находящегося близ леса эльфов. Мальчишкой я играл с их детьми,
а незадолго до того, как пришел в Крайди, охотился с принцем
Калином и его кузеном Галейном.
Мальчишек живо занимало все, связанное с эльфами.
- Неужто ты был знаком и с самим королем Эйданом? - спросил
Томас, вглядываясь в лицо Мартина.
Охотник внезапно нахмурился и сурово сжал губы.
- Прости, если я ненароком коснулся запретной темы, -
поспешно произнес мальчик.
- Ты не виноват, Томас, - успокоил его Мартин. - Но, видишь
ли, эльфы никогда не упоминают имен тех, кто отправился на
Благословенные острова, и в особенности умерших внезапно и
безвременно. Они считают, что это может нарушить покой ушедших,
и я уважаю их верования. Однако на твой вопрос отвечу. Нет, я
не знал его. Когда он погиб, я был еще совсем мал, но я слышал
много рассказов о его деяниях. Если судить по ним, он был
добрым и мудрым правителем. - Мартин огляделся по сторонам. -
Скоро полдень. Нам пора возвращаться в Крайди.
Легкой, пружинистой поступью он двинулся по тропинке,
ведущей к городу. Мальчики следовали за ним по пятам.
- Расскажи нам о празднике, Мартин, - попросил Томас.
Мартин охотно пустился в подробный и красочный рассказ о
торжествах в лесу эльфов. Паг вздохнул. В данную минуту это
повествование увлекало его куда меньше, чем любопытного Томаса.
Он не мог не думать о предстоящем испытании. До слуха его
долетали слова егеря, но он больше не улавливал их смысла. Он
тщетно пытался побороть волнение, овладевшее его душой с самого
утра и переросшее в панический страх, едва перед ними замаячили
башни Крайди.
Мальчишки выстроились во дворе замка длинной шеренгой.
Наступил день летнего солнцестояния, знаменовавший конец одного
года и начало следующего. Сегодня все обитатели Крайди стали
старше на целый год. Это событие имело особое значение для
подростков, ожидавших своей участи под палящими лучами солнца,
ведь нынче они навек прощались с детством. Им предстояло пройти
через первое серьезное испытание - церемонию Выбора.
Паг нервно теребил воротник своей новой куртки с короткими
рукавами, надетой поверх чистой рубахи и подпоясанной кожаным
ремнем. Наряд этот, подаренный ему сегодня Магьей, прежде
принадлежал ее сыну Томасу и стал самым красивым одеянием в
скудном гардеробе Пага. Доброй женщине хотелось, чтобы
безродный сирота, представ перед очами герцога и придворных,
выглядел не хуже других мальчишек. Магья и ее муж, мастер повар
Мегар, все эти годы заботились о Паге, как о родном сыне. Они
ходили за ним, когда он хворал, делились с ним пищей и
отвешивали ему затрещины, если он того заслуживал. Они любили
его так, как если бы он и в самом деле был родным братом их
Томаса.
Паг оглядел собравшихся во дворе мальчишек. Все они надели
свое лучшее платье и тщательно пригладили волосы. Сегодняшний
день был одним из важнейших в жизни каждого из них. Еще до
захода солнца признанные мастера в присутствии герцога и
придворных примут их к себе в учение. Церемония эта являлась
лишь данью традиции, сложившейся в незапамятные времена. На
самом же деле мастера, подвергнув каждую кандидатуру подробному
обсуждению и заручившись одобрением его сиятельства, давно
сделали свой выбор. Сейчас им предстояло простонапросто
огласить его.
Они успели как следует присмотреться к мальчишкам, ибо,
согласно давним обычаям, установившимся в Королевстве, будущим
ученикам в возрасте от восьми до тринадцати лет предоставлялась
возможность испытать свои силы во всех без исключения ремеслах.
