необъяснимы потому, что в предметах, их производящих, возможно, имеется какое-то
различие, которое оно не понимает и не может измерить.
Затем оно может заключить, что реальное тело должно чем-то отличаться от
воображаемого. И допустив однажды гипотезу третьего измерения, оно вынуждено
будет сказать, что реальное тело, в отличие от воображаемого, должно, хоть в
незначительной степени, обладать третьим измерением.
Сходным образом, плоское существо может прийти к признанию того, что третьим
измерением обладает и оно само.
Придя к заключению, что реальное двумерное тело не может существовать, что это
лишь воображаемая фигура, плоское существо должно будет сказать себе, что раз
третье измерение существует, то и оно само должно иметь третье измерение; в
противном случае, обладая всего двумя измерениями, оно оказывается воображаемой
фигурой, существует только в чьём-то разуме.
Плоское существо будет рассуждать так: 'Если третье измерение существует, то я
или тоже являюсь существом трёх измерений, или существую не в действительности,
а только в чьём-то воображении.'
Рассуждая о том, почему оно не видит своего треьего измерения, плоское существо
может прийти к мысли, что его протяжённость в третьем измерении, равно как и
протяжённость в нём других тел, очень невелика. Эти размышления могут привести
плоское существо к выводу, что для него вопрос о третьем измерении связан с
проблемой малых величин. Исследуя вопрос с философской точки зрения, плоское
существо будет порой сомневаться в реальности всего существующего и в своей
собственной реальности.
Затем у него может возникнуть мысль, что оно представляет себе мир неправильно,
да и видит его не таким, каков он есть на самом деле. Из этого могут проистекать
рассуждения о вещах, как они кажутся, и о вещах, как они есть. Плоское существо
решит, что в третьем измерении вещи должны являться такими, каковы они есть,
т.е. что оно должно увидеть в них гораздо больше, чем видело в двух измерениях.
Проверяя все эти рассуждения с нашей точки зрения, с точки зрения трёхмерных
существ, мы должны признать, что все выводы плоского существа совершенно верны и
ведут его к более правильному миропониманию, чем прежнее, и к постижению
третьего измерения, хотя бы сначала и чисто теоретическому.
Попробуем воспользоваться опытом плоского существа и выяснить, не находимся ли
мы к чему-нибудь в таком же отношении, как плоское существо к третьему
измерению.
Разбирая физические условия жизни человека, мы обнаруживаем в них почти полную
аналогию с условиями жизни плоского существа, которое начинает воспринимать
третье измерение.
Начнём с анализа нашего отношения к 'невидимому'.
Сначала человек считает невидимое - чудесным и сверхъестественным. Постепенно, с
эволюцией знания, идея чудесного становится всё менее и менее необходимой. Всё в
пределах сферы, доступной для наблюдений (и, к несчастью, далеко за её
пределами), признаётся существующим по определённым законам, как следствие
определённых причин. Но причины многих явлений остаются скрытыми, и наука
вынуждена ограничиться лишь классификацией таких необъяснимых явлений.
Изучая характер и свойства 'необъяснимого' в разных областях нашего знания, в
физике, химии, биологии и психологии, мы можем сформулировать проблему следующим
образом: не является ли это необъяснимое результатом чего-то 'неизмеримого' для
нас, во-первых, в тех вещах, которые, как нам кажется, мы можем измерить, и,
во-вторых, в вещах, которые измерить вообще невозможно.
Мы приходим к мысли: не проистекает ли сама необъяснимость из того, что мы
рассматриваем и пытаемся объяснить в пределах трёх измерений явления,
переходящее в область высших измерений? Иными словами, не находимся ли мы в
положении плоского существа, пытающегося объяснить, как наблюдаемые на плоскости
явления происходят в трёхмерном пространстве? Многое свидетельствует о верности
такого предположения.
Вполне возможно, что многие из необъяснимых явлений необъяснимы только потому,
что мы хотим объяснить их целиком на нашей плоскости, т.е. в трёхмерном
пространстве, тогда как они протекают вне нашей плоскости, в области высших
измерений.
