субсветовое пространство в неких совершенно невообразимых областях
мироздания, где все не так, как у нас. Где субсвет и экзометрия мирно
соседствуют и взаимопроникают без глумления над законами физики, безо
всяких технических ухищрений наподобие экзометральных переходов...
- Никогда не слыхал ничего подобного.
- И не расстраивайтесь, - махнул рукой Аксютин. - Никто не слыхал. Но
даже эта дикая гипотеза вполне соотносится с мифом об Археонах. Впрочем,
здесь мы и в самом деле покидаем границы здравого смысла и погружаемся в
метафизику. Потому что на место сверхцивилизации Археонов, трудно
вообразимой при нашей терпимости к необычному, но все же вмещающейся в
наши представления о реальном мире, заступают Космиурги. Не к ночи будь
помянуты... А это уже подъем на новый уровень абстракций. И здесь-то ваш
вопрос о вере становится коренным. Потому что в Космиургов, как в Бога,
можно либо верить либо нет. Как выдвигать доказательства их бытия, так и
ниспровергать их, не имея на руках ничего, кроме голой веры да еще,
пожалуй, нынешних представлений о природе вселенной. Которые, заметим,
вовсе не обязаны быть до конца справедливыми!
- Что-то не улавливаю разницы.
- Сейчас уловите. Космиургами в нашем кругу принято именовать некую
силу, которая неведомо когда и зачем создала вселенную. Далеко не
обязательно разумную, хотя в этом случае она перестает быть предметом
нашего профессионального интереса. Итак, эта сила сгенерировала
пространство, погрузила его в экзометрию, проложила между ними прослойку в
виде светового барьера и установила законы и правила всех взаимодействий.
Или по меньшей мере отложила то первичное яйцо, из которого вылупились все
последующие курицы.
- И был вечер, и было утро, день первый, - хмыкнул Кратов.
- Вот-вот, - покивал Аксютин. - Именно так и считается хорошим тоном
встречать всякое упоминание имени Космиургова всуе. Евангелие от Большого
Взрыва, Ультраветхий завет ксенологов... Но если отринуть всякое
ерничанье, то вполне очевидно, что Космиурги и Бог - существенно разные
категории. Да, они творцы, созидатели нашего мира. Но Бог создал его,
чтобы повелевать им, он требует веры, поклонения и жертв. Вспомним
испытания, учиненные им Аврааму или тому же Иову. Космиурги же ничего
такого не требуют. Если они и есть, то, возможно, и не подозревают о нашем
существовании. И о наших дискуссиях вокруг них. Могут ли дискутировать о
человеке кишечные палочки? Впрочем, у палочек даже больше на то оснований,
чем у нас. И вообще, повторюсь, для нас наличие Космиургов принципиального
значения не имеет. Ни познать их, ни воздействовать на их намерения мы не
в состоянии. Для нас они - лишь некая абстракция, попытка объяснить то,
что пока объяснить невозможно: ЗАЧЕМ возникла вселенная? Я уж и не говорю
о более сакраментальных вопросах вроде: как она возникла и когда...
- Итак, зачем Космиургам понадобилось создавать вселенную?
- А не знаю! - радостно воскликнул Аксютин. - Космиургов спросите!
Суть гипотезы не в поисках ответа, а в поисках создателя. Если он это
проделал, то наверняка преследовал определенную цель. И, возможно, достиг
ее. Или, напротив, остался разочарован плодами дел своих. По крайней мере,
мы могли бы кому-то переадресовать наше мучительное, изнуряющее
неведение... И, кстати, то, что мы поминаем Космиургов чаще всего во
множественном числе, всего лишь дань нашему атеизму. Мы неуклюже пытаемся
отмежеваться от всяких аллюзий с Богом. В реальности вряд ли число
создателей нашей вселенной выйдет за пределы интервала от ноля до единицы.
- Ноль целых три десятых Космиурга, - усмехнулся Кратов.
- Говоря строго, либо один, либо ноль. К чему их больше?
- А гипотеза о параллельных вселенных?
- Она, конечно, позволила бы нам умножить число Космиургов. В их
неуникальности появляется некий смысл. Например, они могли бы форсить друг
перед другом своим вселенными...
