что нельзя терять ни секунды. Нам еще столько всего нужно обследовать. Вот
мы и не теряем.
- Ну хорошо, а мои шмотки? Все висело на правом крыле. И где,
спрашивается, они теперь? Болтаются в стратосфере? А где приземляться?
Все, они пропали.
- Я думал, ты предпочитаешь одеваться по-барсумиански?
- Да, но только по собственной воле, а не по чужой! Кроме того, они
Дитины, она просто дала их мне поносить.
Я потрепала ее по руке.
- На этот счет не волнуйся, тетя Хильда. Я тебе дам еще. Вернее,
подарю. - Несколько мгновений я раздумывала, потом твердо сказала: -
Зебадия, ты должен извиниться перед тетей Хильдой.
- Ах ты. Боже мой... Шельма! Шельма, милая...
- Что, Зебби?
- Прости меня, я не хотел создавать у тебя впечатление, что мы
улетаем с Барсума. Я куплю тебе новые вещи, на твой размер. Мы быстренько
смотаемся назад на Землю...
- Нет уж, Боже упаси! Там пришельцы. Я их боюсь.
- Я тоже. Я не договорил: на Землю-без-буквы-J. Она так похожа на
нашу, что, может быть, там в ходу американские деньги. А если нет, то у
меня есть золото. Или на что-нибудь выменяем. Ради тебя, Шельма, я пойду
на воровство. Мы отправимся в Феникс-без-буквы-J - завтра же - сегодня мы
будем осматривать эту планету - твою планету - и мы будем на твоей планете
столько, сколько ты захочешь. Достаточно ли этого? Или мне еще сознаться в
том, что я вывалил желе к тебе в бассейн - хотя я не вываливал?
- Ты правда не вываливал?
- Честное слово.
- Ну ладно. Вообще-то это было забавно. Интересно, кто же тогда, если
не ты? Может, пришельцы?
- У них розыгрыши погрубее. Шельма, милая, я не единственный фокусник
в твоем цирке. Далеко не единственный.
- Кто его знает. Ну ладно, Зебби: поцелуй Шельму, и помиримся.
На земле, под правым крылом, мы обнаружили нашу одежду, а под левым -
вещи наших мужей. Зебадия озадаченно посмотрел на них.
- Джейк! Хильда, кажется, была права. Я как-то совсем забыл, что это
барахло висело у нас на крыльях.
- Так как ты объяснишь, что с ним произошло, сын?
- Не знаю, что и думать.
- Я тоже не понимаю, милый, - вставила тетя Хильда.
- А ты, дочь? - спросил папа.
- По-моему, я понимаю... но лучше помолчу.
- Зеб, машина ведь не двигалась. Вместо этого...
- Как не двигалась? - перебила тетя Хильда. - Джейкоб, разве мы не
взлетали вверх? Мы же были там - пять минут назад.
- Да, радость моя. Но мы попали туда не двигаясь. Движение есть нечто
вполне определенное: последовательная смена местоположений, длящаяся
некоторое время. Но тут ничего не длилось. Мы не занимали последовательные
положения между здесь-тогда и там-тогда.
- Не понимаю, - покачала головой тетя Хильда. - Мы же - вж-ж-жик! -
взлетели в небо, потом - вж-ж-жик! - сели туда, откуда взлетели.
- Дорогая моя, не было никакого "вж-ж-жик"! Дити, объясни.
- Не знаю, сумею ли... Не уверена, что для этого существуют
обозначения. Тетя Хильда... Зебадия... Речь идет о прерывности. Понимаете,
машина...
- А! Понял, - сказал Зебадия.
- А я нет, - упорствовала тетя Хильда.
- Вот смотри, Шельма, - сказал мой муж. - Машина тут. Дзынь! - она
исчезает. Наша одежда падает на землю. Через десять секунд - хлоп! - мы
снова там же, откуда исчезли. Но наши шмотки уже на земле. Теперь понятно?
- Кажется - кажется, да. Понятно.
- Рад, что тебе понятно. Потому что мне совершенно непонятно. Для
меня это волшебство.
- Волшебство, - заявила я, - это символ для любого непонятного
процесса.
- Вот и я говорю, Дити: волшебство. Джейк, а если бы машина
находилась в закрытом помещении? Что-нибудь изменилось бы?
