стал, растворилось бы в этой бесконечности, как кусок сахара в невероятно
огромной кружке с горячим черным кофе. Но потом сработал некий часовой
механизм, я даже явственно услышал тихий сухой щелчок, и сразу вспомнил, что
должен... что должен что-то вспомнить. Но вот что именно - я понятия не
имел! Потом откуда-то из темноты пришли бессмысленные, но четкие фразы: "я -
Тайный сыщик", "я - федеральный агент", "я - полицейский", "я - коп". Я
ухватился за слово "коп" - оно было таким же непонятным, как все прочие, но
самым коротким. "Что такое "коп"? - спросил я сам себя, не слишком
рассчитывая получить ответ - думаю, тут сработала моя дурацкая привычка
говорить с самим собой. На сей раз она оказалась полезной. Через мгновение
из тинистых глубин ассоциативной памяти медленно выплыл образ большого
грубого человека с пистолетом, приставленным к голове другого человека, тоже
грубого, но не такого большого и гораздо более беспомощного.
- Точно! - я так обрадовался, что заговорил вслух, хотя до сих пор был
уверен, что мне не нравится говорить вслух. - Я - коп с большим пистолетом,
и должен арестовать преступника по имени Йонги Мелихаис, а для этого я
должен оказаться у его дверей. Я хочу найти Йонги Мелихаиса!
Все оказалось просто - действительно очень просто! Бесконечность,
окружающая меня, еще какое-то время оставалось бесконечностью, но ее
качество понемногу менялось: Коридор между Мирами все больше походил на
некое "что-то", какое-то более-менее сформированное пространство, а потом я
понял, что стою перед самой настоящей дверью... вернее, это было похоже на
вход в пещеру, задрапированный темнотой, напоминающей плотный черный шелк,
впрочем, уже через мгновение передо мной была тяжелая металлическая дверь,
потом она превратилась в гигантскую форточку, хлопающую на ветру, а потом -
в хлипкую дверцу пляжной раздевалки. Изображения менялись с угрожающей
скоростью, но к счастью, мне не было никакого дела, как выглядит эта
треклятая дверь. У меня была проблема посерьезнее: волна перемен,
захлестнувших пространство, задела и меня, так что теперь я снова мучительно
вспоминал, зачем сюда пришел, и что мне следует сделать. Наконец я кое-как
вспомнил, и с идиотским криком: "Я - робот-полицейский" - ворвался в эту
грешную дверь, даже не обратив внимание, как именно она выглядела в это
мгновение.
Зрелище, которое ожидало меня за дверью, не вызвало никакого удивления
у нечеловечески мудрого и в то же время невероятно простодушного существа,
глазами которого я смотрел на окружающий мир. Удивлялся я уже задним числом,
гораздо позже, когда волнения остались позади, а моя память начала
нерешительно подклеивать к невнятной общей картине случившегося некоторые
экзотические подробности моего невероятного странствия.
Какая-то часть пространства была похожа на огромную роскошно
обставленную комнату с большим бассейном в центре. На краю бассейна сидел
пожилой человек в ярко-голубом банном халате - крупный, но не столько
толстый, сколько ширококостный. У него было обаятельное лицо карточного
шулера, обрамленное аккуратной белоснежной бородкой. Кроме него там были еще
двое пожилых мужчин, один из них делал толстяку педикюр на левой ноге,
другой занимался правой. Очаровательная подробность, которая скрасила мою
жизнь уже гораздо позже: один из них был точной копией Великого Магистра
Нуфлина Мони Маха, а второй - двойником моего великолепного шефа, сэра
Джуффина Халли. Впрочем, тогда я не стал тратить время на то, чтобы
поздороваться с этими достойными господами и спросить, как они дошли до
жизни такой. Мое чутье сразу подсказало мне, что эти двое - такая же
иллюзия, как сама комната и бассейн. "Настоящим" здесь был только бородатый
толстяк в халате - правда, его халат был таким же бесполезным миражом, как и
прочие прибамбасы. Удивительно - но все, на чем задерживался мой взгляд,
исчезало, так что через несколько секунд реальность, в которой так уютно
устроился Йонги Мелихаис, стала дырявой, как кружева, сплетенные неумелой
ученической рукой. У стариков, согнувшихся над ногами своего повелителя, не
стало голов и рук: я слишком долго всматривался в их лица, а потом с
непосредственной заинтересованностью дебильного ребенка разглядывал их
работящие конечности, пытаясь определить, чем они занимаются...
