Согласитесь, свежая мысль: единство материала у хороших и плохих сти-
хов как признак самобытности, то есть разница в творческой силе, а не в
органичности материала.
Я никогда ничего такого не слыхал. Сам себя он, конечно, относил к
самобытным поэтам. Он даже признавал, что у него есть слабые стихи, что-
бы показать, что они из такого же органического материала, что и хоро-
шие.
- Есть поэты, - сказал он как-то, - мысль которых заключается в самой
музыке стихов. Таковы Верлен, Блок, Есенин. Такие поэты могут писать
стихи в пьяном виде. В пьяном виде им музыка стихов даже ярче слышится.
Но такие поэты, как Пушкин, Тютчев, Ахматова или, допустим, я, - добав-
лял он без ложной скромности, - не могут писать в пьяном виде. Мы -
смысловики, у нас музыка все-таки играет подчиненную роль.
Было совершенно непонятно, жалеет он или гордится тем, что не может
писать стихи в пьяном виде. Но с другой стороны, сколько горючего даром
пропадает!
А мог бы пить еще больше, оправдывая это потребностями стихотворной
музыки!
Он носил крест и считал себя христианским поэтом. Но навряд ли неко-
торые его стихи укладывались в рамки христианских заповедей. Так, у него
были ураганные стихи под названием "Баллада о непрощенной обиде". Там
каждая строфа кончалась рефреном:
Прощенная обида и не была обидой, А коль была обидой, она не прощена!
К счастью, наши державники не пронюхали, что такой образ мыслей имеет
отношение скорее к Ветхому Завету. Молодежь с восторгом читала эти сти-
хи.
Он знал тысячи стихов наизусть. Однажды, когда я с друзьями сидел в
ресторане, он неожиданно подсел к нам и прочел пять совершенно незнако-
мых нам тогда гениальных стихов Мандельштама. Между чтением стихов он
выпил всю нашу водку. С нами сидела единственная женщина, которая пришла
в восторг и от стихов Мандельштама, и от его манеры чтения.
Прочитав стихи и выпив всю водку, он, по-видимому, решил, что теперь,
кроме этой женщины, за столом не остается никаких ценностей, осторожно
взял ее под руку, чтобы не расплескать ее восторг, и ушел вместе с ней,
как раз в тот момент, когда в сторону нашего стола двигался метрдотель.
А мы с любовью смотрели вслед нашему поэту. Скажите после этого, есть ли
в мире другая страна, где так любят поэзию? Нет в мире такой страны!
Про смысл своего творчества он повторял:
- Энергия стиха и никаких идей! Энергия стиха вливает в читателя
энергию жизни, а дальше пусть он двигается сам! Зайдешь ко мне, я тебе
покажу неотвратимое доказательство своей правоты.
Вскоре я зашел к нему. Тогда он жил на Тверском бульваре, в комму-
нальной квартире. Жил один. Последняя жена ушла, а новая еще не подоспе-
ла. Он показал мне письмо читателя. Этот еще явно молодой человек писал
о том, что он со своими двумя самыми близкими друзьями решил заняться
бизнесом. С разрешения отца он продал его машину и вложил все свои лич-
ные деньги в дело.
Но друзья его обманули, и он остался ни с чем. Он был так потрясен
вероломством друзей, что решил уйти из жизни. Накупил снотворных в раз-
ных аптеках с тем, чтобы на ночь выпить чудовищную дозу и покинуть этот
жестокий мир, где никому нельзя доверять. На ночь перед тем, как выпить
таблетки снотворного, он решил последний раз просмотреть "Литгазету". И
тут наткнулся на стихи нашего поэта. Произошло чудо! Прочитав их и даже
несколько раз перечитав, сам не зная почему, он пришел к выводу, что бу-
дет жить и не будет поддаваться панике. Он благодарил автора и просил
редакцию передать ему свое письмо.
Я прочитал письмо и повертел в руках конверт. Письмо было прислано
откуда-то из Северного Казахстана. Не скрою, что я и на штамп обратил
внимание.
