стаканчик винца? Оно того стоит!
Я уже решил было отказаться, но вдруг подумал, что делать мне
совершенно нечего, а тут я, может быть, узнаю из его разговоров что-нибудь
полезное.
- Благодарю вас, сеньор, - сказал я. - День сегодня жаркий, и я не
прочь освежиться.
Он тотчас молча поднялся и провел меня во внутренний, вымощенный
мраморными плитами дворик, весь увитый виноградными лозами. Посреди
дворика был бассейн, заполненный водой, подле которого в тени виноградной
листвы стояли стулья и маленький столик. Затворив дверь патио, старичок
усадил меня, взял со стола серебряный колокольчик и позвонил. Из дома
выбежала молоденькая прелестная девушка в причудливом испанском наряде.
- Подай нам вина! - приказал старичок.
Вино появилось мгновенно, белое вино, подобного которому я не
пробовал еще ни разу.
- За ваше здоровье, сеньор... - и здесь мой хозяин остановился,
подняв бокал и вопросительно глядя на меня.
- Диего д'Айла, - отозвался я.
- Гм, гм, - пробормотал он. - Имя испанское, или, вернее, подражание
испанскому, потому что я такого не слышал, а у меня на имена хорошая
память.
- Это мое имя, а об остальном думайте, как вам будет угодно,
сеньор... - и я в свою очередь выжидательно посмотрел на него.
- Андрес де Фонсека, - представился он с поклоном, - врач этого
города, и достаточно известный, особенно среди представительниц
прекрасного пола. Будь по-вашему, дон Диего, я принимаю это имя, ибо имена
ничего не значат и время от времени их можно просто менять. Я полагаю, что
это никого, кроме их владельцев, не касается. Вы, я вижу, приезжий... Не
удивляйтесь, сеньор! Здешний городской житель не станет оглядываться,
колебаться к расспрашивать о том, как ему куда-то пройти, а, кроме того,
уроженцы Севильи никогда не ходят летом по солнечной стороне улицы. А
теперь, если вы не сочтете мой вопрос нескромным, расскажите, пожалуйста,
что привело такого здорового юношу к моему сопернику и конкуренту?
И он кивнул в сторону дома знаменитого врача.
- Дела человека, точно так же, как и его имя, никого не касаются,
кроме него самого, - ответил я, решив про себя, что передо мной один из
тех лекарей, которые позорят наше искусство, бесстыдно гоняясь за
пациентами ради наживы. - Однако я вам отвечу. Я тоже врач, хотя и
недостаточно опытный. Я ищу место у какого-нибудь известного доктора,
которому я мог бы помогать в его практике, пополняя свои знания и
одновременно зарабатывая себе на пропитание.
- Ах вот как? В таком случае, сеньор, вы там ничего не найдете, - и
он снова показал на дом врача. - Такие, как он, берут учеников только за
хорошее вознаграждение: таковы обычаи нашего города.
- Значит, мне придется зарабатывать на жизнь другими способом или в
другом месте.
- Не торопитесь. Давайте-ка сначала посмотрим, как вы разбираетесь в
медицине и, что гораздо важнее, в природе человеческой, ибо в медицине
вообще никто ничего толком не понимает, но тот, кто познал природу людей,
может стать повелителем мужчин или женщин - их повелительниц.
И без дальнейших околичностей он принялся задавать мне вопросы,
каждый из которых был так тонок и так прямо шел к самой сути дела, что я
только удивлялся его проницательности. Некоторые вопросы относились к
медицине, главным образом к особенностям женского организма, другие, более
общие, больше касались женского характера. Наконец, он кончил и
проговорил:
- Неплохо, сеньор! Вы юноша со знаниями и способностями, хотя вам не
хватает опыта, как и следовало ожидать, учитывая ваш возраст. В вас виден
ум, сеньор, но также и сердце, и это очень хорошо, потому что даже промахи
человека с добрым сердцем зачастую лучше успехов бессердечного ловкача.
Кроме того, у вас есть воля и вы умеете владеть собой.
Я поклонился, стараясь не показать, как мне приятны его слова.