Йонги Мелихаис наконец поднял тяжелые веки, заметил меня и тихо взвыл
от страха, а потом неподвижно замер, не в силах пошевелиться. Я ясно видел
обуявший его ужас - это было нечто совершенно материальное, вещественное:
клейкая плотная субстанция, похожая на молочное желе. Существо, которым я
был, сочло эту массу весьма привлекательной и уместной, как шапка взбитых
сливок над чашечкой кофе. Очевидно, мне просто понравилось внушать страх.
- Именем закона вы арестованы, - сипло пролаял я, - вы имеете право
хранить молчание...
Я не помнил, что надо сказать дальше, какое магическое заклинание
применяют полицейские к своим несчастными жертвам.
- Вы имеете право хранить молчание... - Повторил я, как старая
пластинка. Именно в этом месте произошел загадочный сбой программы, и меня
понесло. В моей голове, обезумевшей от дивного аромата чужого страха, одна
за другой всплывали дурацкие бессмысленные фразы, которые я тут же с
наслаждением выплевывал в искаженное ужасом лицо своей жертвы: - Ты знаешь,
дорогуша, кроваво-черные воды зла кишат пурпурными скатами!.. Бластеры к
бою!.. Бриолиньте скальпы, мои голозадые ирокезы!.. С вас тридцать семь
долларов сорок девять центов... Лед тронулся!.. Буэнос диас, амиго!..
Дорогая, посмотри, какая лунная ночь... Дырку в небе над твоим домом!..
Говорят, гейши императора уже начали засолку цветов сакуры в опустевших
садах Киото... Упал, отжался!
Бедняга Йонги вообще перестал понимать, что происходит. Его страх
смешивался с растерянностью, сгущался и оседал на пол крупными пушистыми
хлопьями. Это белесое месиво скрыло босые ступни Йонги, словно они утонули в
снежных сугробах. Я чувствовал его замешательство, оно доставляло мне
ощутимое физическое удовольствие, как впрочем, и мои собственные идиотские
вопли. Плохо было другое: я никак не мог сообразить, что нужно делать
дальше.
Йонги наконец пошевелился. Не думаю, что он действительно рассчитывал
от меня удрать - просто инстинктивно дернулся, как дернулся бы на его месте
и я сам в отчаянной, но обреченной на неудачу попытке к бегству. Я оборвал
свой бредовый монолог, грозивший стать бесконечным, и одним прыжком настиг
его, схватил за руку, и сразу понял, что это - именно то, что нужно. Мне
было достаточно взять его за руку, чтобы увести отсюда, а ведь это я и был
должен сделать: увести его отсюда и отдать Джуффину, который послал меня на
охоту. Впрочем, тогда я ни о чем таком не думал, а просто увидел, как увожу
свою добычу отсюда за руку и отдаю Джуффину, а он с аппетитом вонзает в его
горло свои острые зубы - эпизод, дорисованный примитивным, но буйным
воображением зверя... В этот момент я понял еще кое-что: передо мной была
пища, огромный кусок самой лучшей, самой подходящей для меня пищи.
Оказывается, такие твари, как я, питаются существами, сотканными из той же
странной материи, что и дух мертвого Йонги Мелихаиса. Открытие несказанно
меня обрадовало, и я уже собрался было насладиться этой восхитительной
трапезой... Сам не знаю, что меня остановило - во всяком случае, не чувство
долга, поскольку такого рода вещи были мне совершенно недоступны. Просто
что-то сказало мне "нельзя" - это самое "нельзя" было похоже на комок в
горле, я даже закашлялся, сотрясая пространство громкими скрежещущими
звуками.
