наблюдать, как того начинают презирать все члены семьи...
- Но мы даже не подозревали, - растерянно сказала Ули. - И в голову
никому не приходило... Мы думали, просто Пурех так неудачно уродился. Каюсь,
я сама мечтала, как мы с Урмаго от него избавимся после смерти отца,
прогоним его в лес, или отвезем куда-нибудь подальше, да хоть в Пустые
Земли, потому что просто невозможно было и дальше жить с ним под одной
крышей... Оказывается, мы могли бы расколдовать, да? А теперь он умер, и уже
ничего не исправишь. Как все несправедливо! - и она тихо заплакала, уже
который раз за этот день.
- Это правда, девочка, - спокойно согласился Лонли-Локли. -
Справедливость не является непременным условием человеческого бытия.
- Ну, Маркуло! Экспериментатор, мать его! Гипнотизер хренов! - сердито
сказал я, чувствуя, что еще немного, и гнев захлестнет меня с головой, так
что я вряд ли смогу удержаться от искушения немедленно отправиться в подвал
и разобраться с этой скотиной Маркуло: голыми руками придушил бы! Наверное,
ребята, которые в свое время придумали суд Линча, отличались таким же
неуемным темпераментом...
- Остынь, Макс, - сухо сказал Шурф. - Нас с тобой эта история не
касается. Я считаю своим долгом изложить факты леди Ули, которая
представляется мне человеком, способным принимать решения и приводить их в
исполнение. Не забывай: ты отнюдь не единственный человек во Вселенной,
обладающий правом карать виновных. Строго говоря, такого права у тебя нет
вовсе. По крайней мере, не здесь и не сейчас.
- Да знаю, знаю, - буркнул я. Я прилагал все мыслимые и немыслимые
усилия, чтобы успокоиться, и у меня, хвала Магистрам, понемногу получалось.
Шурф еще довольно долго рассказывал мрачной как туча Ули о том, как
злодей Маркуло ловко управлял действиями бабушки и несчастных кузенов,
которые и без всякой ворожбы боялись его как огня. С "поэтом" Йохтумаппом у
него вообще разговор был короткий: "не сделаешь, как я велю, срублю твое
любимое дерево!" А на таких условиях парень был готов не только вырастить в
наших спальнях ядовитые кусты, он, я думаю, и в пеший поход на битву с
Завоевателем Арвароха отправился бы беспрекословно. Этот странный тип любил
деревья столь страстно и преданно, что я, пожалуй, даже представить себе не
мог какого рода взаимоотношения их связывали...
- Да, чуть было не упустил еще одну интересную деталь, - добавил он,
когда наша беседа уже близилась к концу: ночь за окном постепенно уступала
свои права бледным предрассветным сумеркам, а мы с Ули затеяли своего рода
состязание: кто глубже зевнет. - Знаешь ли ты, девочка, что твое решение ни
за что не рассказывать мне о том, что на самом деле случилось с Урмаго...
- Я уже и сама поняла, - перебила его Ули. - Тоже проделки Маркуло, да?
- Разумеется. Сам-то он действительно не знал, куда подевался Урмаго, и
добросовестно объехал всех соседей в округе, разыскивая его - отчасти
потому, что ему было положено проявлять признаки беспокойства, а отчасти
потому, что он растерялся: как это - младший брат пропал накануне дележки
наследства, и не по его вине?! К тому же, не было никаких гарантий, что
Урмаго не вернется... А когда я сообщил ему, что намерен разыскать Урмаго,
Маркуло запаниковал. Страх обострил его интуицию - так, кстати, часто бывает
- и он вдруг почувствовал, что ты как-то причастна к этому делу. Вот и
принял меры, чтобы твой рот оставался на замке - на всякий случай. Мне
кажется, он больше всего на свете боялся, что мы и вправду разыщем вашу
пропажу: тогда ему пришлось бы собственноручно убивать какого никакого, а
все-таки брата...
- Да, - хмуро сказала Ули. - Это было странное ощущение: несколько раз
я собиралась сказать вам правду - не потому что действительно так уж
надеялась на вашу помощь, но утопающий хватается за любую соломинку, верно?
