искал, - аптеку. Там я купил бумагу для письма, марки и пару конвертов -
большой и маленький.
"Дорогая Рикки-тики-тави!
Надеюсь скоро увидеть тебя, но, пока я не приехал, прошу тебя
сохранить вложенный в письмо конверт. Пусть это будет нашей тайной".
Тут я задумался. Проклятье! А если со мной что-нибудь случится?..
Автомобильная катастрофа или еще что-то... и меня не станет?.. Ведь при
этом акции останутся у Рикки, что приведет в бешенство Майлза и Белл. Но
уж я постараюсь, чтобы ничего подобного не произошло. Пока я все это
обдумывал, до меня дошло, что подсознательно я уже принял решение
отказаться от холодного сна. Трезвые размышления и прочитанная доктором
лекция укрепили мою решимость, и я не собирался отступать, а, наоборот,
был готов стоять насмерть; и сертификат станет моим оружием. Он дает мне
право проверять всю документацию фирмы, на законном основании совать нос в
любую сделку, заключаемую компанией, или вообще во все, что захочется.
Если они попробуют вновь выставить меня с помощью наемных охранников,
то я вернусь обратно с адвокатом, помощником шерифа и постановлением суда.
Можно и к суду их привлечь. Не смогу выиграть процесс - так хоть устрою
шумиху, чем, вероятно, отпугну "Менникс" от покупки нашей фирмы.
А может, вовсе не надо посылать сертификат Рикки?
Нет, случись что со мной... Пусть он останется у нее. Ведь Рикки и
Пит - теперь вся моя семья. И я продолжил письмо:
"Если нам не удастся встретиться в течение года, то знай, что со мной
что-то случилось. Тогда позаботься о Пите, если сможешь его отыскать.
После этого возьми маленький конверт, что внутри письма, и, не говоря
никому ни слова, отнеси его в любое отделение Американского банка, а там
обратись к кому-нибудь, кто занимается доверительной собственностью, и
попроси вскрыть конверт.
Люблю, целую. Дядя Дэнни".
Я взял еще один лист и написал:
"3 декабря 1970 г., Лос-Анджелес, Калифорния.
Доверяю все свои наличные деньги и прочее имущество (опись акций
"Горничная инкорпорейтед" с указанием номеров серий прилагается) на
хранение Американскому банку для управления вышеуказанным имуществом в
качестве опекуна Фредерики Вирджинии Джентри, а по достижении ею двадцати
одного года утвердить ее в законных правах владения на него.
Подпись".
Думаю, что яснее выразить свои намерения я вряд ли смог бы, учитывая,
что написано было все на аптечном прилавке, а в ухо мне орал музыкальный
автомат. Не должно быть и тени сомнения, что в случае, если со мной что-то
стрясется, деньги и ценные бумаги достанутся Рикки, и ни Майлзу, ни Белл
не удастся их у нее отнять.
Но если все пройдет нормально, я попрошу Рикки вернуть конверт, когда
мы встретимся. Я не стал делать передаточную подпись на обороте
сертификата, где была типографским способом отпечатана форма: заявления
было вполне достаточно.
Я вложил сертификат и заявление в маленький конверт, запечатал его и
вместе с письмом Рикки засунул в большой конверт. Потом написал на нем
адрес лагеря скаутов, приклеил марку и бросил в почтовый ящик рядом со
входом в аптеку. Из надписи на ящике свидетельствовало, что
корреспонденцию заберут минут через сорок; у меня словно гора с плеч
свалилась, и я забрался в машину с легким сердцем... не потому, что
сохранил свои сбережения, нет. Просто я решил свои самые важные проблемы.
Ну, не то чтобы "решил" их, но, по крайней мере, больше не убегал от
решения, не прятался в нору, изображая Рип Ван Винкля, не взирал на них
через розовые очки.
Конечно же, я хотел увидеть двухтысячный год и увидел бы обязательно
(пребывая в полной неподвижности)... Мне исполнилось бы шестьдесят, а я
все еще оставался бы, наверно, молодым и свистел вслед проходящим
красоткам. Никакой спешки...
