солдат. Еще две лодки спешили за первой. С лодки капитану приказали
бросить якорь, потому что по повелению Святого Судилища его корабль должен
быть задержан и обыскан. Случайно я оказался на палубе и уже собирался
спуститься вниз, чтобы спрятаться, когда один из сидевших в лодке вскочил
на ноги и закричал, что я и есть тот самый сбежавший еретик, которого они
ищут. В этом человеке я сразу узнал Хуана де Гарсиа.
Наверное, капитан выдал бы меня, испугавшись, что его корабль
задержат, а его самого со всей командой упрячут в тюрьму. Но я в отчаянии
сорвал с себя одежду и, обнажив страшным раны, покрывавшие все мое тело,
закричал матросам: "Англичане, неужели вы отдадите своего соотечественника
этим чужеземным дьяволам? Взгляните, что они со мной сделали!" И я показал
на едва затянувшиеся язвы, оставленные раскаленными щипцами. "Если вы меня
выдадите, вы обречете меня на еще более страшные пытки, и я буду сожжен
живьем! Сжальтесь хоть над моей женой, если вам не жалко меня! А если в
ваших сердцах нет жалости, дайте мне шпагу, чтобы я мог умереть и спастись
от пыток!"
И тогда один из матросов, уроженец Саутуолда, знававший моего отца,
воскликнул: "Клянусь господом богом, я за тебя Вингфил! Если им нужен ты и
твоя любимая, им придется сначала убить меня!" И с этими словами он
схватил лук, сбросил с него чехол и, наложив стрелу на тетиву, прицелился
в испанцев, сидевших в лодке. Следом за ним и другие матросы закричали:
"Если вам нужен кто-нибудь из нас, идите сюда! Возьмите его сами! Суньтесь
только, проклятые мучители!"
Глядя на матросов, и капитан обрел мужество. Ничего не ответив
испанцам, он приказал половине команды как можно быстрее поднять паруса, а
остальным в это время быть наготове, чтобы сбросить солдат, если те
полезут на палубу.
Но тем временем подошли еще две лодки и уцепились баграми за борт
корабля. Какой-то испанец вскарабкался на руслены, а оттуда на палубу, и я
узнал в нем одного из священников инквизиции, который допрашивал меня во
время пыток. Бешенство овладело мной, когда я вспомнил, как этот дьявол
стоял и уговаривал моих мучителей постараться во имя любви к господу богу.
Выхватив лук у моряка из Саутуолда, я до предела натянул тетиву к
выстрелил. Я не промахнулся, Томас, потому что умел, как и ты, обращаться
с луком. Испанец запрокинулся и полетел в море с доброй английской стрелой
в груди.
После этого никто уже не пытался подняться ка борт: испанцы только
стреляли в нас, и им удалось ранить одного человека. Капитан приказал нам
оставить в покое луки и укрыться за фальшбортом, ибо паруса уже приняли
ветер. И тогда Хуан де Гарсиа поднялся в лодке во весь рост и проклял меня
и мою жену.
"Вы от меня все равно не уйдете! - кричал он, пересыпая свою речь
проклятиями и бранными словами. - Даже если мне придется ждать двадцать
лет, я все равно отомщу вам и всем, кто вам дорог! А ты, Луиса де Гарсиа,
помни: где бы ты так спряталась, я найду тебя, и когда мы встретимся, тебе
придется пойти за мной, куда я захочу, или этот час станет твоим смертным
часом!"
Но мы уже плыли к Англии, и лодки вскоре остались за кормой".
- Вот, сыновья мои, - закончил рассказ отец, - теперь вы знаете, что
случилось со мною в юности и как я женился ка вашей матери, которую
сегодня похоронил. Хуан де Гарсиа сдержал свое слово.
- А все-таки странно, - проговорил Джеффри, - что после стольких лет
он убил нашу мать. Ведь, по вашим словам, он был когда-то в нее влюблен.
Право же, ни один злодей не сделал бы такого!
- Удивляться тут нечему, - ответил отец. - Мы не знаем, о чем они
говорили, прежде чем он ее заколол. Ясно только одно: когда он крикнул
Томасу, что хотел бы посмотреть, сколько правды в предсказаниях, он имел в
виду какие-то слова вашей матери. И потом - много лет назад де Гарсиа
поклялся, что либо она пойдет за ним, либо он ее убьет. Твоя мать была еще
красива, Джеффри, и, возможно, он предложил ей на выбор - бежать с ним или
умереть. А о большем, сын мой, и не старайся узнать...
