался
бы своей техникой и не лез, куда не просят. Все гении, понимаешь ли,
каждый великую теорию желает изобресть. И что же за люди такие? Я знаю,
есть такая порода, с пятого на десятое прыгают... Да, но почему такая
реакция? Эх выяснить бы, где он работает, и сообщить его начальству,
пусть разберуться, но как же это культурно сделать?
Толя Ермолаев тоже разволновался.
- Что вы ерзаете, Ермолаев? - спросил профессор.
- Видите ли, Петр Семенович, я был вчера у Богданова дома, - огорошил
начальство Анатолий. - Я даже не хотел говорить, потому что все получи-
лось случайно...
- Стоп, стоп, стоп, - перебил профессор, - расскажите все по-порядку
и чтобы самым прецизионным образом.
Выслушав краткий отчет Толи Ермолаева, профессор быстро оценил обста-
новку, и в его многоопытном мозгу тут же созрел план дальнейших
действий.
- Вы, Ермолаев, пойдете к инженеру и узнаете, где он работает, а вы,
- он обратился к Мозговому, - наведете справки в психдиспансерах, нет ли
у них на учете нашего гения. Вот такие будут указания, - докончил про-
фессор и вышел из комнаты.
- Начинается детектив, - радостно потирая руками, заявил Мозговой. -
Давайте, Толя, приступим к выполнению операции. Кстати, назовем ее "Опе-
рация сирень".
- Почему сирень? - недовольно спросил Толя, раздосадованный заданием
профессора.
- А черт его знает! Хе-хе, - засмеялся Мозговой. - Звучит красиво.
Шучу. Разве вы не заметили, Толя, что рукопись Богданова пахла сиренью?
Толя с недоумением посмотрел на Мозгового.
- Да, именно сиренью. А я вам открою по секрету - наш профессор сире-
ни не переносит, - Мозговой подмигнул. - Поэтому в мае-июне он всегда
старается в командировку куда-нибудь подальше. Эх, май, июнь! - Мозговой
мечтательно закатил глаза. - Это наша весна. Ну ладно, не будем отвле-
каться. Ситуация очень серьезная. Надвигается юбилей Петра Семеновича,
не за горами выборы в академию, и вдруг - этот изобретатель. Тут все мо-
жет быть испорчено. Знаете, Толя, как бывает: все вроде нормально, все
катится как по маслу, и вдруг маленькое препятствие, щепка на дороге, и
пошло все под откос со свистом. Кстати, как вам изобретатель показался?
- Да я не знаю, - пожал плечами Толя, - немного нервный.
- Нервный, - Подхватил Мозговой, - ну, это еще ни о чем не говорит.
Все мы нервные. Поди, про свою теорию вам толковал?
- Да нет, про это мы вообще не говорили.
- Странно, обычно такие обожают чего-нибудь из своих изысканий доло-
жить. И особенно не любят, когда их перебивают или еще хуже - не слуша-
ют. Был такой случай несколько лет назад. Тоже появилась рукопись, сна-
чала ходила по институтам, ее, естественно, шпыняли туда-сюда, в конце
концов изобретателю надоело, и он подался в высшие инстанции, прямо в
президиум Академии наук. Ну, люди там серьезные, занятые, не выдержали
да и послали его ко всем чертям, в письменной форме, конечно, интелли-
гентно. Все вроде и утихло. Прошло некоторое время, появляется в прези-
диуме человек и спрашивает на вахте, где, мол, такой-то секретарь акаде-
мии принимает (этот секретарь письмо и подписывал). У него, естественно,
спросили, вы, мол, по личному вопросу или по служебному? Тот отвечает -
по личному. Как раз в этот день по личным вопросам и принимал секретарь.
