они... полезут ко мне с поцелуями!"
К счастью, ни любвеобильная Боэсда-Бэтэна, ни ее угрюмый двухголовый
отец не повстречались на нашем пути. Только многочисленные слуги Таонкрахта,
да и те поспешно разбегались от нас по сумрачным коридорам - совсем как
тараканы после того, как на кухне включили свет. Наконец мы вышли во двор,
освещенный только светом последней заходящей луны.
- Поедете на хухтах моих оруженосцев. А ребята пойдут пешком. Ничего, к
вечеру доберутся, они у меня шустрые, - решительно сказал Эбенгальф, когда
мы подошли к невысокому навесу, под которым были привязаны верховые
животные, смутно напоминающие лам - точно на таком же разъезжала по своим
владениям моя подружка Альвианта.
Я не стал говорить ему, что никогда не ездил верхом. И вообще я решил
не волноваться по этому поводу. Честно говоря, я был совершенно уверен, что
справлюсь: в конце концов, в последнее время мне постоянно приходилось
делать вещи, которых я никогда прежде не умел. Поэтому я просто внимательно
посмотрел, как ловко забираются в седла мои спутники, а потом постарался
воспроизвести их действия. Разумеется, у меня все получилось - иначе и быть
не могло! Оказалось, что шаг у хухта на удивление ровный, нрав -
флегматичный и добродушный. Именно то, что требуется начинающему наезднику!
- Через пару часов приедем в замок, гульнем немного, потом отдохнем, -
деловито говорил Эбенгальф, - а ночью я открою тебе Врата, - у него был тон
человека, диктующего секретарю свой бизнес-план. - Только смотри, не
передумай, а то Ванд мне голову оторвет, если выяснится, что я и Рандана
лопатой по голове съездил, и тебя не спровадил, - встревоженно добавил он. -
В таком деле надо, чтобы хоть что-то было в порядке!
- Я не передумаю, - улыбнулся я. Знал бы он, как я ждал этого дня, еще
бы и плату с меня потребовал...
- Он не передумает, - лукаво подтвердил Хэхэльф. - Что ему здесь светит
кроме объятий Боэсды-Бэтэны!
- Отвяжись, - фыркнул я, - уже не смешно!
- Это тебе уже не смешно, а мне еще смешно, - безмятежно парировал он.
- Мне теперь до глубокой старости смешно будет! В конце каждой сказки герой
должен получить красавицу... Вот ты и получил!
- Боэсда-Бэтэна - хорошая девушка, - неожиданно вмешался Эбенгальф. -
Богатая невеста из знатного рода, и в сражении одна из первых. Я бы для
своего сына другой невесты не пожелал! А две головы... Что ж, по крайней
мере, это лучше, чем две задницы, поверьте мне на слово, ребята. Так что зря
вы над ней смеетесь.
- Лично я смеюсь не над ней, а над Ронхулом, - тут же выкрутился
Хэхэльф.
- А мне вообще не до смеха, - вздохнул я. - Ну не привык я к
двухголовым женщинам, и делайте со мной что хотите!
- Пожил бы у нас в Альгане, привык бы, - флегматично заметил Эбенгальф.
- Ну да ладно, чего уж там: теперь уже поздно локти кусать!
Вскоре мы выехали на Быструю Тропу, а еще через час перед нами
распахнулись тяжелые ворота фамильного замка Ахамстольфа Эбенгальфа. На сей
раз у меня была отличная возможность оценить альганскую архитектуру: в
бледных лучах восходящего солнца замок был необыкновенно красив, а на фоне
экзотической растительности Мурбангона, к которой я так до сих пор и не
успел как следует привыкнуть, элементы мавританского стиля, неожиданно
проявившиеся в облике этого великолепного сооружения, казались необыкновенно
уместными.
В центре мощеного двора стояло несколько повозок, вокруг сновали сонные
слуги и топтались меланхоличные хухты. От одной из телег ощутимо пахло
дерьмом. Я поморщился, а потом невольно улыбнулся, вспоминая планы Хэхэльфа
касательно искоренения местных дерьмоедов - можно было подумать, что он уже
начал действовать, и теперь несчастные обитатели Земли Нао вынуждены возить
свое дерьмо за собой - в ожидании лучших времен.