Тут мой отец закрыл лицо руками и разразился душераздирающими
рыданиями.
- Почему же вы не рассказали нам все это раньше, отец? - спросил я,
когда снова мог заговорить. - Тогда на земле уже сейчас было бы одним
негодяем меньше и мне бы не пришлось отправляться в далекий путь.
Я даже не представлял себе, каким этот путь окажется далеким!
6. ПРОЩАЙ, ЛЮБИМАЯ!
Через двенадцать дней после похорон матери и после того, как отец
рассказал нам историю своей женитьбы, я уже был готов отправиться на
поиски. По счастью, в Ярмутском порту оказался корабль, отплывавший в
Кадис. Это судно водоизмещением в сто тонн носило имя "Авантюристка", Оно
шло с грузом сукна и прочих английских товаров, рассчитывая вернуться с
вином и тисовыми палками для луков.
Отец заплатил за мой проезд на судне и, кроме того, дал мне пятьдесят
фунтов золотом. Взять с собой больше я не рискнул, но отец снабдил меня
также рекомендательными письмами от ярмутских купцов к их агентам в
Кадисе: в рекомендациях предписывалось выдать мне любую нужную сумму в
пределах ста пятидесяти английских фунтов и в дальнейшем оказывать
всяческое содействие.
"Авантюристка" отплывала третьего числа июня месяца. Вечером первого
я должен был выехать в Ярмут. Все мои вещи отправили заранее, и я уже
попрощался со всеми, кроме одного человека, как раз того, с кем мне больше
всего хотелось бы увидеться перед отъездом. Со дня нашего объяснения в
любви я видел Лили только на похоронах моей матери, но поговорить тогда мы
не смогли. Да и сейчас похоже было на то, что мне придется уехать, так и
не сказав ей на прощание ни одного слова, ибо сквайр Бозард велел
предупредить, что если я посмею приблизиться к его дому, слуги выставят
меня за дверь, а я не желал подвергаться подобному позору.
Тяжко мне было отправляться в столь дальние края, откуда я мог и не
вернуться, даже не сказав любимой последнего "прости".
Не зная, как мне поступить, я обратился со своим горем к отцу,
рассказал ему обо всем и попросил помочь.
- Я уезжаю, чтобы отомстить за нашу общую утрату, - сказал я. - Может
быть, мне придется расстаться с жизнью ради чести нашего имени. Помогите
же мне теперь, отец!
- Мой сосед Бозард, - ответил отец, - прочит дочку за твоего брата
Джеффри, а не за тебя, Томас. Своим добром каждый волен распоряжаться как
хочет. Однако сегодня я тебе помогу, если сумею. Надеюсь, что меня-то он
не выставят за порог! Прикажи оседлать коней: поедем к Бозарду вместе.
Не прошло и получаса, как мы уже были перед домом Лили. Отец сказал,
что желает поговорить со сквайром. Слуга, помня приказ своего хозяина,
посмотрел на меня с сомнением, однако впустил нас в приемный зал, где
сидел, попивая эль, сам сквайр Бозард.
- Добрый день, сосед! - проворчал сквайр. - Рад тебя видеть. Однако
ты привел с собой того, кому здесь вовсе не рады, хоть это и твой сын.
- Я привел его сюда в последний раз, брат Бозард, - ответил отец. -
Выслушай его просьбу. Ты можешь сказать ему "да" или "нет" - дело твое,
однако если ты ему откажешь, наша дружба от этого крепче не станет, потому
что парень сегодня в ночь уезжает, чтобы поспеть на корабль и отплыть в
Испанию. Он едет на поиски того, кто убил его мать, и едет по своей доброй
воле, ибо, сам того не желая, позволил убийце бежать, и я считаю, что он
делает правильно.
- Щенок он еще! - проговорил сквайр Бозард. - Молод он для такой
охоты, к тому же в чужих краях! Однако мне его смелость нравится, и я
желаю ему добра. Чего он от меня хочет?
