Невозможно даже представить себе человека, свободного от внушений, такого
человека, который действительно думает, чувствует и действует так, как он сам
может думать, чувствовать и действовать. В своих верованиях, взглядах и
убеждениях, в своих идеях, чувствах и вкусах, в том, что ему нравится и не
нравится, в каждом своём движении, в каждой мысли человек связан тысячью
внушений, которым он подчиняется, даже не замечая этого, внушая себе, что это он
сам так думает и сам так чувствует.
Подчинениевнешним влияниям до такой степени пропитывает всю жизнь человека, его
внушаемость настолько велика, что его обычное, нормальное состояние можно
назвать полугипнотическим. Известно, что в некоторых ситуациях, в некоторые
моменты внушаемость человека может возрастать ещё больше, так что он доходит до
полной утраты независимого суждения, решения или выбора. Эта черта особенно
приметна в психологии толпы, в различных массовых движениях, в религиозных,
революционных, патриотических и панических настроениях, когда даже кажущаяся
независимость индивида совершенно исчезает.
Всё жто, вместе взятое, создаёт одну сторону 'внушённой жизни' человека. Другая
сторона находится в нём самом: во-первых, в подчинении его так называемых
сознательных (т.е. интеллектуально-эмоциональных функций) влияниям и внушениям,
исходящим из так называемых бессознательных (т.е. не воспринимаемых умом)
голосов тела, бесчисленных затемнённых сознаний внутренних органов и внутренних
жизней; во-вторых, в подчинении всех этих внутренних жизней совершенно
бессознательным и ненамеренным внушениям рассудка и эмоций.
Первое, т.е. подчинение интеллектуально-эмоциональных функций инстинктивной
сфере, довольно подробно рассмотрено в литературе по психологии, хотя большую
часть того, что написано по этим вопросам, следует принимать с крайней
осторожностью. Второе, т.е. подчинение внутренних функций бессознательному
влиянию нервно-мозгового аппарата, почти не изучено. Между тем, именно оно
представляет огромный интерес с точки зрения понимания внушения и внушаемости
вообще.
Человек состоит из бесчисленных жизней. Каждая часть тела, выполняющая
определённую функцию, каждая ткань, каждый орган, каждая клетка - все они имеют
свою особую жизнь и своё особое сознание. Эти сознания существенно отличаются по
своему содержанию и функциям от интеллектуально-эмоционального сознания,
известного нам и принадлежащего всему организму в целом. Но это сознание никоим
образом не является единственным. Более того, оно не является ни самым сильным,
ни самым ясным. Только благодаря своему положению, так сказать, на границе
внутреннего и внешнего миров, оно обретает господствующую позицию и возможность
внушать свои идеи затемнённому внутреннему сознанию. Отдельные внутренние
сознания постоянно прислушиваются к голосу рассудка и эмоций. Этот голос
привлекает их, подчиняет своей власти. Почему? Это может показаться странным,
если учесть, что внутренние сознания зачастую более тонки и остры, ноьоин живут
в темноте, внутри организма. Мозговое состояние представляется им гораздо более
сведущим, чем они, поскольку оно направлено во внешний мир. И вся эта толпа
живущих во тьме внутренних сознаний непрерывно следит за жизнью внешнего
сознания, пытаясь ей подражать. Головное сознание ничего об этом не знает и
обрушивает на них тысячи разнообразных внушений, которые нередко противоречат
друг другу и оказываются бессмысленны и вредны для организма.
