местность вокруг капища хорошо знаешь - тебя же в воины там посвящали. И
голова у тебя ясная, так что совет твой был бы очень кстати.
Тарасмунд спросил, кто так говорит. Одвульф сказал: так отец твой,
Рагнарис, говорит и Хродомер с ним согласен.
Тарасмунд больше ни слова не сказал, а встал и за Одвульфом пошел. Мы
с братом Гизульфом тоже пошли. Поняли: что-то нешуточное случилось. Отец
же нас гнать от себя не стал. Так вчетвером на хродомерово подворье и
пришли.
Гизарна же отцу нашему рассказ повторил. Как приехал в капище, так и
обмер. Поначалу даже глазам верить не хотел. По лесу паленым тянуло. От
пожарища горький запах долго держится. Наш дядя Агигульф, который не
один дом в своей жизни спалил, говорит: беда так пахнет.
Дом, где жрец жил, сожженный был. Идолы, кроме Вотана (самого большо-
го), на дом повалены и обуглены. Вокруг Вотана головешки валяются - под-
жечь его пытались и с одного бока почернел Вотан, но устоял - глубоко
вкопан был, на века. Часть добычи воинской, что Вотану от наших воинов
привозилась, - вся похищена. Что до жреца, - тело его Гизарна чуть поо-
даль нашел. Все барсуками и лисами объедено было.
Запах гари еще сильный стоял. И головешки, когда разрыл их Гизарна,
теплые были. Дней за пять до приезда Гизарны сгорело капище, не раньше.
И многих лошадей следы виднелись. От полуночи пришли и на полночь уходи-
ли супостаты.
Хродомер с Рагнарисом молчали. Тарасмунд же вопросы Гизарне задавал:
где тело жреца нашел, цела ли изба мужская, не было ли с полудня следов,
шел ли Гизарна по тем следам - не поворачивали ли те следы потом на пол-
день, в нашу сторону, и много ли лошадей прошло, и крупные ли то были
лошади?
Гизарна отвечал, что тело жреца невдалеке от капища лежало, в кустах,
- видать, укрыться жрец хотел. Гизарна бы мимо прошел, не заметив, кабы
трупным духом не пахнуло. Убит был жрец мечом или копьем, не понять, по-
тому что объело его сильно зверье лесное.
Что до следов, то первым делом стал следы рассматривать Гизарна, ибо
был в капище с конем и козлами; конь беситься начал, козлы орали. Не хо-
телось Гизарне попусту пропасть, вестей по себе не оставив. Потому пошел
по следам. Козлов же в капище оставил разоренном, привязав их возле Во-
тана - под его охраной. Долго по следам шел, но они так и уходили на
полночь.
После вернулся, козлов забрал и в дальнее, большое, капище отправил-
ся.
Разное он, Гизарна, видел, но такого - никогда. Великое злодеяние -
на капище посягнуть. Кто бы мог такое совершить?
На это Хродомер сказал:
- Понятно, кто. Тот, кто Вотану не поклоняется.
Тут все на Тарасмунда с Одвульфом посмотрели. Одвульф было ощерился и
в бой хотел кинуться очертя голову, но Тарасмунд его отстранил и, ничуть
не смутясь, сказал:
- Чужие то были. Вера наша убивать не учит.
Я слышал это и подивился мудрости отца моего, который одним словом
распрю остановил.
Гизарна же сказал, что то действительно были чужие, потому что, если
по шагу судить, кони их мельче наших.
Долго рядили собравшиеся, кто бы это мог быть. Перебрали все извест-
ные племена, но так ничего и не решили. Аланы бы такого не сделали, да и
кони у них крупные. Герулы наших богов тоже чтут. Нет, совсем чужой
кто-то содеял такое.
Вот и он, Гизарна, так и не понял, кто это сотворил. Решил в большое
капище, не медля, отправляться.
Большое капище оттого так называется, что оно общее у нас с гепидами.
Жрецов там много. Среди них один, Нута, мудростью славится. Нута очень
стар. Его редко беспокоить решаются, ибо боятся лишний раз трогать, что-
бы он не умер. Если раздор между гепидами, либо между гепидами и готами,
и разрешить этот раздор нужно, и кровопролитие в том не помогает - тогда
только Нуту беспокоить решаются. Как Нута скажет, так все и будет.
Против Нуты ни вожди, ни старейшины не идут, ибо устами Нуты сами бо-
ги говорят. Кого проклянет Нута - нет тому спасения. Вон Афару-Солевара
проклял Нута, ибо за соль много требовал Афара - так через то и погиб
Афара-Солевар бесславно.
