и я - в качестве главного инженера и председателя правления с правом на...
51 процент акций.
Хочу, чтобы было понятно, почему я сохранил контроль над делом. Я не
эгоист, но просто мне хотелось быть хозяином самому себе. Конечно, хотя
Майлз, надо отдать ему должное, и вкалывал как лошадь, но больше
шестидесяти-то процентов начального капитала принадлежали мне; а все, что
было изобретено и воплощено в жизнь, на все сто процентов было достигнуто
моим трудом. Майлз вряд ли смог бы сделать "горничную", а вот я смог. И
сделал бы, даже если не сам, то уж с дюжиной первых попавшихся под руку
помощников - наверняка. Но мои попытки превратить "горничную" в деньги
потерпели бы неудачу: Майлз был бизнесменом, а я - нет.
Но я хотел иметь гарантии сохранения контроля за делом... и
предоставил Майлзу равные возможности. Слишком большие возможности, как
выяснилось позже.
Первую модель "горничной" раскупали, как пиво на стадионе. Тем
временем я был занят ее модернизацией, установкой сборочной линии и
подбором управляющего фабрикой. Потом мне в голову пришла счастливая мысль
заняться другими механизмами для работы по дому. Просто поразительно, как
мало внимания уделялось облегчению домашнего труда, хотя он составляет,
как утверждают женские журналы, пятьдесят процентов всей работы,
производимой в мире. Эти журналы толковали об "облегчении домашнего труда"
и "функциональных кухнях", но то был детский лепет; на глянцевых картинках
красовались приспособления, в сущности мало чем отличавшиеся от домашней
утвари времен Шекспира. Техническая революция, заменившая карету
реактивным самолетом, еще не коснулась труда домохозяек.
Я убежден, что домохозяйки - народ весьма консервативный. Они не
признают никаких машин для домашнего труда - только приспособления для
уборки, приготовления пищи и по уходу за детьми, чтобы заменить труд
вымершей породы домашних слуг.
И я задумался о грязных окнах и рыжем налете на эмалированной
поверхности ванн: чтобы соскоблить этот налет, надо согнуться в три
погибели. Оказалось, что электростатическое устройство моментально удаляет
грязь с любой гладкой силикатной поверхности: с оконных стекол, ванн,
унитазов и тому подобного. Вот так и появился "Вилли-окномой", и я только
диву давался, почему никто до меня не додумался сконструировать его. Я не
пускал его в производство, пока не сделал настолько дешевым, что люди
покупали его не задумываясь. Кстати, а вы знаете, во сколько вам обойдется
нанять мойщика окон?
Я не пускал "Вилли" в производство гораздо дольше, чем это устраивало
Майлза: я хотел, чтобы у владельцев не было трудностей и с ремонтом
"Вилли". Самый большой недостаток подобных приспособлений в том, что они
выходят из строя как раз в то время, когда вы позарез нуждаетесь в их
услугах. И чем они лучше, чем больше операций способны выполнять - тем
больше вероятность их поломки. А в этом случае требовался специалист для
их починки, с оплатой не менее пяти долларов в час. На следующей неделе
случалось то же самое - теперь с мойкой или кондиционером... и, как
правило, в субботу поздно вечером. А я хотел, чтобы мои приспособления
работали, работали долго, не доводя их владельцев до инфаркта.
Но любые приспособления, даже сконструированные мною, когда-нибудь
выходят из строя. И так будет продолжаться, пока в них имеются подвижные
узлы. Даже если у вас полон дом всяких приспособлений, наверняка несколько
из них сломаны.
Но военные уже много лет назад решили эту проблему. Нельзя же
проигрывать сражение или даже войну, терять миллионы человеческих жизней
только потому, что в каком-то механизме полетит деталька величиной с
палец. Для этих целей существовало множество уловок - аварийные системы,
контроль надежности, тройные цепи и так далее. Но из того, что они
использовали, для производства приспособлений, облегчавших домашний труд,
годился только принцип блоков.
