знает в нормальном состоянии и чего не знает сам гипнотизёр, или о том, что под
гипнозом человек обретает способность к 'ясновидению', т.е. знанию будущего и
предвидению отдалённых событий, - эти предположения фактами не подтверждаются.
Вместе с тем, известны многие случаи неосознанного внушения со стороны
гипнотизёра и определённая способность загипнотизированного читать его мысли.
Всё, что происходит в уме гипнотизёра, т.е. его полусознательные ассоциации,
образы воображения, ожидание того, что, по его мнению, должно произойти, может
быть передано гипнотизируемому лицу. Невозможно установить, каким образом это
происходит, но сам факт такой передачи легко доказать, если сравнить то, что
знает один из них, с тем, что знает другой.
К этой категории относятся и явления так называемого медиумизма.
Существует любопытная книжка французского автора де Роша; он описывает
эксперименты с лицами, которых он гипнотизировал и заставлял 'вспоминать' их
прошлые 'воплощения' на земле. Читая эту книжку, я не раз поражался, как это де
Роша ухитряется не заметить, что он сам и есть творец всех этих 'воплощений': он
ожидает, что загипнотизированный субъект скажет ему нечто, - и таким образом
внушает ему то, что он должен сказать.
В этой книжке имеется очень интересный материал для понимания процесса
формирования снов; она могла бы дать ещё более важный материал для изучения
методов и форм бессознательного внушения и бессознательной передачи мыслей. К
сожалению, автор в своём стремлении к фантастическим 'воспоминаниям' о
воплощениях не увидел того, что в его экспериментах было действительно ценным,
не заметил множества мелких деталей и особенностей, которые позволили бы ему
воссоздать процесс внушения и передачи мыслей.
Гипнотизм применяется в медицине как средство воздействия на эмоциональную
природу человека; посредством внушения можно бороться с мрачным и подавленным
настроением, с болезненными страхами, нездоровыми склонностями и привычками. В
тех случаях, когда патологические проявления не зависят от глубоко укоренившихся
физических причин, применение гипнотизма приводит к благоприятным результатам.
Однако здесь мнения специалистов расходятся, и многие утверждают, что применение
гипнотизма даёт лишь кратковременный полезный эффект с последующим резким
усилением нежелательных тенденций; иногда, при видимых благоприятных
результатах, применение гипнотизма вызывает сопутствующие отрицательные явления
- ослабляет волю и способность противодействия нежелательным влияниям, делает
человека ещё менее устойчивым, чем он был раньше.
В общем, в своём воздействии на психическую природу человека гипнотизм стоит
наравне с серьёзной операцией; к несчастью, к нему нередко прибегают без
достаточных на то оснований и без необходимого понимания его последствий.
В медицине существует область, где гипнотизм можно использовать без всякого
вреда, а именно, область непосредственного (не через психическую природу
человека) воздействия на нервные центры, ткани, внутренние органы и внутренние
процессы. К сожалению, до самого последнего времени эта область применения
гипнотизма остаётся слабо изученной.
Таким образом, границы возможного воздействия на человека как с целью приведения
его в гипнотическое состояние, так и в самом гипнтическом состоянии хорошо
известны и не содержат в себе ничего загадочного. Усилить воздействие можно
только на физический аппарат человека, вне сферы его психического аппарата. Но
как раз на эту сторону внушения под гипнозом обращают меньше всего внимания.
Наоборот, ходячее понимание гипнотизма допускает куда большее воздействие на
психику, чем существует на самом деле.
Известно, например, множество рассказов о массовом гипнозе; несмотря на своё
широкое распространение, это - чистейшая выдумка; чаще всего они представляют
собой повторение аналогичных рассказов, известных издавна.