Признав, что нас окружает мир неизмеримого, мы приходим к выводу, что до сих пор
имели совершенно превратное представление о нашем мире и его предметах.
Мы и раньше знали, что видим вещи не такими, каковы они есть на самом деле.
Теперь же утверждаем более определённо, что не видим в вещах из неизмеримой для
нас части, пребывающей в четвёртом измерении. Это соображение наводит нас на
мысль о различии между воображаемым и реальным.
Мы видели, что плоское существо, придя к мысли о третьем измерении, должно
заключить, что реального тела двух измерений быть не может, - это лишь
воображаемая фигура, разрез трёхмерного тела или его проекция в двумерном
пространстве.
Допуская существование четвёртого измерения, мы точно также вынуждены признать,
что реального тела трёх измерений быть не может. Реальное тело должно обладать
хотя бы самым ничтожным протяжением в четвёртом измерении, иначе это будет
воображаемая фигура, проекция тела четырёх измерений в трёхмерном пространстве,
подобная 'кубу', нарисованному на бумаге.
Таким образом, мы приходим к заключению, что может существовать трёхмерный куб и
куб четырёхмерный. И только четырёхмерный куб будет реально существующим.
Рассматривая человека с этой точки зрения, мы приходим к очень интересным
выводам.
Если четвёртое измерение существует, то возможно одно из двух: или мы обладаем
четвёртым измерением, т.е. являемся четырёхмерными существами, или мы обладаем
только тремя измерениями, и в таком случае не существуем вовсе.
Ибо, если четвёртое измерение существует, а мы имеем только три измерения, это
значит, что мы лишены реального существования, что мы существуем только в
чьём-то воображении, что все наши мысли, чувства и переживания происходят в уме
какого-то другого, высшего существа, которое представляет себе нас. Мы - плоды
его воображения, и вся наша вселенная - не более чем искусственный мир,
созданный его фантазией.
Если мы не желаем с этим согласиться, то мы обязаны признать себя четырёхмерными
существами. Вместе с тем, мы должны согласиться, что очень плохо познаём и
ощущаем наше собственное четвёртое измерение, равно как и четвёртое измерение
окружающих нас тел, что только догадываемся о его существовании, наблюдая
необъяснимые явления.
Наша слепота к четвёртому измерению может быть следствием того, что четвёртое
измерение наших тел и других предметов нашего мира слишком мало и недоступно
нашим органам чувств и аппаратам, расширяющим сферу нашего наблюдения, -
совершенно так же, как недоступны непосредственному наблюдению молекулы наших
тел и других предметов. Что же касается предметов, обладающих большей
протяжённостью в четвёртом измерении, то при известных обстоятельствах мы
временами ощущаем их, но их реальное существование признать отказываемся.
Последние соображения дают нам достаточные основания полагать, что, по крайней
мере, в нашем физическом мире, четвёртое измерение должно относиться к области
малых величин.
Тот факт, что мы не видим в вещах их четвёртого измерения, вновь возвращает нас
к проблеме несовершенства нашего восприятия вообще. Если даже не касаться других
недостатков нашего восприятия и рассмотреть его только в отношении к геометрии,
то и тогда придётся признать, что мы видим всё очень мало похожими на то, какое
оно есть.
Мы видим не тела, а одни поверхности, стороны и линии. Мы никогда не видим куба,
только небольшую его часть, никогда не воспринимаем его со всех сторон сразу.
Из четвёртого измерения, вероятно, можно видеть куб со всех сторон сразу и
изнутри, как будто из центра.
Центр шара нам недоступен. Чтобы достичь его, мы должны прорезать или
прокапывать себе путь в массе шара, т.е. действовать точно также, как плоское
существо, достигающее центра круга. И процесс прорезания будет воспринят нами
как постепенное изменение поверхности шара.