Сама мысль проста до глупости: не чинить, а заменять. Мне хотелось
заменить блоками те части "Вилли", которые чаще всего выходят из строя.
Следующий этап - снабдить каждый агрегат запасными блоками. Замененные
части можно будет или выкинуть, или отправить в ремонт. Зато сам "Вилли"
простоит только то время, которое понадобится на замену вышедшего из строя
блока новым.
Тут и возникла первая ссора между мной и Майлзом. Я заявил, что
определять время запуска первой модели в производство нужно с инженерной
точки зрения, а Майлз настаивал, что только с точки зрения выгоды для
фирмы. Согласись я на это - "Вилли" поступал бы на рынок таким же
недоделанным и непрочным, как другие приспособления "для облегчения
домашнего труда". И его владельцы если не инфаркт, то, во всяком случае,
изжогу точно заработали бы.
Помирила нас Белл Даркин. Если б она на меня нажала, я, может, и
позволил бы Майлзу начать продажу "Вилли" прежде, чем сам считал
необходимым. Слепое обожание делает мужчину идиотом - а я боготворил Белл.
Она не только была превосходным секретарем и управительницей, но и
обладала к тому же формами, которые вдохновили бы и Праксителя, а ее духи
действовали на меня, как валерьянка на Пита. Машинистки высшего класса - а
Белл была именно таковой - нынче большая редкость. И если одна из них
вдруг соглашается работать за гроши в завалящей фирме, вроде нашей, то
должен возникнуть естественный вопрос: почему? А мы даже не
поинтересовались, где она работала прежде, - так обрадовались, что кто-то
освободит нас от потока бумаг, связанных со сбытом "горничной".
Спустя некоторое время я уже с негодованием отвергал любое
предложение Майлза проконтролировать работу Белл - увы, на мои суждения
оказывали большое влияние размеры ее бюста. Она милостиво разрешила мне
рассказывать, как одинок я был до встречи с нею, и ласково отвечала, что
ей хотелось бы узнать меня получше, ибо она испытывает ко мне нечто
большее, чем простую симпатию. Наконец Белл согласилась соединить свою
судьбу с моей. Это случилось вскоре после того, как она помирила меня с
Майлзом.
- Дэн, милый, у тебя задатки великого человека... и мне кажется, я
именно та женщина, которая поможет тебе им стать.
- Конечно, ты - и никто больше!
- Ну-ну, милый. Но я не собираюсь тут же выскакивать за тебя замуж.
Мне не хочется обременять тебя детьми и всем, что сопутствует семейной
жизни. Я стану работать вместе с тобой и добьюсь, чтобы наша фирма
процветала. А уж потом мы поженимся.
Я попытался возражать, но она оставалась непреклонной:
- Нет, дорогой. Впереди у нас - долгий путь. Фирма "Горничная" станет
такой же известной, как "Дженерал электрик". И тогда мы поженимся, я плюну
на бизнес и целиком посвящу себя заботам о тебе. Но сначала я должна
подумать о твоем благополучии - ради нашего общего будущего. Верь мне,
милый.
Ну я и верил. Она не позволила мне приобрести дорогое обручальное
кольцо, что я присмотрел для нашей помолвки; вместо этого я переписал на
ее имя часть моих акций. Правда, сейчас я не очень-то уверен, кто из нас
первый предложил заменить кольцо акциями.
После этого я стал работать усерднее, чем раньше, придумал
самоопорожнявшееся мусорное ведро и мойку, укладывавшую вымытую посуду в
кухонный шкаф. И все были счастливы; все, кроме Пита и Рикки. Пит
игнорировал Белл как и все, что он не одобрял, но изменить не мог. А вот
Рикки была по-настоящему несчастна.
И виной тому был я. Рикки лет с шести считалась "моей девушкой" - еще
в Сандиа, когда я служил в армии, а она была смешной девчушкой с торчащими
во все стороны волосами и грустными карими глазами. И я обещал жениться на
ней, когда она подрастет, чтобы мы вместе заботились о Пите. Мне-то все
представлялось забавной игрой, да так оно в самом деле и было. Я считал,
что во всем этом самое важное для малышки - заботиться о нашем коте. Но
кто может узнать, что происходит в детской душе?
