гораздо значительней и неприятней, особенно та неловкость, с которой но-
га входила в ботинок. Это была моя неловкость в обращении с жизнью, неу-
мение к ней приспособиться. Вернее, слабое умение. Ботинок все-таки на-
дел.
Евреи особенно любят поговорить на половую тему. Бессознательное отв-
лечение собеседников от антисемитизма.
За многие годы впервые ходил босыми ногами по траве. Щекочущее, слег-
ка колющее, приятное прикосновение травы к ставшим девственными подошвам
ног.
Все это напоминало далекое первое прикосновение к женщине в далекой
юношеской постели. А впереди зеленый шелковистый холм. Ходи себе, гуляй
вдосталь! Всю жизнь перегуляешь за несколько часов!
Солнечный, морозный день. Озаренные солнцем, книги на полках разноц-
ветно вспыхнули! Сияние мысли навстречу сияющему солнцу. Весело!
Храбрость - разгоряченность человека до степени равнодушия к своей
жизни или охлажденность его до этой же степени.
Ни один самый великий мастер не может скрыть, что в том или ином сти-
хотворении или прозаической странице его покинуло вдохновение. Хотя сам
он этого мог не заметить. Скрыть отсутствие вдохновения невозможно.
Достоинство человека в кандалах - не размахивать руками.
Настоящий читатель - это не тот, кто прочел книгу, а тот, кто возвра-
щается к ней. Но для этого и книга должна быть настоящей. Классика - это
принципиальная неисчерпаемость книги.
Интеллигентному человеку кажется, что бритва тоже комплексует.
Умер на посту. Так и похоронили с недописанным доносом на груди.
Маленький, динамичный ум. Динамичный, потому что маленький.
В молодости пьют, чтобы почувствовать себя старше своих лет. В ста-
рости пьют, чтобы почувствовать себя молодыми.
Новые времена. В аэропорту стоял в очереди к пограничному контролю.
Как всегда, волновался. Вечно к чему-нибудь придерутся: то неправильно
заполнил декларацию, то почему столько книг в чемодане и тому подобное.
Очередь двигалась. Я подхватывал свои чемоданы, а потом, когда очередь
останавливалась, от волнения забывал их поставить на пол. Впереди меня
стоял какой-то молодой иностранец с большим рюкзаком у ног. Он лениво
жевал жвачку и по мере продвижения очереди ногой подпихивал вперед свой
рюкзак. Ногой подпихивал рюкзак! Эпос свободы! Вот это свободный чело-
век, подумал я, и ничего тут не поделаешь!
Чтоб тупости ее разжать замок, Он так кричал, что дребезжали стекла!
Но ничего ей доказать не мог.
Зачем же, Гамлет, ты связался с Феклой?
Когда я спросил, кому посвящено это четверостишие, он, по-моему, сму-
тился и ответил, что не помнит. Неужели Глухой?! Бедная Ася, если это
она!
Душа, в которой конь не валялся, но ослы бегали вперегонки.
Невозможно представить, чтобы Лев Толстой и Федор Достоевский могли
дружить, хотя жили в одну эпоху и возвышались над всеми. Представить их
дружбу - все равно что представить, что два действующих вулкана, продол-
жая действовать, договорились бы об условиях всемирной тишины.
Хорошо, что восстанавливают храм Христа Спасителя. Но надо было бы
его назвать храмом памяти храма Христа Спасителя. Но этого никто не со-
бирается делать. А надо внушать народу мысль, что святыни невосстанови-
мы, чтобы он испытывал священный ужас перед мыслью разрушить их. Через
сто лет только специалисты будут знать, что храм был разрушен, а потом
его восстановили. А надо, чтобы народ всегда это помнил.
Говорят, Хлебников - гениальный поэт. Сомневаюсь. У Хлебникова есть
прекрасные строчки. Иногда строфы. Но у него нет почти ни одного закон-
ченного прекрасного стихотворения. В чем дело? Он в стихах не может соз-
дать эмоциональный сюжет. Стихи - или сразу удар! - и постепенно звук
затихает. Или чаще всего постепенно накопляется определенное настроение
и взрыв в последних строчках. У Хлебникова - ни того, ни другого.
