Вскоре после одиннадцати по избам пошли солдаты - выгонять народ к
месту казни. Люди, подталкиваемые прикладами, медленно тянулись к прав-
лению, перед которым в оцеплении автоматчиков белела новенькая виселица.
Хмурое небо, затянутое облаками, казалось, давило сверху - на крыши,
на лес, на угрюмых людей. Снова начал падать снег, приглушая звуки, за-
сыпая следы. Черная ворона сорвалась с ветки и спланировала на чьюто
трубу - поближе к теплу.
Росин сидел под самой крышей пустой, разграбленной избы и рассматри-
вал в бинокль зловещее каре перед правлением. За прошедшую ночь он не
спал ни минуты - днем был скоротечный бой с охраной хронолета, потом он
несколько часов лихорадочно работал в кабине, а среди ночи вместе с две-
надцатилетним Юркой пробрался в деревню мимо часового, которого заколол
подошедший закурить полицай Пашка Артемьев. В полной темноте Юрка лазил
по крышам и деревьям, которые указал ему Владимир, потом исчез, а Росин
забрался в пустую избу. Хозяина немцы убили две недели назад, найдя у
него красноармейскую фуражку. Они выбили двери и окна, а в печь швырнули
ручную гранату. Сейчас изба служила Росину наблюдательным пунктом. Две
таблетки антенна из аптечки хронолета вернули ему бодрость и силу, и
сейчас он внимательно наблюдал за событиями.
До правления отсюда было метров триста, но бинокль позволял рассмот-
реть все: заросшие лица солдат, угрюмые глаза женщин, их стиснутые рук
и... Все происходило в молчании. Лишь изредка доносились гортанные ко-
мандные возгласы. Снег все сыпал и сыпал, и казалось, в мире осталось
только две краски - черная и белая.
То и дело Росин смотрел на часы. Его браслет немцы не вернули, но в
бортовом комплекте интрахронолета имелись три скафандра - с часами, ра-
циями, аккумуляторами. Сейчас все это очень пригодилось. Почему-то Вла-
димиру казалось, что стрелки совсем остановились, и он удивился этому -
раньше он думал, что в подобной ситуации время должно мчаться с огромной
скоростью, а оно еле тянулось... Росин не знал, сумеет ли выполнить свое
обещание тот неизвестный ему человек, с которым он разговаривал по радио
ночью, и все время прислушивался. Однажды ему показалось, что он слышит
вдалеке грохот взрывов, но, съеденные расстоянием, звуки быстро растая-
ли.
Он еще раз глянул вперед, и сердце у него забухало - он увидел, что
немцы ведут Деда в кольце автоматчиков.
Как хорошо, что сегодня снегопад, подумал Росин. Немцы, обнаружив
убитого часового, долго метались по деревне, но никого не нашли. Снег
все надежно укрыл. Сколько сейчас градусов? Наверно, не меньше двадцати.
А Дед - босиком, в нижней рубашке... Как же это возможно? Да что они -
не люди?
Стоп, сказал себе Владимир. Сейчас эмоции - роскошь. Если дать им во-
лю, то не выдержишь, схватишь автомат - вот он, лежит рядышком, постав-
ленный на стрельбу очередями, - и кинешься наружу, чтобы стрелять, стре-
лять в этих нелюдей... И упадешь, пробитый пулями, так ничего и не сде-
лав. Да, фашисты не люди. Это даже не звери. Это гораздо хуже. И если ты
понял это, то стисни сердце в кулак и жди. Думай о чемнибудь другом,
только не о босых ногах идущего по снегу человека. Ну, например, о том,
что дома сейчас весна, а через неделю у тебя доклад на Марсе - там инте-
ресуются технологией полетов в прошлое, чтобы попытаться отыскать вымер-
ших жителей этой планеты.
Стрелка секундомера шла тугими толчками, словно повинуясь ударам
сердца. Удар - шаг. Удар - шаг. Все меньше шагов остается сделать. Неу-
жели эти шаги последние?
Вот Деда поставили на ящик. Что-то читает по бумажке офицер. Черный
квадрат солдат. Черная толпа на белом снегу. Белая рубаха в темных пят-
нах крови. Как медленно бьется сердце! Еще десять ударов! Еще пять! Еще
один!
Владимир повернул тумблер передатчика.
И тогда над придавленной страхом деревней, над черным каре палачей,
над заснеженным лесом, над бескрайними полями, над окоченевшими реками и
озерами возник торжествующий, звенящий от восторга голос:
- ВНИМАНИЕ! ГОВОРИТ МОСКВА!
Голос звучал сразу со всех сторон, он заполнил собой деревню, и лес,
и небо, он ворвался в человеческие сердца, вселяя в них надежду и ра-
дость. Голос звенел, стряхивая снег с придавленных ветвей, и они расп-
рямлялись, и вместе с ними распрямлялись спины согнанных сюда людей.
