Она повернулась к Джентри: - Отвезешь меня домой, Майлз?
- Обязательно, дорогая.
Я хотел было что-то сказать, но махнул рукой и вымелся оттуда, даже
не захватив шляпу. Самое время было убраться, а то я, пожалуй, прикончил
бы Майлза; Белл-то, конечно, я и пальцем тронуть не смог бы.
В ту ночь мне было не до сна. Часа в четыре утра я вылез из кровати и
сделал несколько телефонных звонков. К пяти тридцати я уже был у ворот
фабрики с грузовичком, снабженным подъемным устройством. Правда, за
срочность с меня содрали кругленькую сумму. Я намеревался открыть ворота,
подогнать машину к разгрузочной платформе и перетащить "Фрэнка" в кузов.
На воротах висел новый замок.
Обдираясь о колючую проволоку, я перебрался через забор. Запертые
ворота меня не беспокоили: в мастерской наверняка найдутся инструменты,
чтобы их открыть.
Но замок входной двери мастерской тоже был заменен. Я стал
прикидывать, что лучше - разбить стекло монтировкой или достать из кабины
ломик и отжать им дверь. Вдруг кто-то заорал:
- Эй, ты! Руки вверх!
Рук я не поднял, но обернулся. Средних лет мужчина направил на меня
револьвер размером с осадную пушку.
- Вы кто такой, черт возьми!
- А вы кто?
- Я Дэн Дейвис - главный инженер этого предприятия.
Он немного обмяк, но миномет свой не опустил.
- Ну да, мне вас так и обрисовали. Но если при вас есть какой-нибудь
документ, лучше вы его мне предъявите.
- Чего ради? Я ведь спросил вас, кто вы такой.
- Я-то? Да вы меня не знаете. Звать меня Джо Тодд из Мохавской службы
охраны. Работаем по частным лицензиям. Уж вы-то должны знать нашу контору:
ваша фирма уже несколько месяцев наш клиент. Но сегодня ночью я на
спецзадании.
- Да ну? Тогда, если вам доверили ключ, отоприте дверь. Мне нужно
войти в мастерскую. И бросьте целиться в меня из вашей базуки...
Дуло по-прежнему смотрело мне прямо в живот.
- Не могу сделать этого, правда. Первое дело - у меня нет ключа.
Второе дело - у меня насчет вас приказ: не пускать вас вовнутрь. Вот за
ворота я вас выпущу.
- Ладно, открывайте ворота. Но мне-то надо как раз вовнутрь. - Я
оглянулся в поисках камня, которым можно было бы запустить в окно
мастерской.
- Прошу вас, мистер Дейвис...
- Ну?
- Сожалею, что вы настаиваете. В ноги вам я стрелять не стану:
стрелок из меня никудышный. Придется стрелять в живот. Пули в моей пушке
разрывные, так что если пальну - от вас куча дерьма останется.
Последний довод заставил меня отступить, хотя хотелось бы верить, что
сделал я это по другой причине. Заглянув на всякий случай в окно
мастерской, я не увидел "ловкого Фрэнка" там, где обычно его оставляли.
Вот, значит, до чего уже дошло!
...Выпроводив меня за ворота, Тодд как ни в чем не бывало вручил мне
конверт:
- Велено передать вам, если, мол, вы тут появитесь.
Письмо я прочел в кабине грузовика. Это было вполне официальное
извещение.
"Дорогой мистер Дейвис!
На состоявшемся сегодня очередном заседании было единогласно решено в
соответствии с параграфом третьим заключенного с Вами нашей корпорацией
контракта отказаться от Ваших услуг; однако Вы остаетесь при этом нашим
акционером. Убедительно просим Вас не посягать на собственность компании.
Ваши личные вещи и бумаги будут направлены Вам заказной почтой.
Правление выражает Вам благодарность за оказанные услуги и сожалеет,
что наши разногласия относительно планов компании на будущее вынудили нас
на этот шаг.
Искренне Ваш Майлз Джентри,
председатель правления и генеральный директор.
Письмо подготовила: Б.С.Даркин, секретарь-казначей".
