бенно твой инженер.
- Да, ты прав, не гений он, - теперь уже спокойно говорила Елена, -
но не потому, что не достоин, а потому, что гениев нет вообще. Не усме-
хайся, Разгледяев, гении, вожди, творцы - это ваши изобретения; вот и
все, что вы смогли изобрести своими паршивыми мозгами и своей нечистой
совестью. Вы для того придумали гениев, чтоб себя за людей выдать! Иначе
всем откроется ваше скудоумие. Запомни, Разгледяев, нет гениев, но есть
нормальные люди, и они меж собою не стремятся возвыситься или возвысить,
но, впрочем, тебе этого уже не понять. - Елена приумолкла на секеунду, а
после, словно спохватившись, воскликнула: - А ведь я поняла, почему ты
пришел! Я догадалась зачем с разводом тянешь. Я сейчас скажу почему, и
если это правда, то сейчас же ты уйдешь, немедленно. Только не лги мне,
не вздумай, я ведь проверю. - Елена встала и увереным спокойным голосом
обнародовала свою догадку:
- У тебя загранкомандировка горит! Боишься, что с таким пятном в ан-
кете не выпустят?
Разгледяев побледнел и только сказал:
- Я ухожу, и теперь навсегда, с тобой бесполезно разговаривать. - он
уже повернулся.
- Даже прямо сознаться не можешь? Так и есть, ах ты, бедненький, как
же ты без Европы и Европа - без тебя?! Айяйяй, бедная Европа, - запричи-
тала Елена вослед уходящему мужу: - Ничего, переживет Европа, найдут
другого прихлебателя, будет там с каменным лицом Россию представлять.
Да, правда, у них своих актеров достаточно, так что поймут. А вдруг че-
ловек хоть нормальный попедется? Маловероятно, ведь вы же сами себя вы-
бирате. Вот только за державу обидно, что по таким идиотам о всей России
судят. Уходишь? Уходи, извини - не проважаю. До скорого на суде, Разгле-
дяев. Следующий раз в Европу поедешь.
Разгледяев исчез.
- Вот все и окончилось, - Елена с облегчением вздохнула. -Спасибо
вам, Анатолий.
- Да мне, за что?
- Вам? Анатолий, давайте на ты, а?
- Я собственно, никогда и не возражад, - добродушно согласился Толя,
тоже обрадованный уходом Разгледяева.
- Вы очень мне помогли, я ведь сообразила про командировку не случай-
но теперь. У меня будто озарение было, так бывает, если хочешь кому-то
понравиться: как накатит, как понесет душа в рай, тут только ведра подс-
тавлять успевай, как из рога изобилия хлещет. Давайте еще выпьем - ох,
я, наверно, совсем пьяная. Ладно не каждый день разводишься. Послушайте,
Анатолий, вы хоть бы разливали, сидит как истукан, кто здесь, спрашива-
ется, ухаживать должен?
Толя наконец спохватился, разлил коньяк да неумело - половину мимо.
- Итак, сейчас я произнесу тост, даже не тост, а тронную речь. Ваша
фамлилия?
- Ермолаев.
- Ах, черт, Ермолаев, Разгледяев - ну ничего, не в фамилии дело. Так
вот, слушайте внимательно и ничему не удивляйтесь. Анатролий Ермолаев,
двадцати четырех лет отроду... сейчас наступит, быть может, самый от-
ветственный момент в вашей жизни, сейчас - через несколько минут - вы
прикоснетесь к одной из самых страшных тайн, когда-либо существовавших
на Земле. Вы еще можете отказаться, потому что человек посвященный ста-
новится хранителем этой тайны без всяких клятв и прочих предварительных
условий и тем самым берет на себя великую ответственность. Вы согласны?
- Согласен, - Толя ощутил атмосферу студенческого капустника и решил
подиграть.
Елена встала и подняла вверх руку. Широкий рукав халата опустился до
плеча, обнажив все, что скрывал до сих пор. Взгляд ее стал серьезным, а
смотрела она куда-то поверх Ермолаева.
