И Спеск вдруг припомнил, как однажды у него на глазах лопнула гусеница
танка и отскочившим звеном перебило колено стоявшему рядом солдату. И
голень оказалась соединенной с бедром одной узкой полоской кожи. Тогда
кусок железа летел с такой скоростью, что его почти не было видно. Рука
этого парня двигалась еще быстрее, и Спеск почувствовал резкую, опусто-
шающую боль в левом колене, но, даже падая на мостовую и задыхаясь от
боли, он уже понимал, что должен заполучить этого парня для матери-Роди-
ны. Такой человек стоит куда больше, чем любая идиотская игрушка, изоб-
ретенная тридцать лет назад. Спеску никогда не доводилось видеть, чтобы
человек двигался так, как этот парень. Он двигался не лучше, чем другие;
он двигался совершенно иначе.
И этот двадцатичетырехлетний офицер КГБ, самый молодой полковник в Ро-
ссии, оставшись практически без ноги, падая на тротуар, принял решение,
какое не осмелился бы принять никакой другой полковник. Он решил заполу-
чить на службу Советской Родине этого парня. Может, тупицы чином повыше,
сразу этого не оценят, но рано или поздно даже они поймут, что этот че-
ловек ценнее любых машин и приборов.
Спеск пополз к машине, обливаясь слезами, и с трудом отъехал. Он най-
дет в Нью-Йорке соотечественников, которые обеспечат ему врачебную по-
мощь. Оставаться здесь без Натана, со сломанной ногой было небезопасно.
Римо вернулся к машине. Черный подросток скакал рядом, схватившись за
запястье. Судя по всему, он попробовал дернуть Чиуна за бороду и, к
своему разочарованию, тут же понял, что перед ним вовсе не немощный ста-
рый раввин.
- До каких глубин пала твоя страна! Какая неописуемо ужасная низость!-
сказал Чиун.
- Что случилось?
- Это существо осмелилось прикоснуться к Мастеру Синанджу. Их что, ни-
когда не учили уважать старших?
- Меня удивляет, что он до сих пор жив,- заметил Римо.
- Мне не платят за уборку ваших улиц. Неужели тебя еще что-то удержи-
вает в этой стране - стране, где дети смеют дотрагиваться до Мастера Си-
нанджу?
- Папочка, меня действительно кое-что беспокоит в моей стране. Но от-
нюдь не страх за твою жизнь. Есть другие люди, не обладающие твоим мас-
терством, а потому - беззащитные. Смита заботит какая-то машинка, кото-
рую кто-то там изобрел. А меня заботит нечто иное. Старая женщина была
убита, а никому до этого нет дела. Никому никакого дела,- повторил Римо
и почувствовал, как горячая волна прилила к голове и руки задрожали,
словно его никто никогда не учил правильно дышать.- Так не должно быть!
Это несправедливо. Это отвратительно.
Чиун улыбнулся и многозначительно посмотрел на своего ученика.
- Ты многому научился, Римо. Ты научился пробуждать свое тело для жиз-
ни, хотя большинство человеческих тел в этом мире проходят весь путь от
утробы матери до могилы, так ни разу и не вдохнув жизнь полной грудью.
Вряд ли найдется в мире человек, который сравнится с тобой. Но в течение
всех долгих и долгих веков ни одному Мастеру Синанджу не удавалось сде-
лать то, что хочешь сделать ты.
- Что именно, папочка?
- Положить конец несправедливости.
- Я не надеюсь положить ей конец, папочка. Я просто хочу, чтобы ее бы-
ло поменьше.
- Пусть будет достаточно того, что в твоем собственном сердце и в
твоей родной деревне торжествует справедливость.
И Римо понял, что сейчас он в очередной раз выслушает историю Синанджу
- как эта деревня была столь бедна, что в голодные годы нечем было кор-
мить младенцев и их "отправляли спать" в холодные воды Западно-Корейско-
го залива. Как много столетий назад первый Мастер Синанджу начал прода-
вать свои услуги земным владыкам. И как тем самым было положено начало
солнечному источнику всех боевых искусств, Дому Синанджу. И как, верно
служа монархам, каждый Мастер Синанджу спасал детей. Вот в чем для Римо
должна состоять справедливость.
- И каждое задание, которое ты исполняешь в совершенстве, кормит детей
Синанджу,- завершил рассказ Чиун.
- Твоя деревня - орава неблагодарных бездельников, и ты сам знаешь
это,- сказал Римо.
