всей земле праздники и игрища, раскрыли государственные сокровищницы и
магазины, привезли с севера белых девушек и отдали их народу, распахнули
двери храмов для всех, жаждущих противоестественных наслаждений, напол-
нили фонтаны вином и на площадях жарили мясо. Безумие овладело народом.
Это было в осенние дни сбора винограда.
Ночью, на озаренных кострами площадях, среди народа, исступленного
вином, плясками, едой, женщинами - появились Магацитлы. Они были в высо-
ких шлемах, в панцырных поясах, без щитов. Правою рукою они бросали
бронзовые шары, разрывавшиеся холодным, разрушающим пламенем, левою ру-
кою погружали меч в пьяных и безумных.
Оргия была прервана страшным подземным толчком. Рухнула статуя Туба-
ла, треснули стены, повалились колонны акведука, из глубоких трещин выр-
валось пламя, пеплом заволокло небо.
На утро кровавый, тусклый диск солнца осветил развалины, горящие са-
ды, толпы измученных излишествами, сумасшедших людей, кучи трупов. Мага-
цитлы бросились к летательным аппаратам, имеющим форму яиц, и стали по-
кидать землю. Они улетали в звездное пространство, в родину абстрактного
разума. Несколько сотен аппаратов улетело. Раздался четвертый, еще более
сильный, толчок земли. С севера поднялась из пепельной мглы океанская
волна, и пошла по земле, уничтожая все живое.
Началась буря, молнии падали в землю, в жилища. Хлынул ливень, летели
осколки вулканических камней.
За оплотом стен великого города, с вершины уступчатой, обложенной зо-
лотом, пирамиды Магацитлы продолжали улетать сквозь океан падающей воды,
из дыма и пепла в звездное пространство. Три под-ряд толчка раскололи
землю Атлантиды. Город Золотых Ворот погрузился в кипящие волны.
ГУСЕВ НАБЛЮДАЕТ ГОРОД
Иха совсем одурела. Чего бы ни просил ее Гусев, - тотчас исполняла,
глядела на него матоватыми глазами. И смешно, и жалко. Гусев обращался с
ней строго, но справедливо. Когда Ихошка совсем изнемогала от переполне-
ния чувствами, - он сажал ее на колени, гладил по голове, почесывал за
ухом, рассказывал сказку про попа, - как попа обманула попадья с Педри-
лой, работником.
Ихошка сказки не понимала, глядела в лицо потемневшими глазами.
Гвоздем засел у Гусева план - удрать в город. Здесь было, как в мыше-
ловке: ни оборониться, в случае чего, ни убежать. Опасность же грозила
им серьезная, - в этом Гусев не сомневался. Разговоры с Лосем ни к чему
не вели. Лось только морщился, - весь свет ему закрыло подолом тускубо-
вой дочки.
"Суетливый вы человек, Алексей Иванович. Ну, нас убьют, - не нам с
вами бояться смерти, а то, - сидели бы в Петербурге - чего безопаснее?"
Гусев велел Ихошке унести ключи от ангара, где стояли крылатые лодки.
Он забрался туда с фонарем и всю ночь провозился над небольшой, двукры-
лой, видимо, быстролетной лодочкой. Механизм ее был прост. Крошечный мо-
торчик, - уместить его можно было в кармане, - питался крупинками белого
металла, распадающегося с чудовищной силой в присутствии электрической
искры. Электрическую энергию аппарат получил во время полета из воздуха,
- так как марс был окутан магнитным полем, его посылали станции на полю-
сах. Об этом рассказывала еще Аэлита.
Гусев подтащил лодку к самым воротам ангара. Ключ вернул Ихе. В слу-
чае надобности замок нетрудно было сорвать рукой.
Затем, он решил взять под контроль город Соацеру. Иха научила его со-
единять туманное зеркало. Этот говорящий экран, в доме Тускуба, можно
было соединять односторонне, то есть самому оставаться невидимым и нес-
лышимым.
Гусев обследовал весь город: площади, торговые улицы, фабрики, рабо-
чие поселки. Странная жизнь раскрывалась и проходила перед ним в туман-
ной стене:
Кирпичные, низкие залы фабрик, неживой свет сквозь пыльные окна. Уны-
лые, с пустыми, запавшими глазами, морщинистые лица рабочих. Вечно, веч-
но крутящиеся шкивы, станки, сутулые фигуры, точные движения работы: -
все это старое, вековое, муравьиное.
