зависит от точки зрения. Вы достали бумаги?"
Прагер положил портфель на стол: "Все что надо, и я снова
проверил баркентину, которую вы упоминали, когда впервые говорили
об этом безумном деле, "Гудрид Андерсен". Она все еще в гавани
Готенбурга. Не была в море с первого года войны."
"Превосходно", сказал Бергер. "Тогда поплывем прямо отсюда."
"Вы полностью готовы?"
Бергер открыл шкаф, достал спасательный жилет и бросил на
стол. На спине стояла трафаретная надпись: "Гудрид Андерсен -
Готенбург".
"И это, конечно." Он показал шведский флаг. "Я думаю, вы
согласитесь, что это важнейшая вещь." Он улыбнулся: "Все готово,
поверьте. Название на борту мы сменим сразу, как выйдем за
пределы каботажной зоны."
"А журнал?"
"Я уже приготовил фальшивый на имя "Гудрид Андерсен", чтобы
предъявить друзьям с противоположной стороны, если мы будем иметь
несчастье натолкнуться на них. Настоящий журнал "Дойчланд" я
буду вести тайно. Поступать иначе будет неразумно." Он положил
флаг и жилет обратно в шкаф. "Что же я могу сказать вам, старый
друг? Без вашей тяжелой работы в прошедшие несколько месяцев, без
информации, которую мы получали, без поддельных документов мы не
могли бы даже подумать о таком предприятии."
Прагер сказал осторожно: "Еще одна вещь, Эрих."
"Что?"
Прагер поколебался, потом сказал: "Семь пассажиров."
Бергер резко засмеялся: "Ты наверное шутишь."
"Нет, я абсолютно серьезен. Ты брал их прежде, не так ли?"
"Черт, ты знаешь, что да." В голосе Бергера было нечто
похожее на гнев. "Я могу разместить восемь пассажиров. Две каюты
по обе стороны салона, по две койки в каждой. Но я должен
заметить, что полная команда на судне состоит из десяти человек,
включая меня. А сейчас нас двадцать два, как тебе хорошо
известно. Семь пассажиров означает, что дополнительная команда
должна спать где придется. Невозможная ситуация."
"Но у вас только балласт", сказал Прагер. "Груза нет, и,
конечно, настоящие пассажиры только усилят вашу легенду."
"Кто эти пассажиры?"
"Немцы, которые хотят домой, как и твои люди." Прагер глубоко
вздохнул и продолжал. "Ну ладно, надо начать с худшего. Это
монахини. Сестры милосердия с миссии на Негро. Я навещал их
регулярно в последние два года, как всех других немцев в моем
списке. Каждые три месяца необходимо продлять специальное
разрешение властей - а туда так трудно попасть."
Бергер смотрел на него в изумление: "Ради бога, Отто, я вышел
из ума или ты?"
Прагер молча встал и открыл дверь каюты. Рихтер стоял
снаружи, куря сигарету. Прагер кивнул и боцман умчался.
"Что теперь?", требовательно спросил Бергер.
"Я взял одну из них с собой. Другие ждут на берегу. По
крайней мере выслушай, что она скажет. "
"Ты, наверное, потерял голову. Это единственно мыслимое
объяснение."
Раздался стук в дверь. Прагер открыл и вошла сестра Анджела.
Он сказал: "Сестра, я рад познакомить вас с фрегаттен-капитаном
Эрихом Бергером. Эрих, это сестра Анджела из ордена Малых Сестер
Милосердия."
"Добрый вечер, капитан", сказала она.
Бергер мгновение смотрел вниз на крошечную монахиню, потом
схватил Прагера за руку и, вытащив его под дождь, закрыл дверь
каюты.
"Что, черт побери, я должен делать? Что мне сказать?"
"Ты капитан", сказал ему Прагер. "Ты принимаешь решения и
никто другой, по крайней мере я всегда так думал. Я подожду вас
здесь."
Он подошел к вантам левого борта. Бергер тихо выругался,
поколебался и затем вошел.
Она стояла у стола, склонившись над хронометром в ящике под
стеклянной крышкой. Она подняла глаза: "Красиво, капитан. Очень
красиво. Что это?"
