месте. - Затем снова ко мне: - Оружие на пол!
Ствол его лучемета смотрел прямо мне в живот. Я медленно достал свой
и отпихнул его ногой метра на два в сторону.
- Раздеться!
Приказ, мягко говоря, не самый привычный, но лучемет помог мне
избавиться от смущения. Хотя, конечно, когда раздеваешься догола на глазах
у людей, девичье хихиканье из толпы совсем не повышает настроения. Одна из
девушек прошептала: "Неплохо", другой голос ответил: "А по-моему, слишком
костляв". Я покраснел.
Оглядев меня с ног до головы, Старик приказал поднять с пола
пистолет.
- Прикроешь меня. И следи за дверью. Теперь ты! Дотти-забыл-фамилию.
Твоя очередь.
Дотти работала в канцелярии. Оружия у нее, разумеется, не было, но в
тот день она пришла в длинном, до пола, платье. Дотти сделала шаг вперед,
остановилась и замерла.
Старик повел лучеметом.
- Давай, раздевайся!
- Вы что, всерьез? - недоуменно спросила она.
- Б_ы_с_т_р_о_!
Дотти чуть не подпрыгнула на месте.
- Вовсе не обязательно на меня орать. - Она закусила губу,
расстегнула пряжку на поясе и упрямым тоном добавила: - Я думаю, мне за
это полагаются премиальные. - Затем швырнула платье в сторону.
- К стене! - Старик злился. - Теперь Ренфрю!
После испытания, выпавшего на мою долю, мужчины действовали быстро и
деловито, хотя некоторые все же стеснялись. Что касается женщин, то
кое-кто хихикал, кое-кто краснел, но никто особенно не возражал. Спустя
двадцать минут почти все в зале разделись. Я в жизни не видел столько
квадратных ярдов "гусиной кожи", а разложенного на полу оружия хватило бы
на целый арсенал.
Когда дошла очередь до Мэри, она быстро, без ужимок разделась, но,
даже оставшись в чем мать родила, держалась спокойно и с достоинством. Ее
вклад в "арсенал" оказался гораздо больше, чем у любого из нас. Я решил,
что она просто влюблена в оружие.
В конце концов все, кроме самого Старика и его старой
девы-секретарши, разделись, но паразита ни на ком не было. Я думаю, Старик
немного побаивался мисс Хайнс. С недовольным видом он потыкал тростью гору
одежды, затем поднял взгляд на свою секретаршу.
- Теперь вы, мисс Хайнс, пожалуйста.
Ну, подумал я, здесь без применения силы не обойдешься.
Мисс Хайнс стояла неподвижно и глядела Старику прямо в глаза - этакая
статуя, символизирующая оскорбленное достоинство.
Я шагнул ближе и процедил:
- А как насчет вас, босс? Раздевайтесь.
Он бросил на меня удивленный взгляд.
- Я серьезно, - добавил я. - Теперь вас только двое. Паразит у
кого-то из вас. Скидывайте шмотки.
Когда надо, Старик способен подчиниться неизбежному.
- Разденьте ее, - буркнул он и с мрачным видом принялся расстегивать
молнию на брюках.
Я сказал Мэри, чтобы взяла двух женщин и раздела мисс Хайнс. Старик
уже спустил брюки до колен, и тут мисс Хайнс рванула к выходу.
Между нами стоял Старик, и я не мог стрелять из опасения попасть в
него, а все остальные агенты в зале оказались без оружия. Видимо, это не
случайно: Старик опасался, что кто-нибудь из них не сдержится и выстрелит,
а слизняк нужен был ему живым.
Когда я бросился за мисс Хайнс, она уже выскочила за дверь и
понеслась по коридору. Там я, конечно, мог бы в нее попасть, но тут просто
не сработала реакция. Во-первых, эмоции так быстро не переключишь: ведь
это по-прежнему была старая добрая Леди Хайнс, секретарша босса, та самая,
что не раз отчитывала меня за грамматические ошибки в отчетах. А
во-вторых, если у нее на спине сидел паразит, он нужен был нам живым, и я
не хотел рисковать.
Она нырнула в какую-то дверь, и снова я промедлил - просто в силу
привычки, поскольку дверь вела в женский туалет.