Полная аналогия отношения человека к шару с отношением плоского существа к кругу
даёт нам основание думать, что в четвёртом измерении центр шара так же легко
доступен, как центр круга в третьем измерении, т.е. что в четвёртом измерении в
центр шара можно проникнуть откуда-то из неизвестной нам области, в непонятном
направлении, и при этом шар остаётся целым. Последнее кажется нам каким-то
чудом; но таким же чудом должна казаться плоскому существу возможность достичь
центр круга, не пересекая линии окружности, не разрушая круга.
Продолжая исследовать свойства зрения и восприятия в четвёртом измерении, мы
вынуждены признать, что не только с точки зрения геометрии, но и во многих
других отношениях из четвёртого измерения можно увидеть в предметах нашего мира
гораздо больше, чем видим мы.
Про человеческий глаз Гельмгольц сказал однажды, что если бы ему принесли от
оптика так бездарно сделанный инструмент, он ни за что бы его не взял.
Бесспорно, наш глаз не видит очень много из того, что существует. Но поскольку в
четвёртом измерении мы видим, не прибегая к столь несовершенному аппарату,
следовательно, мы должны видеть гораздо больше, видеть то, чего сейчас не видим,
и видеть без того покрова иллюзий, который закрывает весь мир и делает его облик
совсем не похожим на то, что есть на самом деле.
Может возникнуть вопрос: а почему в четвёртом измерении мы должны видеть без
помощи глаз, и что это значит?
Дать на эти вопросы определённый ответ удастся только тогда, когда станет
определённо известно, что четвёртое измерение существует и что это такое; но
пока удаётся рассуждать только о том, чем могло бы быть четвёртое измерение, и
поэтому на перечисленные вопросы нельзя дать окончательный ответ. Зрение в
четвёртом измерении не должно быть связано с глазами. Мы знаем пределы зрения
глазами; знаем, что человеческому глазу никогда не достичь совершенства
микроскопа или телескопа. Однако эти инструменты, умножая силу зрения, ничуть не
приближают нас к четвёртому измерению. Из этого можно заключить, что зрение в
четвёртом измерении - какое-то иное по сравнению с обычным зрением. Но каким оно
может быть? Вероятно, чем-то, похожим на то 'зрение', которым птица, покидая
северную Россию, 'видит' Египет, куда она летит на зиму; или на зрение почтового
голубя, который за сотни вёрст 'видит' свою голубятню, откуда его увезли в
закрытой корзинке; или на зрение инженера, который делает первые расчёты и
предварительные эскизы моста и при этом 'видит' мост и идущие по нему поезда;
или на зрение человека, который, глянув на расписание, 'видит' своё прибытие на
станцию отправления и приход поезда к назначенному пункту.
Теперь, наметив некоторые особенности, которыми должно обладать зрение в
четвёртом измерении, мы попытаемся точнее описать то, что нам известно из
явлений мира четвёртого измерения.
Вновь используя опыт двумерного существа, мы должны задать себе следующий
вопрос: все ли 'явления' нашего мира объяснимы с точки зрения физических
законов?
Необъяснимых явлений существует вокруг нас так много, что, привыкая к ним, мы
перестаём замечать их необъяснимость и, забывая о ней, принимаемся
классифицировать эти явления, даём им названия, заключаем в разные системы и, в
конце концов, начинаем даже отрицать их необъяснимость.
Строго говоря, всё одинаково необъяснимо. Но мы привыкли считать одни порядки
явлений более объяснимыми, а другие - менее. Менее объяснимые мы выделяем в
особую группу, создаём из них отдельный мир, как бы параллельный 'объяснимому'.
Это относится прежде всего к так называемому 'психическому миру', к миру идей,
образов и представлений, который мы рассматриваем как параллельный физическому.
Наше отношение к психическому, та разница, которая существует для нас между
'физическим' и 'психическим', показывает, что именно психическое следует отнести
к области четвёртого измерения *.
В истории человеческого мышления отношение к психическому очень похоже на