И всякий раз, когда я открывала рот, на меня накатывала такая волна
неприязни к вам обоим, что...
- Ну да, нечто в таком роде я и имел в виду, - согласился Шурф. И
обернулся ко мне: - Пошли спать, Макс. Все мы уже порядком устали, а
закончить разговор можно будет и завтра. Надеюсь, и сам господин Урмаго
будет в состоянии принять в нем участие.
- А жену свою ко мне тоже Маркуло присылал? - весело спросил я, с
некоторым сожалением покидая уютное кресло. - Еще одно покушение? Она должна
была э-э-э... как бы это сказать потактичнее - зацеловать меня до смерти,
так, что ли?
- Вполне возможно, - равнодушно пожал плечами мой друг.
- А что, Мичи к тебе приставала? - рассмеялась Ули. - Знаешь, сэр Макс,
я думаю, что в данном случае Маркуло тут ни при чем. Она ко всем мужчинам
пристает, глупышка. Однажды Маркуло ее даже с Пурехом застукал!
На этой оптимистической ноте мы и расстались, пожелав друг другу
хорошей ночи.
- Сегодня можем спать одновременно, я правильно понимаю ситуацию? - с
надеждой спросил я Шурфа, когда мы добрались до своего домика. - Или
все-таки лучше перестраховаться?
- Ну, хороший сторож никогда не помешает, - авторитетно заметил он. -
Впрочем, сегодня с обязанностями охранников вполне справятся эти господа, -
и он указал на двух совершенно довольных жизнью собак: моего Друппи и
говоруна Дримарондо.
Черт, а я-то почти забыл об их существовании за этот бесконечно долгий
день, начавшийся с котла яда на завтрак и закончившийся долгой и
занимательной беседой с "ведьмочкой" Ули, которая на поверку оказалась
весьма милой юной леди.
- Нас сегодня хорошо кормили, - гордо сообщил мне Дримарондо. - Как
только твой друг посадил Маркуло в подвал, бабушка Фуа тут же вынесла нам
котел мяса из кухни.
- Ну вот видишь, жизнь налаживается, - улыбнулся я.
Расходиться по спальням мы все-таки не стали: мало ли, что взбредет в
голову тому же Йохтумаппу! А вдруг он решил, что теперь должен проделывать
свой фокус с ядовитыми кустами каждую ночь... И вообще, осторожность еще
никогда никому не вредила. Так что из одного огромного "вороньего гнезда" из
перин и одеял мы быстренько соорудили два поменьше. Нырнув в одно из них, я
понял, что жизнь еще прекраснее, чем мне казалось до сих пор. И все-таки
прежде, чем заснуть, я задал Шурфу еще один вопрос, последний на сегодня:
- Скажи, а откуда ты все это узнал?
- Что именно? - сонно переспросил он.
- Ну, все, - растерянно объяснил я. - Про Маркуло, например. Как он
приучил Пуреха к пьянству, как старый Хурумха по его милости не мог написать
завещание, как он насылал на нас мои детские страхи, и про остальные подвиги
этого гения... И еще ты говорил, что уже сам собирался отправиться в башню,
поскольку понял, что Урмаго должен быть где-то там...
- Грешные Магистры, Макс, все так просто! - зевнул он. - Я хорошенько
расспросил всех обитателей этого дома, как и собирался с самого начала.
Сравнил их рассказы, подумал, сделал соответствующие выводы... Между прочим,
этот маленький старик по имени Тухта всегда знал, что Урмаго и Ули
используют башню для ворожбы, и кстати, видел, как они поднимались туда
накануне его исчезновения. Было бы странно, если бы я не сделал
соответствующие выводы... А что касается Маркуло, как я уже сказал, он очень
глуп - и это не пустое оскорбление побежденного противника, а констатация
факта. Этот человек никогда не умел по-настоящему прятать концы в воду.
Просто его родственники не отличаются аналитическим умом, вот и все...
- Знаешь, я даже не это имел в виду, - вздохнул я. - Мне вот что
интересно: как ты заставил их говорить правду?
