стороны, "большевиков-ленинцев", с другой, свидетельствуют, что источни-
ки сознательной политической оппозиции, правой и левой, не иссякают; на-
оборот, за последние год-два они забили с новой силой. Наконец, наиболее
нетерпеливые, горячие, неуравновешенные, оскорбленные в своих интересах
или чувствах, обращают свои мысли в сторону террористической мести. Та-
ков примерный спектр политических настроений советской молодежи.
История индивидуального террора в СССР ярко отмечает этапы общей эво-
люции страны. На заре советской власти террористические акты устраива-
лись белыми и эсерами, в атмосфере еще незаконченной гражданской войны.
Когда бывшие господствующие классы утратили надежды на реставрацию, ис-
чез и терроризм. Кулацкий террор, отголоски которого наблюдались до са-
мого последнего времени, имел всегда локальный характер и дополнял пар-
тизанскую войну против советского режима. Что касается новейшего терро-
ризма, то он не опирается ни на старые господствующие классы ни на кула-
ка. Террористы последнего призыва рекрутируются исключительно из среды
советской молодежи, из рядов комсомола и партии, нередко из отпрысков
правящего слоя. Совершенно бессильный разрешить те задачи, которые он
себе ставит, индивидуальный террор имеет, однако, важнейшее симптомати-
ческое значение, характеризуя остроту противоречия между бюрократией и
широкими массами народа, в особенности молодежи.
Все вместе: хозяйственный азарт, парашютизм, полярные экспедиции, де-
монстративный индифферентизм, "романтика хулиганства", террористические
настроения и отдельные акты террора, подготовляет взрыв молодого поколе-
ния против нестерпимой опеки стариков. Война могла бы несомненно послу-
жить отдушиной для накопившихся паров недовольства. Но не надолго. Моло-
дежь в короткий срок приобрела бы необходимый боевой закал и столь не-
достающий ей ныне авторитет. Тем временем репутация большинства "стари-
ков" потерпела бы непоправимый ущерб. В лучшем случае война дала бы бю-
рократии лишь некоторый мораториум; тем острее встал бы политический
конфликт к окончанию войны.
Было бы, конечно, слишком односторонним сводить основную политическую
проблему СССР к проблеме поколений. Среди стариков бюрократия числит не
мало явных или притаившихся противников, как и среди молодежи есть сотни
тысяч законченных аппаратчиков. Но все же, с какой бы стороны ни пове-
лась атака на позиции правящего слоя, слева или справа, атакующие будут
вербовать главные свои силы в среде придавленной, политически бесправной
и недовольной молодежи. Бюрократия превосходно понимает это. Она вообще
обладает изощренной чувствительностью ко всему, что может угрожать ее
господствующему положению. Естественно, если она старается заблаговре-
менно консолидировать свои позиции. Главные траншеи и бетонные укрепле-
ния возводятся ею при этом как раз против молодого поколения.
В апреле 1936 г., как упоминалось уже, собрался в Кремле X съезд Ком-
сомола. Никто не потрудился, конечно, объяснить, почему, вразрез с уста-
вом, съезд не созывался целых пять лет. Зато очень скоро выяснилось, что
тщательно подобранный и просеянный съезд созван на этот раз исключи-
тельно для политической экспроприации молодежи: по новому уставу комсо-
мол даже и юридически лишается права участия в общественной жизни стра-
ны. Его единственная сфера отныне: просвещение и культурное воспитание.
