- А ты подумай, кисонька, - ответила Хейзел. - Положи его на песок в пустыне, отойди на десять ярдов, и ты его не найдешь. Неплохая мысль, кстати.
- Нет! - сказал Лоуэлл.
- Что "нет", милый?
- Нельзя, чтобы Мохнатые Штаны потерялся. Он мой.
Мальчик прижал плоского кота к себе и ушел, напевая ему колыбельную. Может, у Мохнатых Штанов и не было ног, зато он умел приобретать друзей: тот, кто брал его на руки, ни за что не хотел отпускать. Уж очень приятно было гладить его по шерстке. Хейзел попыталась проанализировать это явление, но не смогла.
Никто не знал, когда отменят карантин на "Боге войны". Поэтому Мид очень удивилась, вернувшись как-то утром в "Каса Маньяна" и застав в большой комнате отца.
- Папа! - завопила она, бросаясь к нему. - Ты когда прилетел?
- Только что.
- И мама с тобой?
- Да. Она в освежалке.
Лоуэлл стоял на пороге, бесстрастно наблюдая за ними. Роджер высвободился из объятий дочери и сказал:
- Доброе утро, Вундер.
- Доброе утро, папа. Это Мохнатые Штаны. Он марсианин. А еще он плоский кот.
- Очень приятно, Мохнатые Штаны. Плоский кот, говоришь?
- Да.
- Прекрасно, только он больше смахивает на парик.
Вышла доктор Стоун и подверглась столь же бурному приему со стороны Мид. Лоуэлл позволил ей себя поцеловать и сказал:
- Мама, это Мохнатые Штаны, Поздоровайся с ним.
- Здравствуй, Мохнатые Штаны. Мид, а где братья? И бабушка? - Я того и боялась, что вы попадете прямо в самую заваруху, - огорчилась Мид. - Близнецы опять в тюрьме.
- О нет, только не это! - простонал Роджер Стоун. - Эдит, надо было нам остаться на Фобосе.
- Да, дорогой.
- Что ж, будем мужественны. В чем их обвиняют на этот раз, Мид? - Мошенничество и намеренное нарушение таможенных правил. - Это уже лучше. В предпоследний раз, если помнишь, их обвиняли в экспериментах с ядерной энергией в пределах города и без дозволения властей. Но почему они не вышли под залог? Или есть еще что-то похуже, просто ты не говоришь?
- Нет, просто суд арестовал их банковский счет, а Хейзел не захотела за них платить. Говорит, они будут там целее.
- Молодец Хейэел!
- Папа, если мы поторопимся, то успеем попасть на заседание суда. Я вам все расскажу по дороге.
Обвинение в мошенничестве исходило от мистера Паппалопулиса, а вторая часть обвинения - непосредственно от правительства планеты. Марс, будучи развивающимся государством, которое только переходило на самообеспечение и лишь недавно провозгласило свой суверенитет, придерживался строгой политики протекционизма. Большинство товаров Марс вынужден был ввозить и мало что мог предложить на экспорт, что не было бы дешевле на Земле. Поэтому все его экономические законы и правила были направлены на погашение своего хронического дефицита. Изделия, не производимые на Марсе, но необходимые для его экономики, налогом не облагались; предметы роскоши облагались очень высокой пошлиной; изделия, производимые на Марсе, защищались эмбарго от инопланетной конкуренции.
Велосипеды Комиссия по импорту классифицировала как изделия, свободные от налога, поскольку они были необходимы для изыскательских работ, - но велосипеды, используемые для туризма, подпадали под категорию "предметы роскоши". Таможенные власти проследили за судьбой груза "Перекати-Стоуна". - Их, конечно, кто-то навел, - продолжала Мид, - но мистер Анджело клянется, что не он, и я ему верю. Он славный.
- С этим все ясно. А как насчет мошенничества?
- А, это! Велосипеды сразу же конфисковали в счет неуплаты налогов и штрафа, после чего их новый владелец дал показания, обвинив близнецов в мошенничестве. Еще он предъявил им иск, но, кажется, Хейзел это уладила. Мистер Поппа говорит, что хочет только вернуть велосипеды - он теряет деньги, а против ребят он ничего не имеет.