За это время каждый из них мог получить изрядные навыки во
многих видах работ и показать себя, свои уменья и способности с
наилучшей стороны. Недостатком подобной системы являлось лишь
то, что некоторые из ребят в силу робости, легкомыслия или же
детской неуклюжести везде и во всем проявляли себя в невыгодном
свете и потому не могли рассчитывать, что ктолибо из мастеров
захочет взять их в учение. Такие мальчишки в День Выбора
волновались сильнее других и ждали начала церемонии с гораздо
большим страхом, чем их ловкие и сметливые сверстники.
Большим пальцем босой ноги Паг прочертил бороздку в пыли,
покрывавшей булыжники двора, и снова внимательно вгляделся в
лица кандидатов в ученики. В отличие от Томаса, проявившего
изрядную сноровку и прилежание во всем, за что бы он ни брался,
Паг не сумел пока отличиться ни в одном из ремесел. Несколько
ребят, подобно ему самому, замерли в напряженном ожидании,
другие прятали смущение и страх под напускной развязностью,
тщетно пытаясь убедить себя и других, что им почти безразлично,
чем ознаменуется для них нынешний день солнцестояния.
Не будучи избранным ни одним из мастеров, Паг, как и все
другие, кого когда-либо постигала подобная участь, получил бы
право покинуть Крайди и поступить в учение в каком-нибудь из
соседних городов. Оставшись в Крайди, он был бы волен стать
франклином и взять в аренду клочок герцогской земли или
наняться помощником на один из рыболовецких парусников. Оба эти
занятия одинаково мало привлекали Пага, а о том, чтобы уйти из
родного города, он и помыслить не мог.
Паг вспомнил, как минувшим вечером старый Мегар заклинал
его не волноваться в ожидании церемонии и не обескураживаться,
какими бы ни оказались для него ее результаты. Мальчик
вздохнул. Неужто Мегар забыл тот далекий день солнцестояния,
когда его самого взял в учение тогдашний главный повар? Или он
уже накануне церемонии знал, что ему не грозит быть отвергнутым
всеми до единого мастерами? Да, с Мегаром, по-видимому, все
обстояло именно так. Он просто не может себе представить, как
ужасно провожать завистливым взглядом каждого из счастливцев,
гордо шествующих к своему мастеру, а после, когда все
закончится, остаться посреди двора с несколькими такими же
неудачниками и ловить на себе насмешливосочувственные взгляды
придворных, ремесленников, слуг, новоизбранных учеников... а то
и самого герцога, принцев и принцессы.
Томас, стоявший рядом со своим низкорослым другом,
улыбнулся Пагу и похлопал его по плечу. Он едва сдерживал
радостное волнение, светившееся в его синих глазах и окрасившее
румянцем по-мальчишески пухлые щеки. Отец сказал ему вчера, что
нисколько не удивится, если мастер Фэннон назовет его имя самым
первым. Более того, Фэннон заверил Мегара, что у Томаса, если
он будет прилежен и усерден в занятиях, есть немалые шансы
попасть в число телохранителей самого герцога. А ведь тогда к
семнадцатидвадцати годам можно смело рассчитывать на звание
офицера!
Заметив, что на балконе, выходившем в замковый двор,
появился герцогский герольд, Томас ткнул Пага в бок. Мальчики
обратились в слух. По знаку герольда один из гвардейцев открыл
маленькую дверцу, прорезанную в створке массивных ворот, и
сквозь нее степенно прошествовали мастера. Они приблизились к
ступеням широкой лестницы, ведущей в замок и, согласно ритуалу,
повернулись спиной к мальчишкам, чтобы лицезреть появление
своего господина.
Тяжелые ворота распахнулись, и гвардейцы, облаченные в
коричневое с золотом - цвета герцога, заняли свои места на
ступенях лестницы. Их плащи, надетые поверх лат, были украшены
массивными изображениями золотых крайдийских чаек с зубчатыми
коронами на головах в знак того, что герцог являлся членом
королевской семьи.
- Его королевское высочество Боуррик кон Дуан, -
громогласно объявил герольд, - третий герцог Крайди, принц
Королевства, владетель Крайди, Карса и Тулана, наместник
Запада, Главнокомандующий Королевских армий, обладатель права
на престол Рилланона...
