"... одним прекрасным утром не вернувшийся домой, так что она
нашла утешение в совершение добрых дел." Бергер покачал головой:
"Звучит, как очень скверная пьеса."
"Ты все понял неверно, Эрих. Я слышал версию, он заставил ее
думать, что погиб. У нее была депрессия почти стоившая ей жизни и
едва она оправилась, как встретила его гуляющего по
Унтер-ден-Линден с другой девушкой под руку."
Бергер поднял руки: "Ни слова больше. Я понимаю когда побит.
Приведи ее." Прагер быстро подошел к дверь и открыл ее. Она
стояла снаружи разговаривая с боцманом.
Бергер сказал: "Вы победили, сестра. Скажите Рихтеру, чтобы
он отвез вас на берег, забрать ваших подруг. Будьте здесь к двум
ночи, в это время мы отплываем, и если вас не будет, мы уйдем без
вас."
"Благослови вас Бог, капитан."
"Думаю, сейчас он достаточно занят и без меня." Когда она
двинулась к двери он добавил: "Еще одно. Попытайтесь не ставить в
известность команду до того, как появитесь."
"Они будут волноваться из-за нашего присутствия?"
"Весьма вероятно. Моряки по природе суеверны. Среди всего
прочего, отплытие в пятницу предрекает беду. То же самое - иметь
пассажиром любого священника. Мы, разумеется, привлечем все
несчастья мира с семью монахинями среди нас."
"Пятью, капитан. Только пятью", сказала она и вышла.
Бергер нахмурился и повернулся к Прагеру: "Ты сказал, семь
пассажиров."
"Именно так". Прагер порылся в портфеле, выудил еще два
шведских паспорта и положил на стол... "Один для Гертруды и один
для меня. Она тоже ждет на берегу с нашим багажом, в который, я
хочу добавить, входит беспроволочный передатчик, что ты просил
достать."
Бергер смотрел на него в остолбенении: "Ты с женой?", хрипло
сказал он. "Великий боже, Отто, тебе шестьдесят пять на днях. А
что ты скажешь своим хозяевам в Берлине?"
"Из того что я знаю, следует, что русские, похоже, будут там
раньше меня, так что это не имеет особого значения." Прагер
вежливо улыбнулся: "Видишь ли, Эрих, мы тоже хотим домой."
* * *
Когда незадолго до двух ночи Бергер вышел на квартердек,
дождь лил сильнее, чем прежде. Вся команда собралась ниже на
палубе; бледные лица и клеенчатые плащи поблескивали в тусклом
свете палубных огней.
Он ухватился за поручень, наклонился вперед и заговорил тихим
голосом: "Я не хочу много говорить. Вы все знаете наши шансы. Это
дьявольски трудное плавание, я не хочу притворяться, но если вы
будете выполнять, что я говорю, мы сделаем это вместе - вы, я и
старая "Дойчланд"."
Среди них возникло шевеление, не более того, и он продолжал,
со слабой иронией в голосе: "Еще одна вещь. Как многие из вас
заметили, у нас есть пассажиры. Господин Прагер, ранее помощник
консула в нашем посольстве в Рио, его жена, и пять монахинь из
миссии на Рио-Негро."
Он помолчал. Они ждали под шелест дождя. "Монахини", сказал
он, "но все-таки женщины, а это долгое путешествие, так позвольте
мне сказать прямо. Я лично застрелю любого, кто зайдет за черту,
и потом внесу запись в журнал". Он выпрямился: "Теперь все по
местам."
Когда он повернулся от поручня, из темноты выступил его
помощник. Лейтенант-цур-зее Йоханн Штурм, высокий белокурый
молодой человек из Миндела в Вестфалии, отпраздновал свой
двадцатый день рождения лишь три дня назад. Подобно Рихтеру он
был подводником и служил на подлодке вторым вахтенным офицером.
"Все под контролем, господин Штурм?", спросил Бергер тихим
голосом.
"Думаю, да, капитан." Голос Штурма был на удивление
спокойным. "Радиоприемник, привезенный господином Прагером из
Рио, я спрятал в своей каюте, как вы приказали. Боюсь, что он не
очень хорош, капитан. В лучшем случае, ограниченный радиус
действия."