- Да, Римо, но это наши неблагодарные,- возразил Чиун и во мраке ночи
поднял вверх длинный палец, подчеркивая значимость сказанного.
Вокруг было темно потому, что обитатели квартала уничтожили все улич-
ные фонари, как только сообразили, что алюминиевые детали можно продать
в утиль. По телевидению была показана специальная программа, посвященная
темноте в бедных кварталах. Темнота называлась формой проявления геноци-
да - репрессивная система лишала негров источников света. Некий социолог
провел тщательное исследование и обвинил городские власти в сговоре со
скупщиками металлолома. В результате, утверждал он, специально устанав-
ливаются такие фонари, которые легко сломать. "И снова негры приносятся
в жертву ради сверхприбылей белых". Он не стал распространяться о том,
кто именно ломает фонарные столбы и кто платит налоги, на средства от
которых эти столбы устанавливаются.
Римо огляделся по сторонам. Чиун медленно покачал головой.
- Я собираюсь выяснить, кто убил миссис Мюллер,- сказал Римо.
- И что потом?
- Потом я прослежу за тем, чтобы справедливость восторжествовала,-
заявил Римо.
- Ай-ай-ай!- запричитал Чиун.- Что за бездарное применение сил для ас-
сасина! Моя ювелирная работа, мое драгоценное время - и все это тратится
в порыве эмоций.
Обычно, столкнувшись со столь ярким проявлением глупости Запада, Чиун
отгораживался от Римо завесой молчания. Но на этот раз он не стал мол-
чать. Он спросил, какую справедливость ищет Римо. Если старушку убили
молодые люди, то они отняли у нее всего несколько лет жизни. И стоит ли
за это отнимать многие годы их молодых жизней? Это будет несправедливо.
Тело человека, которого убил Римо, лежало на тротуаре. Полиция прибу-
дет утром, подумал Римо. Кое-кто из окрестных жителей видел, как я его
убил, значит, кто-то мог видеть и то, как убийцы или убийца выходил из
дома миссис Мюллер. А если это была целая банда, то кто-то из них навер-
няка разболтал об этом.
Смит сообщил некоторые подробности о приборе, который они ищут, и о
работе Герда Мюллера в Германии. О смерти старушки он сказал лишь одно:
ее явно убили случайные люди.
- Эй, вы!- окликнул Римо какую-то толстуху, высунувшуюся из окна. Ее
огромные шаровидные груди покоились на толстых черных скрещенных руках.-
Вы здесь живете?
- Не. Я просто прихожу смотреть, как живут цветные.
- Я хочу заплатить за информацию.
- Брат,- сказала женщина глубоким гортанным голосом.- Такой человек
всегда найдет друзей.
Римо протянул пятерку, деньги были приняты, и женщина спросила, где
остальное. Римо поднес две стодолларовые бумажки к самому ее лицу. Она
попыталась схватить деньги, но Римо опустил их и снова поднял, и ей по-
казалось, будто деньги уже были у нее в руках, а потом на мгновение рас-
таяли в воздухе. Это ее так удивило, что она попыталась еще раз. А потом
еще.
- Как ты это делаешь?- спросила женщина.
- У меня есть чувство ритма,- ответил Римо.
- А что хочешь знать?
- Здесь жила одна старая женщина, белая женщина.
- Ага. Миссис Мюллер.
- Точно.
- Убили. Я знаю, это она, ты ее ищешь. Все спрашивают.
- Знаю, знаю. Но вы не видели никого, кто в тот день входил к ней в
дом? Что говорят соседи?
- Ну, об этом меня уже спрашивали. Вот. Но я не дура. Ничего не сказа-
ла. Смешно - спрашивают, спрашивают, а это - простое убийство.
- Вы ее знали?
- Не. Белые редко выходят из дому. Только в безбожные часы.
- Безбожные часы? Это когда?- удивился Римо.
- Девять утра,- пояснила женщина.
- А вы не знаете, чей это район? Какой банды? Может, они знают больше.
Я хорошо плачу.
- Хочешь знать, кто убил, белый мальчик?
- Именно этого я и хочу.
- "Лорды".
- Вы точно знаете?
- Все знают. "Лорды", это их улица. Они хозяева. Их участок. И тебя
убьют, белый мальчик. Лучше зайди в дом. И твой смешной желтый приятель
тоже.
Римо снова поднял деньги и на этот раз позволил женщине схватить их.