- Ох, как невовремя! - с досадой простонал Эбенгальф, берясь руками за
голову. - Ну да ладно, чего уж теперь! Не гнать же хорошего человека...
- Что - "невовремя"? - насторожился я.
- Да вот видишь: дружок мой приехал, Нидольгаль Наоргаль, - Эбенгальф
уже повеселел и даже соизволил дружески мне подмигнуть. - Дерьмо вот свое
привез... Понимаешь, Маггот, у меня дома с давних времен хранится одна
волшебная вещь: кувшин, которые превращает в хорошее вино все, что угодно:
хоть воду, хоть жижу болотную, хоть дорожную пыль... А мой приятель
пристрастился превращать в вино собственное дерьмо. Говорит, что это - самое
великое чудо из всех, каким он когда-либо был свидетелем. А поскольку я свой
кувшин никому с собой не даю, приходится ему свое дерьмо ко мне возить -
издалека, между прочим... Веселый он мужик! За день может дюжину бочонков
вина выпить - вот ни капли не привираю! Теперь тут такая гульба пойдет...
Одно из двух, Маггот: или я открою тебе Врата дня через два, или... Или дня
через три. Раньше не просохнем, а на пьяную голову такие дела вершить не
следует! - решительно заключил он.
Я хотел было возмутиться, но Эбенгальф уже отвернулся от меня, чтобы
как следует стиснуть в своих богатырских объятиях невысокого толстяка в
зеленом дорожном плаще с просторным капюшоном, из-под которого грозно
сверкал музейного вида шлем.
- Ну вот, - мрачно сказал я Хэхэльфу. - Опять все наперекосяк! Ну и
местечко этот Альган! Колдуны - сплошные алкоголики, превращают дерьмо в
вино, этим чудотворством и довольствуются; красавицы - непременно с двумя
головами; предприниматели делают бизнес исключительно на торговле
дерьмоедами, разбойники - идиоты, к тому же еще и беспомощные, как младенцы;
замки... Нет, замки очень даже ничего - захочешь, не придерешься!
- Не вешай нос, Ронхул, - беззаботно сказал Хэхэльф. - В любом случае,
твои странствия, считай, завершились. Днем раньше, днем позже - какая тебе
разница! Так даже лучше: еще и развлечешься напоследок. До конца года еще
целых двадцать дней, так что все в порядке!
- Всего двадцать дней? - его сообщение подействовало на меня, как ведро
ледяной воды на голову. - Я-то думал, у меня еще есть время...
- А чего ты переполошился? - удивился Хэхэльф. - По-моему, не "всего"
двадцать дней, а целых двадцать дней - почти вечность!
- Но если у Эбенгальфа ничего не получится, я уже не успею... - я на
секунду осекся, потому что мне ужасно не хотелось развивать эту леденящую
мысль, а потом договорил: - Я уже ничего не успею исправить. Наступит
последний день года, и мне придется убедиться на собственной шкуре, что эти
проклятые "Гнезда Химер", в которые вы все дружно не верите, все-таки
существуют...
- Ох, я как знал, что лучше не стоит говорить тебе, сколько дней
осталось до конца года... Какой ты все-таки смешной, Ронхул! - вздохнул
Хэхэльф. - У тебя есть древний ветер Хугайда, который всегда готов сыграть
на твоей стороне - только позови! - а ты вечно забываешь о нем и жалуешься
на судьбу, как портовый побирушка... После таких приключений пора бы стать
мудрее!
- Твоя правда, - растерянно согласился я. - Просто ко мне уже вернулась
надежда, а человек, у которого есть надежда, всегда слабее и глупее того,
кому нечего терять.
- Это верно, - спокойно согласился Хэхэльф. - Мой тебе совет, Ронхул:
расслабься пока. Пусть все идет как идет. Если поймешь, что тебя водят за
нос - начинай бузить, как вчера. Или устрой заварушку прямо сейчас, если
неймется. Главное - не изводи себя пустой тревогой. Насколько я понимаю,
пришли твои последние дни в этом мире - наслаждайся напоследок...
- Все-таки ты слишком мудрый, Хэхэльф Кромкелет из Инильбы! -
усмехнулся я. - Сейчас ты скажешь мне, что "дао, выраженное словами, не есть
настоящее дао", и улетишь на белом журавле...