"Лучше чем ничего", сказал Бергер. "А пассажиры? Они тоже
надежно спрятаны?"
"О да, капитан." В голосе юноши был оттенок смеха. "Думаю,
так можно сказать."
Белая фигура появилась из темноты и превратилась в сестру
Анджелу. Бергер тяжело вздохнул и сказал тихим , опасным голосом:
"А что теперь, Штурм?"
Сестра Анджела весело сказала: "Мы отплываем, капитан?
Ничего, если я посмотрю?"
Бергер беспомощно посмотрел на нее, дождь капал с козырька
фуражки, потом повернулся к Штурму и сказал: "Поднимите только
спанкер и внешний кливер, Штурм, и отцепите якорную цепь."
Штурм повторил приказ и возник внезапный шквал активности.
Один матрос закрыл люк. Четверо других живо взобрались на больярд
и медленно подняли спанкер. Через мгновение раздался дробный звук
якорной цепи, скользящей по палубе, потом тяжелый всплеск.
Рихтер был у штурвала, однако некоторое время ничего
заметного не происходило. Тогда сестра Анджела, взглянув вверх,
увидела сквозь просвет в занавесе дождя как кливер перемещается
среди звезд.
"Мы движемся, капитан! Мы движемся!", закричала она
взбудоражено, как ребенок.
"Вижу", ответил Бергер. "А теперь, будьте добры сойти вниз."
Она неохотно пошла, а он вздохнул и повернулся к боцману:
"Следите за ходом, Рихтер. Баркентина в вашем распоряжение."
Рихтер повел судно к выходу из гавани. Несомая водой, как
едва движущийся бледный призрак, она оставляла слабый
фосфоресцирующей след.
* * *
Пятнадцать минут спустя, когда капитан Мендоса играл в вист в
своей кабинке в "Огнях Лиссабона" с молодой дамой из заведения
напротив, к нему ввалился человек, посланный следить за рыбным
пирсом.
"В чем дело?", мягко поинтересовался Мендоса.
""Дойчланд", сеньор капитан", прошептал стражник. "Она ушла."
"В самом деле." Мендоса положил карты на стол лицом вниз и
встал. "Последи за ней, Хосе", позвал он бармена. Он взял
фуражку, плащ и вышел.
Когда он дошел до конца рыбного пирса, дождь полил пуще
прежнего темной непроницаемой стеной. Он прикурил сигарету в
ладонях и уставился в ночь.
"Вы сообщите властям, сеньор?", поинтересовался стражник.
Мендоса пожал плечами. "Что тут сообщать? Несомненно, капитан
Бергер захотел выйти пораньше для возвращения в Рио, где он будет
через восемь дней, хотя бывает, что он опаздывает на неделю -
погода в это время года не сильно предсказуема. Времени
достаточно для любого официального расследования, если оно
потребуется."
Стражник недоверчиво посмотрел на него, потом закивал
головой: "Как скажете, сеньор капитан."
Он ушел, а Мендоса смотрел через реку на устье Амазонки и
море. Сколько до Германии? Почти пять тысяч миль через океан,
безнадежно взятый в тиски американскими и британскими кораблями.
И на чем? На трехмачтовой баркентине, далеко оставившей свой
возраст расцвета.
"Дураки", сказал он мягко. "Бедные, глупые, великолепные
дураки." И он повернулся и пошел под дождем по рыбному пирсу.
----------------------------------------------------
Баркентина "Дойчланд". 9 сентября 1944 года. Широта 25°.01N,
долгота 30°.46W. Четырнадцать дней из Белема. Ветер NW 6-8
баллов. Протянули лаг и нашли, что делаем двенадцать узлов. В
последние двадцать четыре часа мы прошли двести двадцать восемь
миль. Фрау Прагер все еще на койке из-за морской болезни,
грызущей ее с Белема. Ее возрастающая слабость заставляет нас
тревожиться о последствиях. Сильный дождь к вечеру.
2
Утренний прогноз погоды для морской зоны Гебрид был далек от
прекрасных обещаний: ветры 5-6 баллов с дождевыми шквалами. У
северо-западного побережья острова Скай было то же самое,
гнусно-тяжелые темные тучи, набухшие дождем и сливающиеся с
горизонтом.
