разрушительно для женщин и для их потомства.
Идея здесь та, что половой инстинкт мужчины и женщины, особенно женщины, - это
инстинкт отбора, поисков наилучшего. Искать наилучший вариант - вот задача,
возложенная природой на половой инстинкт. Половой инстинкт, не отвечающий этому
требованию, не служит своей цели. Если вместо поиска лучшего и сильнейшего
половой инстинкт становится индифферентным или устремляется к худшему и
слабейшему, результатом неизбежно будет вырождение.
Главная роль в поддержании высших особенностей расы принадлежит женщине по
причине её особых качеств - 'инстинктивности' и эмоциональности. От её
инстинктов и её выбора зависит сохранение особенностей расы. Если эти инстинкты
работают, раса остаётся на определённом уровне; если не работают - неизбежно
идёт к вырождению и упадку. Женщина, которая может выбрать сильного и лучшего
мужчину, но отдаётся слабому или низшему по каким-то внешним соображениям, в
силу внутренней извращённости или утраты правильной оценки собственных чувств,
совершает тягчайшее преступление против природы. Наихудшим браком является брак
женщины-брахманки с шудрой; от такого союза рождается чандала, низший тип
человека.
Но правильное понимание и применение законов Ману требует от людей чрезвычайно
высокого развития. Совершенно ясно, что обычное 'человеческое' понимание не
могло не превратить касты в наследственные. Существовали ли когда-нибудь касты в
их правильном виде? Существовал ли порядок, которому учит Ману? Как можно
ответить на эти вопросы? Существовало ли когда-нибудь истинное христианство? Мы
прекрасно понимаем, что историческое 'христианство', во всяком случае, большая
его часть, есть не что иное, как извращение идей Христа и Евангелий. Вполне
возможно, что и законы Ману в их истинном виде тоже никогда не были осуществлены
в жизни.
Деление на касты представляет собой идеальное общественное устройство,
соответствующее эзотерической системе. Причина этого, конечно, в том, что такое
деление является естественным. Желают того люди или нет, признают они это или
нет, но они уже разделены на четыре касты. Существуют брахманы и кшатрии,
существуют вайшья и существуют шудры. Никакое человеческое законодательство,
никакие философские ухищрения, никакие псевдо-науки, никакие формы террора не в
состоянии отменить этот факт. Нормальное функционирование и развитие
человеческого общества возможно только в том случае, если этот факт будет
признан и использован. Все теории и все попытки насильственных реформ,
основанных на принципе 'равенства' или на принципе верховной власти пролетариата
и борьбы против наследственных каст, одинаково бесполезны. Каждая из них
способна разве что ухудшить положение человечества. Вместе с тем, за всю свою
историю человечество не нашло другого выхода из этого положения. Для него
существуют только два пути: или наследственные касты и деспотизм, или борьба
против наследственных каст и деспотизм. Все колебания истории совершаются между
этими двумя путями. Указан, впрочем, и третий путь - правильное деление на
касты; но человечество, насколько нам известно, никогда по нему не следовало и
нет оснований полагать, что когда-нибудь последует.
Современной жизни не известны тенденция к правильному делению на касты. Нет даже
идеи такого деления; её и не может быть, ибо понимание смысла правильного
деления на касты было задолго до возникновения нашей цивилизации.
Но даже случайное приближение к правильному делению на касты немедленно приводит
к результату, который проливает на общество особый свет, видимый в истории и
многие столетия спустя.
Все без исключения блестящие исторические периоды были периодами, когда
общественный порядок приближался к кастовой системе; при этом принцип
наследственных каст либо ослабевал, либо не успевал ещё стать достаточно
твёрдым. Таковы самые яркие периоды в истории Греции и Рима, такова эпоха
Ренессанса, XVIII век во Франции, XIX и начало XX века в России. Подобные
приближения оказывались случайными и несовершенными, а потому продолжались
недолго и заканчивались катастрофически; обычно чем выше был подъём, тем глубже
и реальнее оказывалось падение. После падения люди долго не хотят верить, что
эпоха подъёма прошла и более не вернётся; они редко соглашаются с тем, что
именно 'зло' предшествующего периода, т.е. различие между классами общества, как
раз и было причиной подъёма и роста культуры.
Замечательно, что приближение к разделению на касты почти всегда сопровождалось
одним и тем же явлением, а именно, образованием независимой 'интеллигенции'.
Формирование интеллигенции связано со сближением людей высших каст, которые ещё
не сознают и не понимают самих себя, но, тем не менее, действуют в согласии с
принципами смутно ощущаемой собственной касты. Характерные черты 'интеллигенции'
всегда и повсюду одни и те же. Во-первых, это стремление к бескорыстной
деятельности; затем весьма нетерпимое чувство необходимости личной свободы для
всех и мятежное отношение ко всем и ко всему, стоящему на пути к свободе мысли,
слова и индивидуальности. В условиях современной жизни, в окружении всех
нелепостей существующего порядка вещей 'интеллигенция', естественно, становится
революционной. Очень трудно представить себе такие условия, при которых
'интеллигенция' оставалась бы мирной и лояльной и создавала бы нечто вне сферы
науки и искусства. В условиях современной жизни 'интеллигенция' выступает как
разрушительный элемент. Но неопределённость чувства касты, неясное понимание
целей и средств, друзей и врагов приводит 'интеллигенцию' к фундамеmтальным
ошибкам. Её увлекают утопические теории общего блага - впоследствии нередко
обнаруживается, что ей самой приходится служить низшим кастам и
руководствоваться их желаниями. Отказавшись, таким образом, от своего
первородного права, интеллигенция подпадает под власть 'неприкасаемых', делается
орудием в их руках и начинает служить их интересам. Действуя таким способом,
'интеллигенция' утрачивает смысл своего существования, а пробуждённые ею
стихийные силы оборачиваются против неё. Именно это случилось в России и имело
самые трагические последствия не только для 'интеллигенции', но и для 'народа',
который 'интеллигенция' стремилась 'освободить'.