В 1913 и 1914 гг. я пытался выявить в Индии и на Цейлоне примеры массового
гипноза, которым, по словам путешественников, сопровождаются выступления
индийских фокусников, или 'факиров', и некоторые религиозные церемонии. Но мне
не удалось увидеть ни одного подобного случая. Большинство номеров, например,
появление растения из семени ('фокус манго'), были простыми фокусами. Часто
описываемый 'фокус с канатом', когда канат забрасывают 'на небо', по нему
взбирается мальчик и т.п., по-видимому, вообще не существовал, поскольку мне не
только не удалось увидеть его своими глазами, но и не случилось встретить ни
одного человека (европейца), который когда-либо видел его сам. Все знали о
'фокусе с канатом' только с чьих-то слов. Несколько образованных индийцев
говорили мне, что видели 'фокус с канатом', но я не могу принять их утверждения
за достоверные, ибо знаю, как богато их воображение; кроме того, я заметил в них
странное желание не разочаровывать тех путешественников, которые отыскивают в
Индии чудеса.
Позднее я слышал, что во время путешествия по Индии принца Уэльского в 1921-22
гг. ему специально хотели показать 'фокус с канатом', но не смогли этого
сделать. Точно так же 'фокус с канатом' разыскивали для выставки в Уэмбли в 1924
г. и тоже не смогли найти.
Один человек, прекрасно знавший Индию, как-то сказал мне, что единственная вещь,
наподобие 'фокуса с канатом', которую ему доводилось видеть, - это особый трюк,
выполнявшийся каким-то индийским фокусником при помощи тонкой деревянной петли
на конце длинного бамбукового шеста. Фокусник заставлял петлю подниматься и
опускаться по шесту. Возможно, именно этот фокус и положил начало дегенде о
'фокусе с канатом'.
Во втором и третьем выпусках 'Метапсихического обозрения' за 1928 г. есть статья
М. С. де Весм 'Легенда о коллективной галлюцинации по поводу мотка верёвки,
подвешенной к небу'. Автор даёт очень интересный обзор истории 'фокуса с
канатом', цитирует описания его непосредственных свидетелей, рассказы людей,
которые о нём слышали, излагает историю попыток наблюдать этот фокус и уяснить
его подлинность. К сожалению, отрицая чудесное, он сам делает несколько довольно
наивных заявлений. Например, признаёт возможность 'механического устройства,
скрытого в канате', которое выпрямляет канат с тем, чтобы мальчик мог на него
взобраться. В другом месте он говорит о фотографировании 'фокуса с канатом',
причём на снимке, якобы, можно было рассмотреть внутри каната бамбуковую падку.
В действительности же, если бы удалось обнаружить внутри каната механическое
приспособление, это было бы ещё большим чудом, чем 'фокус с канатом', как его
обычно описывают. Я сомневаюсь, способна ли даже европейская техника разместить
такое приспособление внутри довольно тонкого и длинного каната; а ведь оно
должно ещё выпрямить канат и позволить мальчику взобраться на него. Где мог
достать такое приспособление полуголый индийский фокусник - совершенно
непостижимо! 'Бамбук' внутри каната ещё интереснее. Возникает естественный
вопрос: как свернуть канат кольцами, если в нём находится бамбук? Автор довольно
интересного обзора индийских чудес оказался здесь в весьма щекотливом положении.
Но рассказы о чудесах факиров - непременная часть описаний впечатлений от Индии
и Цейлона. Не так давно мне довелось увидеть французскую книжку; её автор
рассказывает о своих недавних приключениях на Цейлоне. Нужно отдать ему должное:
он превращает в карикатуру всё, что излагает, и при этом вовсе не претендует на
серьёзность. Он описывает другой 'фокус с канатом', виденный в Канди, на сей раз
с некоторыми вариациями. Спрятавшись на веранде, автор не был загипнотизирован
'факиром' и потому не видел того, что видели его друзья. Кроие того, один из них
снял всё представление кинокамерой. 'Но когда мы этим же вечером проявили
плёнку, - пишет автор, - на ней ничего не оказалось'.
Самое забавное - то, что автор не понимает самую чудесную сторону своего
последнего утверждения. Но его упорство при описании 'фокуса с канатом' и
'массового гипнотизма' (т.е. как раз того, что не существует) весьма характерно.
