Я отвернулся.
- На бок, пожалуйста, - произнес другой голос. - Мне надо ввести ему
стимулятор.
Человек опустился рядом со мной на колени, затем встал, посмотрел на
свои руки и вытер их о шорты.
"Гиро", промелькнула мысль, или еще что-нибудь в этом духе. Так или
иначе, препарат подействовал, я ожил. Даже сел без посторонней помощи. Мы
все еще были в той же комнате с клеткой, и рядом стояло это проклятое
кресло. Я попытался встать. Старик хотел мне помочь, но я его оттолкнул.
- Не трогай меня!
- Извини, - ответил он, затем приказал: - Джонс! Возьми Ито и давайте
за носилками. Отнесете его в палату. Док, ты отправляешься с ним.
- Разумеется. - Человек, что вводил стимулятор, хотел поддержать меня
за руку, но я не позволил.
- Оставьте меня в покое!
Врач посмотрел на Старика, тот пожал плечами и жестом приказал всем
отойти. Я сам доковылял до двери, затем открыл вторую дверь и выбрался в
коридор. Остановился, посмотрел на свои запястья, на лодыжки и решил, что
мне так и так нужно в лазарет. Дорис что-нибудь сделает, и, может быть,
мне удастся заснуть. Чувствовал я себя так, словно только что провел
пятнадцать раундов на ринге и все их проиграл.
- Сэм... Сэм!
Знакомый голос. Мэри подбежала и остановилась, глядя на меня
большими, влажными от слез глазами.
- Боже, Сэм... Что они с тобой сделали? - произнесла она, всхлипывая,
так что я едва разобрал слова.
- Ты еще спрашиваешь? - ответил я и из последних сил залепил ей
пощечину. - Стерва.
Моя палата оказалась свободной, но Дорис нигде не было. Я закрыл
дверь и улегся на кровать лицом вниз, стараясь ни о чем не думать и не
обращать внимания на боль. Потом за спиной у меня кто-то охнул, и я открыл
один глаз: у кровати стояла Дорис.
- Что произошло? - воскликнула она, и я почувствовал ее мягкие
прикосновения. - Боже, бедный, да что же это... Лежи, не двигайся. Я
позову врача.
- Нет!
- Но тебе нужен врач.
- Я не хочу его видеть. Ты лучше сама.
Она молча вышла из палаты, но вскоре - во всяком случае, мне
показалось, что прошло совсем немного времени - вернулась и начала
обмывать мои раны. Когда Дорис касалась спины, я едва сдерживался, чтобы
не закричать. Но все закончилось быстро: она наложила бинты и сказала:
- Теперь на спину, осторожно...
- Я лучше останусь лицом вниз.
- Нет, - твердо сказала она. - Нужно, чтобы ты выпил лекарство...
В конце концов я оказался на спине - в основном, ее стараниями, -
выпил это лекарство и спустя какое-то время уснул. Помню, что вроде бы
просыпался, видел у кровати Старика и костерил его на чем свет стоит.
Врача, кажется, тоже видел. Но возможно, это был сон.
Разбудила меня мисс Бриггс, и вскоре Дорис принесла завтрак - все как
раньше, словно я и не покидал больничной койки. Внешне я, в общем-то,
неплохо отделался, хотя ощущение было такое, будто меня сбросили в бочке с
Ниагарского водопада. На руках и на ногах, где я порезался о застежки
"кресла", бинты, но кости остались целы. Душа - вот где болело больше
всего.
Не поймите меня неверно. Старик вправе посылать нас на любое опасное
задание - такова работа. Но то, что он со мной сделал... Он знал меня как
облупленного и попросту загнал в угол, заставил пойти на то, на что я
никогда не согласился бы сам. А затем безжалостно использовал. Мне и
самому случалось применять силу, чтобы заставить человека говорить.
Иногда, бывает, просто деваться некуда. Но тут совсем другое, можете мне
поверить.
Больше всего я переживал из-за Старика. Мэри?.. Кто она мне, в конце
концов? Так, просто еще одна симпатичная крошка. Роль приманки ей удалась,
и как же я ее за это ненавидел! Конечно, ничего плохого в том, что она
пользуется в работе своей женственностью, нет; Отделу просто не обойтись
без женщин-агентов. Шпионки всегда были, а молодые и симпатичные во все
времена пользовались одними и теми же средствами.
