одолел Хинфу, которые до сих пор считались неуязвимыми, Сох принесли мне
извинения, как должно, ты сам не гневаешься на меня за то что эти непутевые
колдуны причинили тебе беспокойство, к тому же ко мне пожаловали мои лучшие
друзья. А посему будем веселиться...
У меня были серьезные сомнения касательно того, что день сегодня
действительно такой уж хороший, но я не стал ввязываться в дискуссию:
толку-то! Таонкрахт тем временем извлек из-под стола своих ухмыляющихся слуг
и принялся командовать:
- Пугыц, Ымба, Утюк, быстро несите сюда сибельтуунгские и халндойнские
вина из малого погреба. Да, и кувшин сиреневого пусть нацедят непременно. Но
если я узнаю, что кто-то слизнул хоть каплю... Одной цаккой дело не
обойдется, своими руками придушу!
Те, испуганно ухмыляясь, удалились. Я зачарованно следил за тем, как
виляют их упитанные зады, пока они проворно пересекали зал, не поднимаясь с
четверенек. Боковым зрением я постоянно видел двухголового, который вяло
препирался сам с собой глухими, немного гнусавыми голосами.
"А что, вот возьму и напьюсь! - обреченно подумал я, неохотно
усаживаясь в одно из величественных, но чертовски неудобных кресел. -
Находиться в обществе этих монстров на трезвую голову - еще чего не хватало!
И вообще..."
Скорость, с которой я капитулировал, пугала меня самого. До сих пор я
предполагал, что вполне способен бороться с обстоятельствами "до последней
капли крови" и искренне гордился этой чертой своего характера. Жизнь
показала, что моя гипотетическая стойкость гроша ломаного не стоит - просто
до сих пор мне доводилось бороться исключительно с благоприятными
обстоятельствами...
- Что ж, веселиться - так веселиться, - мрачно сказал я.
В этот момент в зал вернулись улыбчивые слуги - на сей раз они
передвигались на задних конечностях, поскольку передние были заняты
многочисленными кувшинами. Они быстро разместили свой груз на поверхности
стола, шустро юркнули на свое место и затихли.
- Я приказал подать для тебя лучшее вино, - проникновенно сказал
Таонкрахт, подвигая ко мне здоровенную посудину, которую он только что
заботливо наполнил. - У меня в погребе хранится бочонок с сибельтуунгским
сиреневым. Когда я впервые попробовал это вино, я понял, ради чего мы пришли
сюда, преодолев темноту бесконечности.
- Куда это вы пришли, "преодолев темноту бесконечности"? - равнодушно
спросил я, опасливо принюхиваясь к содержимому посудины. Я изо всех сил
старался найти в нежном аромате прозрачной бледно-сиреневой жидкости хоть
что-то отталкивающее, но у меня ничего не получилось: он был выше всяких
похвал! Наверное так могли бы пахнуть гиацинты - если бы они были
съедобными.
- Как это - куда? Сюда и пришли, - Таонкрахт залпом осушил свою
посудину и ткнул пальцем в направлении пола - для пущей наглядности. - В
Альган мы пришли, Маггот!
- Так вы не уроженцы этих мест... А откуда вы сюда пришли? - Все так же
равнодушно поинтересовался я, осторожно пробуя хваленое сибельтуунгское
вино. Оно оказалось таким восхитительным, что я чуть было не подавился - от
удивления.
- Оттуда! - Одна из голов чудовищного Ромрахта вмешалась в нашу беседу,
его рука с пафосом указала на потолок.
- Заткнись! - другая голова тут же зашипела на своего братца. - Сам не
знаешь, о чем болтаешь, балбес!
- Мы пришли из другого мира! - Драматическим шепотом сообщил мне
Таонкрахт. - Думаю, для таких, как ты, это сущий пустяк... Но ведомо ли
тебе, чтобы дети человеческие могли преодолеть тьму, что разделяет миры?!
Думаю, я был первым! - Гордо добавил он.
Я совершенно ошалел от его признания. Ничего себе ребята развлекаются!
А я-то еще удивлялся, что у этого дяди хватило могущества, чтобы зачем-то
похитить мое драгоценное тело оттуда, где ему было чертовски хорошо и
неаккуратно поместить его в свой камин...
