младше. Во всяком случае, он так выглядел. Не слишком высокий, толстенький,
как мои вчерашние знакомцы кырба-ате, скромно одетый в длинную синюю юбку
без намека на какой-нибудь яркий узорчик и короткое, до пояса, белое одеяние
- странный гибрид пончо с перелиной, с неожиданно, почти драматически
красивым лицом, он смотрел куда-то вглубь себя, пока Хэхэльф пытался нас
познакомить, а потом что-то сказал, испытующе сверкнул своими темными
глазами, залез в "бочонок" на спине одного из "свинозайцев" и окончательно
ушел в себя.
- Что он сказал-то? - полюбопытствовал я.
- Я и сам не понял, - растерянно ответил Хэхэльф. - Какую-то чушь о
твоем имени: мол, ни к чему его запоминать, поскольку потом придется забыть
не только само имя, но и сам факт, что он его когда-либо запоминал, а он,
дескать, не так глуп, чтобы забывать то, что запомнил и запоминать то, что
понадобится забыть... Ох, Ронхул, не обращай внимание: все жрецы с
заворотом, а все паги - с несколькими заворотами, а уж у паги Пикипыха этих
заворотов, что глотков в хорошем бочонке!
Я уважительно покосился на жреца: может быть, он просто понял, что имя,
которым меня называет Хэхэльф - не настоящее, а может быть, в его словах был
какой-то иной, более таинственный и непонятный мне самому смысл... Так или
иначе, а этот толстяк произвел на меня грандиозное впечатление.
- Давай-ка, усаживайся сюда, Ронхул. Пора в дорогу, - сказал Хэхэльф,
подводя меня к одному из "свинозайцев".
- Думаешь, я справлюсь с управлением? - недоверчиво спросил я.
- А управлять и не надо. Этим зверям в свое время носы кумафэгой
мазали, так что с тех пор они сами отлично понимают, что надо делать, а чего
не надо, - объяснил Хэхэльф. - Так что твое дело - устроиться поудобнее и
наслаждаться дорогой. С этим справишься, горе мое?
- Справлюсь, - пообещал я. - "Наслаждаться дорогой" - с этим у меня до
сих пор проблем никогда не было!
"Бочка" оказалась довольно удобной, хотя я бы предпочел, чтобы она была
попросторнее: сидеть в ней можно было только подтянув колени к подбородку,
или на корточках, или же задрав ноги вверх и уложив их на бортик. И еще
можно было стоять: бочка доходила мне примерно до пояса - вполне достаточно,
чтобы не вывалиться. Для начала я решил попробовать вариант с ногами на
бортике, хотя заранее смирился с мыслью, что мне придется хорошенько
повертеться, каждые несколько минут меняя свое положение в пространстве.
Озабоченный обживанием нового места, я не заметил, как ко мне подошел
один из красивых величественных стариков, рабов ндана-акусы. Ему пришлось
прикоснуться к моему плечу, чтобы я обратил на него внимание. Старик
протягивал мне маленькую коробочку из темного дерева и что-то говорил. Брови
Хэхэльфа изумленно поползли вверх.
- Он говорит, что принес тебе подарок от ндана-акусы, - Хэхэльф
недоверчиво покачал головой и добавил: - И еще он говорит, ндана-акуса
просил передать тебе, чтобы ты не тратил время, высказывая благодарность: он
и без того знает, что у тебя нет слов, чтобы описать, насколько ты ему
благодарен, поэтому не трудись зря!
- Думаешь, действительно не стоит благодарить? - недоверчиво уточнил я.
- Если ндана-акуса говорит "не надо", значит точно не надо, можешь не
сомневаться! - заверил меня Хэхэльф.
Старик ушел, умиротворенный исполненным долгом, а я открыл коробочку. В
ней лежал крошечный белый цветок с коротеньким стебельком - в вазу такой не
поставишь. Он благоухал, как букет, или даже как целый куст -
головокружительно, сладко, почти невыносимо. Я показал цветок Хэхэльфу.
- Что это, ты знаешь? Какое-то волшебное растение?
- Не думаю, - он уставился на подарок. - Просто цветок дерева барамари.
