хранения, не будучи при этом засеченной полицией и схваченной как
подданная империи? Я решила не рисковать и затребовать багаж, когда буду
уже за пределами Британской Канады. В конце концов, я не распаковывала эти
чемоданы с тех пор, как улетела из Новой Зеландии, и если до сих пор
умудрялась обходиться без них, то проживу и дальше. Сколько людей
нарывались на крупные неприятности и даже отправлялись на тот свет только
потому, что не желали расстаться со своим багажом, а?
Иногда мне кажется, что на плече у меня все время дремлет мой
Ангел-хранитель. Всего несколько дней назад мы с Джорджем подошли прямо к
нужному турникету, не моргнув глазом, засунули в компьютер карточки Жана и
Жанет и преспокойненько отправились в Ванкувер. На этот раз, хотя только
что объявили посадку на рейсовую капсулу, я почему-то отправилась мимо
турникетов к Британо-канадскому бюро путешествий. Там было людно, и вряд
ли какой-нибудь дежурный мог заметить меня и поинтересоваться: какого
черта я тут делаю, но... Я все же выждала, пока не освободился терминал в
самом уголке, подошла к нему, набрала код капсулы на Ванкувер и сунула в
прорезь карточку Жанет.
Мой Ангел-хранитель сегодня не дремал. Я вытащила карточку, торопливо
спрятала ее в сумочку, надеясь, что никто не успел унюхать запах паленого
пластика, и быстренько растворилась в толпе.
Когда возле турникета я попросила один билет до Ванкувера, дежурный с
сожалением оторвался от спортивной колонки в виннипегской "Свободной
газете" и уставился на меня с плохо скрываемым раздражением.
- А почему это вы не пользуетесь кредиткой, как все? - спросил он.
- Вы продаете билеты? Если да, то в чем дело? Разве деньги уже
отменили?
- Это не ответ...
- Я считаю, что ответила. Пожалуйста, один билет. И будьте добры,
сообщите мне ваш номер и часы работы. Вы обязаны это сделать, если верить
надписи над вашим затылком.
- Пожалуйста, вот ваш билет. - Он пропустил мимо ушей мое требование
сообщить его номер, а я проигнорировала его неудавшуюся попытку заставить
меня действовать согласно его представлениям о правилах поведения. На
самом деле мне совершенно не улыбалось вступать в пререкания с его
начальством, я просто хотела выдать себя за эксцентричную особу, желающую
по своему странному капризу платить наличными.
Вагон был переполнен, но стоять мне не пришлось: какой-то рыцарь,
забредший сюда, по-видимому, из Средневековья, встал и уступил мне место.
Он был молод, недурен собой, и его галантность явно была вызвана
наличием у меня, как представительницы противоположного пола, тех же
качеств. Я с улыбкой приняла его предложение, он встал надо мной, а я
сделала то единственное, чем могла хоть как-то отблагодарить его, - чуть
подалась вперед, давая ему возможность заглянуть мне за блузку. Юный
Дон-Кихот, казалось, чувствовал себя вполне удовлетворенным - всю дорогу
он прилежно глазел в нужном направлении, а мне это не стоило ни денег, ни
хлопот. Я была очень благодарна ему за его интерес, избавивший меня от
шестидесятиминутного стояния на ногах.
Когда мы сошли в Ванкувере, он осведомился о моих планах на обед,
ибо, по его словам, если у меня нет на примете ничего определенного, он
знает дивный ресторан в гостинице "Бейшор". С другой стороны, если я
предпочитаю японскую или китайскую кухню...
Я сказала, что весьма сожалею, но днем мне нужно быть в Беллингеме.
Вместо того чтобы с достойной грустью принять отказ, он радостно
улыбнулся:
- Какое счастливое совпадение! Я тоже должен быть в Беллингеме, но
решил, что задержусь, чтобы пообедать с вами... А если так, то мы можем
отлично сделать это в Беллингеме. Идет?