- Мистика! - громыхнул Юра, глядя на меня горящими глазами. - Я полу-
чил письмо, когда находился в невероятно тяжелой депрессии. Пытаясь вы-
вести себя из нее, я перечитал свою любимую книгу - "Мастер и Маргарита"
Булгакова. Но и она не помогла. Я перечитал ее ни разу не улыбнувшись. О
самой смешной сцене с Котом на люстре я подумал: теоретически смешно, а
так нет. Я был один. Жены разбежались. Изредка печатаю стихи, а книги в
сорок семь лет нет и не предвидится. Вся жизнь псу под хвост. Может, я
был не прав, может, писать надо было совсем по-другому? Поздно меняться,
но не поздно полоснуть бритвой по венам! Спускаюсь к почтовому ящику - и
вдруг это письмо, любезно пересланное мне из "Литгазеты".
Я спас человека, а он спас меня! Спасенный спас! Я уже оправдал свою
жизнь, я спас этого молодого человека, а он меня спас - и тоже оправдал
свою жизнь!
И самое главное - значит, я был прав, писать надо только так: энергия
стиха и никаких идей! Я воспрянул к жизни! Обойдусь без книги! Я спас
человека, теперь вся моя остальная жизнь - чистый доход!
- Ты ему ответил? - спросил я.
- А зачем ему отвечать? - загудел он. - Я спас ему жизнь, а он спас
мне жизнь. Мы квиты!
Ну что ты ему скажешь? Впрочем, я не исключаю, что он просто постес-
нялся пафоса случившегося: спаситель пишет письмо спасенному!
ПРОФИЛЬ
- Я сейчас тебе расскажу самый потрясающий случай из моей жизни, -
сказал он однажды, сидя со мной за столиком в ресторане. - Этот случай
отразился на всей моей личной жизни. В молодости, как, впрочем, и сей-
час, я легко знакомился с женщинами. Однажды взял билет на последний ки-
носеанс. Шла иностранная картина.
Захожу в кинозал, и меня вдруг охватывает необычайной силы волнение.
Мне было двадцать три года! Я, как и все молодые люди, мечтал о
единственной, неповторимой любви. И вдруг я чувствую не только всей ду-
шой, но и всем телом, что здесь, сейчас я встречу девушку, которая на
всю жизнь будет мне незаменимой подругой! Не подумай, что я был пьян, я
был совершенно трезв!
Испытываю невероятное волнение и чувствую невероятную уверенность,
что эта встреча именно сейчас с минуты на минуту состоится.
Я, лихорадочно озираясь, прохожу между рядами, вглядываясь в лица де-
вушек, ища ее, но ничего подходящего не замечаю. Все не то! Однако про-
должаю волноваться и продолжаю быть уверенным, что такая встреча ждет
меня здесь.
Я усаживаюсь на свое место. А девушки все нет и нет. Что случилось?
Где она?
Кстати, замечаю, что рядом со мной два кресла пустуют. А зрители уже
сидят на своих местах. Гасят свет. Начинается картина. Но где же моя де-
вушка? Она должна быть! Уже минут пять идет картина, а ее все нет.
И вдруг я в полутьме замечаю, что кто-то неуклюже пробирается к месту
рядом со мной. Садится! Девушка! Я в полутьме разглядываю ее профиль. О,
этот чуть вздернутый носик и чуть вздернутая верхняя губа! Сердце у меня
останавливается. Я вижу нежнейший профилек нежнейшей девушки! Боже, Бо-
же! Я ни жив ни мертв! Предчувствие сбылось! Вот оно, мое счастье на всю
жизнь!
Я делаю вид, что смотрю кино, но ничего не вижу и не слышу, только
изредка украдкой кошусь на этот профиль. Время идет, но я почему-то не
спешу с ней познакомиться. Уверен: все само собой получится, когда кон-
чится картина.
Ведь главное - предчувствие не обмануло и девушка сама явилась.
Картина кончается. Зажигается свет. И ты представляешь! Я не только
не знакомлюсь с ней, у меня даже не хватает духу посмотреть в ее сторо-
ну! Я как сомнамбула иду к выходу, помнится, не спеша, чтобы, если
судьба опаздывает, дать ей нагнать нас. Я ухожу, но при этом до идиотиз-
ма уверен, что какая-то сила вот-вот нас сведет. То ли общий знакомый
окликнет и представит меня ей, то ли она сама подойдет и попросит ввиду
позднего часа проводить ее до дому.
Абсолютно уверен, что мы не можем пройти мимо друг друга!
Однако зрители разошлись. И я один стою перед опустевшим кинотеатром.
А девушки нет, как не было. Я даже ее не видел при свете! Но я еще с час
простоял возле кинотеатра, надеясь, что она почему-то вернется и мы поз-
накомимся. Но, увы, чуда не случилось. Она исчезла навсегда, и я поплел-
ся домой.