- Ладно, я не буду тебя есть. Я тебя арестовал, теперь надо
возвращаться, - наконец сообщил я бедняге, развернулся на сто восемьдесят
градусов и пошел неведомо куда - лишь бы идти, увлекая за собой свою добычу.
Йонги Мелихаис не сопротивлялся, хотя я просто держал его за руку - кажется,
мое прикосновение полностью его парализовало.
Я искренне хотел вернуться туда, где ждал меня Джуффин, но это
почему-то не происходило. В какой-то момент у меня в голове воцарилось некое
подобие порядка, и я понял, что фраза "надо возвращаться" была неправильной,
в ней не хватало конкретности: я не назвал место назначения, и не объявил,
что я этого хочу.
- Я хочу вернуться к Джуффину! - Заявил я. Еще одно воспоминание -
"Главное - не забудь, что ты должен вернуться не позже, чем на рассвете", -
толкнуло меня в живот так, что я на мгновение остановился и поспешно
выпалил: - Я хочу вернуться быстро! Очень быстро! До рассвета!
Это сработало: почти сразу же я увидел перед собой лицо Джуффина,
изумленное и счастливое - это я уже потом понял, что оно было именно
изумленное и счастливое, а не какое-то другое, а тогда я просто почувствовал
его настроение, и это доставило мне ни с чем не сравнимое удовольствие.
- Я привел тебе Йонги, - гордо сказал я, - я не стал есть его сам, а
привел тебе!
- Так мило с твоей стороны! - рассмеялся Джуффин.
Его смех оказал на меня совершенно сокрушительное воздействие: я
почувствовал, что рассыпаюсь на части, но мне было плевать, я ничего не
боялся, хотя абсолютно точно знал, что все закончилось... Последнее, что я
услышал - это насмешливый голос своего шефа. Он говорил: "Хорошо, что я
соединил тебя именно с собакой, а не с какой-нибудь дикой лисицей, которая
сожрала бы свою добычу под первым попавшимся кустом!"
- Там не было никаких кустов.
Я огляделся по сторонам, чтобы понять, кому принадлежит этот незнакомый
голос, а потом понял, что фразу про кусты сказал я сам и удивился - с чего
бы это? При чем тут кусты?..
- Приятно видеть тебя, сэр Макс, - улыбнулся Джуффин. - Добро
пожаловать домой! Я соскучился по твоей замечательной физиономии. Передать
тебе не могу, насколько она мне нравится - по сравнению с тем, как ты только
что выглядел.
- А как я только что выглядел? - Удивленно спросил я. У меня появилось
смутное ощущение, что какая-то - вне всяких сомнений, очень важная и
интересная! - часть моей собственной жизни прошла без моего участия.
- Ты ничего не помнишь? - озабоченно спросил мой шеф, присаживаясь на
корточки рядом со мной. - А где, в таком случае, не было кустов? Ты только
что сам это сказал...
- В Коридоре между Мирами, - почти машинально ответил я и встревоженно
уставился на Джуффина: - Слушайте, я совершенно уверен, что только что
шлялся через Хумгат, но какого черта я там потерял?... Это ваши штучки?
- Да нет, не мои, скорее уж матери-природы... Ничего, ты еще вспомнишь,
- сочувственно улыбнулся мой шеф, - сейчас немного отдышишься, соберешься с
мыслями и вспомнишь. Иногда превращения творят с памятью странные вещи!
- Так были еще и превращения, - нахмурился я. - Слушайте, а ведь точно!
Вы же грозились превратить меня в какое-то чудовище... Меня и мою любимую
собаку. Так что, все уже случилось?
Прохладная волна воспоминаний уже была готова обрушиться на мою голову,
но меня отвлек жалобный визг. Я обернулся и увидел Друппи. Пес лежал на полу
и энергично мотал головой, как ныряльщик, только что оказавшийся на
поверхности. Встретившись со мной взглядом, он расслабился и даже пару раз
взмахнул ушами - на большее у него явно не было сил.
- Все в порядке, мой хороший, - ласково сказал я, и сам удивился
охватившим меня чувствам: там было очень много нежности, и неправдоподобно