(Интересно, есть в международном законодательстве что-нибудь о
пересечении границ с аморальными целями? И можно ли явное сексуальное
устремление этого юнца рассматривать как "аморальное"? Искусственный
человек никогда не сумеет понять людской сексуальный кодекс. Единственное,
что мы можем, - запоминать как можно больше правил и стараться не влипнуть
в какую-нибудь неприятность, но... Это не так-то просто: людские
сексуальные кодексы переплетаются, как спагетти в тарелке).
Моя попытка вежливо отшить его не удалась, и мне нужно было быстро
решаться на что-то: или отшить его грубо, или пойти навстречу его явным
намерениям. Я сказала себе (не очень вежливо): Фрайди, ты не девочка и,
если ты сразу хотела бы лишить его всякой надежды на то, что он уложит
тебя в койку, это надо было сделать, когда он предложил тебе сесть на его
место в капсуле! И все же я предприняла еще одну попытку:
- Хорошо, - ответила я, - идет. Но только при одном условии: я плачу
за себя сама. И никаких споров по этому поводу.
Это была поганая выходка: мы оба знали, что, если он позволит мне
заплатить самой за свой обед, его часовое стояние в капсуле больше не
засчитывается и я ему ничего не должна. По правилам "танцулек" его
галантность в капсуле тогда не предусматривает награды, и поэтому ему
ничего не оставалось, кроме как...
- Хорошо, - кивнул этот грязный, похотливый, смазливый юнец, принимая
условия игры.
- Споров не будет? - спросила я, с трудом скрыв свое изумленное
негодование. - Я плачу _с_а_м_а_.
- Никаких возражений, - кивнул он. - Вы явно не хотите налагать на
себя ни малейших обязательств, хотя ведь это я пригласил вас пообедать, а
стало быть, я и должен сыграть роль хозяина, тогда как у вас есть все
привилегии гостьи. Не знаю, чем я вам так не понравился, но не буду
настаивать: на уровне вокзала в Беллингеме есть "Макдоналд", я съем там
один "биг-мак" и выпью кока-колы, а вы заплатите за это, после чего мы
расстанемся друзьями.
- Меня зовут Марджори Болдуин, - первый раз как следует рассмотрев
его, сказала я, - а вас?
- Меня - Тревор Андреас, Марджори.
- Тревор... Хорошее имя. Тревор, ты грязный, хитрый и заслуживающий
всяческого презрения тип. Поэтому отведи меня в самый лучший ресторан
Беллингема, напои дорогими ликерами, накорми деликатесами и сам заплати за
это. Может, это удержит тебя от крайнего морального падения, но я не
думаю, что тебе удастся затащить меня в постель, у меня сегодня не то
настроение.
Мое последнее утверждение было ложью: настроение у меня было как раз
то - честно говоря, я здорово завелась и, обладай он моим повышенным
чутьем, сразу бы понял это. Так же как я учуяла, что он завелся. Мужчина -
я имею в виду человек, - никогда не сумеет обмануть в этом смысле ИЧ, ведь
все чувства у нас искусственно обострены. Этому я обучилась, когда
проходила курс "подружек". Но, конечно, меня никогда не оскорбляет такая
мужская реакция, иногда я лишь притворяюсь оскорбленной, подражая
поведению живорожденной женщины, но... стараюсь делать это как можно реже,
а по возможности избегать совсем - я не такая уж хорошая актриса.
На всем пути от Виксберга до Виннипега и не испытывала сексуальных
желаний - было как-то не до того. Но после двух ночей прекрасного сна,
горячей ванны и вкусной еды мое тело возвратилось в его нормальное
состояние. Так почему же я солгала этому совершенно безвредному
незнакомцу? "Безвредному"? Ну да, с моей во всяком случае точки зрения, -
у меня естественное предохранение от беременности и иммунитет против
четырех наиболее распространенных венерических болезней, а в "яслях" меня
научили смотреть на секс, как на еду, питье, сон, болтовню, игры...
Словом, как на одну из приятных необходимостей, благодаря которым жить -
весело и приятно.
Я солгала ему, потому что человеческие правила поведения требуют лжи
на данном отрезке "танцулек", а я... я выдаю себя за человека и не смею
быть самой собой.
Он посмотрел на меня, заморгал и спросил:
- Так вы думаете, с моей стороны это все напрасно?