- Я был великим чародеем! - Патетически провозгласил Таонкрахт, звонко
отхлебывая очередную порцию вина. - Возможно, самым великим из всех! Это не
нравилось святошам, которые называли себя моими собратьями по вере и
завидовали моему сану. И однажды они ополчились против меня. Они хотели
сжечь мои книги, мои снадобья, да и меня самого заодно. Но они не знали
самого главного: в одной из древних рукописей я нашел заклинание,
открывающее кратчайший путь в иные земли. Мне пришлось твердить его три дня
кряду, не двигаясь с места и не умолкая ни на мгновение, но в конце концов
мне удалось открыть Дверь во Тьму! Оказалось, что уйти туда, где нет этих
невежественных скотов - проще, чем их убить. И я ушел. Тогда я еще не знал,
куда иду. Вполне могло случиться, что Дверь ведет прямехонько в преисподнюю.
Но мне повезло - оказалось, что она вела в Землю Обетованную! Потом я еще
несколько раз открывал Дверь для своих товарищей, а после здесь начали
появляться незнакомцы, родившиеся на свет через много лет после моего
ухода... Видишь ли, пергамент с заклинаниями остался на земле и прошел через
великое множество рук. Думаю, в конце концов его все-таки уничтожили: по
крайней мере, здесь уже давно никто не появлялся... А поначалу они приходили
один за другим, чуть ли не каждый год. Некоторым из них удавалось совершить
чудо, но чаще всего я был вынужден приходить им на помощь... Вот Гальту и
Бэтэнбальду, например, не повезло: они заблудились во тьме, бестолковые, а
когда я нашел их там, мне удалось забрать из тьмы только одно тело. С тех
пор они так и живут...
- Да уж, ты мог бы постараться получше, Конм! - тут же буркнула одна из
голов.
- Не гневи провидение, Бэтэнбальд! Если бы не Конм, нас бы уже давно не
было среди живых, - тут же вмешалась вторая голова.
Я залпом допил сибельтуунгское вино и решительно потянулся за новой
порцией: мне чертовски понравилось тепло, разлившееся по телу, и веселое
спокойствие, которое оно принесло. "Дурак, это пройдет не позже, чем к
завтрашнему утру, и тебе станет еще хуже!" - честно предупредил меня
маленький мудрец, обитающий в одном из закоулков моей души. "Без тебя знаю.
Плевать! До завтра еще дожить надо..." - Мрачным хором огрызнулись все
прочие составляющие моей непомерно замысловатой личности. Я подумал, что это
ужасно похоже на непрекращающийся спор голов Гальта-Бэтэнбальда и улыбнулся.
Улыбка получилась не вымученная, а совершенно искренняя, к моему величайшему
изумлению.
- Вот так, Маггот! - горделиво резюмировал Таонкрахт. - Я искал способ
скрыться от инквизиции, а нашел нечто гораздо большее: эту чудесную землю...
На сей раз я действительно подавился и позорно закашлялся, выплевывая
крошки какой-то неизвестной вкуснятины растительного происхождения, которую
только что машинально потянул в рот.
- От кого ты хотел скрыться? Повтори! - Потребовал я.
- От инквизиции, - послушно повторил Таонкрахт. - А чему ты
удивляешься? Так называли себя святоши, которым были ненавистны обладатели
чудесных знаний...
- Да, я так и понял, - машинально согласился я. У меня голова кругом
шла - не то от сибельтуунгского сиреневого, не то от удивительных открытий.
Оказывается, Таонкрахт был моим "земляком", мы с ним издали свой первый крик
под одним и тем же небом - кто бы мог подумать! Правда, по моим расчетам, он
должен был родиться лет на семьсот раньше меня, если не больше... В мне вяло
зашевелилось мое знаменитое любопытство и захотелось расспросить Таонкрахта
поподробнее, но мысли путались, и я никак не мог сформулировать хороший
вопрос, так что вместо этого я снова приложился к своей посудине. Таонкрахт
расторопно подлил мне еще немного, а потом предложил:
- Попробуй халндойнское оранжевое, Маггот. Думаю, тебе понравится.