- И3 ПОСЛЕДНЕЙ СВОДКИ. ПРОВАЛ НЕМЕЦКОГО ПЛАНА ОКРУЖЕНИЯ И В3ЯТИЯ
МОСКВЫ. ПОРАЖЕНИЕ НЕМЕЦКИХ ВОЙСК НА ПОДСТУПАХ МОСКВЫ!
Ликующий вздох пронесся над толпой. Люди кричали, плакали, падали на
колени.
11 ДЕКАБРЯ 1941 ГОДА ВОЙСКА НАШЕГО ЗАПАДНОГО ФРОНТА, ИЗМОТАВ ПРОТИВ-
НИКА В ПРЕДШЕСТВУЮЩИХ БОЯХ, ПЕРЕШЛИ В КОНТРНАСТУПЛЕНИЕ ПРОТИВ ЕГО УДАР-
НЫХ ФЛАНГОВЫХ ГРУППИРОВОК. В РЕЗУЛЬТАТЕ НАЧАТОГО НАСТУПЛЕНИЯ ОБЕ ЭТИ
ГРУППИРОВКИ РАЗБИТЫ...
Черный строй каре сломался. Росин видел в бинокль, как мечутся офице-
ры, выкрикивая команды, которых никто не слышит, как побежали куда-то
солдаты, строча из автоматов по крышам и деревьям, откуда говорили неви-
димые динамики.
- ...И ПОСПЕШНО ОТХОДЯТ. БРОСАЯ ТЕХНИКУ, ВООРУЖЕНИЕ И НЕСЯ ОГРОМНЫЕ
ПОТЕРИ.
Летели вниз срубленные очередями ветки, метались испуганные вороны,
метались солдаты, охваченные ужасом перед настигшим их возмездием.
- ВОЙСКА ГЕНЕРАЛА ЛЕЛЮШЕНКО, СБИВАЯ 1-Ю ТАНКОВУЮ, 14-Ю И 36-Ю МОТОПЕ-
ХОТНЫЕ ДИВИЗИИ ПРОТИВНИКА И ЗАНЯВ РОГАЧЕВ, ОКРУЖИЛИ ГОРОД КЛИН!
Стоявший в стороне бронетранспортер подбросило взрывом. Следующий
взрыв разметал толпу солдат, еще остававшихся на месте. Из-за крайней
избы, поднимая гусеницами фонтаны снега, вывернулась закрашенная белой
краской "тридцатьчетверка".
- ВОЙСКА ГЕНЕРАЛА КУЗНЕЦОВА, ЗАХВАТИВ ГОРОД ЯХРОМУ, ПРЕСЛЕДУЮТ ОТХО-
ДЯЩИЕ 6-Ю, 7-Ю ТАНКОВЫЕ И 23-Ю ПЕХОТНУЮ ДИВИЗИИ ПРОТИВНИКА...
Росин схватил автомат и помчался вниз. Все-таки тот командир, отклик-
нувшийся на призыв о помощи, посланный Росиным, исполнил свое обещание!
- ...ВОЙСКА ГЕНЕРАЛА РОКОССОВСКОГО, ПРЕСЛЕДУЯ 5-Ю, 10-Ю И 11-Ю ТАНКО-
ВЫЕ ДИВИЗИИ, ДИВИЗИЮ СС И 35-Ю ПЕХОТНУЮ ДИВИЗИЮ ПРОТИВНИКА, ЗАНЯЛИ ГОРОД
ИСТРУ!
Танки уже развертывались по деревне, настигая бегущих гитлеровцев,
стегая по ним пулеметными очередями, давя гусеницами. Охваченные ужасом,
немцы бросились к лесу, но оттуда шла партизанская цепь, встречая врага
скупым, точным огнем.
- ... ВОЙСКА ГЕНЕРАЛА ГОВОРОВА ПРОРВАЛИ ОБОРОНУ...
Немцы кидали в снег автоматы, поднимали руки. Возле правления толпа
женщин волокла к виселице оберлейтенанта, руководившего казнями и пытка-
ми.
- ВОЙСКА ГЕНЕРАЛА БОЛДИНА, РАЗБИВ СЕВЕРО-ВОСТОЧНЕЕ ТУЛЫ 3-Ю И 4-Ю
ТАНКОВЫЕ ДИВИЗИИ И ПОЛК СС "ВЕЛИКАЯ ГЕРМАНИЯ", РАЗВИВАЮТ НАСТУПЛЕНИЕ...
Росин бежал мимо перепуганных пленных, мимо пахнущих пороховой гарью
танков. Техника XXV века сработала безупречно - записанное им вчера со-
общение Совинформбюро транслировалось теперь через приемники, вынутые из
скафандров бортового комплекта. Но его интересовало только одно - где
Дед?
- С 6 ПО 10 ДЕКАБРЯ ЧАСТЯМИ НАШИХ ВОЙСК ОСВОБОЖДЕНО ОТ НЕМЦЕВ СВЫШЕ
400 НАСЕЛЕННЫХ ПУНКТОВ...
Танк с красной звездой на башне наехал на виселицу, сломал ее как
спичку. Закопченный, чумазый танкист, высунувшись из башни, весело махал
шлемом.