Трагические результаты 'освободительного движения', которое возглавила
интеллигенция, отдав ему свои симпатии и поддержку, объясняются тем, что
немедленно вслед за интеллигенцией возникают два новых класса современного
общества, которые можно назвать 'псевдоинтеллигенцией' и 'полуинтеллигенцией'.
Эти два класса представляют собой внекастовые образования; они, так сказать,
отказываются от процесса формирования интеллигенции. Подобно всем внекастовым
образованиям, 'псевдоинтеллигенция' и 'полуинтеллигенция' включают в себя очень
большой процент преступного элемента и, в общем, симпатизируют преступникам,
интересуются ими и в любой момент сами готовы стать на путь преступления,
особенно если это (для псевдоинтеллигенции) не представляет особой опасности.
Не обладая ни моральными, ни интеллектуальными ценностями, эти два новых класса
представляют очень большую силу в количественном отношении, и власть, ускользая
из рук старых правительств, естественным образом переходит в их руки, т.е. в
руки псевдоинтеллигенции. Чтобы удержать власть, они готовы пожертвовать всем и
прежде всего тем самым 'народом', во имя которого интеллигенция вела свою
борьбу.
Интеллигенция не может всего этого предвидеть и даже не понимает того, что уже
произошло, поскольку не понимает себя, своей жизненной роли и слабости своих
теорий.
Вообще теории играли и продолжают играть огромную роль в жизни современного
общества. Люди верили, а многие и ныне верят, что с помощью теорий им удастся
перестроить жизнь человечества. Никогда ещё в истории теории не играли такой
роли, какую они играют в наше время, точнее, в период, непосредственно ему
предшествовавший. Главный грех 'интеллигенции' - её вера в теории.
'Псевдоинтеллигенция', внешне подражая интеллигенции, тоже основывает свои
действия на теориях, но она их не идеализирует, а наоборот, привносит в них
изрядную долю софистики и превращает в средство личного приспособления к жизни.
Но искренне или неискренне возлагая свои надежды на теории, люди не видят и не
понимают того, что в момент практического применения теории неизбежно
сталкиваются с другими теориями, что сопротивление этих теорий, равно как и
естественное противодействие ранее созданных сил и инертности неизбежно изменяет
результаты проведения теорий в жизнь. Иными словами, они не понимают, что в
применении к жизни теории дают не те результаты, которые от них ожидались, а
почти непременно нечто противоположное. Они не понимают того, что
противодействие изменяет результаты применения теорий по сравнению с тем, что
должно было бы получиться, если бы сопротивления не существовало. Фактически ни
одну теорию, которая встречает противодействие, невозможно применить к жизни в
её чистом виде, и её придётся приспосабливать к существующим условиям. В
результате, даже если теория имеет в себе возможность реализации, какую-то
внутреннюю силу, эта сила уйдёт на борьбу с сопротивлением, так что на саму
теорию не останется уже ничего, кроме пустой шелухи, слов, имён и лозунгов,
которые будут прикрывать факты, диаметрально противоположные теории. И это не
случайная неудача, а следствие общего неизбежного закона. Всё дело в том, что ни
одна теория не в состоянии рассчитывать на общее признание, что обязательно
найдётся другая теория, которая ей проиворечит. В борьбе за признание обе теории
утратят свои самые существенные черты и превратятся в собственную
противоположность.
Таков порочный круг, в котором движется человечество и из которого оно,
по-видимому, не в состоянии выйти.
При изучении устройства современного общества с точки зрения законов Ману
естественно возникает вопрос: не дают ли законы Ману каких-либо практических
указаний для решения проблем, нависшых над человечеством?
Но из этих законов невозможно извлечь никаких практических методов для
достижения лучшего порядка вещей. Законы Ману лишь показывают полную
безнадёжность всех попыток перестройки жизни насильственным путём, бесполезность
действия через массы или используя массы, поскольку в обоих случаях достигнутые
результаты будут противоположны ожидаемым.
Реорганизация общества согласно законам Ману (когда такая реорганизация станет
возможной) должна начаться сверху, с брахманов и кшатриев. Для начала
потребуется сформировать достаточно сильные группы брахманов и кшатриев, а также
соответствующим образом подготовить другие касты, способные повиноваться и
следовать за ними.
Ни одна из современных идей реорганизации общества не ведёт к этой цели ни
прямо, ни косвенно. Наоборот, все без исключения идеи ведут в противоположном
направлении, поддерживая смешение каст или создавая новые кастовые различия на
совершенно ложной основе. Этим объясняется поразительное сходство, почти
совпадение результатов, получаемых в результате применения социальных теорий,
диаметрально противоположных по своим целям, приципам и лозунгам. Но для того,
чтобы видеть это совпадение результатов (если вообще можно называть
'результатами' нечто, в большинстве случаев противополодное задуманному), нужно
иметь 'глаза, которые видят'.
Слепые вожди слепых не могут ничего увидеть; двигаясь по кругу или в
направлении, противоположном избранному, они продолжают думать, что идут в
первоначальном направлении.
Где же выход из всех затруднений? И существует ли он? Мы должны признаться, что
этого не знает никто. Ясно только одно: ни один из путей, предлагаемых
человечеству его 'друзьями' и 'благодетелями', не является выходом. Жизнь
становится всё более запутанной, всё более сложной; но даже в этой запутанности
и сложности она не обретает каких-либо новых форм, а бесконечно повторяет старые
формы.
Единственное благоприятное решение, на которое можно надеяться, сводится к