Такой маленький цветок барамари - редкость, обычно они гораздо крупнее. Но
ничего волшебного в нем нет, разве что запах... Цветок быстро засохнет, но
будет пахнуть очень долго, несколько лет, или даже больше. Такие подарки у
бунаба приняты только между друзьями: цветок ничего не стоит, коробочка -
почти ничего... Полагаю, ндана-акуса был настолько потрясен твоей щедростью,
получив столько кумафэги, что тут же записал тебя в свои личные друзья, что
само по себе более чем странно. Не удивлюсь, если окажется, что он сам
сорвал этот цветок вместо того, чтобы послать за ним кого-то из своих слуг!
Через несколько минут к нам присоединилась добрая дюжина унылых ребят в
коротких юбках, еще дюжина рабов понаряднее и пара десятков здоровенных
дядек в широких штанах и полном боевом вооружении: с луками за спиной,
кинжалами за поясом, здоровенными палицами в руках и еще какой-то
загадочной, но явно опасной для жизни фигней. Телохранители окружили нас
плотным кольцом, и мы наконец-то тронулись в путь.
- Охрана у нас будь здоров! - уважительно заметил я Хэхэльфу.
- Не у нас, а у Кекта, - отозвался он. - Считается, что дети
ндана-акусы не должны путешествовать без своих воинов, хотя сейчас на Хое
вроде бы никто не воюет... впрочем, все может быть: такие вещи всегда
случаются внезапно...
Кроме злодейского вида телохранителей и простых рабов хуса, среди
которых затесались и наши с Хэхэльфом "денщики", нас сопровождали еще и
личные доверенные рабы принца Кекта, почти такие же величественные, суровые
и нарядные, как папну его отца - все как один солидные пожилые джентльмены с
царственными манерами. Они выстроились в два ряда по обе стороны от
"свинозайца" своего повелителя. Справа от него следовали слуги, вооруженные,
но не до зубов, как наши охранники, а каждый - каким-нибудь одним предметом:
первый нес круглый, ярко раскрашенный щит, другой - лук и стрелы, третий -
копье, четвертый - дротики, еще один - здоровенную палицу. Ребята держали
оружие так, словно не собирались использовать его по назначению, а просто
решили продемонстрировать миру свое роскошное имущество.
- Это не их оружие, а Кекта, - объяснил мне Хэхэльф. - Они - не воины,
а просто хранители достояния своего господина.
По левую руку от нашего вельможного спутника шествовали папну с
хозяйственными принадлежностями. Один нес раскрытый зонтик - причем держал
его не над головой своего повелителя, и даже не над собственной головой, а в
вытянутой руке, на максимальном расстоянии от собственного тела. Другой нес
предмет, отдаленно напоминающий огниво, а его коллеги держали в руках кто
поварешку, кто - большую миску, кто - кувшин, а кто - топор. Процессию
замыкал плечистый старец с круглой циновкой под мышкой. Хэхэльф объяснил
мне, что он служит своему господину с того момента, как тот появился на
свет, и поэтому является начальником над всеми остальными папну. Я только
головой качал, выслушивая его комментарии.
Я довольно быстро понял, что сидеть в "бочке" на спине неторопливо
бредущего зверя абубыл не так уж удобно. Вернее, удобно, но только первые
два часа. Потом начинаешь понимать, что человек рожден не для того, чтобы
сидеть на корточках и не так уж хорошо приспособлен к пребыванию в
скрюченном состоянии, с коленями, подтянутыми к подбородку. Даже
великолепная панорама густого леса, через который мы ехали весь день, не
могла отвлечь меня от этих мелких неудобств. Несколько раз я даже ненадолго
покидал свое транспортное средство, чтобы поразмять ноги. Впрочем, я один
был такой, с причудами, во всяком случае, мои спутники не вертелись как
ужаленные, а с достоинством восседали на своих местах. Пага Пикипых
прокомментировал мое поведение непродолжительным бурчанием, Хэхэльф наотрез
отказался его переводить, но после долгих уговоров сломался и смущенно
сообщил, что надменный толстяк назвал мои манеры "плебейскими".