- ЗАХВАЧЕНО И УНИЧТОЖЕНО ТАНКОВ - 1434...
Дед лежал на снегу лицом вверх, и рубашка на его груди была прошита
строчкой автоматной очереди.
- ...АВТОМАШИН - 5416, ОРУДИЙ - 575...
Подбежавшие партизаны окружили своего командира. Было ясно, что он
уже не жилец на этом свете.
- Эх, не успели! - горестно сказал шапку.
- ПЛАН ОКРУЖЕНИЯ И ВЗЯТИЯ МОСКВЫ ПРОВАЛИЛСЯ!
Голос диктора умолк. Это в хронолете сработала автоматика, выключая
трансляцию. И тогда Росин вспомнил то, о чем не позволял себе думать
этой ночью, - что авария на хронотрассе уже ликвидирована.
Вздымая фонтаны снега, танк подлетел к хронолету и встал. Деда с рук
на руки передали в кабину. На его губах пузырилась розовая пена.
- Не уходите! Ждите здесь! Я сейчас вернусь! - крикнул Росин и зах-
лопнул люк. Он не знал, разрешат ли ему снова вернуться сюда, но это бы-
ло неважно. Главное было то, что Дед еще жив и, следовательно, будет
жить, и спустя неделю или месяц интрахронолет, совершив петлю во време-
ни, вернется в этот снежный декабрьский полдень, и Дед выпрыгнет на снег
в объятия своих партизан, и они наконец сделают свой первый шаг на за-
пад, к Берлину.
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Из приказа по Институту времени: Росина
Владимира - временно, до слушания его дела
Трибуналом Чести,- от полетов отстранить.
1
Он прекрасно понимал, что жить ему осталось несколько минут, потому
что чудес не бывает, и пытался сохранить последние душевные силы на то,
чтобы этот свой смертный путь пройти перед односельчанами твердо, с под-
нятой головой. Но голова то и дело опускалась, словно шею ему оттягивала
фанерка с надписью "Партизан", и тогда он видел свои босые ноги, медлен-
но разгребающие свежевыпавший снег. Когда же он поднимал голову, то ви-
дел все приближающуюся к нему желтую букву П, с перекладины которой сви-
сала петля из толстой веревки. Избитое тело болело, но эта боль воспри-
нималась как-то странно, словно во сне, когда тебя мучает кошмар, пони-
маешь, что он только снится тебе, но проснуться не можешь.
Петля закачалась прямо перед лицом, а под ногами заскрипел шаткий
ящик, и он понял, что сейчас, через несколько секунд, жизнь оборвется. И
тут его охватило удивительное чувство, какое, наверно, бывает в жизни у
человека лишь единожды, в минуты высочайших свершений - таких, что пре-
выше жизни и смерти и других величайших ценностей на свете. Ощущение бы-
ло ошеломляющим, оно разом высветлило измученный ожиданием смерти мозг,
сняло боль с отмороженных ступней, со скрученных проволокой рук, прояс-
нило зрение и слух. Тогда он взглянул на своих палачей, и под его взгля-
дом железное каре дрогнуло, попятилось, побежало. Но взгляд был быстрее
бега тяжелых солдатских сапог, которые совсем недавно беспощадно били
его в лицо, грудь, живот, и он с радостной ненавистью видел, как настиг-
нутые его взглядом фашисты опрокидывались на снег и замирали, царапая
коченеющими пальцами ту землю, которую пришли поработить. Он хотел
что-то крикнуть, но петля сдавила горло, дыхания не хватало, и он вдруг
подумал, как обидно умирать в тот миг, когда свершилось величайшее в его
жизни событие. И с этой мыслью он проснулся.
Над его головой был белый потолок, за открытым окном шелестели под
теплым ветром березы, и от их дрожания по стене плясали веселые солнеч-
ные зайчики. Боль в перехваченном веревкой горле исчезла. Он несколько
секунд лежал неподвижно, пытаясь осмыслить кошмарное видение, а когда
память подсказала ему, что это был вовсе не сон, резко сел на кровати,
откинув одеяло.
В том, что приснившиеся ему события происходили на самом деле, он был
теперь уверен на сто процентов - ну, может быть, на девяносто девять с
половиной. Но раз он жив, не повешен, а лежит в удобной одноместной па-
лате госпиталя или больницы, значит, чудо все-таки случилось, и его
спасли и даже вывезли в тыл, потому что в прифронтовых госпиталях, где
ему уже пришлось побывать в самом начале войны, таких условий быть не
может.
Его трезвый крестьянский ум деятельно заработал. Он внимательно огля-
дел комнату, В ней не было ничего, кроме кровати да тумбочки рядом. Тум-
бочка была не фанерная или деревянная, а неизвестно из чего - стекло не
стекло, металл не металл. На ней стоял графин с водой и стакан. Непри-
вычным показалось ему и окно - без рам, стекол и ставен, словно здесь
никогда не бывает холодов, дождей или ветров. Не иначе в Среднюю Азию