За исключением одинокой морской птицы, единственным живым
существом в этом запустение была моторная канонерка, идущая на
юго-запад к Барра, звезды и полосы ее флага были единственным
всплеском цвета в это серое утро.
Восход начинался в шесть-пятнадцать, но в
девять-тридцать видимость была еще настолько плоха, что
королевские ВВС оставались на земле. Никого на борту канонерки
нельзя было обвинить за то, что был поздно замечен одинокий
Юнкерс-88С, зашедший на малой высоте над морем со стороны кормы.
Первые взрывы пушечных снарядов подняли высоко в небо фонтаны
воды в десяти-пятнадцати ярдах от левого борта. Когда самолет
накренился на второй заход, 8-мм пулемет, бьющий с хвоста
самолета, выпустил длинную очередь, разрезавшую палубу на корме
рядом с рулевой рубкой.
Харри Джего, пытавшийся на своей койке внизу урвать часочек
сна, пробудился в одно мгновение и бросился к трапу. Когда он
выскочил на палубу, орудийная команда уже бежала к 20-мм
спаренной зенитной пушке. Джего влетел в железной сидение, сжав
руками спусковые рукоятки.
Когда Юнкерс вынырнул из дождя во второй раз, над палубой
внезапно взвился тяжелый черный дым. Джего открыл огонь,
вражеский пулемет пробивал дыры в палубе перед ним.
Юнкерс делал свои виражи на скорости около четырехсот миль в
час. Джего поворачивал за ним пушку, зная, что Джонсон с мостика
под ним работает пулеметом Браунинга. Но все было без толку,
Юнкерс свернул влево сквозь вспухающие шары черного дыма и
скрылся в сторону рассвета.
Джего немного посидел на месте, сжимая рукоятки. Потом слез с
сидения и повернулся к старшему матросу Харви Гулду,
ответственному за зенитное орудие.
"Вы на пять секунд опоздали, вы и ваши парни."
Орудийная команда смущенно зашевелилась. "Больше не
случиться, лейтенант", сказал Гулд.
"Присмотрите за этим." Джего вытащил из кармана рубашки мятую
пачку сигарет и сунул одну в рот. "Пережить Соломоновы острова,
день-Д и паршивые флотилии катеров в Английском канале - будет
глупостью умереть на Гебридах."
***
Пилот Юнкерса, капитан Хорст Неккер, записал в журнал точное
время атаки: 09:35. Небольшая операция типа "ударь-и-беги" была
проведена только для того, чтобы оживить во всех других
отношениях скучный рутинный патруль, особенно для пилота, который
весной этого года, во время возобновления ночных налетов на
Лондон, был задействован в элитной разведывательной эскадрильи
"Кампфгруппа 1/KG66" с таким успехом, который принес ему
Рыцарский Крест всего два месяца назад.
Определенным понижением был перевод в базирующуюся в
Тронхейме подразделение "KG40", специализирующееся в обнаружении
судов и разведке погоды, хотя Ю-88С, который ему дали, был, без
сомнения, прекрасный самолет, способный на максимальную скорость
в четыреста миль в час.
В то утро у его миссии была другая цель: обнаружить следы
конвоя, должного на этой неделе уйти из Ливерпуля в Россию, хотя
точный день отплытия был неизвестен. Он пересек Шотландию на
тридцати тысячах футов, чтобы потратить даром пару часов к западу
от Внешних Гебрид.
Обнаружение канонерки было чистой случайностью, следствием
импульсивного желания снизиться, чтобы увидеть, где нижняя
граница облаков. А раз цель обнаружена, искушение слишком велико,
чтобы ее упустить.
Когда после второй атаки он свечой поднимался в небо, штурман
Руди Хюбнер возбужденно засмеялся: "Кажется, мы достали ее,
господин капитан. Масса дыма."
"Как думаешь, Кранц?", позвал Неккер хвостового стрелка.
"Да они чуть не подстрелили меня, господин капитан", ответил
Кранц. "Внизу знают свое дело, и это вовсе не томми. Когда мы
зашли вторично, я видел звезды и полосы. Наверное, мой братец
Эрнст", добавил он мрачно. "Он в американских ВМС. Я вам уже