Посмотрели на него, вроде так выглядит нормально, в руке скрипку держит,
ну и пропустили. Посетитель очередь спокойно выстоял, зашел в кабинет и
спрашивает: вы, мол, такой-то, письмо подписывали? Секретарь-академик
(кстати, смешно как звучит, будто птица секретарь), да, вот, значит, эта
птица, ничего не подозревая, и признается, что, мол, да - я подписывал,
и приглашает гостя садиться. А гость не садится, кладет на обитый зеле-
ным сукном стол ящик, открывает его, достает оттуда двустволку и, не об-
ращая никакого внимания на возражения секретаря, в него из двух стволов
и пуляет. Заряд кабаний и, конечно, насмерть. Вот такой поворотец, Толя.
Вот какие люди нервные пошли.
- Неужели вправду убил? - недоверчиво спросил Толя.
- Натурально. С тех пор специальное распоряжение вышло всех графома-
нов на психучет ставить. Профессор правильно сообразил, нужно проверить
вашего Богданова - может, он по канадчиковым дачам отпуска проводит.
- Почему "вашего", никакой он не мой, - возмутился Толя.
- Это я так, к слову, не обижайтесь. Да что вы от него отрекаетесь?
Может быть, он вовсе нормальный человек, - Мозговой хитро улыбнулся. -
Вдруг и вправду десятый спутник существует? Что тогда?
Толя непонимающе посмотрел на Мозгового.
- Шучу, шучу, - успокоил его Мозговой, - конечно, все бред, буря в
стакане, смятение чувств. Вот посмотрите, этот инжинер еще выпрашивать
чего-нибудь начнет за свое великое изобретение. Так и знайте, квартиру
отдельную попросит у государства для обеспечения нормальных условий ра-
боты на дому.
- Не попросит, - возразил Толя, - у него есть квартира.
- И квартира есть?! Гм-м. Ну, тогда уважения, славы потребует, да-а,
чинов и званий. Ну, уж этому не бывать, мы не позволим, - Мозговой пох-
лопал по плечу Толю Ермолаева. - Давайте, Толя, за работу, наше дело
правое, и еще не зацветет сирень, как мы разделаемся с гнусным инжене-
ром.
Мозговой принялся звонить в психдиспансер. Однако по телефону ничего
узнать не удалось, и ему пришлось самому выехать и на месте разбираться
с бумагами. В этот день он больше не появлялся на работе. Толя, остав-
шись в одиночестве, стал обдумывать свое глупое положение и вначале даже
решил пойти к профессору и отказаться от поручения, но застеснялся. Поп-
робовал работать - не получилось. Тогда он начал бесцельно шататься по
институту, заходя то в одни, то в другие двери. Так он попал к теорети-
кам. Те напоили его чаем и даже выслушали насчет единой теории физичес-
ких полей. После невразумительного Толиного лепета, теоретики Шульман и
Буров объяснили, что единая теория - дело далекого будущего и посовето-
вали начать с полного курса теоретической физики. Толя поблагодарил их
за консультацию и побрел блуждать дальше. Но все эти действия не могли
остановить время, приближался конец рабочего дня, и в Толином мозгу все
громче и громче звучал голос Богданова: "Ровно в шесть".
Посвящение
Ровно в шесть Толя обреченно позвонил в квартиру соседки инженера
Богданова. Еще никогда в жизни Ермолаев не производил такого сильного
впечатления на окружающих. Эффект был безусловный. В широко раскрытых
глазах хозяйки наряду с глуповатым извиняющимся Толиным лицом, обрамлен-
ным неяркими контурами лестничной клетки, отразилось самое что ни на
есть неподдельное восхищение.
- Вы пришли? - вскрикнула Елена и зажала рукой рот.
Толя виновато пожал плечами.
- Вот это фрукт! - все-таки не выдержала Елена, приглашая гостя вой-
ти. - Ну, идите же. - Его слегка подтолкнули, и он деревянной походкой
протопал в комнату. - Эй, постойте же, - его окликнула хозяйка, - может,
разденетесь все-таки? Ну какой же вы смешной!
Толя опять вернулся в прихожую, позволил с себя снять пальто, разулся
и влез в вовремя подставленные тапочки.
- Пойдемте, - Елена взяла его за руку, отвела в гостиную и усадила в
мягкое кресло.
- А где... - начал Толя, оглядываясь по сторонам.
По сторонам было по-семейному уютно.