Но она не должна была соглашаться играть в эту игру против своего же
коллеги - во всяком случае, против меня.
Не очень логично, по-вашему? Мне, однако, все казалось логичным, и я
решил, что с меня довольно. Операцию "Паразит" пусть заканчивают сами. В
Адирондаке, в горах, у меня была небольшая хижина с запасом замороженных
продуктов примерно на год. Пилюль, растягивающих время, тоже достаточно.
Короче, я решил, что отправлюсь туда и наглотаюсь пилюль, а мир пусть
спасается без меня - или катится ко всем чертям.
А если кто подойдет ближе чем на сотню ярдов, он либо покажет мне
голую спину, либо останется лежать на месте с большой прожженной дырой в
груди.
11
Кому-то я должен был рассказать о своем решении, и слушать меня
выпало Дорис. То, что со мной сделали, ее не то что возмутило - вывело из
себя. Она ведь бинтовала мои раны. По работе ей, конечно, приходилось
видеть и хуже, но сейчас это сделали _с_в_о_и_ ж_е_. Когда я рассказал,
что думаю об участии Мэри, Дорис спросила:
- Я так понимаю, что ты хотел _ж_е_н_и_т_ь_с_я_ на ней?
- Да. Глупо, правда?
- Она наверняка знала, что делает. Это просто нечестно. - Дорис
прервала на секунду массаж, и глаза ее засверкали. - Я эту рыжую никогда
не видела, но, если увижу, всю физиономию ей расцарапаю!
Я улыбнулся.
- Ты - славная девушка, Дорис. Надо полагать, ты бы такого не
сделала.
- О, мне тоже случалось обводить мужчин вокруг пальца. Но если бы я
сделала что-нибудь хоть отдаленно похожее, мне бы, наверно, даже в зеркало
на себя смотреть было противно... Ну-ка перевернись, я займусь другой
ногой.
Вскоре заявилась Мэри. Сначала я услышал Дорис:
- Туда нельзя.
Голос Мэри:
- Мне нужно.
- Ну-ка назад, - прикрикнула Дорис. - А то я повыдергаю тебе твои
крашеные лохмы.
За дверью началась возня, затем я услышал звук пощечины и крикнул:
- Эй, что там происходит?
На пороге они появились вместе. Дорис тяжело дышала, волосы у нее
были в беспорядке. Мэри, несмотря на инцидент за дверью, держалась с
достоинством, но на щеке у нее краснело пятно размером с ладонь Дорис.
Дорис наконец перевела дух:
- Убирайся! Он не хочет тебя видеть.
- Я бы хотела услышать это от него, - ответила Мэри.
Я посмотрел на них обеих и сказал:
- Ладно, чего уж там. Раз она здесь... Я все равно хотел ей кое-что
сказать. Спасибо, Дорис.
- Когда ты поумнеешь? - буркнула она и вылетела за дверь. Мэри
подошла к кровати.
- Сэм...
- Меня зовут не Сэм.
- Я до сих пор не знаю твоего настоящего имени.
Времени объяснять ей, что родители наградили меня именем Элихью, не
было, и я сказал:
- Какая разница? Сойдет и Сэм.
- Сэм, - повторила она, - дорогой мой...
- Я не твой и не дорогой.
- Да, я знаю, - сказала она, склоняя голову. - Но почему? Сэм, я хочу
понять, почему ты меня возненавидел. Может быть, я не смогу уже ничего
изменить, но мне нужно знать.
Я возмущенно фыркнул.
- И ты еще спрашиваешь? После того, что ты со мной сделала? Мэри, ты,
возможно, холодна как рыба, но отнюдь не глупа.
Она покачала головой.
- Все наоборот, Сэм. Я совсем не холодна, но часто бываю глупой. Ну
посмотри на меня, пожалуйста. Я знаю, что они с тобой сделали. Знаю, что
ты пошел на это, чтобы избавить от пытки меня, и очень тебе благодарна. Но
я не понимаю, почему ты меня ненавидишь. Я ведь не просила тебя и не
хотела, чтобы ты это делал.
Я промолчал.
- Ты мне не веришь?
Приподнявшись на локте, я сказал:
- Я думаю, ты сама себя убедила, что так оно и есть. Но я могу тебе
сказать, как это было на самом деле.
- Скажи, пожалуйста.