- А почему Космиург непременно обязан быть разумным? - спросил
Кратов. - Чтобы мы могли относиться к нему как к грандиозному, запредельно
фантастическому, но все же не лишенному привычных нам качеств существу?
Дескать, сидел Космиург посреди хаоса, им же, кстати, и учиненного, и
скучал. И вдруг взбрело ему в голову... или, скажем, в желудок... отложить
первичное яйцо.
- Роденовский мыслитель! - веселился Аксютин. - В масштабе один к
гуголу!
- Вот именно. Но Космиург мог быть не существом, а, допустим,
процессом.
- Физики так и полагают. Конечно, те из них, кто с порога не отрицает
некоего организующего начала до установления законов космогенеза.
- Или все же существом, но не разумным. А самой настоящей
курочкой-рябой, интеллект которой никак не превосходит среднего куриного.
Стоптал ее петушок, пришла пора, и снесла курочка яичко.
- Да не простое, а мировое! - подхватил Аксютин. - Так могли бы
считать биологи, если бы захотели выдвинуть собственную теорию
происхождения вселенной. Но мы, ксенологи, по определению своему обязаны
исходить из постулата разумности Космиурга. Такая уж наша планида всюду
искать разумное начало. Понятно, что от разумного Космиурга до Бога рукой
подать. Но мы, материалисты, этого делать не станем. Нам достаточно
предположить, что возникновение вселенной кому-то было на руку. И пусть
этот первоинтеллект нам непонятен и с наших позиций может оказаться не
интеллектом вовсе. Главное - чтобы он был.
- Между прочим, почему - был? - возразил Кратов. - Куда он,
собственно, мог провалиться? Умер от перенатуги?
- Хорошо, давайте предположим, что Космиург, завершив работу,
продолжает пребывать в добром здравии, любуясь на свое произведение. Или
взирая на него с отвращением.
- Чтобы, поборов тошнотные спазмы, подфутболить его куда подальше с
глаз долой... А никто не додумался до того, что наша вселенная и есть
Космиург? То есть его организм или, еще бредовей, его внутренний духовный
мир?
- Что вы, что вы! - Аксютин замахал руками. - Додумались! До чего эти
чудаки только не додумались! И что Космиург есть вселенная, и что
Космиургам несть числа, а существуют они на фридмоновом уровне, и что
звезды суть атомы, а галактики - кристаллы, из которых слагается
колоссальная интеллектронная система, обслуживаемая неким вовсе уж
недоступным нашему восприятию программистом...
- Вы называете их чудаками, - отметил Кратов. - А сами?
- Ну нет, - сказал Аксютин протестующе. - Я в эти сказки не верю.
Если наличие Археонов после долгих уговоров я еще согласен допустить, то
Космиургов при всяком удобном случае стану отрицать. Мракобесие это,
коллега.
- А магистральные линии? - спросил Кратов растерянно.
- Да нет никаких линий! Доктору Дилайту они мерещатся, и пусть его.
Но я-то вижу, что все аргументы притягиваются им и его компанией за уши.
Вот за такие, - Аксютин широко развел руки, показывая.
- Вот тебе раз! - сказал Кратов.
- Да один лишь разброс очагов зарождения гуманоидных рас чего стоит.
Речь идет не о световых годах даже, а о килопарсеках! Нет, лично я твердо
стою на позициях плеогенеза. Никаких вам тенденций, никакой синхронности,
а единственно природные условия плюс естественный отбор. Сколько звезд -
столько и рас. И никаких феноменальных повторов! Согласитесь, Костя, нигде
не отмечено того факта, что в условиях, наиболее благоприятных для
опережающего вразумления рептилоидов, ни с того ни с сего вдруг да
воцарился человек! Ну что говорить: меня убедил бы в справедливости
изогенеза один только пример генетической совместимости двух гуманоидных
рас, достоверно зародившихся и достигших цивилизованного состояния далее
чем в пяти светогодах друг от дружки. На что уж, казалось бы, похожи на
нас виавы с Дельты Телескопа! Даже смешанные браки отмечались. У нас в
институте один виав руководит сектором, на доктора Биссонета сильно похож.