Внутренние сознания похожи на провинциальную толпу, которая прислушивается к
мнениям жителей столицы, подражает их вкусам и манерам. То, что говрят 'ум' и
'чувство', то, что они делают, чего хотят, чего боятся, немедленно становится
известным в самых отдалённых и тёмных уголках сознания, и, конечно, в каждом из
них всё это объясняется и понимается по-своему. Совершенно необязательная,
парадоксальная идея мозгового сознания, которая случайно 'пришла в голову' и так
же случайно забудется, воспринимается как откровение какой-нибудь соединительной
тканью, которая, естественно, переделывает её на свой лад и начинает 'жить' в
соответствии с этой идеей. Желудок можно совершенно загипнотизировать
бессмысленными вкусами и антипатиями чисто 'эстетического' свойства; сердце,
печень, почки, нервы, мышцы - все они могут так или иначе подчиняться внушениям,
бессознательно посланным им мыслями и эмоциями. Значительное число явлений нашей
внутренней жизни, особенно нежелательные явления, фактически зависят от этих
внушений. Существование и характер этих тёмных сознаний объясняет заодно и
многие явления в мире снов.
Ум и чувство забывают об этой толпе, которая слушает их голоса, или вообще
ничего о ней не знают и часто говорят чересчур громко, когда им лучше было бы
помолчать и не выражать своих мнений, поскольку их мнения, случайные и
мимолётные для них самих, могут произвести на внутренние сознания очень сильное
впечатление. Если мы не желаем подпасть под власть бессознательного
самовнушения, нам следует с осторожностью относится к тем словам, которые мы
употребляем, когда говорим сами с собой, к интонациям, с которыми произносятся
эти слова, хотя сознательно мы не придаём ни словам, ни интонациям никакого
значения. Мы должны помнить о 'тёмных людях', которые прислушиваются у дверей
нашего сознания, делают свои выводы из того, что слышат, и с невероятной
лёгкостью подчиняются всевозможным искушениям и страхам и и начинают в панике
метаться от какой-нибудь простой мысли о том, что можно опоздать на поезд или
потерять ключ. Нам необходмио понимать значение этой внутренней паники или,
скажем, той ужасной подавленности, которая внезапно охватывает нас при виде
серого неба и накрапывающего дождя. Она означает, что наши внутренние сознания
уловили случайную фразу: 'Какая мерзкая погода!', которую мы произнесли с
большим чувством, и поняли её по-своему, в том смысле, что отныне погода всегда
будет отвратительной, что никакого выхода не предвидится, что вообще не стоит
больше жить и работать.
Но всё это относится к бессознательному самовнушению. Область преднамеренного
самовнушения в нашем обычном состоянии настолько незначительна, что говорить о
каком-либо практическом его применении не приходится. И всё же, вопреки всем
фактам, идея сознательного самовнушения вызывает у людей доверие к себе, тогда
как идея изучения непроизвольного внушения и непроизвольной внушаемости никогда
не станет популярной. Ибо она в большей степени, чем что-либо другое, разрушает
миллионы иллюзий и показывает человека таким, каков он есть. А человек ни в коем
случае не хочет этого знать - и не хочет потому, что против такого знания
выступает самое сильное внушение: то внушение, которое побуждает человека быть и
казаться иным по сравнению с тем, что он есть.
1905 - 1929 гг.
ГЛАВА 8. ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНАЯ МИСТИКА
Магия и мистика. - Некоторые положения. - Методы магических операций. - Цель
моих опытов. - Начало опытов. - Первые результаты. - Ощущение двойственности. -
Неизвестный мир. - Отсутствие отдельности. - Бесконечное множество новых
впечатлений. - Изменение взаимоотношений между субъектом и объектом. - Мир
сложных математических отношений. - Формирование схемы. - Попытки выразить
словами зрительные впечатления. - Попытки вести разговор во время опытов. -
Чувство удлинения времени. - Попытки делать заметки во время опытов. - Связь
между дыханием и сердцебиением. - Момент второго перехода. - 'Голоса',
появляющиеся в переходном состоянии. - Роль воображения в переходном состоянии.