- Как сказать... Это беспокоило меня в первый раз, когда мы с Дити
совершили смещение на Землю-без-буквы-J. Я тогда специально вывел нашу
машину из гаража. Но, как мне кажется теперь, важно не то, что здесь, а
то, что в пункте назначения. Там должно быть пусто - по-моему. Но
проверять это экспериментально я бы не стал: страшновато.
- А интересно было бы. Запустить беспилотную машину. Вывести на цель,
которую не жалко. Небольшой астероид. Что получится - беби-солнце?
- Не знаю, Зеб. К тому же лишнего оборудования для таких целей у меня
нет. Этот аппарат я строил три года.
- Ну, подождем еще несколько лет. Да, Джейк... воздух тоже имеет
массу.
- Это тоже меня тревожило. Но ведь всякая масса, кроме вырожденной,
представляет собой в основном пустое пространство. Воздух - я имею в виду
воздух на Земле на уровне моря - имеет плотность примерно в тысячу раз
меньшую, чем человеческое тело. Тело - это в основном вода, а вода охотно
принимает в себя воздух. Не стану утверждать, что никакого эффекта нет
вообще: дважды мне казалось, что при смещении или вращении у меня
повышается температура, но это могло быть и просто от волнения. Кессонной
болезни от этого у меня не было никогда. Кто-нибудь из вас испытывал
неприятные ощущения?
- Я нет, Джейк.
- Я себя чувствовала хорошо, папа.
- У меня был приступ морской болезни. Но Дити меня вылечила, -
сказала тетя Хильда.
- И у меня тоже был, дорогая моя. Но в данном случае мы переместились
в вакуум и обсуждаемый феномен в принципе не мог иметь места.
- Папа, - сказала я, - с нами не случилось ничего плохого, а почему -
нам знать не обязательно. Фундаментальное положение эпистемиологии, на
котором зиждутся и три основных утверждения семантики, и теория
информации, гласит, что наблюдаемый факт не требует доказательства. Он
просто есть, и все тут. Пускай над этим ломают голову философы, им все
равно больше нечего делать.
- Правильно! - воодушевилась Хильда. - Вы тут все такие умные -
совсем затюкали бедную Шельмочку. Может, сходим погулять?
- Непременно, милая, - согласился мой муж. - Вот только сперва
прикончим то мясо, что ты нам поджарила. Или потушила?
18. "...ВЕСЬ МИР - ЖИВОЙ...". ЗЕБАДИЯ:
Перекусив, мы собрались в поход. Небольшая задержка произошла из-за
Дити: она непременно хотела еще раз проверить свои программы, на сей раз
дистанционно. Я прикрикнул на нее:
- Нет!
- Почему, мой капитан? Я ввела новую программу: строго вверх на
десять километров. Команда: "АЯ, ПРЫГ". А потом отзовем ее обратно
командой: "НАЗАД". Если первая будет работать через рацию, то и вторая
тоже будет. Эти команды могут спасти нам жизнь!
- Гм... - Я занялся свертыванием брезента и укладкой спального мешка.
Женский ум для меня чересчур стремителен. Часто я в конечном итоге прихожу
к тому же выводу, но женщина приходит к нему раньше меня и всегда какой-то
другой дорогой. Кроме того, Дити вообще гений.
- Что ты сказал, мой капитан?
- Я размышлял. Дити, я согласен, но только пусть я буду на борту,
ладно? Я не буду брать на себя управление, просто посижу для контроля.
- Тогда это не будет проверка.
- Будет, будет. Даю честное скаутское, я позволю ей падать шестьдесят
секунд. Или до высоты три километра, смотря что будет раньше.
- У наших раций дальность больше десяти километров даже между собой.
А Ая принимает гораздо лучше.
- Дити, ты доверяешь технике, я нет. Если Ая не примет твою вторую
команду - солнечные пятна, помехи, не знаю что, - я не дам ей рухнуть.
- Но если испортится что-нибудь другое и ты все-таки рухнешь, то
получится, что я тебя убила! - Она заплакала.
Мы приняли компромиссное решение: ее вариант, но только первый, тот,
что она предложила с самого начала. Я не пожалел горючего и отвел Аю
Плутишку на сотню метров, вылез, и мы притихли в ожидании. Дити сказала в
свою рацию:
- АЯ ПЛУТИШКА... НАЗАД!
