ные машины на соблюдение кодекса этики".
- Все правильно.
- Мы ведь взялись поддерживать эту работу в убеждении, что она со-
действует борьбе с детской преступностью и распущенностью. Именно та-
ков для нас смысл слова "этика".
- Именно таков он и для меня, сэр Прествик.
- Вот Ротермир отказывается понять - да и я отказываюсь, - чем же
тогда оправдывается использование корпуса под вычислительные машины,
сочиняющие порнографические романы и справочники по вопросам секса.
- Порнографические романы и справочники по вопросам секса?
- Именно.
- И у нас будут подобные машины?
- Так мне сообщили.
- В новом корпусе?
- По-видимому. Ротермир узнал об этом на званом вечере от какой-то
девушки.
- Вы уверены, что она в курсе того, что здесь происходит?
- Кажется, она узнала это от какого-то мужчины, а тот сказал, что
об этом толкуют по всему институту.
- Понятно. Что ж, займусь выяснением.
- Поймите меня правильно, мне бы не хотелось, чтобы вы думали, буд-
то мы хотим как-то влиять на работу, проводимую в новом корпусе, толь-
ко потому, что вложили в него деньги.
- Ни в коем случае.
- Самое немыслимое предположение. Ротермиру в голову не придет ни-
чего подобного.
- Конечно, нет.
- Просто мы должны соблюдать осторожность в вопросах, с которыми
связана честь фирмы.
- Именно. Именно. Я, конечно, никогда не вмешиваюсь в работу отде-
лов, вы и сами, без сомнения, понимаете.
- Ну конечно.
- Но я, безусловно, решительно пресеку всякую чепуху насчет порног-
рафических романов и справочников по сексу.
- Я же говорил Ротермиру, что на вас можно положиться.
- Буду только рад помочь.
- Мы ничего не имеем против вас лично, Нунн.
- Не сомневаюсь.
- Но насчет этого Ротермир пилит меня все утро. Надеюсь, я не был
слишком резок?
- Вы были вполне в своем праве. Вполне в своем праве..
- Поймите, Ротермир - ярый противник таких вещей. И, откровенно го-
воря, после такого утра мой живот дает себя знать.
- Предоставьте все мне. Я немедленно переговорю с Мак-Интошем.
- Надо полагать, Мак-Интош спит и видит во сне новый корпус?
- Да, это уж на все сто.
- Вот как? А у меня, когда я с ним беседовал, невольно сложилось
впечатление, что он относится к корпусу прохладно.
- Нет-нет, наоборот, весь так и горит.
- Поймите, он же твердил, что новый корпус ему не нужен и он не же-
лает иметь с ним ничего общего.
- Да это у него просто такая манера разговора. Странный народ эти
ученые лбы.
- Похоже на то.
- Удивляют меня на каждом шагу.
- Точно.
- Ну вот видите.
- Значит вы возьметесь за Мак-Интоша?
- Я возьмусь за Мак-Интоша.
- Ну, тогда ладно.
- Спасибо, что известили.
- Нет, это вам спасибо.
- Возьмусь за Мак-Интоша безотлагательно.
- Возьмитесь за него, пожалуйста.
- Безотлагательно.
- Значит, договорились.
- По-моему, обо всем.
- По-моему, тоже.
- Ну тогда...
- Главное, возьмитесь за Мак-Интоша.
- Возьмусь, возьмусь.
- Мне кажется, в нем все дело.
- Мне тоже так кажется.
- Если дело в чем-то другом, мы ведь всегда можем снова созвонить-
ся.
- Конечно.
- Ну, тогда, значит, привет супруге.
Г л а в а 1 1
"Хью Роу, - отпечатал Хью Роу, - подарил нам свой блистательный
первый роман. Интимный, искрометный, интеллектуальный. "Р" от первой
до последней страницы читается с неослабевающим интересом. Без тени
колебания могу провозгласить этот роман лучшей книгой года".
В лабораторию вошел Голдвассер.
- Опять увидел из своего окна, что вы работаете. Не устоял против
искушения зайти посмотреть на вас вблизи.
- А-а, - произнес Роу.
""Р", - отпечатал он, - открывает собой новую знаменательную эру в
развитии романа как формы искусства".
- Это все, надо понимать, ваш роман? - спросил Голдвассер.
- Да, - произнес Роу. Он отпечатал: "Успех! Успех! Бесспорный ус-
пех!"