Я дважды перечитал письмо, прежде чем до меня дошло, что никакого
контракта с "нашей фирмой" у меня никогда не было; тогда откуда ссылка на
третий или какой-либо другой параграф?
К концу того же дня посыльный доставил запечатанную коробку в мотель,
где я снимал номер. В посылке я обнаружил шляпу, настольный письменный
прибор, логарифмическую линейку, книги, мою личную переписку и несколько
документов. Но там не было ни описаний, ни чертежей, сделанных мною в ходе
создания "Фрэнка".
Некоторые документы содержали весьма любопытные сведения, например,
оказавшийся среди бумаг мой "контракт". Тот самый "третий параграф",
оказывается, позволял им выставить меня на улицу без обычного
трехмесячного пособия. Но еще более любопытным являлся "седьмой параграф".
Он опирался на новейший антирабочий закон, по которому уволенный не имел
права в течение пяти лет поступить на работу в конкурирующую фирму. Его
бывший хозяин мог рассчитаться с ним наличными и по своему усмотрению
принимать или не принимать его снова на службу. То есть, другими словами,
я мог вернуться на работу в любой момент, когда захочу, со шляпой в
протянутой руке, умоляя Майлза и Белл взять меня обратно. Может, для этого
они и вернули мне шляпу?
Долгих пять лет я без их согласия не мог работать в области
разработки механизмов для облегчения домашнего труда. Да мне легче было
горло себе перерезать.
Среди документов имелись и копии всех моих зарегистрированных
патентов (на "горничную", "Вилли-окномоя" и прочую мелочь), право на
владение которыми, как оказалось, я передал фирме "Горничная
инкорпорейтед"; оформлено было все как положено. "Ловкий Фрэнк", конечно,
не был запатентован. Так я тогда думал, а как на самом деле - выяснилось
позже.
Но я никогда не передавал никакого права на патенты фирме; даже не
давал формального разрешения на их использование. Я не видел смысла в
этом, - ведь "Горничная инкорпорейтед" была моим детищем.
В последних трех папках находились мои акции (те, что я еще не успел
переписать на имя Белл), чек и письмо, в котором расписывалась по пунктам
вся сумма: накопленная "зарплата" - за вычетом издержек по текущему счету,
даже зарплата за три месяца вперед, опционные по "седьмому параграфу"... и
премия в тысячу долларов "за особые услуги, оказанные фирме". Что ж, очень
мило с их стороны.
Перечитывая эти удивительные документы, я осознал наконец, как неумно
вел себя, подписывая не глядя все, что мне подсовывала Белл; подлинность
моей подписи не вызывала сомнений.
На следующий день я полностью пришел в себя и решил посоветоваться с
адвокатом-пройдохой, жадным до денег и таким же неразборчивым в средствах,
как и они.
И я нашел такого.
Ознакомившись с бумагами и выслушав подробности дела, адвокат уселся
поудобнее, сцепил пальцы на животе и мрачно изрек:
- Дэн, позвольте дать вам бесплатный совет.
- Да?
- Ничего не затевайте. У вас нет никаких шансов выиграть дело.
- Но вы же говорили...
- Я помню, что говорил. Они вас надули. Но как вы это докажете? Они
исхитрились бы и украсть все ваши акции или оставить вас без единого цента
в кармане... И вы получили то, на что могли рассчитывать, если бы все шло
нормально и вы сами захотели бы уйти из фирмы. Как они там формулируют -
"за разногласия относительно планов на будущее"? Они выплатили вам все,
что причитается... да еще кинули жалкую тысчонку впридачу - как знак того,
что не держат на вас зла.
- Но у меня не было контракта! Я никогда не передавал никому свои
патенты!
- Но бумаги-то говорят другое. Что подпись ваша - вы признали.
Кто-нибудь может подтвердить ваши претензии?
Я призадумался. Нет, подтвердить не сможет никто. Даже Джейк Шмидт
вряд ли знал, что происходит в конторе фирмы. Единственные свидетели...
Майлз и Белл.
- Теперь об акциях, которые вы ей отписали. Тут можно найти зацепку.
Если вы...
- Но как раз это - единственная законная сделка. Я действительно
подписал акции на ее имя.