Генеральный секретарь комсомола, по поручению сверху, заявил в докладе:
"нам надо... прекратить болтовню о промфинплане, о снижении себестоимос-
ти, хозрасчете, севе и прочих других важнейших государственных задачах,
как будто мы их решаем". Вся страна могла бы повторить последние слова:
"как будто мы их решаем". Наглый окрик: "прекратить болтовню" отнюдь не
вызвавший энтузиазма архипокорного съезда, кажется тем более порази-
тельным, что советский закон определяет политическое совершеннолетие в
18 лет, давая с этого возраста юношам и девушкам все избирательные пра-
ва, тогда как предельный возраст для комсомола, по старому уставу - 23
года, причем фактически целая треть членов организации превышала этот
предел. Последний съезд совершил одновременно две реформы: легализовал
участие в комсомоле старших возрастов, тем самым повысив число комсо-
мольцев-избирателей, и в то же время лишил организацию в целом права
вторгаться в область не только общей политики (об этом вообще не может
быть речи), но и текущих вопросов хозяйства. Упразд<н>ение старой воз-
растной границы продиктовано тем, что переход из комсомола в партию, со-
вершавшийся ранее почти автоматически, ныне крайне затруднен. Отнятие
последнего остатка политических прав, даже видимости их, вызвано стрем-
лением полностью и окончательно закрепостить комсомол очищенной партией.
Обе меры, явно противоречащие одна другой, исходят, тем не менее, из од-
ного и того же источника: страха бюрократии перед молодым поколением.
Докладчики съезда, выполнявшие, по собственным словам, прямые поруче-
ния Сталина, - такие предупреждения имели целью заранее исключить самую
возможность прений, - объясняли цели реформы с почти поразительной отк-
ровенностью: "нам никакой второй партии не нужно". Этот довод обнаружил,
что, по мнению правящей верхушки, комсомол, если его не придушить окон-
чательно, грозит превратиться во вторую партию. Как бы для того, чтоб
определить ее возможные тенденции, докладчик предупреждающе заявил: "В
свое время не кто иной, как Троцкий пытался, демагогически заигрывая с
молодежью, привить ей анти-ленинскую, анти-большевистскую мысль о необ-
ходимости создания второй партии", и т.д. Историческая справка докладчи-
ка заключает в себе анахронизм: на самом деле Троцкий лишь предупреждал
"в свое время", что дальнейшая бюрократизация режима неизбежно приведет
к разрыву с молодежью и выдвинет опасность второй партии. Но все равно:
ход событий, подтвердив предупреждение, тем самым превратил его в прог-
рамму. Переродившаяся партия сохраняла притягательную силу только для
карьеристов. Честных и мыслящих юношей и девушек не может не тошнить от
византийского раболепия, от фальшивой риторики, прикрывающей привилегии
и произвол, от самохвальства заурядных бюрократов, превозносящих друг
друга, от всех этих маршалов, которые не хватают звезд с небес, зато на-
вешивают себе их на разные части тела. Дело идет таким образом уже не об
"опасности" второй партии, как 12-13 лет тому назад, а об ее историчес-
кой необходимости, как единственной силы, которая способна повести
дальше дело Октябрьской революции. Изменение устава комсомола, хотя бы и
подкрепленное новыми полицейскими угрозами, не остановит, разумеется,
политического возмужания молодежи и не предотвратит ее враждебного
столкновения с бюрократией.
В какую сторону повернет молодежь в случае большой политической
встряски? Под каким знаменем соберет она свои ряды? Сейчас никто еще не
дает уверенного ответа на этот вопрос, и меньше всего сама молодежь.
Противоречивые тенденции бороздят ее сознание. В последнем счете самооп-
ределение главной ее массы будет определено историческими событиями ми-
рового значения: войной, новыми успехами фашизма или, наоборот, победой
пролетарской революции на Западе. Во всяком случае бюрократии придется
убедиться, что эта бесправная молодежь представляет исторический снаряд
могущественной разрывной силы.
В 1894 г. русское самодержавие, устами молодого царя Николая II, от-
ветило земцам, робко мечтавшим приобщиться к политической жизни, знаме-
нитыми словами: "бессмысленные мечтания!". В 1936 г. советская бюрокра-
тия ответила на смутные пока еще претензии молодого поколения еще более
грубым окриком: "перестаньте болтать". Эти слова тоже войдут в историю.