- Ты села в это чертово кресло, прекрасно понимая, что я не позволю
им проводить эксперимент на тебе. Ты _з_н_а_л_а_ это, как бы ты ни
убеждала себя теперь в обратном. Старик не мог заставить меня - ни угрозой
оружия, ни даже под действием наркотиков. А ты могла. И заставила.
Заставила меня сделать нечто такое, на что я сам никогда бы не пошел. Мне
легче умереть было, чем вновь посадить себе на плечи эту мерзость, эту
грязь. И все из-за тебя!
Мэри становилась все бледнее и бледнее; в обрамлении волос ее лицо
казалось чуть ли не зеленым. Затем она опомнилась, вздохнула и спросила:
- Ты действительно в это веришь, Сэм?
- А что, это неправда?
- Сэм, все было не так. Я не знала, что ты придешь. Удивилась даже.
Но я не могла отступить, потому что обещала.
- "Обещала", - съязвил я. - Как школьница прямо.
- Едва ли школьница.
- Не важно. И правда ли то, что ты не знала о моем присутствии, тоже
не имеет значения. Главное другое: мы оба там были, и ты не могла не
понимать, что произойдет, если ты поступишь, как поступила.
- Вот оно в чем дело, - Мэри немного выждала. - Значит, ты так это
видишь, и я не могу оспаривать факты.
- Пожалуй.
Довольно долго она стояла, не двигаясь. Я молчал. Наконец Мэри
сказала:
- Сэм... ты когда-то говорил, что хочешь на мне жениться.
- Это давно было.
- Я и не ожидала, что ты вновь предложишь. Но я хотела сказать...
Независимо от того, что ты обо мне думаешь, я хочу, чтобы ты знал: я очень
благодарна за то, что ты ради меня сделал. И... Сэм, я уже ласковая. Ты
меня понимаешь?
Я усмехнулся.
- Боже правый, женщины никогда не перестанут меня удивлять. Вы
почему-то думаете, что всегда можно просто сбросить счет и начать по новой
с одной этой козырной карты. - Я насмешливо улыбался, а она тем временем
заливалась краской. - Только на этот раз ничего не выйдет. Не беспокойся,
я не воспользуюсь твоим щедрым предложением.
- Что ж, я сама напросилась... - сказала она ровным тоном. - Тем не
менее все сказанное остается в силе. И это, и если я могу сделать для тебя
еще что-то...
Я откинулся на подушку.
- Вообще-то, можешь.
Ее лицо засветилось надеждой.
- Да, Сэм.
- Оставь меня в покое. Я устал, - сказал я и отвернулся.
После полудня заглянул Старик. Увидев его, я в первое мгновение
обрадовался: Старика трудно не любить. Затем все вспомнилось, и радость
померкла.
- Я хочу с тобой поговорить, - начал он.
- Нам не о чем разговаривать. Убирайся.
Он словно бы и не заметил моей дерзости, прошел в палату, сел.
- Не возражаешь, если я присяду?
- Похоже, ты уже сидишь.
Это он тоже пропустил мимо ушей.
- Знаешь, сынок, ты у меня один из лучших сотрудников, но иногда
делаешь поспешные выводы.
- Можешь на этот счет больше не беспокоиться, - ответил я. - Как
только доктор меня выпишет, я подаю в отставку.
Старик просто не слышал того, что ему не хотелось слышать.
- Ты торопишься и совершаешь ошибки. Возьми, например, эту девушку,
Мэри...
- Какую еще Мэри?
- Ты отлично понимаешь, о ком я говорю. Тебе она известна под
фамилией Кавано.
- Сам ее возьми.
- Не зная подробностей, ты наговорил ей черт-те чего. Расстроил ее.
Возможно, лишил меня очень способного агента.
- Да? Я прямо слезами обливаюсь.
- Послушай-ка, мальчишка, у тебя нет никаких оснований напускаться на
нее со своими обвинениями. Ты просто не знаешь, что произошло.
Я промолчал: попытки объяснить что-то - плохой способ обороны.
- Мне-то ясно, о чем ты думаешь, - продолжал Старик. - Ты считаешь,
что она позволила использовать себя в качестве наживки. Но это не совсем
так. Она ничего тут не решала. Все это спланировал я.
- Знаю.
- Тогда почему ты злишься на нее?
- Потому что без ее помощи у тебя ничего бы не вышло. Это, конечно,