- Однако, - продолжал он, - все это не заставило бы меня обратиться к
вам с предложением, которое вы сейчас услышите, потому что и более
достойные с виду юноши бывают неудачниками, наивными глупцами или
вспыльчивыми задирами, каким и вы можете быть, насколько я понимаю. Но все
же я рискну, потому что вы мне подходите совсем с другой стороны. Вы сами
навряд ли понимаете, что вы очень красивы, сеньор, красивы редкой,
необычной красотой, которую не преминут оценить севильские дамы.
- Весьма польщен, - отозвался я. - Однако позвольте узнать, что
означают все эти комплименты? Короче, что вы мне предлагаете?
- Короче? Хорошо. Мне нужен помощник, обладающий всеми качествами,
какие есть у вас, но, кроме того, еще одним, самым ценным, которое я могу
только в вас предполагать, - скромностью. Такой помощник не будет
испытывать недостатка в деньгах, я предоставлю в его распоряжение этот
дом, и он получит такую возможность изучать людей, о какой многие могут
только мечтать. Что вы на это скажете?
- Я скажу вам, сеньор, что сначала хотел бы узнать, в чем я должен
помогать. Ваше предложение звучит слишком заманчиво, но я боюсь, что за
все эти блага мне придется выполнять работу, недостойную честного
человека.
- Прекрасный довод, но, к счастью, совершенно ошибочный! Слушайте:
вам, наверное, говорили, что тот врач, к которому вы сейчас ходили, а
также такие-то, - здесь он назвал четыре-пять имен, - это самые знаменитые
врачи Севильи? Ну так вот - это неправда? Самый знаменитый и самый богатый
врач, у которого вдвое больше клиентов, чем у любого другого, - это я.
Хотите знать, сколько я заработал за один сегодняшний день? Я вам скажу:
двадцать пять песо золотом [двадцать пять золотых испанских песо равнялись
примерно шестидесяти трем фунтам стерлингов], больше, чем все мои
остальные коллеги, вместе взятые, - в этом я готов об заклад побиться! Вы
хотите знать, каким образом я зарабатываю так много? Вас, наверное, также
интересует, почему при таких доходах я не хочу отдохнуть от своих трудов?
Хорошо, я вам объясню. Я зарабатываю такие деньги, потакая тщеславию
женщин и помогая им избавиться от результатов их собственной глупости.
Когда у какой-нибудь дамы тяжело на сердце, она идет ко мне за утешением и
советом. Когда у нее прыщи на лице, она бежит ко мне, и я ее лечу. Когда у
нее тайный роман, я скрываю плоды ее нескромности. Для нее я вопрошаю
будущее, для нее я воскрешаю прошлое, ее я исцеляю от воображаемых
недугов, а довольно часто исцеляю и от настоящих болезней. Я держу в своих
руках половину тайн Севильи, и если бы я заговорил, кровопролитие и
разорение обрушилось бы на многие знатные семьи. Но я не заговорю: мне
платят за молчание, и даже в тех случаях, когда мне не платят, я все равно
молчу, чтобы не подорвать свою репутацию. Сотни женщин считают меня своим
спасителем, а я их считаю дурочками. Однако заметьте - я никогда не захожу
слишком далеко. Я могу продать любовный эликсир - подкрашенную воду, но
отравленную розу - никогда! За этим обращайтесь к кому-нибудь другому! А в
остальном я по-своему честен. Я принимаю людей такими, какие они есть, вот
и все. Если женщинам нравится быть дурами, я пользуюсь их глупостью. На
этой глупости я и разбогател. Да-да, теперь я разбогател, но уже не могу
остановиться! Я люблю деньги, потому что это власть, но еще больше я люблю
жизнь! Что там толкуют о романах и балладах! Разве может какой-нибудь
роман сравниться с тем, что ежедневно происходит у меня на глазах? В
каждом таком событии я играю свою роль, одну из первых ролей, хотя я и не
чванюсь и не деру глотку на подмостках.
- Но если все это так, почему же вы обращаетесь за помощью к
незнакомому человеку, о котором ничего не знаете? - подозрительно спросил
я.