Всей душой стремился Гизарна поспеть в большое капище поскорее, но
козлы не кони, быстро не поскачут. Сердцем же изводился Гизарна: кто
сотворить такое мог? Кто Вотана не убоялся?
Только на второй день большого капища достиг. Говорить много не стал.
С нашего капища остывший уголь привез и в том капище без слов показал.
Жрецы над углем тем задумались. Потом спросили: что это?
Гизарна сказал:
- Нуте покажите. Нута поймет.
Поглядели жрецы на Гизарну и поняли, что прав он. Решились побеспоко-
ить Нуту. Нуте уголь в руку вложили (почти ослеп от старости Нута); тот
едва пальцами угля коснулся, как вскричал:
- Великое святотатство совершено!
И дух испустил.
В селе у нас потом так говорили. Нута ясновидящий был: если бы от
потрясения не умер, то сказал бы по углю остывшему, кто те злодеи были,
что капище сожгли.
Другие же говорили, что надежда на Гупту осталась. Гупта тоже яснови-
дящий да к тому же еще и святой. Гупту тоже можно было бы спросить. Но
только где его искать, Гупту?
Одвульф говорил, что Гупта к гепидам ближним пошел. Стало быть, наш
дядя Агигульф должен был с Гуптой встретиться.
Когда Нута умер, другой жрец, Верекунд, пытался с духом Нуты гово-
рить, чтобы тот имя святотатцев открыл. Но не нашел Нуту. О том и сказал
Верекунд Гизарне. Гизарна опечалился и спросил: что же теперь делать?
Как узнать, кто враг наш? Верекунд ему ответил, что думать будет, а Ги-
зарна пусть идет и отдыхает.
О чем Верекунд думал - о том Гизарна не ведал. Сидел и угощался, ибо
до того несколько дней не ел.
Посреди трапезы вошел младший жрец. Дождался, пока насытится Гизарна,
после одежду чистую подал Гизарне и велел тому переодеться.
Гизарна на одежду поглядел и душой захолодел: особая то была одежда,
белая, жреческими рунами расписанная.
Спросил жреца: зачем, мол, такую одежду надевать? Жрец и рассказал
все, как было. Мол, ходил Верекунд за Нутой, чтобы спросить Нуту обо
всем, но не угнался за духом ясновидящего. Хочет Верекунд, чтобы помог
ему Гизарна. Кровь у Гизарны молодая, а ноги быстрые. Гизарна догонит
Нуту. Пусть спросит, кто святилище разорил, а жрецам Нута пусть ответ
даст: кто из жрецов здешних место Нуты занять достоин.
Смекнул тут Гизарна, к чему младший жрец речь ведет. Слишком близко,
видать, большое капище к гепидам стоит. Совсем огепидились жрецы. Ты к
ним с вестью, а они тебя резать. И подумал Гизарна о том, что неизвестно
еще, догонит ли он Нуту; а селу своему родному он живой нужен, иначе кто
весть о капище разоренном передаст?
Рассудив так, схватил Гизарна со стола кувшин и об голову жреца раз-
бил; после из избы выскочил - и был таков. По дороге еще двое младших
жрецов Гизарну остановить пытались, но и их сокрушил могучими ударами
Гизарна. Вырвался из капища. Никому ущерба большого не нанес и сам не
пострадал; однако коня лишился.
Полдня хоронился возле капища, в буреломе прятался. Выжидал. Ночью,
когда светать уже стало, от ужаса трепеща,коня свел с пастбища, что воз-
ле капища было. Те, кто в ночном с конями были, не слишком за табуном
приглядывали. Кто в капище, в лесу сокрытое, пойдет ночью коней красть?
А вот Гизарна пошел.
Так и спасся из капища. Хоть совета от жрецов не привез, но зато при-
вез вести. И себя воротил в целости.
Тут Тарасмунд сказал Гизарне, что получил он добрый урок - каковы ку-
мирни языческие. Чем по местам таскаться, где бревнам поклоняются, шел
бы лучше в храм Бога Единого и с годьей потолковал. Он, Тарасмунд, сам
объяснить не берется, а годья хорошо такие вещи растолковывает.
Рагнарис заревел, что не для того Тарасмунда пригласили, чтобы он по-
добные речи вел. О деле думать нужно, а не богами квитаться.
Хродомер же, как Гизарна о Верекунде речь повел, за голову взялся да
так и держался, будто болела у него голова. На лице страдание застыло.