- Боюсь, что так. Извини.
- Вы ошибаетесь. Я никогда не стараюсь затащить женщину в постель.
Если она захочет туда, то найдет, как дать мне знать об этом. А если она
не хочет, то мне самому это не доставит никакого удовольствия. Но вам,
кажется, не известна одна банальная истина: даже просто сидеть и смотреть
на вас - стоит хорошего обеда, особенно если не придавать значения той
глупой болтовне, которая слетает у вас с язычка.
- Болтовне?! За это тебе придется найти очень хороший ресторан.
Ладно, пойдем, уже объявили посадку на шаттл.
Я приготовилась к тому, что возникнут сложности на таможне, но офицер
контрольного пункта очень внимательно изучил документы Тревора, прежде чем
пропустить его за турникет, а мою Единую кредитную карточку из Сан-Жозе
удостоил лишь беглого взгляда. Мне пришлось подождать Тревора за
турникетом, как раз под светящейся надписью: "Бар. Горячие завтраки".
- Если бы я увидел раньше вашу золотую кредитку, - сказал он, когда
его наконец пропустили, - которой вы помахивали перед носом таможенника, я
бы даже не предлагал заплатить за ваш обед, мадемуазель. Ты, оказывается,
богатая наследница.
- Слушай, охотник за девицами и приданым, уговор есть уговор. Ты сам
заявил, что просто сидеть и смотреть на меня - стоит хорошего обеда. Даже
несмотря на мою "болтовню". Я постараюсь быть сговорчивой и, возможно,
расстегну блузку... На одну пуговицу. Может, даже на две. Но увильнуть
тебе не дам, богатые наследницы тоже ищут своей выгоды.
- Ну, и влип же я.
- Хватит ныть. Где этот ресторан?
- Слушай, Марджори... Теперь я вынужден сознаться, что совсем не знаю
здешних кабаков. Может быть, ты сама выберешь?
- Тревор, твоя техника кадрежки просто чудовищна.
- Вот и моя жена всегда так говорит.
- Ты больше похож на волка-одиночку. Найди у себя ее фотографию, я
взгляну на нее через пару минут, когда выясню, где мы будет обедать.
Я ухватила за локоть проходящего мимо таможенного офицера и спросила,
как называется лучший местный ресторан.
- Знаете, - протянул он, наморщив лоб, - тут ведь не Париж...
- Это я заметила.
- И даже не Нью-Орлеан. На вашем месте я бы отправился в гостиничный
ресторан "Хилтон".
Я вернулась к Тревору и сообщила ему:
- Мы обедаем здесь, двумя этажами выше. Если у тебя, конечно, нет
возражений. А теперь покажи мне ее фотографию.
Он протянул мне маленькое фото, я взглянула на карточку и невольно
присвистнула. Всегда была неравнодушна к блондинкам, а когда была
маленькой, даже старалась "отмыть" свои волосы, чтобы они стали светлее.
- Тревор, у тебя дома _т_а_к_о_е_, а ты охотишься на улице за падшими
женщинами?!
- А ты разве падшая?
- Не уходи от вопроса.
- Марджори, ты мне не поверишь и опять примешься болтать вздор. Пошли
наверх, пока у них не кончился мартини.
Обед получился неплохой, но Тревор не обладал воображением Джорджа, а
также его кулинарными познаниями и искусством очаровывать метрдотелей.
Словом, еда была сносная, но вполне стандартная - на усредненный
американский вкус. Так можно поесть и в Беллингеме, и Виксберге, и вообще
где угодно.
Мысли у меня были невеселые: то, что компьютер спалил кредитку Жанет,
расстроило меня даже больше, чем отсутствие Жана и Жанет. Жанет влипла в
неприятности? Может, ее... нет в живых?
Тревор тоже, казалось, утратил в значительной степени тот энтузиазм
"охотника", столь необходимый в подобных играх. Вместо того чтобы смотреть
на меня с вожделением, он сидел с отсутствующим видом и думал, по-моему, о
чем-то далеком. Интересно, с чего бы это он так переменился? Из-за того,
что я пожелала увидеть фото его жены? Может, я пробудила в нем угрызения