Герцог терпеливо дождался окончания перечисления всех его
титулов и званий и, лишь когда герольд умолк, вышел из ворот на
широкую площадку лестницы.
Герцогу шел уже шестой десяток, но на вид, если бы не
седина на висках, резко контрастировавшая с его черными как
смоль волосами, ему нельзя было бы дать и сорока. Двигался он с
проворством и грацией прирожденного воина. Последние семь лет
герцог носил траур по своей любимой жене Кэтрин, и нынче также
был одет во все черное. На его широком кожаном поясе висел меч
в черных ножнах с серебряной рукояткой.
Герольд снова возвысил голос:
- Их королевские высочества принцы Лиам кон Дуан и Арута
кон Дуан, наследники дома Крайди, офицеры Западной армии
короля, принцы Королевства Островов.
Оба принца встали позади своего отца. Они были всего лишь
четырьмя и шестью годами старше мальчишек, выстроившихся внизу,
но их прекрасные манеры, непринужденная грация движений и
блестящее умение владеть собой резко отличали их от
грубовато-неотесанных, чересчур скованных или, наоборот,
слишком развязных кандидатов в подмастерья.
Старший из сыновей герцога, принц Лиам, повинуясь знаку
герцога, занял место по правую руку от него. Широкоплечий
голубоглазый гигант взглянул на собравшихся с приветливой
улыбкой. По свидетельству старожилов замка, лицом и манерами он
походил на покойную мать. Лиам был одет в голубой бархатный
камзол и желтые панталоны. Мужественную красоту его лица
подчеркивала коротко подстриженная бородка, такая же светлая,
как и волнистые волосы, достигавшие плеч.
Арута отличался от брата столь же разительно, как сумрачный
вечер от ясного летнего дня. Он был почти одного роста с
герцогом и Лиамом, но гораздо тоньше обоих и уже в плечах. На
нем были коричневый камзол и краснокоричневые рейтузы. Его
темные волнистые волосы обрамляли гладко выбритое удлиненное
лицо. Принц Арута во всем, что бы он ни делал, отличался
ловкостью и стремительностью, которые блестяще восполняли
недостаток физической силы. Он безупречно владел рапирой, но и
язык его был не менее острым и зачастую ранил противника
гораздо больнее, чем клинок. Лиам пользовался доверием всех без
исключения подданных своего отца. Аруту уважали за ум и отвагу,
но втайне недолюбливали за язвительность и высокомерие.
Сыновья герцога унаследовали разные стороны его сложного,
противоречивого характера, ибо его высочество Боуррик бывал, в
зависимости от расположения духа, то открыт, весел и
добродушен, подобно Лиаму, то сумрачен и замкнут, как Арута.
Являясь антиподами во всем, что касалось темперамента, привычек
и душевного склада, оба принца были умны, решительны и
мужественны, одним словом, в избытке наделены качествами,
которые позволили бы им в будущем умело и разумно управлять
владениями отца. Герцог относился к ним обоим с одинаковой
любовью.
- Принцесса Каролина, наследница дома Крайди! - объявил
глашатай.
На широкую площадку лестницы вышла стройная
девочка-подросток. Она была ровесницей виновников торжества, но
благодаря царственной осанке и неторопливым, чопорно-грациозным
движениям, подобавшим высокородной особе, казалась старше своих
лет. Ее пышное кремовое платье с высоким лифом контрастировало
своим цветом с темными, почти черными локонами. Огромные глаза
принцессы, обрамленные густыми черными ресницами, были такими
же голубыми, как у Лиама. Герцог и Лиам заулыбались при виде
красавицы Каролины, и даже сумрачное лицо Аруты при ее
приближении осветила радость. Он искренне любил младшую сестру.
Многие из прислуживавших в замке мальчишек были тайно
влюблены в Каролину и считали за счастье хотя бы изредка
полюбоваться с почтительного расстояния ее красотой, ее
стройной, грациозной фигуркой. О том же, чтобы лицезреть