- А что за роман? - спросил Голдвассер.
"Динамический, добротный", - отпечатал Роу. И произнес:
- Да знаете, роман как роман.
- А-а.
"Беру на себя смелость призвать всех и каждого при первом же случае
ознакомиться с этим поистине выдающимся произведением".
- Можно мне его прочесть? - спросил Голдвассер.
- Прочесть? Да он, собственно, еще не совсем готов... В общем, ког-
да закончу, пожалуйста...
Но Голдвассер уже заглянул через плечо Роу.
- Понятно, - сказал он секундой позже. - Господи, Роу, приношу ты-
сячу извинений! Я просто не представлял... С моей стороны это непрос-
тительно.
- Все дело в том, - произнес Роу, - что я решил начать с рецен-
зий...
- Начать? Вы хотите сказать, что роман еще даже не написан?
- Да. Понимаете, Голдвассер, я подумал, что лучше начать с рецен-
зий, а уж по ним как бы воссоздать роман.
- Ясно.
- Ведь писатели работают по-разному.
- Да.
- Вы находите, что начинать с этого конца нецелесообразно?
- Нет, отчего же.
- Понимаете, иногда я и сам призадумываюсь.
- Неужели?
- О да. Ведь когда пишешь, чувствуешь себя чертовски одиноким. По-
рой даже начинаешь бояться, что у тебя уже ум за разум зашел.
Некоторое время Голдвассер размышлял.
- Роу, - сказал он. - А сюжет для романа у вас есть? Или персонажи?
Роу молча глазел на пишущую машинку. "Молниеносно, мучительно и
мудро, - подумал он. Беспощадная проницательность и сокрушительная
точность. Смотрит в самый корень".
- Как раз нащупываю, - произнес он.
- Понятно. А есть у вас другие - как бы это выразиться? - Отправные
точки?
- Ну... - произнес Роу.
Он знал, что хочет написать, но рассказать об этом не мог. Напи-
сать, вообще говоря, тоже. Ни рассказать, ни написать он не мог, так
как образы, которые ему хотелось перенести на бумагу, были томны и ми-
молетны как сновидения. Чем больше тщишься описать сон, тем дальше он
от тебя ускользает, отступает перед словесной атакой, будто остывает,
будто бледнеет, и наконец, когда ты уже, казалось бы облек в слова, в
памяти не остается никаких следов того, что тебе снилось. Роу хотел
перенести на бумагу картины, которые возникали у него в голове неожи-
данно, когда мозг был разгорячен и на мгновение охватывал, казалось,
всю сладость жизни. Вот, например, картина: пронизывающий мартовский
ветер расцвечивает воду солнечными бликами в устье судоходной реки.
Или вот: усталые наивные глаза отмечают первый серый проблеск летней
зари на тополях и медных буках в уборе листьев, на каменных балюстра-
дах и газонах, белых от росы. Или такая картина: ноябрьским вечером
сквозь туман идет Роу, и пар от его дыхания туманом прорезает желтую
дымку в круге света от уличного фонаря, и он слышит тарахтенье мото-
цикла: "трах-тах-тах-тах-тах". Но как описать все это, чтобы сохранил-
ся хоть малейший аромат этих бесценных, уникальных картин, Роу понятия
не имел.
- Значит, нет? - сказал Голдвассер.
- Только в самых общих чертах.
- Вы не хотите выпятить какую- нибудь идею? Ну, например, показать,
как власть растлевает людей или желания опустошают душу? Не хотите ра-
зоблачить мещанские нравы провинциальных университетов или чрезмерно
крутую учебную политику Оксфорда или Кембриджа?
- В общем-то, наверное, нет.
- Что-ж, тогда начнем с персонажей и сюжета. Прежде всего нужен ге-
рой. Допустим его зовут Онн. Теперь, насколько я понимаю, у Онна лю-
бовная связь.
- С Онной?
- Слишком прозрачно. Как насчет Мои - сокращенно от Мойры? Ну вот,
уже кое-что. Моя, конечно, замужем за тупым издателем по фамилии Хоу-
ард. Их брак уже давно превратился в чистую фикцию. И вот Онн - пылкий
молодой писатель, бунтующий против затхлых условностей, - уговаривает
Мою бежать с ним и вместе строить новую жизнь.
- Прекрасно, Голдвассер!