Но свой конец бумажек он не отпускал.
- А почему вы можете высовываться из окна, не боясь держать его откры-
тым, и все такое?- спросил он.
- Я черная.
- Нет,- возразил Римо.- Шпану это не остановит. Они убивают любого,
кто слабее их, и цвет кожи вас не спасет.
- Я черная, и я разнесу башку любому,- заявила женщина и достала из-
под подоконника обрез охотничьего ружья.- Вот мой спаситель. Четыре года
назад я одному отстрелила яйца. Валялся вон там на тротуаре и выл. А по-
том я еще плеснула ему в глаза щелока.
- Чего?- Римо не верил своим ушам.
- Кипящего. Лучшее средство. У меня все время горшок на плите. А белые
- только посмотри на них! Не ведут себя так, как уважаемые люди. Я чер-
ная. Я говорю, как говорят на улице. Отстрелила яйца и - щелок в рожу, и
с тех пор живу спокойно. А ты и твой смешной дружок - лучше зайдите на
ночь. А то будешь сам, как тот белый, которого ты убил. Тут больше белых
не осталось, как раньше. Нет, сэр.
- Спасибо, бабуля, но я рискну. Итак, "Лорды", вы говорите?
- "Саксонские Лорды".
- Еще раз спасибо.
- Полиция знает. Они знают, кто убил. Те, что забрали тело. Очень ра-
но, я еще не встала. Они приехали и совершили варварство. Там, в переул-
ке. Там раньше был переулок, а теперь нет. Дом снесли. Но тогда был пе-
реулок. А мальчишки - они еще не легли спать. И они ничего плохого не
хотели. Они не знали, что полиция, думали - просто белые. А эти соверши-
ли жестокость и попали парню в руку. Вот варварство!
Римо не интересовали подробности акта варварства полиции по отношению
к черному парню, пытавшемуся отнять у полицейского пистолет.
- А вы знаете, кто из полицейских знает того, кто убил старушку?-
спросил он.
- Я не знаю легавых по имени. Не вожусь с ними. У меня нет наркотиков,
нет притона.
- Спасибо, мэм, и приятного вам вечера.
- Ты симпатичный парень. Побереги шкуру, слышь?
Этот полицейский участок в Бронксе носил прозвище Форт Могикан. Окна
его были забаррикадированы мешками с песком. Когда Римо подошел к зда-
нию, из бокового переулка выехала патрульная машина с торчащими из окон
"Калашниковыми" и с ручными гранатами на приборной доске.
Римо постучал в запертую дверь участка.
- Приходите утром,- раздался голос из-за двери.
- ФБР,- произнес Римо и перебрал пальцами пачку удостоверений, которую
всегда носил с собой.
Он нашел удостоверение агента ФБР со своей фотографией и поднес его к
глазку двери.
- Ну, ФБР, и чего ты хочешь?
- Хочу зайти и поговорить,- сказал Римо.
Чиун огляделся по сторонам с видимым презрением.
- Признаком цивилизованности,- сказал Чиун,- является то, как мало на-
до людям знать о средствах самозащиты.
- Тс-с-с,- зашипел Римо.
- С тобой кто-то есть?
- Да,- ответил Римо.
- Отойдите на пятьдесят ярдов, или мы откроем огонь.
- Я хочу поговорить с вами.
- Это полицейский участок города Нью-Йорка. Мы открываемся для посети-
телей только в девять утра.
- Я из ФБР.
- Тогда подключись к нашим телефонам из города.
- Я хочу поговорить с вами лично.
- Патруль вернулся благополучно?
- Патрульная машина, что ли?
- Да.
- Тогда да.
- Как вам удалось добраться сюда среди ночи?
- Нормально,- сказал Римо.
- У вас что, конвой?
- Никакого конвоя. Мы одни.
- Оглядитесь по сторонам. Никого вокруг нет? За вами никто не следит?
Римо огляделся по сторонам.
- Нет. Никого,- сообщил он.
- О'кей. Заходите. Только быстро.
Дверь приоткрылась, и Римо протиснулся в щель. Чиун - за ним.
- Что это за старик? Фокусник? Тогда ясно. Это он вас сюда доставил,-
сказал полицейский.
Волосы у него были темные, а лицо избороздили морщины, наложенные воз-
растом и постоянным напряжением. Рука его лежала на рукоятке пистолета.
Его очень заинтересовало, что это за старик в странном одеянии. И не