Ночью я не спал, я проклинал себя за малодушие. Я полгода потом ходил
в этот кинотеатр, и всегда на последний сеанс, с гаснущей надеждой
встретить ее там. Если было возможно, я даже брал билет на прежнее свое
место, но ничего не помогало. Потом я потерял и эту надежду, жизнь пошла
своим чередом. Но стоило мне закрыть глаза, как я видел этот ангельский
профиль.
Я тысячу раз анализировал случившееся. Я ясно понимал, что судьба не
только обеспечила мне встречу с этой девушкой, но и всем моим неслыхан-
ным волнением предупредила меня об этом. Но в таком случае, почему та же
судьба не дала мне сил даже взглянуть в ее сторону, когда зажегся свет?
Или она испытывала меня: действуй! Перешиби стыд и познакомься с ней,
иначе ты навсегда упустишь свое счастье! Я хотел понять философию своей
вины, но не мог.
А жизнь продолжалась. Я, как ты знаешь, был много раз женат и неиз-
вестно по чьей вине расходился. Иногда мне кажется, что тот ангельский
профиль изгонял их. Моя поэтическая судьба была трагична, но я верил,
что я истинный поэт, и это держало меня на плаву.
Прошло с тех пор двадцать пять лет. Я тогда жил один. Поздно ночью
возвращаюсь домой из одной компании. Конечно, подшофе. И вдруг вижу воз-
ле троллейбусной остановки молоденькую женщину, которая, прикрыв лицо
платком, плачет. Внезапно она оторвала платок от глаз, и волосы на моем
затылке зашевелились! У нее был тот самый ангельский профиль! Это она!
Но как это может быть! С тех пор прошло двадцать пять лет, а тут юная
женщина горько плачет. Я сошел с ума! Нет, я не сошел с ума! Это ее
дочь! Судьба шепнула мне: "Вот тебе вторая попытка - с дочерью! А до
внучки ты не доживешь!" Я подошел к ней и, боясь спугнуть ее своим голо-
сом, прошептал:
- Милая женщина, почему вы плачете? Может, я вам чем-нибудь могу по-
мочь?
И она доверилась мне. Она рассказала, утирая слезы, что вышла замуж
за приличного человека из приличной семьи, но он оказался законченным
алкоголиком, и она с этим ничего не может поделать. Вот и сегодня ночью
ввалился в дом, избил ее за то, что в доме нет водки, и послал ее за вы-
пивкой, сказав, что, если она придет без нее, он ее убьет.
- А где я возьму водку, уже час ночи! - сказала она и снова горько
расплакалась.
- Идемте со мной, милая женщина, - обратился я к ней, - я поэт. Я вам
дам бутылку водки, и вы пойдете к своему мужу. Но если он такой изверг,
можете остаться у меня. Вас никто не тронет. Я буду целовать только тень
вашего профиля!
- При чем тут профиль! - вздохнула она и, подумав, добавила: - Но мне
некуда деться...
Мы сели в троллейбус и через полчаса были у дверей моей квартиры. Чу-
довищное волнение не покидало меня! Перед исполнением мечты всей жизни
должно случиться что-то страшное! Сначала я испугался, что потерял ключ.
Но ключ оказался на месте. Я вынул ключ и понял, что сейчас случится по-
зорная катастрофа и я от волнения не смогу открыть дверь! И в самом де-
ле! Ключ тупо скрежещет в скважине, а я паралитическими движениями пыта-
юсь его провернуть.
Я думал, через секунду умру.
- Давайте я, - вдруг говорит она мне. Берет у меня ключ и преспокойно
открывает дверь.
- Это Божий знак, - говорю я, - это ваш дом. Дом небогатый, но вас
всегда здесь будут любить!
- Чудачище! - отвечает она, с улыбкой оглядывая меня и входя в комна-
ту.
Она сняла плащ и оказалась стройной, чуть полноватой, очаровательной
женщиной. Не успел я прийти ей на помощь, как она легко сама нашла ве-
шалку, словно когда-то здесь бывала.
Я достал бутылку водки из холодильника и молча вручил ей, показывая,
что, несмотря на свой восторг от нее, я честно и мужественно выполняю
свое слово.
- А знаете что, - сказала она, взяв в руки бутылку и улыбаясь, - вы
такой большой, добрый чудак. Вы мне нравитесь. Давайте мы с вами ра-
