- Преклоняюсь перед тобой, Павел, - присовокупил усатый. - Я бы ни за
что не решился на такой подвиг самопожертвования.
Кратов почувствовал, что краснеет, и поспешил отойти. "Сейчас начнут
мыть мне косточки. Или уже домывают. А чего удивляться?
Туда, где стаей фениксы собрались,
И черная ворона прилетела.
Она - как одинокий черный камень,
Попавший в груду белого нефрита...
[Пак Инно. Пер. с кор. А.Жовтиса]
Один дьявол знает, как я тут выдержу".
В каюте за четвертой по счету дверью стоял неразобранный клетчатый
саквояж. Над одной из коек была прилажена цветная графия. Она изображала
хрупкого ксенолога Аксютина обнимающим за талию рослую, куда его крупнее,
женщину с толстой русой косой через плечо. Оба выглядели чрезвычайно
счастливыми. Кратов провел ладонью перед графией, и та ожила. Женщина
стыдливо прикрылась рукой и беззвучно засмеялась, Аксютин же надул щеки и
дурашливо выпучил глаза. Усмехнувшись, Кратов оставил парочку в покое.
Ногой запихнул свою сумку под койку, стянул куртку и повесил в изголовье,
оставшись в черных брюках на все случаи жизни, в которых и горел и тонул,
и падал с отвесных скал, и в тонком черном же свитере с наполовину
стершимися буквами "пл" в красном кругу. Непосвященный счел бы это за
астрономический знак планеты Плутон и связал бы биографию Кратова с некими
событиями на задворках Солнечной системы. На самом деле это была
идеограмма Плоддерского Круга.
Кратов вышел из каюты и, стараясь ступать бесшумно, направился на
центральный пост. Из-за двери кают-компании по-прежнему долетали голоса.
На повышенных тонах шел какой-то узкопрофессиональный спор, а о нем, по
всей видимости, уже забыли. Кратов был только рад этому: с первого шага на
борту корабля его не покидало ощущение скованности и, как ни странно,
никчемности. Он сознавал себя лишним здесь. Дело ли для плоддера служить
проводником? Даже не следопытом - всего лишь указкой на единственную точку
поверхности планеты, пусть эта точка и ведома только ему?..
Он надеялся, что центральный пост окажется пустым, и можно будет
спокойно, в одиночестве разобраться с управлением в тренинг-режиме. В
конце концов, он был зачислен в миссию вторым драйвером и намеревался
отнестись к своему назначению со всей ответственностью. И уж никак не
оставаться сторонним наблюдателем, пассажиром. Но за пультом уже сидел
мощного телосложения негр, бритоголовый и весьма свирепый на вид. Росту в
нем было никак не меньше, чем в самом Кратове, а весом же он наверняка
превосходил того раза в полтора. Кратову сразу стало понятно, что там имел
в виду красавчик, поминая старину Кинг-Конга.
Кратов предупредительно кашлянул. Негр мгновенно, по-звериному мягко
обернулся. Его карие, глубоко посаженные глазки внимательно исследовали
гостя с головы до пят, прощупали каждую складочку его неброского одеяния.
- Я Константин Кратов, - сказал тот и коротко поклонился.
- А я Джедидайя Рэкуанкези Торонуолу, - сипло проговорил негр. -
Повтори.
- Дже... кеде... - растерянно попытался Кратов. Он тут же взял себя в
руки и, прямо встретив насмешливый взгляд черного великана, заявил с
вызовом: - Я не запомнил.
- Еще бы, - хмыкнул негр. - Я и сам не мог выучить собственное
имечко, пока мне не стукнуло шесть годиков. Сразу видно, что ты не
ксенолог и никогда им не станешь. Дилайту, например, мое имя все равно что
кошкин чих. Он любое слово из пятидесяти слогов скажет и не поморщится. Мы
с ним держали пари, и я продул бутылку настоящего ямайского рома из
пиратских кладовых. Правда, когда мы ее кончали, мне досталось больше
половины... Так что можешь звать меня просто Джед. Я здесь первый
навигатор. А ты, я вижу, плоддер.
Кратов кивнул. Непонятно отчего, но грубоватое обращение Джеда
возвращало ему душевное успокоение.