- Я бы на его месте имел, - мрачно ответил Роджер. - Я с этих мальчишек шкуру сдеру тупым ножом. А почему Хейзел думает, что сможет уладить дело с мистером Поппа - или как его там? Вот что я хотел бы знать. - Она добилась, что суд постановил вернуть мистеру Поппа велосипеды на время слушания дела, а она обязалась внести залог. Поэтому мистер Поппа снял обвинение в мошенничестве, но не отказывается от иска о возмещении ущерба.
- Хмм... мой банковский счет чувствует себя уже лучше. Что ж, дорогая, придется пойти и заняться этим делом. Кажется, тут нет ничего такого, что не помогла бы уладить толстая чековая книжка.
- Да, дорогой.
- Напомни, чтобы я купил тут орегонские сапоги, когда соберемся домой. Мид, каков размер налога?
- Сорок процентов. - Это еще ничего. Может, их прибыль его покроет.
- Но это еще не все, папа. Сорок процентов, да сорок процентов штрафа, да конфискация, велосипедов...
- Да еще две недели у позорного столба, надеюсь?
- Папа. не делай ничего сгоряча. Их защиту ведет Хейзел.
- С каких это пор ей разрешено выступать в суде?
- Не знаю, но с этим, кажется, все в порядке. Она, например, добилась того постановления.
- Дорогой, - сказала доктор Стоун, - может быть, взять мальчикам настоящего адвоката? Твоя мать - замечательный человек, но она иногда бывает чуточку запальчивой.
- Если ты хочешь сказать, что она ненормальная, как скошенная орбита, то я с тобой согласен. И тем не менее я ставлю на Хейзел. Пусть она ведет дело. Авось сбережет мой карман.
- Как скажешь, дорогой.
...Они пробрались на задние места в зале суда, который раньше, кажется, был церковью. Хейзел вела разговор с судьей. Она видела, как вошли все трое, но сделала вид, что не узнает их. Близнецы, очень удрученные, сидели рядом с судьей. Они узнали родителей, но по примеру Хейзел не подали виду. - С позволения суда, - говорила Хейзел, - я здесь иностранка. Я не искушена в ваших законах и не посвящена в ваши обычаи. Если я ошибусь, заранее прошу суд извинить меня и вернуть на правильный путь.
- Мы ведь уже обсуждали это утром, - откинувшись на спинку кресла, сказал судья.
- Разумеется, судья, но это хорошо звучит в записи.
- Хотите, чтобы я вернулся к этому?
- О нет! Мы решим дело прямо сейчас - так я чувствую.
- Я бы не стал полагаться на чувства. Я говорил вам утром, что проконсультирую вас относительно законов, если возникнет необходимость. Что касается судейских формальностей, то у нас здесь молодая страна. Я еще помню времена, когда, если кто-нибудь совершал проступок, вызвавший общее неодобрение, просто созывали городское собрание и подсчитывали поднятые руки - и уверен, правосудие срабатывало не хуже, чем при любом другом порядке. Времена переменились, но не думаю, чтобы наш суд слишком стеснял себя этикетом. Продолжайте.
- Благодарю вас, судья. Этот молодой человек, - она ткнула большим пальцем в сторону обвинителя, - хотел заставить суд поверить в то, что мои мальчики состряпали злодейский план с целью лишения граждан этой страны их законного дохода. Я это отрицаю. Затем он уверяет, что мальчики, составив этот макиавеллиев заговор, привели его в исполнение и безнаказанно скрылись, однако их настигла неспешная, но неотвратимая рука правосудия. Это тоже сплошной вздор.
- Минутку. Кажется, утром вы признавали факты обвинения?
- Я признала, что мои мальчики не уплатили налог за велосипеды. А не уплатили они потому, что никто с них его не требовал.
- Я понял вашу позицию. Вам придется обосновать ее и подтвердить позднее свидетельскими показаниями. Как видно, наше дело затянется. - Не обязательно, если мы все скажем правду и посрамим дьявола. - Хейзел помолчала. - Уорбертон... Уорбертон... ваша фамилия Уорбертон, судья? Родственников на Луне нет?
Судья расправил плечи.
- Я потомственный гражданин вольного штата, - гордо сказал он. - Оскар Уорбертон был моим дедом.
- Точно! - сказала Хейзел. - Меня это мучило все утро, но колесики никак не зацеплялись, пока я только что не увидела вас в профиль. Я хорошо знала вашего дедушку, я ведь тоже "отец-основатель".