"Морской инструмент для небесных измерений, сестра, вместе с
секстантом. Если я могу засечь позицию солнца, луны и звезд,
то смогу узнать свою точную позицию на земной поверхности -
конечно с доброй помощью таблиц."
Она повернулась к столу: "Карта британского адмиралтейства.
Почему?"
"Потому что они лучшие", сказал Бергер, почему-то чувствуя
себя невероятно беспомощным.
"Понимаю." Она продолжала тем же спокойным голосом: "Вы
возьмете нас с собой?"
"Послушайте, сестра," сказал он. "Присядьте и позвольте мне
объяснить." Он положил сверху другую карту. "Мы должны пройти
рядом с Внешними Гебридами в Шотландии, кладбищем для парусников,
особенно в плохую погоду, которая обычно держится там шесть дней
из семи. И если мы останемся живы, то будет еще Оркнейский
пролив, путь в Норвегию, а потом через Каттегат в Киль", добавил
он с тяжелой иронией. "Пять тысяч миль, это все."
"И как долго мы будем плыть?"
Он обнаружил, что отвечает: "Невозможно сказать. Сорок, может
быть, пятьдесят, дней. Слишком многое зависит от погоды."
"Это кажется умеренным, особенно при наших обстоятельствах."
Бергер сказал: "Скажите, когда вы впервые ехали сюда, как
проходило ваше плавание?"
"На пассажирском лайнере "Бремен". Это было как раз перед
войной."
"Прекрасное судно. Комфортабельные каюты, горячая и холодная
вода. Еда, как в отеле первого класса. Стюарды, чтобы помочь и
поднести."
"Что именно вы хотите сказать, капитан?"
"Что на этом судне жизнь будет совершенно иной. Плохая еда,
тесные помещения. Ведро уборной, опустошаемое ежедневно. Только
соленая вода для умывания. И буря - а настоящая буря под парусами
может быть страшным испытанием. В плохую погоду не будет сухого
местечка от киля до клотика. Вы когда-нибудь укладывались на
койку с влажным одеялом, когда сильный шторм пытается оторвать
доски палубы над вашей головой?" Он сложил карту и твердо сказал:
"Я извиняюсь. Не вижу смысла продолжать эту дискуссию."
Она кивнула задумчиво: "Расскажите мне еще кое-что. Как
случилось, что германский морской офицер командует бразильским
торговым судном?"
"Я был капитаном вспомогательного судна подводного флота
"Эссен", замаскированного под американское топливное судно
"Джордж Грант". В нашем третьем плавание в Южной Атлантике нас
торпедировала британская подлодка, которая не обманулась
камуфляжем. Ирония в том, что я попытаюсь провести "Дойчланд"
сходным образом, как шведское судно."
"А как вам удалось достичь Бразилии?"
"Был подобран португальским торговым судном и передан
бразильским властям, когда мы прибыли в Рио. Бразильцы выпускают
под честное слово тех из нас, кто может найти работу. Братья
Майер, владельцы "Дойчланд" и прибрежные торговцы, - бразильские
граждане немецкого происхождения. Они помогли многим из нас. Мы
плавали из Рио в Белем и обратно раз в месяц с обычным грузом."
"И вы отплатите им, украв их судно?"
"Это ваша точка зрения. Я лишь надеюсь, что они простят меня,
когда узнают факты. У нас действительно нет другого шанса."
"Почему?"
"Бразильцы начинают играть все более активную роль в войне. В
прошлом месяце они послали войска в Италию. Думаю, для нас дела
здесь могут пойти намного труднее."
"А другая причина?"
"Вы думаете, у меня есть другая?"
Она ждала, сложив руки и не говоря ни слова. Бергер пожал
плечами, открыл ящик стола и достал бумажник. Он вынул фотографию
и передал ей. Она была сильно измята и полита соленой водой, но
улыбки на лицах трех маленьких девочек были еще видны.
"Ваши дети?"
"Снято в сорок первом. Хайди слева, теперь ей уже десять. Еве
восемь и Эльзе будет шесть в октябре."
"А их мать?"
"Погибла при бомбардировке Гамбурга три месяца назад."
Она машинально перекрестилась: "Что случилось с детьми?"
"Господин Прагер узнал через наше посольство в Аргентине. Моя
мать увезла их в Баварию."