Говоря о гипнотизме, необходимо упомянуть о самогипнозе.
Возможности самогипноза также сильно преувеличены. В действительности,
самогипноз без помощи искусственых средств возможен лишь в очень малой степени.
Вызывая в себе некое пассивное сосотяние, человек может ослабить то
противодействие, которое оказывает, например, логика или здравый смысл, и
целиком подчинить себя какому-нибудь желанию. Это допустимая форма самогипноза.
Но самогипноз никогда не достигает формы сна или каталепсии. Если человек
стремится преодолеть какое-то сильное внутреннее сопротивление, он прибегает к
наркотикам. Алкоголь - одно из главных средств самогипноза. Роль алкоголя как
средства самогипноза ещё далеко не изучена.
Внушение необходимо изучать отдельно от гипнотизма.
Гипнотизм и внушение постоянно смешивают; поэтому место, занимаемое ими в жизни,
остаётся не вполне определённым.
На самом же деле внушение представляет собою фундаментальный факт. Если бы не
существовало гипнотизма, в нашей жизни ничего бы не изменилось, зато внушение
является одним из главных факторов как индивидуальной, так и общественной жизни.
Если бы не существовало внушения, жизнь людей приобрела бы совершенно иную форму
и тысячи известных нам явлений просто не могли бы существовать.
Внушение может быть сознательным и бессознательным, намеренным и ненамеренным.
Область сознательного и намеренного внушения чрезвычайно узка по сравнению с
областью внушения бессознательного и ненамеренного.
Внушаемость человека, т.е. его склонность подчиняться внушениям, бывает самой
разной. Человек может целиком зависеть от внушений, не иметь в себе ничего,
кроме внушённого материала, может подчиняться всем достаточно сильным внушениям,
какими бы противоречивыми они ни были, а может оказывать внушениям некоторое
противодействие, по крайней мере, поддаваться внушениям только определённого
рода и отвергать другие. Но даже такое противодействие наблюдается довольно
редко. Обычно человек целиком и полностью зависит от внушений; вся его
внутренняя структура (равно как и внешняя) создана и обусловлена преобладающими
внушениями.
С самого раннего детства, с момента первого сознательного восприятия внешних
впечатлений человек подпадает под власть намеренных и ненамеренных внушений.
Определённые чувства, правила, принципы и привычки внушают ему намеренно; а
способы действия, мышления и чувства, идущие против этих правил - ненамеренно.
Последние внушения действуют благодаря склонности к подражанию, которой обладают
все. Люди говорят одно, а делают другое. Ребёнок слушает одно, а подражает
другому.
Способность к подражанию, свойственная как детям, так и взрослым, значительно
усиливает внушаемость.
Двойной характер внушений постепенно развивает двойственность и в самом
человеке. С самого раннего возраста он привыкает к тому, что ему необходимо
выказать те мысли и чувства, которых от него в данный момент ожидают, и скрыть
то, что он действительно думает и чувствует. Такая привычка становится его
второй натурой. С течением времени он, также благодаря подражанию, начинает в
равной степени доверять обеим сторонам своей психики, которые развивались под
воздействием противоположных внушений. Их противоречие друг другу его не
беспокоит, во-первых, потому что он не может видеть их вместе; во-вторых, потому
что его способность не тревожиться по поводу жтого противоречия тоже ему
внушена, ибо никто не обращает на это внимания.
Домашнее воспитание, семья, старшие братья и сёстры, родители, родственники,
прислуга, друзья, школа, игры, чтение, театр, газеты, разговоры, высшее
образование, работа, женщины (или мужчины), мода, искусство, музыка, кино,
спорт, жаргон, принятый в своём круге, обычные шутки, обязательные увеселения,
обязательные вкусы и обязательные запреты - всё это и многое другое суть
источники новых и новых внушений. Все эти внушения - неизменно двойные, т.е. они
создают одновременно то, что необходимо показывать, и то, что следует скрывать.