Режим Сталина может поплатиться за них не менее тяжко, чем тот режим,
который возглавлялся Николаем II.
Нация и культура.
Национальная политика большевизма, обеспечившая победу Октябрьской
революции, помогла Советскому Союзу удержаться и в дальнейшем, несмотря
на внутренние центробежные силы и враждебное окружение. Бюрократическое
перерождение государства легло на национальную политику тяжелым камнем.
Именно по национальному вопросу Ленин собирался дать первый бой бюрокра-
тии, и прежде всего Сталину, на XII съезде партии, весною 1923 года. Но
прежде, чем собрался съезд, Ленин вышел из строя. Документы, которые он
тогда готовил, и сейчас еще остаются под запретом цензуры.
Культурные потребности пробужденных революцией наций нуждаются в са-
мой широкой автономии. В то же время хозяйство может успешно развиваться
только при подчинении всех частей Союза общему централистическому плану.
Но хозяйство и культура не отделены друг от друга непроницаемыми пере-
борками. Тенденции культурной автономии и хозяйственного централизма ес-
тественно вступают поэтому время от времени в конфликт. Однако, противо-
речие между ними вовсе не является непримиримым. Если для разрешения его
нет и не может быть раз и навсегда готовой формулы, то есть зато упругая
воля самих заинтересованных масс: только их действительное участие в уп-
равлении собственными судьбами может провести на каждом новом этапе не-
обходимую разграничительную черту между законными требованиями хо-
зяйственного централизма и жизненными притязаниями национальных культур.
Беда, однако, в том, что воля населения СССР, в лице всех его нацио-
нальных частей, полностью подменена ныне волей бюрократии, которая под-
ходит и к хозяйству и к культуре под углом зрения удобств управления и
специфических интересов правящего слоя.
Правда, в области национальной политики, как и в области хозяйства,
советская бюрократия продолжает еще выполнять известную часть прогрес-
сивной работы, хотя и с непомерными накладными расходами. Это относится
прежде всего к отсталым национальностям Союза, которые должны по необхо-
димости пройти через более или менее длительный период заимствований,
подражаний и ассимиляции готового. Бюрократия пролагает для них мост к
элементарным благам буржуазной, отчасти и до-буржуазной культуры. По от-
ношению к ряду областей и народностей советская власть выполняет, в зна-
чительной мере, ту историческую работу, которую Петр I и его сподвижники
выполнили по отношению к старой Московии, только в большем масштабе и
более быстрыми темпами.
В школах Союза преподавание ведется сейчас не менее, как на 80 язы-
ках. Для большинства из них приходилось создавать новый алфавит или за-
менять азиатский, крайне аристократический, более демократическим - ла-
тинским. На таком же числе языков издаются газеты, которые впервые при-
общают крестьян и пастухов-кочевников к элементарным идеям человеческой
культуры. На заброшенных окраинах царской империи поднимается своя про-
мышленность. Старый полуродовой быт разру<ш>ается трактором. Наряду с
письменностью возникает своя агрономия и медицина. Трудно переоценить
значение этой работы поднятия новых человеческих пластов. Не напрасно
Маркс говорил, что революция - локомотив истории.
Но и самый мощный локомотив не совершает чудес: он не меняет законов
пространства, а лишь ускоряет движение. Самая необходимость знакомить
десятки миллионов взрослых людей с азбукой и газетой или с простейшими
правилами гигиены показывает, какой большой путь приходится проделать
прежде, чем можно будет действительно поставить вопрос новой, социалис-
тической культуры. Пресса сообщает, например, что в Запад<н>ой Сибири,
ойроты, не знавшие ранее, что значит умываться, имеют теперь "во многих
селениях бани, куда иногда за 30 километров приезжают мыться". Этот
крайний пример взятый на низшем полюсе культуры, ярко освещает, однако,