- А, ну это оказалось еще проще, - отмахнулся Шурф. - Я выяснил, что
мне достаточно строго смотреть в глаза своему собеседнику, чтобы у того
пропала охота меня обманывать...
- Так просто? - изумился я. Потом представил себе, как должен выглядеть
со стороны "строгий" Шурф Лонли-Локли и тихо рассмеялся. - Да уж, вообще-то
ребят можно понять!
- Кстати, прежде я не знал о том, что могу заставить людей говорить
правду, не пуская в ход ни магические приемы, ни свой авторитет
профессионального убийцы, - удовлетворенно отметил мой друг. - Так что можно
сказать, я действительно не без пользы провел время в этом доме. Да и ты
тоже, насколько я понимаю, - не без некоторой иронии добавил он.
- Да уж, - вздохнул я.
Лонли-Локли не ответил. Кажется, он уже спал, и я с удовольствием
последовал его примеру.
А когда я проснулся, комната была насквозь пронизана солнечными лучами,
в которых плясали тысячи пылинок - хорошо, что Шурфа не было в комнате, он
бы наверняка возмутился, увидев, как их много! Я подумал, что он наверняка
отправился на последний тур переговоров с Кутыками и расплылся в счастливой
улыбке, когда понял, что мне не обязательно включаться в этот процесс.
Вообще-то, каждый человек вполне хорош, если правильно рассчитать дозировку
- самые невыносимые типы могут оказаться почти душками, если видеть их один
раз в три года и не дольше тридцати секунд кряду. Надо отдать должное
Кутыкам: они оказались отнюдь не такими монстрами, как мне казалось
поначалу, и все же я решил, что с меня хватит.
К моему величайшему восторгу, сэр Лонли-Локли придерживался такого же
мнения. Он появился часа через два и как бы мимоходом заметил, что мы
несколько загостились. Я был готов броситься ему на шею и зарыдать от
восторга, честное слово! Но в последний момент решил, что практичнее будет
заняться багажом: наши немногочисленные вещи каким-то образом умудрились
расползтись по всему дому.
К моему величайшему облегчению, Кутыки не стали устраивать
драматических сцен прощания. Они не выстроились вдоль дороги, чтобы залить
горючими слезами наши сапоги. Собственно говоря, попрощаться вышла только
Ули. Ее брат Урмаго все еще валялся в постели, приходя в себя после
давешнего приключения. Бабушка и старый Тухта несли вахту у его изголовья,
отлучаясь только для того, чтобы помешать в котле какое-нибудь очередное
лекарственное зелье. Терпкий запах травяных отваров медленно расползался по
всему двору. Отмороженные "кузены" молча сидели над свежей могилой Пуреха,
которого похоронили прямо во дворе - в той самой яме, в которой он нашел
свою смерть, рассудив, очевидно, что рыть еще одну такую же - дурная работа.
Тугодум Арало с некоторым опозданием осознал свою причастность к гибели
родственника и теперь тихо страдал, с таким ожесточенным упорством, словно
печаль была физической работой, требующей добросовестного исполнения. А
босоногий "поэт" Йохтумапп, как мне показалось, отнесся к происшедшему
просто и практично: он решил, что из бесполезной могилы со временем может
выйти неплохая цветочная клумба, и теперь медитировал на ее краю в ожидании
первых зеленых ростков. Жена и сын Маркуло, очевидно, находились под
"домашним арестом" - по крайней мере, их было не видно и не слышно. Что
касается Тыындука Рэрэ, он всецело посвятил себя починке ворот... хотя,
какая уж там починка, после того, как Шурф от них пепла не оставил! Так или
иначе, но дядя с головой ушел в работу.
- Извините, что я одна вышла вас проводить, - тихо сказала Ули. - У нас
дома сейчас невесть что творится. Большая радость сразу после большого
горя... и еще мы никак не можем решить, что делать с Маркуло. Не убивать же
родича, в самом деле! А жить с ним под одной крышей... нет уж, хватит! И
потом, им просто нечего сказать вам на прощание, потому что... - она
внезапно смущенно умолкла, даже прикрыла рот узкой ладошкой.