Хотя совершить затяжной прыжок в следующее столетие не особенно
приятно, тем более для нормального человека. Словно увидишь конец фильма,
не зная, что же произошло в середине. Следующие тридцать лет мне
оставалось бы лишь наслаждаться течением времени, загнанного в берега
моего сна, и понял бы я это, только проснувшись в двухтысячном году.
А сейчас я собирался дать бой Майлзу и Белл. Может, я проиграю, но им
встреча со мной тоже даром не пройдет. Так мой Пит в старые добрые
времена, возвращаясь домой весь в крови после очередного боя, все-таки
громко заявлял:
- Посмотрел бы ты на моего противника!
От вечерней встречи я не ожидал ничего хорошего - закончится все,
скорей всего, официальным объявлением войны. Я намеревался испортить
Майлзу сон... а он мог позвонить Белл и испортить сон ей.
3
Подъезжая к дому Майлза, я весело насвистывал. Я больше не
беспокоился об этой драгоценной парочке. Последние пятнадцать миль я уже
обдумывал схемы двух новых моделей - каждая из них могла бы меня
озолотить. Одна из них представляла собой чертежную машину, управляемую по
принципу электрической пишущей машинки. Думаю, в США наберется тысяч
пятьдесят инженеров, которые изо дня в день, до исступления, горбятся,
теряя здоровье и зрение, над своими чертежными досками, ненавидя их. И не
потому, что им не нравится проектировать, - они выбрали эту работу и хотят
ею заниматься. Но сама работа очень тяжела и физически. Мое изобретение
позволило бы им, сидя в удобном кресле, нажимать на клавиши, а чертеж
появлялся бы на экране, укрепленном над клавиатурой. Одновременно
нажимаете три клавиши - и в нужном месте появляется горизонтальная линия;
нажимаете еще одну клавишу - и связываете горизонталь с вертикалью;
нажатием четырех других клавиш получается изображение линии под любым
необходимым углом.
Да что там! За небольшую доплату можно встроить второй экран, что
позволит архитекторам проектировать в изометрии (единственно правильный
способ проектирования!) и получать второе изображение в идеальной
перспективе, не глядя на чертеж. Можно даже научить машину снимать планы
этажей и лестничных клеток прямо с изометрического изображения.
Вся прелесть проекта состояла в том, что машину легко было почти
полностью собрать из стандартных деталей, которые можно найти в любом
магазине радио- или фототоваров. Кроме панели управления. Но я был уверен,
что смогу добыть для нее необходимые узлы, купив электрическую пишущую
машинку, распотрошив ее и приспособив клавиши для управления всем
комплексом. Месяц уйдет на создание примитивной модели, еще полтора - на
устранение неполадок...
Но эту-то идею я держал в памяти про запас, так как был уверен, что в
любое время смогу воплотить ее в жизнь, - а в успешном сбыте своего детища
я не сомневался. Еще одна мысль - и она меня приводила в восторг -
касалась старины "Фрэнка". Я придумал, как его сделать еще более гибким.
Я-то знал его вдоль и поперек, но вряд ли кому другому удастся досконально
разобраться в его конструкции, потрать он хоть целый год на ее изучение.
Но никто не мог узнать, даже изучив тщательно мои записки, что я
предусмотрел возможность внести изменения, казалось бы, в единственный
вариант прибора. Стремление к такому разнообразию было продиктовано
желанием создать универсального механического слугу для дома.
Перво-наперво можно было вообще отказаться от размещения его в
мотоинвалидном кресле, и тогда у меня развязаны руки. Правда, мне
понадобятся торсеновские трубки памяти, но Майлз будет не в силах
запретить мне их использовать, - эти трубки мог приобрести каждый, кто
занимается проектированием кибернетических систем.
Чертежная машина подождет, а я займусь созданием автомата с
неограниченными возможностями. Разумеется, он будет лишен способности
мыслить, но зато сможет делать за человека всю механическую работу.
Нет, сначала я сработаю чертежную машину. А потом, с ее помощью, я
спроектирую "всемогущего Пита".