Появлялись прямые и чистые улицы рабочих кварталов; те же унылые фи-
гуры брели по ним, опустив головы. Тысячелетней скукой веяло от этих
кирпичных, подметенных, один как один, коридоров. Здесь уже ни на что не
надеялись.
Появлялись центральные площади: - уступчатые дома, ползучая, пестрая
зелень, отсвечивающие солнцем стекла, нарядные женщины, посреди улицы -
столики, узкие вазы, полные цветов. Двигающаяся водоворотами нарядная
толпа, столики, хрусталь, пестрые халаты мужчин, треплющиеся от ветра
скатерти, женские платья, - отражались в паркетной, зеленоватой мосто-
вой. Низко проносились золотые лодки, скользили тени от их крыльев, сме-
ялись запрокинутые лица, сверкали капли воды на зелени, на цветах.
В городе шла двойная жизнь. Гусев все это принял во внимание. Как че-
ловек с большим опытом - почувствовал носом, что, кроме этих двух сто-
рон, здесь есть еще и третья, - подпольная, подполье. Действительно, по
богатым улицам города, в парках, - повсюду, - шаталось большое количест-
во неряшливо одетых, испитых, молодых марсиан. Шатались без дела, зало-
жив руки в карманы, - поглядывали. Гусев думал: - "Эге, эти штуки мы то-
же видали".
Ихошка все ему подробно объясняла. На одно только не соглашалась, -
соединить экран с Домом Совета. В ужасе трясла рыжими волосами, склады-
вала руки:
- Не просите меня, сын неба, лучше убейте меня, дорогой сын неба.
Однажды, день на четырнадцатый, утром, Гусев, как обычно, сел в крес-
ло, положил на колени цифровую доску, дернул за шнур.
В зеркальной стене появилась странная картина: на центральной площади
- озабоченные, шепчущиеся кучки марсиан. Исчезли столики с мостовой,
цветы, пестрые зонтики. Появился отряд солдат, - шел треугольником, как
страшные куклы, с каменными лицами. Далее - на торговой улице, - бегущая
толпа, свалка, и какой-то марсианин, вылетевший из драки винтом на мыши-
ных крыльях. В парке те же встревоженные кучки шептунов. На одной из
крупнейших фабрик гудящие толпы рабочих, возбужденные, мрачные, свирепые
лица.
В городе, видимо, произошло какое-то событие чрезвычайной важности.
Гусев тряс Ихошку за плечи: - "В чем дело?". Она молчала, глядела мато-
выми, влюбленными глазами.
ТУСКУБ
Неуловимая тревога облаком лихорадки легла на город. Бормотали, мига-
ли зеркальные телефоны. На улицах, на площадях, в парках шептались кучки
марсиан. Ждали событий, поглядывали на небо. Говорили, что где-то горят
склады сушеного кактуса. В полдень в городе открыли водопроводные краны
и вода иссякла в них, но не надолго... Многие слышали на юго-западе от-
даленный взрыв. В домах заклеивали стекла бумажками - крест на крест.
Тревога шла из центра по городу, из дома Совета Инженеров. Говорили о
пошатнувшейся власти Тускуба, предстоящих переменах. Тревожное возбужде-
ние прорезывалось, как искрой, слухами:
"Ночью погаснет свет".
"Остановят полярные станции".
"Исчезнет магнитное поле".
"В подвалах Дома Советов арестованы какие-то личности".
На окраинах города, на фабриках, в рабочих поселках, в общественных
магазинах - слухи эти воспринимались по иному. О причине их возникнове-
ния здесь, видимо, знали больше. С тревожным злорадством говорили, что,
будто бы, гигантский цирк, номер одиннадцатый, взорван подземными рабо-
чими, что агенты правительства ищут повсюду склады оружия, что Тускуб
стягивает войска в Соацеру.
К полудню, почти повсюду, прекратилась работа. Собирались большие
толпы, ожидали событий, поглядывали на неизвестно откуда появившихся
многозначительных, молодых марсиан, с заложенными в карманы руками.
В середине дня над городом пролетели правительственные лодки, и дождь
белых афишек посыпался с неба на улицы. Правительство предостерегало на-
селение от злостных слухов: - их распускали анархисты, враги народа. Го-
ворилось, что власть никогда еще не была так сильна, преисполнена реши-
мости.