- Я, Елена, по закону Разгледяева, а по существу ничья, являюсь хра-
нительницей совершенно секретного списка членов самого тайного из тайных
обществ, основанного в те незапамятные времена, когда еще не только ни-
каких обществ не было, но не было даже общин; в те глупые смешные време-
на, когда Земля вращалась в полтора раза быстрее, а быть может, и еще
раньше, когда растения были деревьями, насекомые птицами, а животные
людьми. Или еще раньше, когда Вселенная не знала, что она Вселенная, а
пространство и время не знали, что они пространство и время; когда не
существовало борьбы противоположностей, а было естественное с нату-
ральными законами вещество. Тогда появился первый список содружества не-
известных друг другу. Список этот никогда не терялся. Даже если в об-
ществе оставался всего лишь один человек, он вносил дрожащей рукой свою
фамилию и сбоку подписывал: "совершенно секретно". Чем только ни прихо-
дилось писать, да и на чем! Ведь бумага появилась совсем недавно, но ни-
точка, связующая поколения, никогда не обрывалась...
Елена по-преженему говорила серьезно, но Толя все ждал момента, когда
она опустит руку и расхохочется, не в силах более сдерживаться.
- И общество росло и разрасталось. Корни его углублялись в естествен-
ный плодородный слой, в котором еще не наблюдалось и следов химических
удобрений, кроме удобрений естественных, таких, как коровий помет; ствол
крепчал и крепчал, добавляя с каждым столетием ровно сто колец, которые
надежно стягивали и охраняли труды предыдущих поколений. Временами,
правда, кольца выходили не очень крепкими, сказывались засухи, наводне-
ния и ледниковые периоды. Но все же по стволу бежал все нарастающий по-
ток животворной силы, растекался кровью по тонким ветвям к наполненным
хлорофиллом листьям, подставившим свои спины отвесно падающим солнечным
лучам. И крона этого удивительного дерева всегда возвышалась над кланами
и сектами, масонскими организациями, партиями и орденами, союзами и уни-
ями, религиями и философиями. Над классами и деклассированными элемента-
ми, над академиями и творческими союзами, над космополитами и прагмати-
ками возвышалось никому постороннему неизвестное тайное братство. В от-
личие от всех других это общество не требует от его членов выполнения
каких-либо правил, оно не требует жертвенных приношений или уплаты
членских взносов, оно вообще ничего не требует от своих членов, ибо лю-
ди, вошедшие в него, являются таковыми не потому, что они законные чле-
ны, но потому входят в сообщество, что являются таковыми. Поэтому здесь
не бывает шпионов, ренегатов, предателей или оппортунистов. Они узнают
друг друга не по особой униформе, значкам или удостоверениям. Для этого
они не пользуются тайными знаками или паролем. Секрет узнавания известен
только членам тайного общества, да это и не секрет, а просто их особое
свойство видеть в чужом чужого и в своем своего. Поэтому проникнуть изв-
не туда нельзя, можно лишь в определенный момент жизни осознать себя в
его рядах. Это общество не признает никаких границ - ни политических, ни
национальных, ни физических; оно, возможно (пока это точно не установле-
но), простирается далеко за пределы земного тяготения.
- Итак, Анатолий Ермолаев, двадцати четырех лет, сегодня вас вносят в
вечный список, и потому вы объявляетесь членом всемирного тайного
братства нормальных людей!
Елена подошла к обалдевшему Ермолаеву, вхохновенно ударила рюмкой по
неподвижной рюмке нового члена тайного общества, послушала радостный
звон хрусталя, затем опрокинула рюмку и после того, как Толя сделал то
же самое, поцеловала его в губы. Мягкий и теплый поцелуй довершил свое
дело. Чувствительная, неопытная душа Ермолаева вздрогнула, будто к ней
прикоснулись чем-то острым, и Толе даже захотелось, чтобы эта молодая
особа действительно оказалась хранитильницей списков какого-нибудь тай-
ного братства. Но, конечно, виду он не подал, будто хоть на йоту поверил
всем этим фантазиям, и с легкой иронией спросил:
- Скажите, а Богданов - что, тоже член всемирного общества?
Елена не обратила никакого внимания на слабую попытку Ермолаева ос-
таться на плаву:
- Во-первых, мы теперь на ты, а во-вторых, общество тайное и ты сам
должен решать, кто является его членом, а кто нет.
После этих слов Елена устало опустилась в кресло.
- Пожалуй, я пойду, - тихо сказал Толя.
- Да, хорошо, я немного устала. Спасибо Анатолий, мне нужно побыть
одной.