- Если бы я был незаконнорожденным принцем, я бы непременно обиделся, -
усмехнулся я. - Но поскольку я - не принц, пусть себе говорит что хочет,
лишь бы в морду не плевал...
Хэхэльф только головой покачал, удивленный моим миролюбием. Вечером,
когда мы остановились на ночлег, и рабы принялись суетиться с шатрами и
накрывать два импровизированных стола: совсем маленький для "элиты" и
побольше для воинов, он немного подискутировал с пагой и потом гордо сообщил
мне, что тот согласился взять свои слова обратно. Я еще какое-то время
пытался понять, о чем речь, поскольку уже давно благополучно забыл сей
инцидент.
На сей раз мне не пришлось мазать живот маслом сагыд, ужин был
по-походному скромным. Хэхэльф о чем-то увлеченно болтал со своим старинным
приятелем, а толстенький жрец чуть ли не залпом осушил бутылку вина, чем
удивил меня чрезвычайно. После этого он впал в меланхолическую задумчивость
и на контакт не шел - я вообще не уверен, что он осознавал наше присутствие.
Суровые бунабские воины ужинали молча, мне показалось, что они вообще не
проронили ни слова с начала нашего путешествия. И только рабы, усевшиеся в
некотором отдалении от нас, чтобы беспрепятственно выпотрошить пару корзин с
едой, бодро переругивались, радуя мой слух знакомыми словосочетаниями вроде
"ун дэ ак" и "масса пхатма". Я уже давно заметил, что попадая в страну,
языка которой не знаешь, в первую очередь выучиваешь джентльменский набор,
состоящий из "здравствуйте", "спасибо" и пары-тройки самых расхожих бранных
словечек типа "fuck you", хотя ругаться ни с кем, вроде бы, не планируешь. В
мире Хомана все оказалось еще проще: я до сих пор не знал, как будет
"здравствуйте", и "спасибо" на бунабском, или том же страмослябском языке,
зато уже выучил кучу отборных ругательств - вполне достаточно, чтобы быть
убитым, я полагаю...
В конце концов мне надоело молча пережевывать пищу, и я решил немного
прогуляться. Хэхэльф с сомнением покачал головой и вежливо поинтересовался,
уверен ли я, что им не придется провести всю ночь, бегая с факелами по лесу
и пытаясь разыскать меня - или, на худой конец, мои окровавленные останки. Я
почти обиделся и спросил: неужели я произвожу впечатление полного идиота,
неспособного просто отправиться на коротенькую прогулку по лесу и вернуться
через час, целым и невредимым. Я с пафосом напомнил ему, что прошел пешком
чуть ли не половину Мурбангона - без еды, оружия и личных телохранителей,
между прочим. Хэхэльф некоторое время думал, потом решил, что на полного
идиота я все-таки не слишком похож, и неохотно согласился.
- Только возьми с собой хоть какое-нибудь оружие, - добавил он. - В
лесах Хоя водятся хищники. Вот наткнешься на оголодавшего азада - и что
делать будешь?
- Скажу ему, что он "хорошая собачка", - усмехнулся я. Но все-таки
согласился прицепить к поясу тяжелый кинжал с узким, слегка искривленным
лезвием, острым, как опасная бритва, хотя не был уверен, что смогу с должным
профессионализмом использовать этот полезный предмет, в случае чего...
Какое-то время я просто с удовольствием брел сквозь ночной лес, утопая
в синеватой темноте сумерек. Обе луны были почти полными и освещали
местность, как заправские уличные фонари, так что я не рисковал упасть в
какую-нибудь дурацкую яму, или напороться на еще менее приятную
неожиданность. Если честно, я хотел не просто прогуляться по лесу, хотя и
это было весьма приятно, у меня имелась некая "сверхзадача": отойти подальше
от лагеря и попробовать подозвать своего приятеля, или приятельницу - живой,
разумный и немного взбалмошный ветер по имени Хугайда. С тех пор, как он
закружил меня на пустынном побережье Халндойна, прошло уже несколько дней, и
мне казалось, что я могу потерять своего удивительного друга, если не