- Хорошо, пусть так. Но почему? Вы сказали, что преподнесли ей акции
в качестве подарка по случаю помолвки - так сказать, в ожидании свадьбы.
Как она ими воспользовалась при голосовании - к делу не относится. Если вы
сможете доказать, что дарили ей акции по случаю помолвки в твердой надежде
на брак и что она знала условия, принимая подарок, вы можете заставить ее
или выйти за вас замуж, или вернуть нечестно присвоенное. Вспомним дело
Мак Найти против Роудса. Тогда вы вернете контроль над делом и вышибите
своих компаньонов, обвинив их в нечестности. Можете вы доказать?
- На черта теперь она мне сдалась, не собираюсь я на ней жениться...
- Дело ваше. Но давайте по порядку. Есть у вас свидетели или
доказательства, ну, там письма или нечто в этом роде, которые подтверждали
бы, что она принимала акции, зная: вы дарите ей их как будущей жене?
- Конечно, есть свидетели... все те же двое: Майлз и Белл.
- Теперь вам ясно? Ваше свидетельство против их свидетельства да плюс
куча официальных бумаг - не в вашу пользу. Вам не только нет смысла
что-нибудь затевать; больше того, вас вполне могут упрятать в психушку как
параноика. Мой вам совет - найдите себе работу в какой-нибудь другой
области... Или в крайнем случае ломитесь напропалую, организуйте
конкурирующую фирму, чтобы оспорить их паршивый контракт. Хотел бы я
посмотреть, как эти параграфы осуществляются на деле, тем более что
защищать вас буду не я. Но не пробуйте обвинить их в заговоре. Они
выиграют дело, да еще и обчистят вас до нитки - за счет судебных издержек.
Я внял его совету, но частично. На первом этаже дома, где помещалась
его контора, был бар. Я зашел в него и надрался.
У меня хватило времени вспомнить все, что со мной случилось, пока я
добирался до Майлза.
Когда фирма стала давать прибыль, он арендовал маленький домик в
долине Сан-Фернандо и перебрался туда с Рикки, спасаясь от убийственной
мохавской жары. Он ежедневно ездил до работы и обратно
автобусом-экспрессом ВВС. И тут я вспомнил, что Рикки, к счастью, сейчас
была далеко - в скаутском лагере для девочек на Большом Медвежьем озере.
Мне вовсе не хотелось, чтобы она стала свидетельницей ссоры между мной и
своим отчимом.
В тоннеле Сепульведа машины шли бампер в бампер; тут мне пришла в
голову мысль, что, прежде чем встретиться с Майлзом, неплохо бы пристроить
куда-нибудь сертификат на акции "Горничной". Эта мысль показалась мне
весьма разумной: в драке, которую я не прочь был затеять, Майлз и Белл
смогут отнять их у меня. Как кот, однажды прищемивший хвост дверью, я
постоянно был настороже.
Оставить бумаги в машине? Предположим, что на меня будет совершено
вооруженное нападение, - тем более глупо хранить их в машине, которую
потом отбуксируют и где-нибудь бросят.
Я мог бы отправить бумаги по почте на свое имя, но последнее время я
получал корреспонденцию в отделе доставки Главпочтамта, поскольку вынужден
был переезжать из одной гостиницы в другую. Меня выставляли, как только
обнаруживалось, что я держу в номере Пита.
Лучшее - отправить их человеку, которому я бы доверял.
Но список таких людей был весьма коротким.
Наконец я вспомнил, кому можно верить.
Рикки.
Может показаться, что я опять лезу на рожон: только что меня надула
одна особа женского пола, а я собираюсь поверить другой. Но тут никакого
сравнения быть не может. Я знал Рикки пять лет - половину ее жизни, и,
если есть среди людей хоть один кристально чистый человек, так это она...
и мой Пит того же мнения. Кроме того, Рикки пока не могла своими женскими
прелестями лишить мужчину здравого смысла. Женственность проявлялась
только в ее личике; тело ее было совсем еще девчоночьим.
Выбравшись из тоннеля, я свернул с магистрали и вскоре обнаружил, что