Толя вышел на лестничную клетку и остановился в нерешительности, раз-
думывая, зайти к инженеру или нет. По понятным причинам соображал он не
очень резво, но вдруг, дверь с латунной пластинкой приоткрылась и отуда
высуналась рука, поманившая его пальцем. Он сразу узнал эту веснушчатую
ладонь и рассердился. Его разозлило и то, что именно теперь, когда он
еще ничего не решил, его застали врасплох, и то, что ему надо идти узна-
вать подробности биографии этого типа. Тут же вспомнил - и это его тоже
разозлило - как Елена рассказывала мужу о своих взаимоотношениях с инже-
нером и то, что она, такая отчаянно красивая в своем справедливом гневе,
променяла истукана мужа на гнусного анонимщика.
Короче говоря, злой, запутавшийся Толя Ермолаев опять оказался в гос-
тях.
- Ну, что там, - Богданов кивнул в сторону соседской двери, - как все
прошло?
- Нормально,- развязанно отрезал Толя.
- Слава Богу, - вздохнул Богданов.
- Можете радоваться, разбили образцовую советскую семью.
- Не понимаю, - почувствовав злобные нотки, удивился Богданов.
- Они не понимают, - передразнил Толя.
- Вы чем-то расстроены, Анатолий? - мягко спросил инженер.
- Грязь, грязь и мерзость... Она все рассказала, она пришла к вам и
вы тут... грязь.
- Что она наговорила?
Толя махнул рукой и вдруг, внезапно, слово в слово передал слова Еле-
ны.
- Ах-ха-ха! - рассмеялся инженер, - Я целовал, как мальчишка! Да она
же все придумала, ха-ха, она ведь выдумщица ужасная!
- Я не верю вам, вы все заврались, анонимщики бессовестные, и повадки
у вас соотвтествующие. Вы что, за мной в замочную скважину следили, сто-
рожили меня. чтобы все выпытать?
- А, вы на счет моего своевременного появления! Здесь вот что, здесь
нет никакой скважины, а просто элементарная газодинамика.
Толя мотнул головой, пытаясь стряхнуть с себя неуместный научный тер-
мин.
Богданов же, радостно принялся объяснять:
- Здесь у нас явление есть в квартирах. Я сам открыл! Когда дверь
напротив открывают, возникает перепад давлений, вследствие чего возника-
ет простая волна разряжения - воздушный порыв, сквознячок такой. Ну, и
дверь в пустую комнату начинает приоткрываться тоже и поскрипывает.
Богданов схватил Толю за руку, потащил к той двери, скрывавшей стран-
ные настенные росписи, и принялся дергать ее потихоньку, впрочем, не да-
вая все-таки заглянуть вовнутрь. Послышалось жалобное всхлипывание.
- Оооо!, - в глазах инженера появился интеллигентский огонек, - я
специально исследовал феномен, опыты ставил, лепесточки папиросной бума-
ги развешивал, оценивал напор воздуха...
- Хм, - Толя тоже проникся естествоиспытательским духом, - Наверное,
щель где-то тут имеется.
- Да! Конечно! Щель, именно щель, - обрадовался взаимопониманию инже-
нер.
- Ну так , вы бы ее заделали чем-нибудь.
- Эх, эх, надо бы конечно, да некогда все, руки до всего не доходят.
- Бред, -пришел в себя Толя, - руки не доходят, а анонимки писать,
доходят?
- Анонимки? - искренне удивился хозяин.
- Да, в академию. Будете отрицать и плечами пожимать?
Богданов ничего не ответил но плечами пожал.
- Признайтесь, писали, мол, профессор зажимает ваше эпохальное откры-
тие? Ну, да что с вами разговаривать, Петр Семенович, правильно рассудил
- надо вам на работу сообщить, где вы работаете?
- Я не писал никаких анонимок, - пришибленным голосом начал оправды-
ваться Богданов, - Я, наоборот, хотел все прямо обсудит с профессором,
для того и приходил в институт. Я уверен, все сразу бы выяснилось, я бы
доказал профессору, что он ошибается. Он бы все понял, но анонимок, ано-
нимок я не писал. Неужели вправду... в академию?
- Нет, я все придумал, специально, для потехи.
- Странно, - удивился чему-то своему Богданов.