Впрочем, это задержало меня лишь на мгновение. Я рывком распахнул
дверь, с оружием наизготовку влетел внутрь... И меня тут же двинули над
правым ухом чем-то тяжелым.
О следующих нескольких секундах у меня нет ясных воспоминаний.
Видимо, я на какое-время потерял сознание. Помню борьбу и крики:
"Осторожней!", "Черт! Она меня укусила!", "Руки не суй!". Затем кто-то уже
спокойно: "За ноги и за руки, только осторожно". Кто-то еще спросил: "А с
ним что?", и в ответ ослышалось: "Позже. Он просто потерял сознание".
Когда мисс Хайнс унесли, я еще не полностью пришел в себя, но уже
чувствовал, как возвращаются силы. Сел, осознавая, что нужно срочно
сделать что-то важное. Затем, шатаясь, встал и направился к двери.
Осторожно выглянул - там никого не было - и бросился по коридору прочь от
конференц-зала.
Очутившись во внешнем проходе, я вдруг понял, что не одет, и метнулся
в мужскую палату. Схватил чью-то одежду и напялил на себя. Ботинки
оказались малы, но в тот момент это не имело значения.
Я снова бросился к выходу, нашел выключатель, и дверь распахнулась.
Мне уже казалось, что моего побега никто не заметит, но, когда я был
в дверях, кто-то крикнул мне вслед: "Сэм!". Я выскочил за порог и оказался
перед шестью дверьми, бросился в одну из них, за ней были еще три. К
катакомбам, что мы называем базой, ведет целая сеть туннелей, похожих на
переплетенные спагетти. В конце концов я вынырнул на одной из станций
метро, в киоске, где торговали фруктами и дешевыми книжками, кивнул
хозяину, вышел из-за прилавка и смешался с толпой.
Затем сел на реактивный экспресс, идущий на север, но на первой же
остановке сошел. Перебрался на платформу, откуда отправлялся экспресс в
обратном направлении, и встал у кассы, выбирая, у кого из этих раззяв
будет бумажник потолще. Выбрал какого-то типа, сел на его поезд, потом
сошел на одной с ним остановке и в первом же темном переулке двинул ему по
затылку. Теперь у меня появились деньги, и я был готов действовать. Я не
понимал, для чего мне деньги, но знал, что для следующего этапа они нужны.
7
В глазах у меня немного двоилось, словно я смотрел на мир сквозь
подернутую рябью воду, но при этом я не испытывал ни удивления, ни
любопытства. Просто двигался, как лунатик, без единой мысли о том, что
собираюсь делать, хотя на самом деле не спал и понимал, кто я, где я и с
кем работал в Отделе. Но даже не зная дальнейших своих планов, я всегда
осознавал, что делаю в данный момент, и нисколько не сомневался, что эти
действия необходимы.
По большей части, я не испытывал никаких эмоций, разве что
удовлетворение от работы, которую нужно сделать. Но это на сознательном
уровне. Где-то глубоко-глубоко в душе я мучительно переживал свое
несчастье, мне было страшно, меня терзало чувство вины, однако все это
глубоко, далеко, где-то в заваленном, запертом уголке души. Я едва
осознавал, что во мне сохранились эти чувства, и никакого влияния они на
меня не оказывали.
Я знал, что меня видели, когда я уходил с базы. "Сэм!" - это кричали
мне. Под таким именем меня знали только двое, но Старик воспользовался бы
настоящим. Значит, меня видела Мэри. Хорошо, думал я, что она показала
мне, где живет. К ее следующему появлению нужно будет подготовить там
ловушку. А до того я должен делать свое дело и следить, чтобы меня не
поймали.
Используя все свое умение скрываться от преследования, я двигался
через район складов. Вскоре показалось подходящее здание. На табличке у
входа значилось "Сдается верхний этаж. Обращаться к агенту во аренде на
первом этаже". Я осмотрел склад, запомнил адрес и быстро вернулся назад на
два квартала, к почтовому отделению "Вестерн Юнион", а оттуда с первого же
свободного аппарата отправил сообщение: "Высылайте два контейнера малышей.