- Понравится, наверное, - обреченно согласился я. - Давай свое
оранжевое.
Некоторое время я сосредоточенно накачивался вином: мне очень
понравился веселенький сумбур в голове, и я искренне надеялся, что после еще
нескольких порций он сменится полным анабиозом - ха, я был готов заплатить
любую цену за невероятную возможность какое-то время вообще ничего не
соображать!
- Ой, а чего вы тут сидите? - жизнерадостно спросил звонкий женский
голос. В зал вошла крупная высокая женщина с роскошной рыжей шевелюрой. Ее
толстощекое лицо показалось мне образцом добродушия и жизнерадостности.
Умом, впрочем, эта милая дама явно не отличалась: ее маленький ротик был
приоткрыт, как у аквариумной рыбки, а круглые глаза казались двумя
блестящими голубыми бусинами.
- Пьете вино? - Приветливо спросила она. - Вот и молодцы! Но ведь вино
нужно пить вечером. А днем нужно обедать. Разве уже вечер?
- Вечер, вечер, - хмуро кивнул Таонкрахт, - можно сказать, уже ночь,
так что ступай спать, дорогая!
- Ой, правда что ли ночь? А почему еще светло? - простодушно удивилась
она.
- Потому что вот такая хреновая ночь! - Встрял я.
- Вот как! - искренне огорчилась она. - Ой, тогда я лучше и вправду
пойду спать...
- Вот и ступай, - нетерпеливо сказал Таонкрахт.
- А это и есть твой демон? - с опасливым любопытством спросила она,
указывая на меня.
- Ага, - ухмыльнулся я, - я самый, кто же еще!
- А на вид совсем мальчик - как какой-нибудь юный шархи! - умилилась
рыжая. - Ой, Конм, а давай его женим! У Наоргалей как раз дочка подросла, а
не понравится она - другую найдем... Глядишь, поживет, как человек, и
остепенится, а то такой славный мальчик - и почему-то демон!
Я расхохотался, уронив голову на руки. "Такой славный мальчик - и
почему-то демон" - да уж, лучше и не скажешь!
- Не гневайся на мою жену, Маггот, - нерешительно заступился за нее
Таонкрахт, - она дура дурой, но добрая женщина.
- Да и я не гневаюсь, - хмыкнул я.
- Ступай спать, Росрогниа, пока беду не накликала, - сурово велел жене
Таонкрахт.
- Да иду уже, иду, - она отобрала у него посудину с вином, одним
глотком выдула ее содержимое, небрежно зашвырнула опустевший сосуд в дальний
угол зала, громко заржала - такой хриплый раскатистый хохот удается не
всякому пьяному боцману! - и неторопливо пошла к выходу, плавно покачивая
бедрами.
- Росрогниа - улльская княжна, - пояснил мне Таонкрахт, - во всяком
случае, ее дед был улльским военачальником, или что-то в этом роде... У них
там свои обычаи.
Гальт и Бэтэнбальд дружно захохотали, словно услышали хорошую шутку.
Впрочем, вполне возможно, так оно и было: я-то не знал, какие там обычаи у
земляков этой рыжеволосой толстушки.
Я последовательно осуществлял свой незамысловатый план: напивался.
Кажется, еще ни одно дело в своей жизни я не доводил до конца с такой
яростной одержимостью. В какой-то момент я обнаружил, что уже поглощаю
розовую жидкость с резким запахом парфюма - ту самую, с которой начал
сегодня свое утро мой приятель Таонкрахт.
- Это вино хоть и местное, с болотных виноградников, но тоже ничего, -
одобрительно прокомментировал гостеприимный хозяин.
- Только башка после него с утра трещит, как после удара моргенштерном,
- неожиданно посетовал двухголовый. Его жалоба вызвала у меня приступ
гомерического хохота, и я долго уточнял, с трудом поворачивая непослушный
язык: "а какая именно башка - правая, или левая?" Почему-то двухголовый не
обиделся - впрочем, возможно он просто не разобрал, что я там бормочу...
Потом творилось нечто невообразимое - я уже почти не осознавал
происходящее, только некоторые фрагменты реальности почему-то привлекали мое
внимание. Помню, что Таонкрахт с мрачным лицом плясал какой-то немыслимый