- Пили сюда, - сказал Джед. - Садись в свое кресло. На чем летал?
- Шесть лет назад - даже на трампах. В последнее время большей частью
на старых моделях. "Кондоры", "рендзаны", "гиппогрифы". В лучшем случае -
"кормораны".
- Это все мини-трампы. Значит, от серьезных кораблей ты отвык.
- Получается, что так.
- Не унывай, Кратов, - сказал Джед. - До старта еще пятьдесят часов.
Миди-трамп класса "анзуд" к твоим услугам. Если ты и впрямь звездоход, как
я слыхал, за этот срок я наново слеплю из тебя вполне приличного драйвера
для больших новых посудин.
- Бывший звездоход, - поправил Кратов.
- Нет такого понятия "бывший звездоход". Я могу не спорить, когда
говорят: хороший звездоход, так себе звездоход... Все прочее - бред. В
этом рейсе лучше иметь побольше звездоходов на борту. Дилайт - хороший
звездоход, хотя и подался в ксенологи. Татор, наш инженер, тоже в
Галактике не проездом. Ну, я - само собой разумеется! А теперь еще и ты. С
таким экипажем можно прогуляться к сатане в хибарку.
- Похоже, вы ждете от миссии больших неприятностей.
- Еще раз обратишься ко мне на "вы" - получишь по загривку, -
пообещал Джед. - Тоже выдумал! Меня никто в Галактике на "вы" не называет.
И мне насрать на то, что ты напялил на себя этот траур. Сначала все мы
звездоходы, а уж потом кто-то из нас плоддер, ксенолог или черт с рогами.
А неприятности я тебе обещаю. Как же их не ждать, коли мы, горстка
взрослых, везем в самое пекло несмышленых детей?! Эти ксенологи - сущие
дети. Они же не знают, что это такое - Галактика и какое обхождение ей
подобает! Лезут очертя голову куда ни попадя. Будто нет у них ни матерей,
ни женщин... Как они тебя приняли?
- Я им не понравился, - признался Кратов.
- Будь ты аппетитная девчушка вот с такой попкой, - Джед проделал
широкими светлыми ладонями волнообразное движение, - я бы удивился твоим
словам. А так все понятно. Они думают: раз плоддер, значит непременно
убийца и ни секунды не медля примется щунять их по углам, хулить Господа,
а в итоге кого-нибудь пришибет насмерть. Есть на Земле говнюки, которые
только тем и заняты, что распускают всякие пули про Галактику. Очень уж им
охота вернуть нас всех по домам и запереть покрепче. Чтобы никто не смущал
их покоя байками о вольной воле между звезд, о чужих мирах, не каждый из
которых плоше нашего. И есть такие, что верят им развесив уши... Ну что,
приступим?
7
Один из тех, кого словообильный Джед Торонуолу причислил ко
"взрослым", инженер-навигатор Элмер Элкана Татор, оказался, в
противоположность ему, молчаливым молодцом, предпочитавшим не издавать ни
звука, если к нему не обращались. На все призывы Джеда подтвердить его
правоту: "Но я верно говорю, Эл?!" он отвечал мягкой полуулыбкой. Судя по
смуглой коже, ястребиному носу, резко очерченным скулам и жестким вороным
волосам до плеч, Татор был индеец, что многое объясняло в его характере.
- Теперь у нас два молчуна в экипаже, слышишь, Эл? - гаркнул Джед и
захохотал.
Татор улыбнулся и протянул Кратову ладонь с длинными, "музыкальными"
пальцами. Его пожатие, однако, было железным.
- Я буду обращаться к вам по первому имени, - сказал он тихим
застенчивым голосом. - А вы ко мне - по первому слогу любого из двух. Но
если вы услышите, что меня называют Эл-Квадрат, то знайте, что я не
обижаюсь.
- Бедняге Элу всюду мерещится, будто окружающие только и заняты, что
сдуванием с него пылинок, - пояснил Джед. - Дескать, если он настоящий
ирокез...
- Тускарора, - поправил Татор, печально улыбаясь.
- Будет тебе прибедняться! Ты гурон, доподлинный гурон-головорез, и
такие, как ты, истребили несчастных могикан. Я сам читал.