- Разрешения проститься с твоей дочкой. Я знаю, что его ухаживания
тебе не по нраву, и не удивляюсь. Я и сам считаю, что он пока слишком
молод, чтобы думать о женитьбе. Но если он еще один раз увидится с
девушкой, худого в этом не будет. А теперь - слово за тобой!
Подумав немного, сквайр Бозард ответил:
- Парень-то он бравый, хоть и не бывать ему моим зятем. И едет
далеко. Как знать - может, совсем не вернется? Не хочу я, чтобы он поминал
меня недобрыми словами! Ступай-ка вон под тот бук, Томас Вингфилд, и жди.
Я пришлю туда Лили. Можешь поговорить с ней полчаса. Только смотри - не
больше! Да не уходите никуда, чтобы вас было видно ив окон. И не благодари
меня, ступай, пока я не передумал!
Я выбежал из дому, с замирающим сердцем остановился под буком и стал
ждать появления Лили, словно ангела небесного. Воистину, когда она
приблизилась, я подумал, что даже ангел не может быть прекрасней, добрей и
нежней.
- О Томас! - прошептала она, когда мы поздоровались. - Неужели это
правда, что ты плывешь за море на поиски испанца?
- Да, я плыву, чтобы искать этого испанца, чтобы найти его и убить,
когда найду. Тогда я оставил его, чтобы прийти к тебе, а теперь я должен
оставить тебя, чтобы найти его. Нет, только не плачь! Я поклялся это
сделать, и если не исполню клятву, я буду опозорен.
- А я из-за твоей клятвы должна овдоветь, даже не став женой? Ах
Томас, если ты уедешь, я тебя уже никогда не увижу!
- Почем знать, милая. Мой отец побывал за морями, прошел через все
опасности и вернулся благополучно.
- Конечно, он-то вернулся, да еще не один! Ты молод, Томас, а в
далеких странах столько прекрасных и знатных дам! Разве я смогу - удержать
свое место в твоем сердце, когда буду так далеко?
- Клянусь тебе Лили...
- Нет, Томас, не клянись: зачем брать лишний грех на душу, если ты
вдруг нарушишь клятву? Просто помни обо мне, любимый, а я тебя никогда не
забуду! Ведь, может быть, - о, сердце мое разрывается, когда подумаю! -
может быть, это наша последняя встреча на земле. Но если это так, будем
надеяться на встречу в небесах. Но в одном будь уверен: я буду верна тебе,
пока жива, и что бы ни делал отец, я скорее умру, чем нарушу свое
обещание. Я молода, конечно, чтобы говорить так уверенно, но так оно и
будет. О боже, это расставание хуже смерти! Уснуть бы сейчас вечным сном,
чтобы все нас забыли! А может быть, лучше и впрямь тебе уехать... Ведь,
если ты останешься, каково нам с тобой будет, пока жив отец, а я ему желаю
долгой жизни!
- Вечный сон и забвение придут скоро, Лили: никто еще их не ждал
слишком долго. Однако пока мы живы, надо жить. Давай же помолимся, чтобы
нам жить друг для друга. Я отправляюсь не только на поиски врага, но и на
поиски богатства, и я его завоюю ради тебя, чтобы мы могли пожениться.
Лили горько покачала головой.
- Это было слишком большим счастьем, Томас. Люди редко женятся по
настоящей любви, а если это случается, то лишь для того, чтобы тут же
потерять друг друга. Будем же благодарны за то, что узнали, какой может
быть любовь на земле. И если не встретимся - будем любить друг друга в
ином мире, где никто нам не скажет "нет".
Мы долго еще говорили, шепча несвязные слова любви, тоски и надежды,
как это сделали бы любой юноша и девушка на нашем месте. Наконец Лили
оглянулась с печальной и нежной улыбкой и сказала:
- Пора, милый. Вон в дверях стоит мой отец и зовет меня. Все кончено.
- Тогда будь что будет! - лихорадочно прошептал я и увлек Лили за
ствол старого бука. Здесь я схватид ее в объятия и принялся целовать еще и
еще, и она, не стыдясь, отвечала на мои поцелуи.
Плохо помню, что было потом. Помню только, что когда мы уже уезжали,
я снова увидел любимое лицо, печальное и задумчивое. Лили смотрела, как я
уходил из ее жизни. Потом в течение двадцати лет это печальное и
