На шлеме был острый гребень, и шлем выдавался впереди лица. В левой руке
сын неба держал короткий меч, в правой свиток с письменами, которые по-
губили бедные и невежественные народы тумы".
Таковы были Магацитлы, свирепое и могущественное племя. На земле, на
материке, опустившемся на дно океана, они владели городом Ста Золотых
Ворот. Они знали Высшую Мудрость, но употребляли ее во зло, потому что
были злы.
Они пошли в селения Аолов, и брали то, что хотели, и сопротивляющихся
им убивали. Они угнали стада хаши на равнины, и стали рыть колодцы. Они
вспахали поля и засеяли их ячменем. Но воды в колодцах было мало, погиб-
ли зерна ячменя в сухой и бесплодной почве. Тогда они сказали Аолам -
итти на равнину, рыть оросительные каналы и строить большие водохранили-
ща.
Иные из племен послушались и пошли рыть. Иные сказали: "Не послушаем-
ся и убьем пришельцев". Войска Аолов вышли на равнину и покрыли ее, как
туча.
Пришельцев было мало. Но они призвали на помощь стихии природы. Нача-
лась буря, задрожали горы и равнины, выступил из берегов южный океан.
Молнии падали с неба. Деревья и камни носились по воздуху, и громче гро-
ма раздавались голоса Магацитлов, читавших заклинания.
Аолы гибли, как трава от снежной бури.
Пришельцы поражали их мечами и наводили помрачения: войска Аолов сра-
жались между собой, принимая друг друга за врагов. Пылали селения. Раз-
бегались стада. Из болот вышли свирепые ча и разрывали детей и женщин.
Пауки оплетали опустевшие хижины. Пожиратели трупов - ихи - разжирели и
не могли летать. Многие тогда видели призрак: на закате солнца поднима-
лась из-за края тумы тень человека, - ноги его были расставлены, руки
раскинуты, волосы на голове, как пламя. Наставал конец мира.
Тогда вспомнили пророчество: "Стань тенью для зла, бедный сын тумы, и
кровавый глаз сына неба напрасно пронзит твою тень". Много Аолов пошло к
великому гейзеру Соам и там они старались очиститься. Многие уходили в
горы и надеялись услышать в туманных ущельях, очищающую от зла, песню
уллы. Многие делились друг с другом имуществом. Прощали обиды. Искали в
себе и друг в друге доброе, и с песнями и слезами радости приветствовали
доброе. В горах Лизиазиры верующие в Пастуха построили Священный Порог,
под которым лежало зло. Три кольца неугасимых костров охраняло Порог.
Желающий очиститься проходил через огонь. Это был суровый и возвышенный
век.
Войска Аолов погибли. В лесах были уничтожены пожиратели пауков. Ста-
ли рабами остатки рыбарей-поморов. Но Магацитлы не трогали верующих в
Пастуха, не касались Священного Порога, не приближались к гейзеру Соам,
не входили в глубину горных ущелий, где в полдневный час пролетающий ве-
тер издавал таинственные звуки - песню уллы.
Так минуло много кровавых и печальных лет.
У пришельцев не было женщин, - завоеватели должны были умереть, не
оставив потомства. И вот, в горах, где скрывались Аолы, появился вест-
ник, - прекрасный лицом Магацитл. Он был без шлема и меча. В руке он
держал трость с привязанной к ней пряжей. Он приблизился к огням Священ-
ного Порога и стал говорить Аолам, собравшимся от всех ущелий:
"Моя голова открыта, моя грудь обнажена, - поразите меня мечом, если
я скажу ложь. Мы - могущественны. Мы владели звездой Талцетл. Мы переле-
тели звездную дорогу, называемую млечным путем. Мы покорили туму и унич-
тожили враждебные нам племена. Мы начали строить водные хранилища и
большие каналы, дабы собирать полые воды и орошать доныне бесплодные
равнины тумы. Мы построим большой город Саоцера, что значит Солнечное
Селенье, мы дадим жизнь всем, кто хочет жизни. Но у нас нет женщин, и мы
должны умереть, не исполнив предначертания. Дайте нам ваших девственниц,
и мы родим от них племя и оно населит материки тумы. Идите к нам и помо-
гите нам строить".
Вестник положил трость с пряжей у огня и сел лицом к порогу. Глаза
его были закрыты. И все видели на лбу его - третий глаз, прикрытый пле-
вой, как бы воспаленной.