- Гуроны давно растворились среди белых канадцев, - вздохнул Татор. -
А могикане - среди краснокожих лени-ленапов. Только мы, тускарора...
- Так вот, этот ирокез думает, что все вокруг леденеют в предчувствии
его внезапного вымирания от ненароком нанесенной обиды. Индейское
самолюбие, племенная гордость, то-се... Их же около сотни уцелело,
чистопородных ирокезов, верно, Эл? Досадно будет, если он вдруг ни с того
ни с сего вымрет, не оставив наследников. Сам-то он об этом еще и не
думал. Если, конечно, я все о нем знаю... Да только какую же это обиду
надо нанести, чтобы его пронять, когда он медведя запросто с ног валит?!
- Неправда, - возразил Татор, потемнев лицом от смущения. - Разве
можно поднимать руку на медведя?
- Ну, бизона!
- И это нехорошо, Джед, не говори так при мне...
Джед был весел, неумерен на язык. Везде, где бы ни появлялся, он
занимал много места и производил много шума. Татор же держался скромно,
двигался беззвучно и старался не привлекать постороннего внимания, в
общении был сама деликатность. Но когда Кратов сел в свое кресло и
двинулся с ними в первый тренинг-рейс, - то есть полную, до мельчайших
деталей, имитацию реального полета, при какой все системы корабля работают
как им и полагается, либо же создают совершенную иллюзию своей работы, в
то время, как сам корабль не трогается с места и висит как висел
состыкованным с одним из шлюзов галактической базы, - когда это произошло,
он почувствовал себя так, будто угодил внутрь некоего механизма. В середку
прекрасно отлаженной, не ведающей сбоев машины для управления миди-трампом
класса "анзуд". Джед и Татор работали абсолютно синхронно, словно слышали
друг друга через укрытые в теле корабля аксоны, словно сами обратились в
оконечности его нервной системы. И едва только Джед начинал маневр, как
его немедля поддерживал Татор, и при этом не произносилось ни слова, ни
даже звука, не делалось ни единого движения, которое можно было бы
истолковать как стороннее, не относящееся к самому процессу управления.
И работа этой отличной машины обрывалась, провисала, глохла впустую
всякий раз, когда требовалось участие второго навигатора. Его, Кратова,
участие.
Он торчал в навигаторском кресле как инородное тело. Как ржавый
гвоздь, небрежно вколоченный в старинные часы из хрусталя и слоновой
кости. У него все шло через пень-колоду. Он никак не мог стать достойной
деталью этого выверенного годами совместных полетов механизма. То спешил,
то запаздывал...
Джед раздраженно рычал. Татор смущенно улыбался. Проходили мгновения,
пока напряжение спадало, после чего Кратов, серый от злости и стыда,
разжимал сведенные судорогой челюсти и произносил:
- Может быть, еще разок? Конечно, если у вас, Джед, и у вас, Эл, есть
еще какое-то терпение...
- Не смей называть меня на "вы"!.. - грохотал Торонуолу.
- Разумеется, Кон-стан-тин, - отвечал Татор. - Какие могут быть
сомнения.
И корабль трогался в очередной рейс, полный маневров и фантастических
перипетий.
Было очевидно, что Джед и Татор составляли давно слетавшийся,
накрепко сбитый экипаж. И в составе этого экипажа существовал второй
навигатор, достойный своего кресла, плоть от единой плоти, частица этого
целого, чье место сейчас занимал Кратов. Занимал не по праву - по
обстоятельствам. Незримое присутствие второго навигатора, ни имени, ни
облика которого Кратов не знал, ощущалось в сердитых репликах Джеда и
грустных улыбках Татора. Им не хватало своего Второго, и Кратов бессилен
был его заменить. Но он мог хотя бы постараться сделать это.
И он вступил в этот бой с тенью с отчаянием загнанного в тупик.
Иногда на центральный пост тихонько, едва ли не на цыпочках заходили
Дилайт и Хаим Элул, еще один ксенолог-практик, ветеран миссий на Уэркаф.
Тоже бронзовокожий от "загара тысячи звезд", с глубокими залысинами в