Когда замолчали все, сказал Хродомер:
- Дурак ты, Гизарна. Думали мы, один Одвульф у нас такой, оказалось -
двое вас. Сговорились вы, что ли, село наше позорить?
И спросил Гизарну:
- Если тебя за Нутой посылать хотели, то как бы Нута через тебя,
мертвого, волю свою объявил?
Гизарна рот раскрыл. Видно было, что он о том и не подумал. Он так
Хродомеру и сознался смиренно. Хродомер же, смягчась, поведал, что когда
был в одних летах с Гизарной, посылали его за духом одного умершего вои-
на - спросить, кому он землю завещает, ибо остались у того дети: дочь и
сын от рабыни. В том же самом большом капище это было. Хродомер туда с
родней умершего воина ездил. Нута в те годы еще в силе был. Дали там
Хродомеру одежду, белую, с рунами, как ту, что Гизарна отверг. Отвели в
священный круг, к Вотану, и подали испить священного меда, того, за ко-
торый Вотан умер. И Нута тоже меда испил. Потом взял его Нута за руку, и
пошли они умершего воина искать. И догнали того воина. Возле самой
Вальхаллы догнали.
Не хотел тот воин с ними говорить, ибо о другом его помыслы были. Но
Нута с Хродомером его принудили. И сказал тогда тот воин, чтобы землю
сыну отдали, хотя и от рабыни он рожден. А больше говорить ничего не
стал, повернулся и в сторону Вальхаллы пошел.
Светом ослепительным Вальхалла впереди сияла - видно, пир там кипел.
Хродомер оттого так думает, что в ушах будто бы гул неумолчный тысяч го-
лосов звучал.
Хродомер туда пойти хотел, потянуло его в Вальхаллу, но Нута не поз-
волил. Сказал, что время хродомерово не настало. И вернулись они с Нутой
назад.
Гизарна как услышал, зубами заскрежетал от досады. Вальхаллу мог бы
увидеть, если бы не дурость его! Хоть сейчас бросай все и беги к жрецам
жалиться.
Тут все зашумели - заговорили разом. Хродомер же сидел молча, в думы
погруженный. Потом вдруг голову поднял и промолвил:
- Ступайте по домам... Устал я.
Дедушка Рагнарис потом сказал, что Хродомер устал от нашей глупости.
Я по дедушкиному лицу видел, что деда дума одолевает: с какими-то
вестями дядя Агигульф с Валамиром от гепидов вернутся?
ВЕСТИ ОТ ГЕПИДОВ
Дядя Агигульф с Валамиром к полудню следующего дня вернулись. Мы уж
заранее от ужаса содрогались - с чем-то они вернутся. Ибо все посланники
наши с дурными вестями возвращались. Эти же двое - веселые вернулись, с
уханьем молодецким по улице проскакали.
Дедушка Рагнарис как завидел, так сразу за голову схватился: вот уж
точно, наозоровали у гепидов наши богатыри! Иначе не стали бы резвость
столь явно выказывать. Дедушка Рагнарис своего младшего сына, любимца
богов, хорошо знал.
Дядя Агигульф на двор заскочил, с коня соскочил, поводья Гизульфу
всучил, сестру мою Галесвинту (под руку подвернулась) подхватил и закру-
жил, выпью болотной крича. По всему видно было - знатно поозоровали дядя
Агигульф с Валамиром у гепидов посланцами теодобадовыми будучи.
После Галесвинту на ноги поставил и на Сванхильду шутейно покусился,
руки расставив и рыча престрашно. Да, стосковался по дому дядя Агигульф.
Любо-дорого глядеть было на дядю нашего Агигульфа - какой он добрый
молодец: на поясе мертвая голова болтается, из-под шлема белокурые кудри
во все стороны торчат. Стоит дядя Агигульф, осматривается, все ли ладно
во дворе, травинку покусывает. В серых глазах солнечный свет.
У дяди Агигульфа глаза с лучиками. Дедушка говорит, это к богатству.
Отвели дядю Агигульфа в дом. Сестры мои, мать и дедушкина наложница
Ильдихо его помыли, накормили, напоили, как доброго коня, чуть не скреб-
ком почистили. После дедушка Рагнарис велел дяде Агигульфу все, как бы-
ло, сперва дома рассказать. После одвульфова позорища страшно боялся де-
душка, что и Агигульф с Валамиром на смех его, Рагнариса, выставят. И
перед кем? Перед гепидами!
Вот что дядя Агигульф нам поведал.