Но детей от таких союзов нет и быть не может. Вот вам изогенез!
- Природные условия? - переспросил Кратов. - Естественный отбор?
Занятно. Возьмем уже знакомую нам систему Эа... риву...
- Эаириэавуунс, - нетерпеливо сказал Аксютин.
- Угу. Нефтяной кисель. Площадь суши в сезон отливов не более
пятнадцати процентов всей поверхности планеты. Густой облачный покров,
практически непроницаемый для светила. Вроде нашей Венеры, только что не
гаже. Как по-вашему должны выглядеть эти странные Иовуаарп, которые
прекрасно себя чувствуют в столь мерзких условиях?
- Иовуаарп? - озадаченно переспросил Аксютин. - Они так себя
называют? Ах да, вы же любопытный... Ну что ж! Какие-нибудь червеобразные,
вероятно - гигантских размеров. Венчик щупальцев вокруг ротового
отверстия. Зрение в инфракрасном диапазоне спектра. Вторая сигнальная
система, соответственно, основана на инфразвуковых колебаниях. Что,
впрочем, не обязательно, с тем же успехом это может быть и ультразвук...
Он остановился, впервые за все это время увидев на обугленном лице
Кратова улыбку.
- Я не понял, - сказал Аксютин. - Так похоже получилось или нет? Я
угадал? И что это у вас - улыбка чистой радости при виде торжества теории
над хаосом? Или улыбка презрения к невежеству?
- Получилось очень похоже, - проговорил Кратов. - Один к одному,
венерианский туннельный ползарь. Который глуп как улитка и постоянно занят
тем, что жрет все, смахивающее на органику, выискивая ее при помощи
эхолокации. И не гнушается той самой нефтью, в которой обитает. Вы, должно
быть, видали его в зоосаде. А эти самые Иовуаарп - гуманоиды.
- О черт, - пробормотал Аксютин. - Как их угораздило?!
- Е_о_й_л_а_и_м_э_а_б_и_, - сказал Кратов.
- Что-что?
- Сила глумится над разумом, - пояснил Кратов. - Это на их метаязыке.
Перевод мой. И, кажется, неудачный. Точнее будет так: силы природы не
упустят случая поставить в тупик теорию кабинетного мыслителя. "Гораций, в
мире много кой-чего, что вашей философии не снилось..." [пер.
Б.Пастернака]
ИНТЕРЛЮДИЯ. ЗЕМЛЯ
Грант любовно постучал ладонью по деревянным перилам крыльца.
- Это я тоже сделал сам, - сказал он значительным голосом.
- Что мне возразить? - смиренно сказал Кратов. - Здесь я полный
профан. Господь наградил меня руками не для того, чтобы я строил дома и
мастерил глиняную посуду.
- Для чего же тебе верхние конечности? - с живым интересом
осведомился Грант. - Уж не для того ли, чтобы ты тискал ими приклад
фогратора или бил своим чугунным кулачищем злокозненных нелюдей по
мордасам?
- Так оно по преимуществу и выходит, - признался Кратов. - За всю
жизнь я не сделал своими руками ничего годного к употреблению в быту.
- М-да, - сказал Грант сочувственно. - Лет двести назад тебя и за
мужика бы не посчитали. В те суровые времена выше прочего ценилось умение
всякую щепку приспособить к делу. А если откатить по оси времени еще пару
веков, ты вообще был бы обречен на вымирание. Или на горькую участь
городского юродивого, питающегося подаянием... Впрочем, что я вру? У тебя
был бы неплохой шанс завербоваться в наемники, где ты недурно бы преуспел.
Кабы не твоя плохо скрываемая нелюбовь к применению силы... А еще ты мог
бы заделаться странствующим рыцарем, на манер Дон Кихота. Все ветряки к
твоим услугам!
- Пой, пташечка, - сказал Кратов. - Я все снесу.
- Ты несчастный человек, брат-плоддер, - продолжал изгаляться Грант.
- Ты дитя - нет, жертва! - цивилизации. Лишь вторая природа, во глумление