Аолы совещались и говорили между собой: "В горах не хватает корма для
скота и мало воды. Зимою мы замерзаем в пещерах. Сильные ветры сносят
наши хижины в бездонные ущелья. Послушаемся вестника и вернемся к старым
пепелищам.
Аолы вышли из горных ущелий на равнину Азоры, гоня перед собой стада
хаши и ведя женщин, детей и девственниц. У Аолов не было страха, потому
что души их стали кроткими, взоры сильными и сердца мужественными. В го-
рах они познали блаженство столь высокое, что не было теперь зла, кото-
рое могло бы помрачить его.
Магацитлы взяли девственниц Аолов и родили от них голубое племя Гор.
Тогда же начаты были постройкою шестнадцать гигантских цирков Ро, куда
собиралась вода во время таянья снегов на полюсах. Бесплодные равнины
были прорезаны каналами и орошены. Из пепла возникли новые селения Ао-
лов. Поля давали пышный урожай.
Были возведены стены Саоцеры. Во время постройки цирков и стен Мага-
цитлы употребляли гигантские подъемные машины, приводившиеся в движение
растительной силой семян. Силою заклинаний Магацитлы могли передвигать
большие камни и вызывали рост растений. Они записали свое знание в книги
- цветными пятнами и звездными знаками.
Когда умер последний пришелец с земли - с ним ушло и Тайное Знание.
Лишь через двадцать тысячелетий мы, потомки племени Гор, снова прочли
книги Атлантов.
СЛУЧАЙНОЕ ОТКРЫТИЕ
В сумерки Гусев, от нечего делать, пошел бродить по комнатам. Дом был
велик, построен прочно - для зимнего жилья. Множество в нем было перехо-
дов, лестниц, комнат, укутанных коврами, пустынных зал, галлерей с нежи-
лой тишиной. Гусев бродил, приглядывался, позевывал:
"Богато живут, черти, богато, но скучно".
В дальней части дома были слышны голоса, стук кухонных ножей, звон
посуды. Писклявый голос управляющего сыпал, сыпал птичьими словами, бра-
нил кого-то. Гусев дошел до кухни, низкой сводчатой комнаты. В глубине
ее, на плите, вспыхивало масляное пламя над сковородами. Гусев остано-
вился в дверях, повел носом. Управляющий и кухарка, бранившиеся между
собою, замолчали и подались с некоторым страхом в глубину кухни:
- Чад у вас, чад, чад, - сказал им Гусев по-русски, - колпак над пли-
той устройте. Эх, а еще марсияне!
Пальцами он сделал им какие-то, самому себе непонятные знаки, и вышел
на черное крыльцо. Сел на каменные ступеньки, вынул заветный портсигар,
- закурил.
Внизу поляны, на опушке, мальчик пастух, бегая и вскрикивая, загонял
в кирпичный сарай глухо поревывающих хаши. Оттуда, среди высокой травы,
по тропинке шла к дому женщина с двумя ведерышками молока. Ветер отдувал
ее желтую рубашку, мотал кисточку на смешном колпачке, на ярко-рыжих во-
лосах. Вот она остановилась, поставила ведерышки и стала отмахиваться от
какого-то насекомого, локтем прикрывая лицо. Ветер подхватил ее подол.
Она присела, смеясь, взяла ведерышки и опять побежала. Завидев Гусева,
оскалила белые, веселые зубы.
Гусев звал ее Ихошка, хотя имя ей было - Иха, племянница управляюще-
го, смешливая, смугло-синеватая, полненькая девушка.
Она живо пробежала мимо Гусева, - только сморщила нос в его сторону.
Гусев приноровился было дать ей сзади леща, но воздержался. Сидел, ку-
рил, поджидал.
Действительно, Ихошка скоро опять явилась с корзиночкой и ножиком.
Села невдалеке от "сына неба" и принялась чистить овощи. Густые ресницы
ее помаргивали. По всему было видно, что - веселая девушка.
- Почему у вас на Марсии бабы какие-то синие? - сказал ей Гусев
по-русски. - Дура ты, Ихошка, жизни настоящей не понимаешь.
Иха ответила ему, и Гусев, будто сквозь сон, понял ее слова:
- В школе я учила священную историю, там говорилось, что Сыны Неба -
злы. В книжках одно говорится, а на деле получается другое. Совсем Сыны
Неба не злые.
- Да, добрые, - сказал Гусев, прищурив один глаз.
Иха подавилась смехом, кожура шибко летела у нее из-под ножика.
- Мой дядя говорит, будто вы, Сыны Неба, можете убивать взглядом.
Что-то я этого не замечаю.