- Мы ведь только-только начали. Теперь так: у Хоуарда есть любовни-
ца, по имени Лизбет. Лизбет знакомится с Моей, и в обеих женщинах
вспыхивает странное влечение друг к другу. Исполненная чудовищного
предчувствия собственной неполноценности, Моя пытается порвать с Онном
и затевает нарочито грязную, низкопробную интрижку с пьянчугой и пижо-
ном Лио - сводным братом Лизбет. В отчаянной попытке утешится после
утраты Мои, Онн спит с Лизбет, но вот Лизбет ему признается, что ког-
да-то была в связи с Лио, и Онн, захлестнутый глубочайшим отвращением
к жизни, вдруг допускает, чтобы Хоуард его соблазнил.
- Голдвассер, это же большая литература! (Здесь автор пародирует
содержание некоторых романов английской писательницы Айрис Мэрдок -
примечание переводчика)
- Я еще не кончил. Онн, ясное дело, не знает главного: Хоуард таким
образом мстит Лио за его интрижку с Моей.
- Я, кажется, не совсем уловил.
- Да ведь Хоуарда, само собой, связывают с Лио многолетние узы. Это
у Лио единственное светлое пятно в жизни, и когда он узнает, что Хоу-
ард обманывает его с Онном, то ударяется в длительный загул, который
его убивает. Узнав о смерти Лио, Лизбет кончает с собой. Онн чувствует
моральную ответственность за смерть Лизбет и сходит с ума. Поскольку
обоим некуда больше кинуться, Хоуард и Моя возобновляют совместную
жизнь, чтобы до самой могилы мучить друг друга взаимными упреками и
покаяниями.
- Вот это, действительно, сюжет, Голдвассер!
- Во всяком случае, без подготовки я не могу высосать из пальца ни-
чего лучшего.
- По-моему, вышло потрясающе.
- Стоит вам немножко поработать, и сюжет станет достаточно запутан-
ным.
Роу призадумался.
- Голдвассер, а вам не кажется, что в романе слишком много секса?
- С чего бы? Все романы только об этом и толкуют.
- Да, пожалуй.
- Пока еще ничего другого не придумали, так ведь?
- Пожалуй, нет. Знаете, для меня это совсем новая отправная точка.
- Не представляю, о чем же вы собирались писать роман, если не о
сексуальных отношениях.
- Да было у меня что-то вроде идеи. Трудно объяснить, но в общем о
том, как человек идет по улице. В тумане.
- А дальше?
- Он выдыхает туман.
- Выдыхает?
- Потом слышит треск мотоцикла.
- Ну а дальше?
- Не знаю. По-настоящему я еще, конечно, не все продумал.
Голдвассер потер щеку.
- Это вы можете обыграть, - сказал он. - Я так думаю.
- Например, Онн идет по улице сквозь туман, направляясь от Мои к
Лизбет?
- Или от Лизбет к Хоуарду.
- Пожалуй.
- Почти в любом месте можете обыграть.
- Да-а-а-а.
- Ну не буду вам мешать.
После ухода Голдвассера Роу вставил в машинку чистый лист бумаги.
Он всегда знал, что рано или поздно ему придется столкнуться с требо-
ваниями, предъявляемыми к роману, но воображал, что будет от них отма-
хиваться хотя бы до тех пор, пока не напишет развернутой критической
статьи для "Энкаунтера". (Английский литературно-художественный и об-
щественнополитический ежемесячный журнал самого реакционного толка -
примечание переводчика).
"Хью Роу, - безрадостно отбивали сами собой его пальцы, - вопреки
ожиданиям некоторых литературоведов не создал абсолютно самобытного
шедевра. Однако "Клубок червей" - зрелое профессиональное произведе-
ние, его сила - в действенном реализме замысла, оно смело смотрит в
лицо жизни, такой, какова она в современном романе..."
Г л а в а 1 2
- А-а! Добрый день, Мак-Интош, - сказал Нунн. - Хорошо, что вы заг-
лянули. Присаживайтесь. Правильно, скиньте свои мокроступы. Вы курите?
Нет? Похвально, похвально.
Рука Нунна неприметно занесла в "универсальный справочник рыболо-
ва": "Мак, оч. настор.". Разумеется, надо создать ему непринужденную
обстановку, а потом уж приступать к допросу. Не в первой.
- Как насчет рыбки? - спросил он любезно.
- Чего? - Не понял Мак-Интош.
- Рыбки.
- Э-э, не сейчас, благодарю.
- Не сейчас?
- Я только что поел.