- Как так? В списке не было никаких Стоунов. - Хейзел Мид Стоун.
- Вы Хейзел Мид? Да не может быть - вы же умерли!
- Посмотрите хорошенько, судья. Я Хейзел Мид.
- К'Раат милосердный! Извините, мэм. Нам нужно будет поговорить, когда все это кончится. - Судья выпрямился. - Я надеюсь, вы понимаете, что это никоим образом не влияет на ход судебного процесса?
- Естественно! Но признаюсь, мне все-таки стало легче, когда я узнала, кто ведет дело. Ваш дедушка был справедливый человек.
- Спасибо. Итак, мы продолжаем?
Молодой обвинитель встал.
- С позволения суда!..
- Чего "с позволения суда"?
- Мы считаем это совершенно недопустимым. Мы считаем, что в данном случае единственный выход для суда - заявить О своем отводе. Мы считаем... - Брось ты это "мы", Герберт. Ты не издатель и не августейшая особа. Возражение отклоняется. Ты не хуже меня знаешь, что судья Бонелли заболел. Я не собираюсь нарушать порядок сессии из-за какой-то ложной теории, по которой я не могу сосчитать, сколько будет дважды два. - Он посмотрел на часы. - Собственно говоря, если никто из вас не в состоянии представить новые факты - факты, а не теории, - я могу констатировать, что вы оба ссылаетесь на те же самые факты. Есть возражения?
- У меня нет, судья.
- Нет возражений, - устало сказал обвинитель.
- Можете продолжать, мэм. Думаю, мы сможем закруглиться минут через десять, если вы оба будете придерживаться сути дела. Послушаем вашу версию. - Да, ваша честь. Сначала я попрошу вас взглянуть на этих двух невинных юношей, и вы поймете, что они не могли совершить ничего преступного. Кастор и Поллукс сделали героическое усилие, чтобы соответствовать характеристике, но это им не очень то удалось.
Судья Уорбертон посмотрел на них и поскреб подбородок.
- Это только утверждение, мэм. Не вижу здесь перспективы.
- Тогда забудьте о нем. Это пара сорванцов, и для меня они - чистое наказание. Но на этот раз они не сделали ничего плохого и заслуживают благодарности от вашей торговой палаты и от граждан Марсианской республики. - Первая часть похожа на правду. Вторая лежит за пределами юрисдикции этого суда.
- А вот увидим. Надо выяснить, является ли велосипед орудием труда или предметом роскоши. Верно?
- Верно. Все дело в том, как был использован импортированный товар. Наша тарифная таблица в этом отношении проявляет гибкость. Желаете, чтобы я сослался на сходные случаи?
- О, не трудитесь!
Роджер посмотрел на мать.
- Хейзел, похоже, что товар был использован для туризма, что подзащитные знали об этом, что они даже сами предложили использовать товар таким образом и построили на этом свои торговые переговоры, не удосужившись уведомить покупателя о таможенном статусе упомянутого товара. Правильно?
- Верно до девяти десятичных знаков, судья.
- Я что-то не улавливаю суть вашей версии. Вы, конечно, не согласны с тем, что туризм - это роскошь?
- Роскошь и есть!
- Мадам, по-моему, вы действуете не на пользу своим внукам. Если вы возьмете назад свое заявление, суд удалится на совещание.
- А вы спросите у них, судья.
- Я так и намеревался поступить. - Он вопрошающе посмотрел на близнецов. - Вы довольны вашей защитой?
Кастор, переглянувшись с Поллуксом, быстро ответил:
- Мы так же недоумеваем, как и вы, сэр, но мы полагаемся на бабушку.
- Что ж, отдаю должное вашему мужеству. Продолжайте, мэм.
- Мы сошлись на том, что туризм - это роскошь. Но роскошь - понятие относительное. Роскошь для кого? Жареный молочный поросенок - это роскошь для нас с вами...
- Уж конечно. Ни разу не пробовал его на этой планете.
- ...но безвременная смерть для поросенка. Могу ли я дать юридическую оценку отрасли, называемой "невидимым экспортом Марса"?
- Индустрии туризма? Разумеется, если это необходимо для вашей версии.
- Протестую!