Честно говоря, к детям я особой нежности не питаю. По-моему,
большинство детей - маленькие дикари, и, только став взрослыми, они
научатся вести себя. Впрочем, далеко не все из них будут при этом
цивилизованными людьми.
Но маленькая Фредерика напоминала мне мою родную сестру, а кроме
того, она любила Пита и заботилась о нем. По-моему, я ей нравился за то,
что никогда не ругался (с детства не выношу грязных выражений) и серьезно
относился к ее участию в скаутском движении. Рикки была молодцом: она вела
себя с достоинством - не зазнавалась и не хныкала, не лезла на колени. Мы
были друзьями, вместе заботились о Пите и играли в "жениха и невесту".
После того как мама и сестренка погибли под бомбежкой, я прекратил
игру. Не потому, что я принял сознательное решение, просто мне больше не
хотелось шутить, да и вообще возвращаться к прошлому. Тогда ей было лет
семь, а ко времени, когда мы с Белл обручились, все одиннадцать.
Наверно, я один и сознавал, как сильно Рикки ненавидела Белл, хотя
внешне неприязнь проявлялась только в отказе разговаривать с ней. Белл
называла это "застенчивостью", и Майлз, думаю, был с нею согласен.
Но я-то догадывался, в чем дело, и пытался подействовать на Рикки. Вы
когда-нибудь пробовали обсуждать с подростком тему, на которую тот не
желает разговаривать? Пользы столько же, сколько от крика под водой. Я
утешал себя, что все еще может измениться, едва Рикки поймет, какая Белл
добрая.
А тут еще и Пит.
С ним, правда, дело обстояло иначе. Если бы я не был по уши влюблен,
то его поведения меня давно бы уже насторожило. И я понял бы, что нам с
Белл никогда не понять друг друга и никогда не быть вместе.
Белл - конечно же! - любила моего кота. И вообще она обожала кошек,
ей нравилась моя намечавшаяся лысина и ее приводил в восторг мой выбор
блюд в ресторанах - словом, все, что касалось меня, вызывало у нее
восхищение.
Но кошек не обманешь - они прекрасно чувствуют, кто их любит, а кто
нет. Вообще человечество делится на "кошатников" и прочих. Причем прочих
подавляющее большинство. Даже если они и прикидываются из вежливости (или
по другим причинам), будто любят кошек, тот тут же выдают себя с головой;
надо знать, как обращаться с кошками! Кошачий протокол гораздо строже
дипломатического - в его основе чувство собственного достоинства и
взаимное уважение. В нем есть что-то от Dignidad de hombre
латиноамериканцев, на что посягнуть можно только с риском для жизни. Кошки
напрочь лишены чувства юмора, они непомерно эгоистичны и очень обидчивы.
Мне легче доказать человеку, который не любит острых сыров,
преимущество "рокфора" перед "швейцарским", чем найти логическое
объяснение тому, что я трачу столько времени на возню с котом. Тем не
менее я вполне понимаю китайского мандарина - того, кто отрезал рукав
халата, покрытого бесценной вышивкой, потому, что на нем спал котенок.
Белл стремилась показать, как она "любит" Пита, играя с ним, словно с
собакой... и он ее, конечно, царапал. Затем, как и всякий благовоспитанный
кот, он по-быстрому смывался и где-то отсиживался некоторое время. Он
поступал весьма мудро, иначе я бы его шлепал; а Пита никто никогда не
наказывал, даже я. Бить кота совершенно бесполезно; чтобы вразумить его,
нужно огромное терпение.
Я смазывал Белл царапины йодом и старался объяснить, в чем ее ошибка.
- Мне ужасно жаль, что так получается, поверь! Но если будешь
продолжать в том же духе, он тебя снова поцарапает.
- Но я только хотела поласкать его!