Снаружи это более впечатляет, чем когда сидишь внутри. Ая Плутишка
находилась справа от нас, и вот она уже слева от нас. Бесшумно. Вообще без
намека на звук. Волшебство.
- Ну, Дити? Ты удовлетворена?
- Да, Зебадия. Спасибо, милый. Нужно было испытать - ты же понимаешь,
правда ведь?
Я согласился, хотя у меня было сильное подозрение, что испытывали не
столько программу, сколько меня.
- Дити, а можешь ты сделать наоборот? Отправиться куда-нибудь в
другое место и приказать Ае, чтобы она туда к тебе явилась?
- Куда-то, где она никогда не была?
- Да.
Дити отключила свою рацию и удостоверилась, что моя тоже отключена.
- Не хочу, чтобы она это слышала. Знаешь, Зебадия, я к компьютеру
всегда отношусь как к одушевленному существу. Понимаю, что так нельзя, и
все равно. Для меня Ая живая. - Дити вздохнула. - Я знаю, что это машина.
И ушей у нее нет, и видеть она не видит, и нет у нее никакого
представления о пространстве-времени. А есть только хитрая электрическая
схема и хитрые токи в этой схеме - в пределах заданной грамматики и
словаря. И это строгие пределы. Если я перестаю точно придерживаться этой
грамматики и словаря, она выдает: "Нет программы". Я могу сообщить ей по
радио все то же самое, что сообщаю голосом в кабине, и ты тоже можешь. Но
нельзя сказать ей: разыщи-ка ты меня, голубушка, на лугу за каньоном
километрах в двенадцати-тринадцати примерно к юго-западу отсюда. На это у
нее нет программы - тут пять никак не определенных терминов.
- Зачем же ты даешь ей чушь на входе? И еще ждешь, что я стану
удивляться: отчего, мол, чушь на выходе. По-моему, ты это нарочно.
- Честное слово, нет!
Я чмокнул ее в кончик носа:
- Дити, лапочка, напрасно ты не доверяешь собственным инстинктам. Вот
смотри, как можно приказать Ае это сделать, не вводя в ее словарь ни
одного нового термина. Скажи ей, что будет введена программа из трех
частей. Часть первая: подняться строго вертикально на один минимум -
десять километров. Часть вторая: переместиться на двенадцать целых пять
десятых километра курсом двести двадцать пять. Часть третья: снизиться до
высоты один километр и зависнуть. На этой стадии, если ты действительно
будешь находиться там, где сказала, ты ее увидишь и дашь ей инструкции для
посадки без применения Джейкова искривителя.
- Ну хорошо... Но ведь двенадцать с половиной километров нельзя
выразить в десятикилометровых единицах. Значит, лететь на горючем?
- Вот еще! Милая моя, у тебя в школе были нелады с геометрией.
Реши-ка задачку евклидовыми инструментами: циркулем и линейкой. Найди
построением, как попасть в требуемую точку десятикилометровыми единицами -
без дробей.
Моя жена некоторое время размышляла. Но очень недолго:
- Переместиться на один минимум по курсу сто семьдесят три и две
трети, затем на один минимум по курсу двести семьдесят шесть и одна треть.
При зеркальном отображении используются те же самые курсы в обратном
порядке. Плюс бесконечное множество тривиальных решений с применением
более чем двух минимумов.
- Молодец, садись в первый ряд. Если ты не обнаружишь ее визуально,
прикажи ей двигаться по обратной поисковой кривой - это заложено у нее в
постоянной памяти, с австралийским произношением. Милая моя, неужели ты
действительно решала построением?
- В первом приближении да, но ты же не дал мне циркуль и линейку!
Описать окружность радиусом двенадцать с половиной. Провести линейкой
через центр два диаметра: горизонтальный и вертикальный. Провести
биссектрису левого нижнего угла - получим курс двести двадцать пять, то
есть юго-запад. Взять на циркуле десять и провести дуги из центра и из
юго-западной точки окружности: их пересечения дадут курсы и вершины для
обоих главных корней с точностью, задаваемой твоими циркулем и линейкой.
Но зрительно вообразить все это - ну, я, конечно, представила себе углы