- Как насчет имечка, а, Пит? Назовем первого в мире настоящего робота
твоим именем?
- Мур-р-р?
- К чему такая подозрительность? Это большая честь.
Разрушив "Фрэнка", я смогу проектировать "Пита" прямо на моей
чертежной машине и сразу же вносить усовершенствования в модель. Я сделаю
из него убийцу, демона-губителя, и он разделается с "Фрэнком", прежде чем
они запустят того в производство. Я разорю их, и они еще будут умолять
меня вернуться обратно. Не убивать же им курицу, несущую золотые яйца!
В окнах дома Майлза горел свет, у тротуара стояла его машина. Свою я
поставил чуть дальше. Питу я сказал:
- Тебе, парень, лучше остаться здесь и охранять машину. Стреляй после
третьего предупреждения.
- Но-о-оу!
- Хочешь зайти в дом? Полезай в сумку!
- Бр-р-р?
- Не спорь. Я же сказал: полезай в сумку, если идешь со мной.
Пит неохотно прыгнул в сумку.
Майлз впустил меня в дом. От рукопожатий мы воздержались. Он провел
меня в столовую и жестом указал на кресло.
Белл была здесь. Я не ожидал ее увидеть, но особо и не удивился.
Взглянув на нее, я усмехнулся:
- Какая замечательная встреча! Только не рассказывай, что ты
проделала долгий путь из Мохаве, чтобы поболтать со стариной Дэном... - О,
стоит меня завести, я тоже шуточки откалываю! Посмотрели бы вы, что я
вытворяю на вечеринках.
Белл нахмурилась.
- Не валяй дурака, Дэн. Говори, с чем пришел, если у тебя есть что
сказать, и выметайся.
- Не торопи меня. Ведь у нас дружеская беседа... бывший партнер,
бывшая невеста. Не хватает лишь бывшего совместного дела.
- Постой, Дэн. Не кипятись, - примирительно сказал Майлз. - Мы
поступили так для твоей же пользы... и ты можешь вернуться, когда
захочешь. Буду рад заполучить тебя обратно.
- Для моей же пользы, да? Что-то в этом роде говорят вору перед тем,
как его повесить. Вернуться... А что ты скажешь, Белл? Могу я вернуться?
Она закусила губу.
- Конечно, если Майлз так говорит.
- А совсем недавно ты говорила: "Конечно, если Дэн так говорит". Но
все меняется - такова жизнь. И я не вернусь, ребятки, можете не
беспокоиться. Я пришел сюда кое-что выяснить.
Майлз взглянул на Белл. Та спросила:
- Что, например?
- Ну, для начала, кто из вас состряпал это грязное дельце? Или вы оба
на пару?
Майлз процедил:
- Слишком грубо, Дэн. Мне твои слова не по нутру.
- Брось ты. Давай начистоту. Если я груб, то вы поступили со мной
совсем по-хамски. Я имею в виду подделку паскудного контракта, подделку
передаточных подписей на патентах, а это уголовно наказуемо, Майлз. И
скоро ты увидишь небо в клетку. Думаю, ребята из ФБР объяснят вам
тонкости. Завтра.
Майлз вздрогнул.
- Дэн, неужели ты настолько глуп, что попытаешься устроить скандал?
- Скандал? Да я врежу вам по всем статьям - гражданским и уголовным.
Вам придется долго отмываться, если не согласитесь кое-что сделать. Да, я
ведь не упомянул о вашем третьем грешке - краже не только записей и
чертежей по "ловкому Фрэнку"... но и самой модели. Впрочем, вы можете
высчитать с меня за детали, поскольку их оплачивала наша фирма.
- Кража? Чушь! - огрызнулась Белл. - Ты же работал на компанию, а не
на себя.
- Разве? Я делал работу по ночам. И вам обоим, Белл, хорошо известно,
что я не был служащим. Я не получал зарплаты, а жил на проценты с доходов.
А что скажет "Менникс", если я подам в уголовный суд жалобу, все-таки