- Новый мир за вторым порогом. - Бесконечность. - Ментальный мир 'арупа'. -
Понимание опасности. - Эмоциональная насыщенность опытов. - Число 'три'. -
Другой мир внутри обычного мира. - Все вещи связаны. - Старые дома. - Лошадь на
Невском. - Попытки формулировок. - 'Мышление в других категориях. -
Соприкосновение с самим собой. - 'Я' и 'он'. - 'Пепельница'. - 'Всё живёт'. -
Символ мира. - Движущиеся знаки вещей, или символы. - Возможность влиять на
судьбу другого человека. - Сознание физического тела. - Попытки видеть на
расстоянии. - Два случая усиления способности восприятия. - Фундаментальные
ошибки нашего мышления. - Несуществующие идеи. - Идея триады. - Идея 'я'. -
Обычное ощущение 'я'. - Три разных познания. - Личный интерес. - Магия. -
Познание, основанное на вычислениях. - Чувства, связанные со смертью. - 'Длинное
тело жизни'. - Ответственность за события чужой жизни. - Связь с прошлым и связь
с другими людьми. - Два аспекта мировых явлений. - Возвращение к обычному
состоянию. - Мёртвый мир вместо живого мира. - Результаты опытов.
В 1910-1911 гг. в результате довольно подробного знакомства с существующей
литературой по 'теософии' и 'оккультизму', а также с немногочисленными научными
исследованиями явлений колдовства, волшебства, магии и т.п., я пришёл к
некоторым выводам, которые сформулировал в виде следующих положений:
Все проявления необычных и сверхнормальных сил человека, как внутренних, так и
внешних, следует разделить на две главные категории: магию и мистику.
Определение этих трудностей представляет большие трудности; во-первых, потому
что в общей и специальной литературе оба они часто употребляются в совершенно
ошибочном смысле; во-вторых, потому что в мистике и в магии, взятых в
отдельности, есть много необъяснённого; в-третьих, потому что взаимоотношения
между мистикой и магией также остаются неисследованными.
Выявив трудности с точным определением, я решил принять приблизительное.
Магией я назвал все случаи усиленного действия и конкретного познания при
помощи средств, отличающихся от обычных; я подразделил магию на объективную,
т.е. имеющую реальные результаты, и субъективную, т.е. с воображаемыми
результатами. Мистикой я назвал все случаи усиленного чувства и абстрактного
познания.
Итак, объективная магия - это усиленное действие и конкретное познание.
'Усиленное действие' означает, в данном случае, реальную возможность влияния
на предметы, события и людей без помощи обычных средств, действие на
расстоянии, сквозь стены, действие во времени, т.е. в прошлом или будущем;
далее, здесь имеется в виду возможность влияния на 'астральный' мир, если
таковой существует, т.е. на души умерших, на 'элементали', неизвестные нам
добрые и злые силы. Конкретное познание включает в себя ясновидение во времени
и пространстве, 'телепатию', чтение мыслей, психометрию, умение видеть
'духов', 'мыслеформы', 'ауры' и тому подобное, опять-таки в том случае, если
всё это существует.
Субъективная магия - это все случаи воображаемого действия и познания. Сюда
относятся искусственно вызванные галлюцинации, сны, принимаемые за реальность,
чтение собственных мыслей, принятых за чьи-то сообщения, полунамеренное
создание астральных видений, 'хроника Акаши' и подобные чудеса.
Мистика по своей природе субъективна, поэтому я не выделял в особую группу
явлений объективную мистику. Тем не менее, я счёл возможным иногда называть
'субъективной мистикой' псевдо-мистику, или ложные мистические состояния, не
связанные с усиленными чувствами, но приближающиеся к истерии и псевдо-магии;
иными словами, это - религиозные видения или галлюцинации в конкретных формах,
т.е. всё то, что в православной литературе называется 'прелестью' (см. выше,
глава 6).
Существование обхективной магии нельзя считать установленным. Научная мысль
долго её отрицала, признавая только субъективную магию как особого рода гипноз
или самогипноз. В последнее время, однако, в научной и претендующей на
научность литературе, например, в трудах по исследованию 'спиритизма',
встречаются некоторые допущения возможности её существования. Но эти допущения
столь же ненадёжны, сколь и предыдущие отрицания. 'Теософская' и 'оккультная'
мысль признаёт возможность объективной магии, однако в одних случаях явно
смешивает её с мистикой, а в других - противопоставляет этот феномен мистике