- Мой муж? - докончила Елена. - Коля все перепутал, муж придет в
семь, а не в шесть. Но вы-то какой? Не ожидала, честно скажу, не думала,
что придете. - Елена поправила серебрянную стрекозу наскоро заколотую в
пышных волосах. - Ох, молодец, Анатолий, ведь вас Анатолием зовут? - То-
ля мотнул головой. - Боже, какая прелесть, какой экземпляр, а стесни-
тельный какой! Прелесть, прелесть, прелесть. Нет, не думайте, я не каж-
дому такое говорю, не каждый ведь так сподобится. Ой, что за слова у ме-
ня лезут, - она положила руку на грудь. - Вы ведь мне не понравились
вчера. Ох, думаю, крысенок научный, такой, думаю, бумажный червячок. А
вы вот какой, пришли совершенно незнакомому человеку помочь, будете те-
перь меня охранять. Нет, все-таки Коля удивительно чувствует людей. Го-
ворит мне: придет, обязательно придет. Я даже с ним поспорила, коньяк
проиграла. Французский, Разгледяев из Парижа привез летом. Вам проигра-
ла. Мы так и договорились: если придете, то я вас коньяком угощать буду.
А что, и буду, - Елена достала из бара нераспечатанную бутылку роскошно-
го "Наполеона" и хрустальные рюмки. Потом она умело раскрыла бутылку,
принесла лимон, разлила и подала гостю.
- Ну что, за вас? Давайте выпьем.
Они чокнулись и Толя залпом опустошил рюмку. Елена, заметив это, ска-
зала:
- Браво, к чему эти западные штучки, - и последовала Толиному приме-
ру.
Рюмка коньяка пришлась гостю весьма кстати. Но для полной кристалли-
зации хорошо было бы еще одну. Словно угадав его мысли, Елена налила
еще. И со словами "есть все-таки польза от Разгледяева" они чокнулись и
повторили ритуал.
- Разгледяев - это кто? - вдруг спросил Толя.
- Муж.
Толя поперхнулся лимонной долькой. Елена, смеясь, принялась стучать
ему по спине.
- Ну, муж, ну что же, не пропадать же продукту, - объяснила она
сквозь смех.
"Бред какой-то", - подумал Толя и, расслабляясь, откинулся на спинку
кресла.
- Коньяк отличный, душу согревает, почти как водка. Правда? - спроси-
ла Елена. На ее щеках появился легкий румянец. - Ну, что вы, защитник
мой, молчите? Не волнуйтесь, мой муж очень интеллигентный человек, все
будет в лучшем виде. Драться вам не придется, может, так, слегка постре-
ляете друг дружку да и разойдетесь. Вон у меня и ружье есть, охотничье,
так что не волнуйтесь.
- Двустволка? - спросил Толя.
- Что? А, ружье. Да, два таких огромных жерла, - она развела ладони,
показывая размеры стволов. - Ой, опять я вас пугаю. А следовало бы чест-
но признаться: ваш приход - это выдумка Коли. Он все переживает за меня,
а я совершенно спокойна, только Разгледяева видеть не хочу. Не знаю, как
я докатилась до такой жизни... Вы уж не уходите теперь, - попросила хо-
зяйка, - может быть, так лучше будет. Я его послушаю и даже ничего гово-
рить не буду, и спорить не буду. Давайте еще коньячку, а, для храбрости?
- Нет, спасибо, - отказался Толя, - пока не хочу.
- Ну ладно, выпьем еще. Анатолий, сколько вам лет?
- Двадцать четыре.
- Да-а, - удивленно протянула она, - так вы старше меня, а с виду
просто студент, второкурсник. Все равно еще очень молодой. А я вот уже
развожусь. Но, знаете, Анатолий, жить только начинаю сейчас, только по-
нимать стала, что значит - жить, и от этого себя уидела. Боже, что я бы-
ла! Отвратительная девчонка, как я могла с ним столько лет?! Я теперь
себя ненавижу, но счастлива ужасно, что все наконец кончается. Ведь я
существо конкретное, но об этом долго не знала, то есть думала, что зна-