Следствие его неполной нормальности. У него прекрасная строчка всегда в
случайном месте случайно прихваченная словесным потоком. Но "Зверинец" -
гениален! Тут звериная клетка стала формой, не дающей поэту растекаться.
Отгоняю от себя все виды жизни, чтобы не мешали думать о них. Если
смогу создать для них корм - сами прибегут, как куры.
В Хьюстоне перед великолепным университетом памятник человеку, финан-
совая помощь которого помогла создать университет, и до сих пор его
деньги поддерживают этот храм науки.
Организатор университета прожил восемьдесят пять лет и умер оттого,
что, сговорившись между собой, его отравили любовница и дворецкий. Они
отравили его, зная, что он собирается вложить свои деньги в строи-
тельство университета. Надеялись, что деньги достанутся им.
Однако они не учли, что он своими планами поделился с другом. Друг
заподозрил злодейство, обратился в суд, отравление было доказано, любов-
ница и дворецкий получили по заслугам.
Возникает невольный вопрос: зачем восьмидесятипятилетнему человеку
любовница? Скорее всего, она раньше с ним жила и достаточно давно перес-
тала быть его любовницей и стала любовницей дворецкого. Но как горделиво
звучит:
в восемьдесят пять лет был отравлен любовницей! Может, потому что
грозился в девяносто завести новую!
Картина юности в Астрахани. Перед лестницей, ведущей на второй этаж,
стоит билетерша. Наверху танцы. Молодежь, показав билеты, весело подыма-
ется к музыке.
Хулиган несколько раз пытался прошмыгнуть мимо билетерши, но она его
останавливала и отталкивала. Наконец она зазевалась, и он проскочил мимо
нее.
- Назад! Назад! - кричала билетерша, спохватившись, но он ее не слу-
шал, зная, что она не решится покинуть свой пост.
Но как раз в это время, на его беду, сверху по лестнице стал спус-
каться директор клуба.
- Не пускай его! Он без билета! - крикнула билетерша директору.
И тут хулиган заметался на месте, не зная, что ему делать. А молодежь
весело проходит мимо него. Через три-четыре секунды директор клуба ока-
жется рядом.
Хулиган лихорадочно ищет решения, как эти последние секунды нахожде-
ния в запретной зоне использовать. И находит! Он смачно плюет на спину
проходящей мимо девушки. Сорвал удовольствие! После этого спокойно идет
вниз, как бы говоря: на большее я и не рассчитывал.
Много лет назад рассказывал мой родственник.
Вдруг стук в дверь на рассвете. Думаю: кого это несет в такую рань?
Открываю дверь. Стоит высокий молодой человек в военной форме. Это был
мой племянник, я его еле узнал! Но как страшно он изменился!
- Проходи! Какими судьбами?
- Я из Афганистана! Привез гробы солдат.
Позже за завтраком он мне много рассказал об афганской войне. Вот од-
на из его историй.
У нас было задание: с двух сторон подойти к кишлаку, где, по нашим
сведениям, было много духов, окружить его и уничтожить их.
Наш отряд шел низиной, а другой - через горы. Строго рассчитали, что
через шесть часов встречаемся в районе кишлака, окружаем его и уничтожа-
ем врага.
И мы пошли. Идем, идем, идем, а кишлака не видно. Идем с предельной
скоростью. Проходит шесть, семь, восемь, девять часов. Наконец вышли к
кишлаку. Отряд, с которым мы там должны были соединиться, весь перебит,
а кишлак пустой. Духи вместе с женщинами, детьми, стариками, скотом ку-
да-то ушли.
Командира нашего арестовали за невыполнение приказа, судили, но судьи
из Москвы оказались честными людьми. Они на практике убедились, что по
нашей дороге за шесть часов дойти до кишлака было никак нельзя. В чем
дело?
Оказывается, мы воевали с неграмотными картами. Командира нашего от-
пустили.
...Вспоминая об этом рассказе, думаю: а были ли у наших командиров в
Чечне грамотные карты?
В животном мире самцы бешено бьются за самку. При этом самка, чаще
всего пощипывая траву, спокойно дожидается победителя. Насколько я знаю,
только в человеческом мире женщины могут враждовать за обладание тем или
иным мужчиной. Идея равенства. Чем цивилизованней народ, тем чаще женщи-
ны активны. Возможно, при полной победе феминизма женщины будут яростно
сражаться за мужчину, а мужчина в это время будет сидеть в сторонке и
покуривать.