Переговоры закончены. Скидка та же. Грузополучатель Джоэл Фриман". Добавил
адрес склада, и сообщение ушло в агентство "Роско и Диллард", Де-Мойн,
штат Айова.
Светящаяся вывеска ресторана быстрого обслуживания на улице напомнила
мне, что я голоден, но ощущение сразу же угасло, и больше я об этом не
вспоминал. Вернувшись на склад, я выбрал в дальнем конце первого этажа
угол потемнее и устроился там, ожидая, когда откроется контора.
Смутно помню, что до самого утра меня мучил повторяющийся кошмарный
сон, где что-то давило на меня и сжимало со всех сторон.
В девять появился агент по аренде, и я снял верхний этаж, заплатив
сверху за то, чтобы он предоставил мне помещение немедленно. Затем
поднялся, отпер склад и стал ждать.
Примерно в десять тридцать прибыли мои контейнеры. Когда люди из
службы доставки ушли, я вскрыл контейнер, достал одну ячейку, прогрел и
подготовил. После этого снова отыскал агента.
- Мистер Гринберг, не могли бы вы подняться на минутку ко мне? Я
хотел показать, где мне нужно изменить освещение.
Он поворчал, но согласился. Я закрыл за ним дверь и подвел к
открытому контейнеру.
- Вот здесь. Вы наклонитесь и сразу увидите, что я имею в виду. Мне
бы нужно...
Едва он наклонился, я сжал его крепким захватом, задрал пиджак и
рубашку, свободной рукой перенес наездника из ячейки ему на спину и
подержал еще немного, чтобы он успокоился. Затем отпустил, заправил
рубашку и отряхнул пыль с пиджака. Когда он пришел в себя, я спросил:
- Какие новости из Де-Мойна?
- Что тебя интересует? Ты долго был без контакта?
Я начал объяснять, но он меня перебил:
- Давай не будем тратить время и переговорим напрямую.
Гринберг задрал рубашку, я сделал то же самое, и мы уселись на
закрытом контейнере спиной к спине, чтобы наши хозяева могли
соприкоснуться. В мыслях у меня осталась пустота, и я даже не знаю, как
долго продолжался их разговор. Помню только, я неотрывно смотрел на муху,
вьющуюся у облепленной пылью паутины.
Следующей нашей добычей стал управляющий зданием. Им оказался
здоровенный швед, и мы едва справились с ним вдвоем. После этого мистер
Гринберг позвонил хозяину и настоял, чтобы тот приехал и сам осмотрел
кое-какие дефекты складского помещения - я уж не знаю, что именно он ему
говорил, потому что в это время мы с управляющим открывали и прогревали
новые ячейки.
Владелец здания оказался важной птицей, и все мы, включая и меня,
почувствовали удовлетворение. Он принадлежал к престижному
Конституционному клубу, а список его членов читается как "Кто есть кто в
финансах, правительстве и промышленности".
Близился полдень, время было дорого. Управляющий отправился купить
для меня одежду и саквояж, а заодно отправил шофера владельца склада к нам
наверх. В двенадцать тридцать мы с владельцем отбыли на его машине в
город. В саквояже рядом со мной покоились двенадцать наездников в ячейках,
уже готовые.
В книге посетителей владелец склада записал: "Дж.Хардвик Поттер с
гостем". Слуга хотел забрать у меня саквояж, но я сказал ему, что мне
необходимо поменять перед ленчем сорочку. Мы копошились перед зеркалом в
туалетной комнате, пока там не осталось никого, кроме служителя, а затем
"завербовали" его и отправили сообщить менеджеру клуба, что одному из
гостей стало плохо.
Став нашим, менеджер принес еще один белый халат, и я превратился в
нового служителя туалетной комнаты. У меня оставалось только десять
наездников, но контейнеры должны были в скорости доставить со склада прямо
в клуб. Вместе с первым служителем мы использовали все десять еще до того,
как наплыв членов клуба, прибывающих на ленч, пошел на убыль. Один из
гостей вошел в туалет не вовремя, и мне пришлось его убить. Труп мы
запихали в шкаф для швабр. После этого наступило затишье, поскольку
контейнеры все еще не привезли. У меня начались было голодные спазмы, но