- Неужели? А чего же вы замечаете?
- Слушайте, вы мне отвечайте по-нашему, - сказала Ихошка, - а по-ва-
шему я не понимаю.
- А по-вашему у меня - говорить - не складно выходит.
- Чего вы сказали? - Иха положила ножик, до того ее распирало от сме-
ха. - По-моему - у вас на Красной Звезде - все то же самое.
Тогда Гусев кашлянул, придвинулся ближе. Иха взяла корзинку и отодви-
нулась. Гусев кашлянул и еще придвинулся. Она сказала:
- Одежду протрете - по ступенькам елозить.
Может быть Иха сказала это, как-нибудь, по другому, но Гусев, именно,
так и понял.
- Да-с, мамзель, - разговорец у нас выходит магнитный.
Гусев сидел совсем близко. Ихошка коротко вздохнула. Нагнула голову и
сильнее вздохнула. Тогда Гусев быстро оглянулся по сторонам и взял Ихош-
ку за плечи. Она сразу откинулась, вытаращилась. Но он, очень крепко,
поцеловал ее в рот. Иха, изо всей мочи, прижала к себе корзинку и ножик.
Так-то, Ихошка. - Она вскочила, убежала.
Гусев остался сидеть, пощипывая усики. Усмехался. Солнце закатилось.
Высыпали звезды. К самым ступенькам подкрался какой-то длинный, мохнатый
зверек и глядел на Гусева фосфорическими глазами. Гусев пошевелился, -
зверек зашипел, исчез тенью.
"Да, пустяки эти надо, все-таки, оставить", - сказал Гусев. Одернул
пояс и пошел в дом. В коридоре, сейчас же, мотнулась перед ним Ихошка.
Он пальцем коридоре, сейчас же, мотнулась перед ним Ихошка. Он пальцем
поманил ее, и они пошли по корид
- Ты, Ихошка, так и знай: если что - я на тебе женюсь. Ты меня слу-
шайся. (Иха повернулась к стене лицом, - уткнулась. Он оттащил ее от
стены, крепко взял под руку.) Погоди носом соваться - я еще не женился.
Слушай, я, Сын Неба, приехал сюда не для пустяков. У меня предполагаются
большие дела с вашей планетой. Но человек я здесь новый, порядков не
знаю. Ты мне должна помогать. Только, смотри, не ври. Вот что ты мне
скажи, - кто такой наш хозяин?
- Наш хозяин, - ответила Иха, с усилием вслушиваясь в странную речь
Гусева, - наш хозяин - властелин надо всеми странами тумы.
- Вот тебе здравствуй. - Гусев остановился. - Врешь? - Поскреби за
ухом. - Как же он официально называется? Король, что ли, или богдыхан?
Должность его какая?
- Зовут его Тускуб. Он - отец Аэлиты. Он - глава Верховного Совета.
- Так.
Гусев шел некоторое время молча.
- Вот что, Ихошка: в той комнате, я видел, у вас стоит матовое зерка-
ло. Интересно в него посмотреть. Покажи, как оно соединяется.
Они вошли в узкую, полутемную комнату, установленную низкими кресла-
ми. В стене белелось туманное зеркало. Гусев повалился в кресло, поближе
к экрану. Иха спросила:
- Что хотел бы видеть Сын Неба?
- Покажи мне город.
- Сейчас ночь: работа повсюду окончена, фабрики и магазины закрыты,
площади пустые. Быть может - зрелища?
- Показывай зрелище.
Иха воткнула включатели в цифровую доску и, держа конец длинного шну-
ра, отошла к креслу, где Сын Неба сидел, вытянув ноги.
- Народное гуляние, - сказала Иха и дернула за шнур.
Раздался сильный шум, - угрюмый, тысячеголосый говор толпы. Зеркало
озарилось. Раскрылась непомерная перспектива сводчатых, стеклянных крыш.
Широкие снопы света упирались в огромные плакаты, в надписи, в клубы ку-
рящегося, многоцветного дыма. Внизу кишели головы, головы, головы. Кое
где, как летучие мыши, вверх - вниз, пролетали крылатые фигуры. Стеклян-
ные своды, перекрещивающиеся лучи света, водовороты бесчисленных голов -
уходили в глубину, терялись в пыльной, дымной мгле.
- Что они делают? - закричал Гусев, надрывая голос, - так велик был
шум.
- Они дышат драгоценным дымом. Вы видите клубы дыма? - это курятся
листья Хавры. Это драгоценный дым. Он называется дымом бессмертия. Кто