- Сразу видно, что у вас нет опыта! - рассмеялся старик. - Неужели вы
думаете, что я выбрал бы какого-нибудь испанца, который мог бы иметь в
этом городе какие-то неизвестные мне связи? Что же касается моей
неосведомленности, молодой человек, то неужели вы думаете, что я зря сорок
лет занимался своими необычными делами и не научился распознавать людей с
первого взгляда? Я знаю вас, может быть, лучше, чем вы сами. Кстати, то,
что вы по-настоящему влюблены в эту девушку в Англии, для меня уже
достаточная рекомендация, потому что, не будь этой привязанности, вы бы
наделали глупостей, которые могли бы поставить в затруднительное положение
и вас и меня. Ага! Вы удивлены?
- Откуда вы знаете?.. - начал я я осекся.
- Откуда я знаю? Да очень просто! Ваши сапоги сшиты в Англии. Я видел
таких немало, когда был в вашей стране. Ваше произношение тоже имеет, хоть
и слабый, английский акцент, и вы дважды вставляли английские слова, когда
не могли подыскать испанских, Что же касается девушки, то разве на вашем
пальце не женское кольцо? Кроме того, когда я рассказывал о наших дамах,
это вас не слишком заинтересовало, а будь ваше сердце свободным, вы в свои
годы отнеслись бы к моим словам по-другому. Эта девушка, конечно, высокая
и светловолосая? Я так и думал! Я давно заметил, что мужчины и женщины
тянутся к своей противоположности: брюнеты - к блондинкам и наоборот.
Разумеется, это правило не без исключений, но сейчас я угадал!
- Вы очень умны, сеньор.
- О нет, дело здесь не в уме, а в практике, и вы в этом убедитесь,
когда пробудете со мною хотя бы год. Впрочем, похоже, вы не намерены так
долго задерживаться в Севилье. Очевидно, вы прибыли сюда с какой-то целью
и хотите с пользой провести время, пока ее не достигнете. Думаю, что и на
этот раз я угадал. Ну что ж, пусть будет так. Я все же рискну, потому что
цель и ее достижение зачастую бывают далеки друг от друга. Итак, вы
принимаете мое предложение?
- Я хотел бы его принять.
- В таком случае вы его примете. Но прежде чем мы договоримся об
условиях, должен вам еще кое-что сказать. Я не хочу, чтобы вы играли при
мне роль аптекарского ученика: для всего света вы будете моим племянником,
прибывшим из-за границы для изучения профессии врача. Конечно, вы будете
мне помогать и в медицине, но это не все. Вы должны войти в жизнь Севильи,
наблюдать за нужными мне людьми и капля за каплей, там - словом здесь -
намеком и сотнями других способов, которые я вам подскажу, лить воду на
мою, а также и на свою мельницу. Вы должны быть блестящим и остроумным
или, наоборот, строгим, и преисполненным учености, как я прикажу; вам
придется пустить в ход все ваши личные качества и способности, потому что
иначе с моими клиентами дела не сделаешь. С идальго вы должны говорить о
поединках, с дамами беседовать о любви, но боже вас упаси впутаться самому
в то или другое - тогда вам несдобровать. И самое главное, - при этих
словах обращение старика изменилось, а лицо его стало суровым, почти
жестоким, - самое главное, молодой человек, не вздумайте обмануть мое
доверие или доверие моих клиентов. Вы можете мне не верить во всем
остальном, дело ваше, но в этом отношении я прошу вас ради вашего
собственного блага поверить мне на слово. Я буду с вами совершенно
откровенен: если вы предадите меня, вы _у_м_р_е_т_е_. Вы умрете не от моей
руки, но умрете. Таково мое условие, можете принять это или отвергнуть. Но
даже если вы откажетесь, а потом где-нибудь разболтаете все, что здесь
услышали, даже тогда вас рано или поздно постигнет нежданная кара. Вы меня
поняли?
- Понял. Ради собственного блага я буду молчать.
- Юный сеньор, вы мне нравитесь все больше и больше! Если бы вы
сказали, что будете молчать, потому что я вам доверился, я бы вам не
поверил, ибо про себя вы бы подумали, что секреты, которые доверяют с