"Благодарите Господа за его безмерную милость."
"Надо ли?" Лицо Бергера побледнело. "Германия гибнет, сестра,
это дело лишь нескольких месяцев. Можете представить, как будет
плохо? А моя мать - старая женщина. Если что-нибудь случится с
ней..." Дрожь пробежала по его лицу и он тяжело облокотился на
стол. "Я хочу быть с ними, потому что именно там я нужен, а не
здесь, на краю мира, так далеко, что сомневаешься, идет ли
война."
"И на что вы пойдете ради этого?"
"На все, включая тысячи миль океана под полным господством
британского и американского флота на залатанном паруснике,
который не терял из вида землю более двадцати лет. Старая лохань,
не бывшая в ремонте дольше, чем я могу вспомнить. Невозможное
путешествие."
"Которое господин Рихтер, ваш боцман, очевидно хочет
совершить."
"Хельмут - это особый случай. Прекраснейший моряк из тех,
кого я знаю. У него бесценный опыт под парусами. Служил юнгой на
финском паруснике, перевозившем чилийские нитраты. Для вас это
ничего не значит, но для любого моряка..."
"Но господин Прагер говорил, что еще двадцать человек вашей
команды хотят совершить это, так называемое невозможное
путешествие."
"У большинства из них причины похожи на мои. Я могу
припомнить по меньшей мере семьдесят человек в Рио, которые были
бы рады залезть в наши башмаки. Они тянули жребий на последние
десять мест в немецком баре в гавани Рио две недели назад." Он
покачал головой: "Они хотят домой, сестра, понимаете? И для
этого, говоря вашими словами, они готовы на все."
"А я и мои спутницы не таковы? У нас тоже есть семьи,
капитан, и они тоже дороги для нас. Более того, в том, что
предстоит, дома мы нужнее всего".
Бергер встал, глядя на нее, потом покачал головой: "Нет. В
любом случае уже поздно. Вам нужны шведские паспорта, это
существенная часть плана. Прагер устроил их для всех нас."
Она встала, открыла дверь каюты и позвала: "Господин Прагер!"
Он вынырнул из дождя: "Что?"
"Мой паспорт пожалуйста. Могу я получить его сейчас?" Прагер
открыл портфель. Он поискал внутри, потом достал паспорт и
положил на стол перед Бергером. Бергер нахмурился: "Шведский." Он
открыл его и с фотографии на него смотрела сестра Анджела. Он
поднял глаза: "Не будете ли вы так любезны подождать снаружи,
сестра. Я немного поговорю со своим добрым другом."
Она помедлила, коротко взглянула на Прагера и вышла.
Прагер сказал: "Послушай, Эрих, позволь мне объяснить."
Бергер держал паспорт: "Не та штука, которую можно состряпать за
двадцать четыре часа, так что ты должен знать об этом достаточно
давно. Почему, черт побери, ты мне не сказал?"
"Потому что знал, что твоя реакция будет именно такой."
"Так ты думал придержать, пока мне будет слишком поздно
сказать нет? Но ты совершил ошибку. Я так не играю. И что с той
миссией, где они работали? Она так вдруг стала ненужной?"
"Бразильский департамент внутренних дел изменил свою политику
относительно индейцев в этом районе: их хотят переселить и
привезти белых фермеров. Из-за этого, миссию в любом случае
закроют."
"Их орден призван к больничному служению, не так ли? Конечно
найдутся другие отдушины для проявления их талантов."
"Но они тоже немки, Эрих. Представляешь как пойдут дела,
когда первые бразильские раненые начнут поступать из Италии?"
Повисла долгая пауза. Бергер взял шведский паспорт, открыл и
снова рассмотрел фото: "Похоже, она сулит мне беду. Она
добивалась своего всегда."
"Чепуха", сказал Прагер. "Я очень давно знаю ее семью. Добрый
прусский род. Отец был пехотным генералом. В восемнадцатом она
работала сестрой милосердия на Западном фронте."
Бергер не смог скрыть удивления: "Суровая биография для Малой
Сестры Милосердия. Что же не сложилось? Какой-нибудь скандал?"
"Совсем нет. Был молодой человек, кажется, летчик."