Город затих ненадолго, и снова поползли слухи, один страшнее другого.
Достоверно знали только одно: сегодня вечером в доме Совета Инженеров
предстоит решительная борьба Тускуба с вождем рабочего населения Соацеры
- инженером Гором.
К вечеру толпы народа набили огромную площадь перед домом Совета.
Солдаты охраняли лестницу, входы и крышу. Холодный ветер нагнал туман, в
мокрых облаках раскачивались фонари красноватыми, расплывающимися сияни-
ями. Неясной пирамидой уходили в мглу мрачные стены дома. Все окна его
были освещены.
Под тяжелыми сводами, в круглой зале, на скамьях амфитеатра сидели
члены Совета. Лица всех были внимательны и насторожены. В стене, высоко
над полом, проходили быстро одна за другой, в туманном зеркале, картины
города: внутренность фабрик, перекрестки, с перебегающими в тумане фигу-
рами, очертания водяных цирков, электро-магнитных башен, однообразные,
пустынные здания складов, охраняемые солдатами. Экран непрерывно соеди-
нялся со всеми контрольными зеркалами в городе. Вот, появилась площадь
перед домом Совета, - океан голов, застилаемый клочьями тумана, широкие
сияния фонарей. Своды зала наполнились зловещим ропотом толпы.
Тонкий свист отвлек внимание присутствующих. Экран погас. Перед амфи-
театром на возвышение, покрытое парчей, взошел Тускуб. Он был бледен,
спокоен и мрачен.
- В городе волнение, - сказал Тускуб, - город возбужден слухом о том,
что сегодня мне здесь намерены противоречить. Одного этого слуха было
достаточно, чтобы государственное равновесие пошатнулось. Таковое поло-
жение вещей я считаю болезненным и зловещим. Необходимо раз и навсегда
уничтожить причину подобной возбуждаемости. Я знаю, среди нас есть при-
сутствующие, которые нынче же ночью разнесут по городу мои слова. Я го-
ворю открыто: город охвачен анархией. По сведениям моих агентов в городе
и стране нет достаточных мускулов для сопротивления. Мы накануне гибели
мира.
Ропот пролетел по амфитеатру. Тускуб брезгливо усмехнулся.
- Сила, разрушающая мировой порядок, - анархия - идет из города. Ла-
боратория для приготовления пьяниц, воров, убийц, свирепых сладостраст-
ников, опустошенных душ, - вот город. Спокойствие души, природная воля к
жизни, силы чувств - растрачиваются здесь на сомнительные развлечения и
болезненные удовольствия. Дым хавры, - вот душа города: дым и бред.
Уличная пестрота, шум, роскошь золотых лодок и зависть тех, кто снизу
глядит на эти лодки. Женщины, обнажающие спину и живот, женщины, сделан-
ные из кружев, духов и грима, - полуживые существа, оглушающие сладост-
растников. Афиши и огненные рекламы, вселяющие несбыточные надежды. Вот
город. Покой души сгорает в пепел. Ее желание одно, - жажда. Она жаждет
насытить пепел души влагой. Эта влага - всегда кровь. Скука, скука, - вы
видите - пыльные коридоры, с пыльным светом, где бредут сожженные души,
зевая от скуки. Скуку утоляет только кровь.
Город приготовляет анархическую личность. Ее воля, ее жажда, ее пафос
- разрушение. Думают, что анархия - свобода, нет, - анархия жаждет
только анархии. Долг государства бороться с этими разрушителями, - таков
закон жизни. Анархии мы должны противопоставить волю к порядку. Мы долж-
ны вызвать в стране здоровые силы и с наименьшими потерями бросить их на
борьбу с анархией. Мы объявляем беспощадную войну. Меры охраны - лишь
временное средство: неизбежно должен настать час, когда полиция откроет
свое уязвимое место. В то время, когда мы вдвое увеличиваем число аген-
тов полиции - анархисты увеличиваются в четыре раза. Мы должны первые
перейти в наступление. Мы должны разрушить и уничтожить город.
Половина амфитеатра вскочила на скамьях. Лица марсиан были бледны,
глаза горели.
- Город неизбежно, так или иначе будет разрушен, мы сами должны орга-
низовать это разрушение. В дальнейшем я предложу план расселения здоро-
вой части городских жителей по сельским поселкам. Мы должны использовать