- Чего? - густые брови Хэхэльфа удивленно поползли вверх.
- Ничего, - улыбнулся я, - просто я уже начал "наслаждаться напоследок"
- по мере своих скудных возможностей.
- Ну вот и молодец, - он сказал это мне снисходительно, как мамаша
ребенку, который наконец-то угомонился и занялся конструктором "Лего".
Эбенгальф тем временем вволю наобнимался со своим приятелем, который
при ближайшем рассмотрении оказался таким же белобрысым, как сам Эстер и еще
более красномордым, чем бедняга Таонкрахт. Теперь хозяин замка энергично
тащил нас всех за собой - пировать. Сопротивляться его напору было
совершенно бесполезно: у Эбенгальфа был врожденный талант
массовика-затейника, так что усадить за стол троих не слишком
сопротивляющихся мужчин для него было - раз плюнуть.
Слуги Ахамстольфа Эбенгальфа оказались весьма разношерстной публикой.
Костюмы - и, самое главное, осмысленные физиономии - доброй половины ребят,
которые прислуживали нам за столом, разительно отличались от прочих - сонно
ухмыляющейся альганской дворни, такой же, как у его соседа Таонкрахта. Я
вспомнил слова Хэхэльфа, что в Земле Нао завелась мода на иноземных слуг, и
решил, что мой новый приятель Эбенгальф - самый стильный дядя в этом
захолустье. "И как всех этих бедняг сюда занесло? - сочувственно подумал я,
разглядывая экзотические наряды и странные лица прислуги. - Тоже небось,
зашли в какой-нибудь подозрительный трактир в Бондохе, а очнулись уже в
рабстве... Ну люди живут!"
Хэхэльф, тем временем, уже взялся за дело: он вовсю рекламировал свою
таинственную приправу, смертельно опасную для нежных желудков дерьмоедов. Он
щедро присыпал этим ароматным ярко-алым порошком здоровенный копченый
окорок, стоящий в центре стола. Эбенгальф попробовал мясо и остался очень
доволен. "Ну вот, пошло дело, - насмешливо подумал я, - вот как,
оказывается, поворачивается колесо истории, и хрен кто теперь повернет его
вспять!" Хэхэльф адресовал мне торжествующий взгляд, счастливый и яростный
одновременно. Да уж, этот парень умел получать удовольствие от любой игры, в
которую брался играть! Мне следовало бы у него поучиться...
Толстый Наоргаль пока не проявлял никакого интереса к окороку,
посыпанному ядовитой приправой. Думаю, дело было не в приправе: он вообще не
обращал внимания на еду. Просто пил вино, кружка за кружкой, словно
находился на службе, и в его обязанности входило уничтожение алкоголя,
причем работа оплачивалась сдельно - то бишь покружечно. Хэхэльф некоторое
время с интересом наблюдал за ним, а потом достал из-за пазухи мешочек с
остатками курмды и предложил Наоргалю. Эбенгальф раскатисто захохотал:
очевидно, он заранее знал, что за этим последует. Толстяк поблагодарил
Хэхэльфа - вежливо, но как мне показалось, равнодушно - потянулся за пустой
миской, сложил в нее курмду и принялся с остервенением толочь ее рукояткой
своего меча. Потом залил порошок каким-то вином - знакомый аромат хорошего
парфюма навел меня на мысль, что это было недоброй памяти "Альганское
Розовое" - попробовал смесь и задумался: дескать, чего бы еще добавить?
Неугомонный Хэхэльф тут же сунул ему под нос свою отраву. Наоргаль
принюхался, деловито кивнул, добавил щепотку в свой кошмарный коктейль и
залпом осушил миску. Некоторое время он сидел неподвижно, мечтательно
уставившись в потолок, потом из его рта вылетело несколько пузырей,
напоминающих мыльные, Нидольгаль одобрительно крякнул, снова поблагодарил
Хэхэльфа и потянулся за следующей кружкой вина. Мы еще и четверти часа не
провели за столом, а он, по самым скромным подсчетам, оприходовал уже не
меньше пяти литров! Хэхэльф косился на него с заметным возмущением: кажется
он был недоволен столь непростительным обращением с драгоценной курмдой.