Если начальник шутит, хохочи - хохоча, взойдешь.
У человека в сумке яблоки. Мы попросили у него одно яблоко. Он нам
дал одно яблоко. Но из искренней ли доброты он это сделал, трудно су-
дить: он это мог сделать из приличия или других соображений. Но если на
просьбу дать одно яблоко он нам протягивает два, то тут второе яблоко
как бы свидетельствует об искренности дара и первого яблока. Щедрость -
наиболее убедительный признак искренности. Точно так же, если человек на
просьбу дать яблоко достал бы из сумки одно яблоко и, разрезав его попо-
лам, дал нам пол-яблока, ясно было бы, что он очень неохотно расстается
со своим даром. В искусстве высшим доказательством искренности тоже яв-
ляется щедрость. Пушкин на просьбу дать одно яблоко с хохотом сыплет из
сумки яблоки, особенно в подол женщины.
Щедрость в искусстве порождает искренность, искренность порождает
обаяние автора. Щедрость и есть причина обаяния автора.
Иногда от долгого пьянства казалось, что эта рыхлая глыба отчаянья
вот-вот рухнет. И ему уже ничем нельзя помочь. Было жалко его до безу-
мия. Но ему всегда приходило на помощь вдохновение. Оно иногда длилось
месяц, полтора, и в это время он испытывал отвращение к алкоголю и капли
не брал в рот.
В такие времена он становился сильным, ясным и по-своему подтянутым.
Именно таким я его однажды встретил.
- Написал лучшие стихи в русской поэзии о первой любви! - закричал
он. - Если это не так, вот тебе крест, я их порву и выброшу!
И он мне прочел их.
Баллада о первой любви
После похвальных трудов, Или законченной песни, Или наломанных дров
Только рассядешься в кресле,
Хлопает смерть по плечу И призывает к ответу.
- Несправедливо, - кричу, - Дай докурить сигарету.
Вновь припадает к плечу, Как парикмахер за стулом.
- Та, что любила, - шепчу, - Только снежинку смигнула.
Только смигнула - и нет.
Господи, это ли мало!
В сессию, помнишь, студент, Ночки одной не хватало.
В библиотеке вдвоем.
В книгу глаза опустила.
Пальцев борьба под столом.
Страсть или знание - сила?
День этот давний любя, В ночь погружается тело.
Та, что любила тебя, Слово сказать не успела.
Та, что любила, во сне Свитер под лампой не вяжет, Словно из космоса
мне Все еще варежкой машет.
Впрочем, не надобно слез, Даром ломаются копья.
Если об этом всерьез, Как не поверить в загробье?
Жить - это значит потом Думать. Сие непреложно.
Жизнью наполненным ртом Мямлить о ней невозможно.
Вот и полярная ночь.
Времени много, полярник, Мыслию мрак превозмочь, Коль не зарежет на-
парник!
Вот и полярная ночь!
Для новобрачных удобно Ласкою лед протолочь, Долго любить и подробно.
Что нам Большая земля Или большие обиды?
Мы позабыли не зря, Мы окончательно квиты.
К морю родному домой Нас никогда не потянет.
Только из пены морской Сын мой стремительно глянет!
Милая, счастия нет.
Разве что, нежно расслабясь, Пылкий, патлатый студент Будет бубнить
эту запись
В библиотеке. Вдвоем.
Помнишь с верандою зальчик?
Пальцы сплелись под столом.
Крепче держи ее, мальчик!
- Это стихи о моей землячке. Мы с ней вместе учились в Москве. Я на-
деюсь, ты понял, что сын не от нее. У нас с ней ничего не было.
- Да, конечно, - сказал я, - пожалуй, про сына самые сильные строчки.
А где он?
- Он сейчас в Америке, - был сумрачный ответ, - моя бывшая жена вышла
замуж и уехала туда.
Конечно, я ему не мог дать право разорвать эти стихи, если бы он в
самом деле был готов исполнить свою угрозу.
Если художник, стремясь к беспредельному совершенству своего произве-
