имеется отверстие, над которым тайно прикреплено в наклонном
положении зеркало из полированной стали так, что в нем
отражается вся комната. Системой дальнейших зеркал это
отражение передается сюда, так что, глядя в отверстие, можно
видеть все происходящее в кабинете. А вдобавок еще, благодаря
системе слуховых труб, можно также и слышать все, что там
говорится. Ну-ка, взгляни!
Человек в маске приблизил лицо к отверстию.
-В самом деле! - воскликнул он.
-Что ты видишь?
-В кабинете перед столом сидит какой-то мужчина; его лица
не видно; он нетерпеливо переворачивает страницы книги.
-Это герцог Гиз. Он один?
-Да, но дверь отворяется... и... вошел герцог Франсуа!
-А! Ну, так уступи мне теперь место!
Королева прислонилась к стальному зеркалу. Герцог
Анжуйский и Гиз молча раскланялись друг с другом, но не
говорили пока еще ни слова. Однако вскоре в глубине кабинета
открылась вторая дверь, и вошла женщина. Это была Анна
Лотарингская.
-Ого! - пробормотала королева-мать.- Раз в дело вмешалась
очаровательная Анна, положение становится серьезным. Надо
внимательно слушать, что там происходит! - и она приникла ухом
к слуховому отверстию.
XXXV
-Милый кузен,- сказала Анна Лотарингская, войдя в
кабинет,- разрешите мне резюмировать создавшееся положение!
-Прошу вас, очаровательная кузина! - галантно ответил
Франсуа.
-Наваррский король в нашей власти...
-О, да, и я отвечаю вам за то, что стены его темницы
достаточно прочны, чтобы он не мог выйти из нее без посторонней
помощи!
-Да, это так. Но самое лучшее во всем этом то, что он
доставлен в Анжер ночью, его никто не видел и, кроме нас, моего
брата и меня, никто не знает, что он привезен сюда. Что же
касается видама Панестерского, то за него я вполне отвечаю - он
болтать не будет. Следовательно, можно считать, что пленение
наваррского короля состоялось в полной тайне.
-Но что же тут такого? И что за преимущество видите вы в
тайне, окружающей пленение наваррского короля?
-Огромное преимущество, кузен. Католическая религия,
герцогство Лотарингия и королевство Франция не имеют более
злого врага, чем этот королишка. Его смерть будет встречена с
чувством большого облегчения, но если мы самовольно казним его,
то вся Европа подымется на нас, и даже сам французский король
потянет нас к ответу. Но зачем нам оповещать об этом весь мир?
Наверное, в Анжерском замке найдется какая-нибудь подземная
темница, где мрак и сырость быстро насылают смерть и избавляют
узника от мук жизни...
-Гм... если поискать, то, пожалуй, найдется! - ответил
Франсуа.
Анна очаровательно улыбнулась.
-Я вижу, что мы столкуемся,- сказала она.
-А уж это смотря по обстоятельствам,- невозмутимо ответил
герцог.
Эта фраза заставила Анну Лотарингскую поморщиться, но она
промолчала, ожидая пояснений со стороны герцога Анжуйского.
Однако Франсуа недаром был сыном Екатерины Медичи, недаром в
его жилах текла итальянская кровь, и недаром он был воспитав на
принципах великого политического хамелеона Макиавелли. Поэтому
он стал исподтишка и издалека показывать зубы.
-Вы все предвидели, все учли, прелестная кузина,- начал
он,- но не затронули тут одного обстоятельства. Генрих
Бурбонский, король Наварры, имеет после меня наибольшие права
на французский трон...
-Мы с ним находимся на одинаковом положении в этом
отношении! - поспешил заметить Генрих Гиз.
-Ну уж извините: он ближе к трону на одну степень! А ведь
у моего царственного брата нет детей, значит, если он опочиет в
Бозе, то...
-Вы наследуете ему, кузен!
-Как знать? Эх, Господи! Жизнь человеческая зависит от
таких пустяков!.. Какая-нибудь маленькая пулька, острие
стилета, падение с лошади или... зернышко тонкого яда, и нет
человека!
Генрих Гиз невольно вздрогнул и переглянулся с сестрой
при этих словах.
-Так вот-с,- продолжал Франсуа,- выслушайте меня как
следует, дорогой кузен и прелестная кузина. Вы овладели особой
наваррского короля... это было очень политично, но... вы
сделали большую ошибку, упустив из вида кое-что...
-Именно?
-Да вы привезли его в Анжер, а не доставили в Нанси! Там,
видите ли, господами его судьбы стали бы вы и могли бы сделать
с ним все, что вам угодно, не считаясь ни с кем...
-То есть, иначе говоря,- с раздражением произнес Гиз,- вы
хотите сказать, что здесь мы не властны над судьбой своего
пленника?
-Разумеется. Тут судьба наваррского короля гораздо более
зависит от меня, чем от вас.
-Значит, мы совершили ошибку, доверившись вам?
-Ну, это смотря по тому, как... Видите ли, если я помогу
вам стереть с лица земли наваррского короля, то устрою ваши
дела, но никак не свои. Я только приближу вас на одну степень к
французскому трону, только и всего!
-Да что же из этого? Разве мы когда-нибудь будем
царствовать?
-Гм... Как знать?
-Да ведь вам нет и тридцати лет, а королю только тридцать
два!
-И я, и король - люди, которым так легко умереть! При
этих словах герцог Гиз снова обменялся с Анной взглядом, в
котором заключалась целая политическая программа.
-Дорогой кузен,- сказала затем герцогиня Монпансье,- мы
предвидели это возражение с вашей стороны! Но благоволите
выслушать теперь и нас тоже. Варфоломеевская ночь была только
началом ожесточенной борьбы католичества против протестантства;
эта борьба временно замерла, так как у католической партии нет
достаточно энергичного и талантливого вождя. Ныне царствующий
король Франции никогда не станет таким вождем.
Он слишком впал в порок и изнеженность, чтобы серьезно
преследовать государственную задачу первой важности; к тому же
его престиж падает с каждым днем. Мы имеем верные сведения, что
папа собирается отлучить его от церкви. Если это совершится,
вся Франция отвернется от него и выберет себе другого короля.
Но в таких случаях народ не имеет свободного выбора, а избирает
лицо, указанное папой. Ну, а папа всецело стоит за интересы
Лотарингского дома. Значит, кого укажет наша семья, тот и будет
королем!
-Ну... а ваша... семья?
-Укажет на принца, который сумеет к тому времени доказать
свои союзнические чувства.
-И... этот принц?
-Вам стоит только захотеть, чтобы стать им! - сказала
Анна и, в то время как герцог Анжуйский, словно ошеломленный,
откинулся назад, торжественно прибавила: - Ваше высочество,
Франсуа Валуа, герцог Анжуйский и наш кузен! Угодно ли вам
через шесть месяцев от сего числа стать французским королем?
-0-го-го! - пробормотала Екатерина Медичи.-- Значит, я не
ошиблась?
XXXVI
Вернемся, однако, к наваррскому королю. Мы расстались с
ним в тот момент, когда, высунувшись из окна по приглашению
герцогини Анны и увидав там отряд лотарингских всадников,
Генрих возложил всю надежду на свою звезду. В ответ на его
восклицание по этому поводу, Анна ответила:
-Будем ждать, пока звезда придет вам на помощь, кузен, а
пока что вам уж придется отдаться всецело в мою власть. Сейчас
подадут портшез, вы соблаговолите надеть монашескую рясу и
бархатную маску, а кроме того, дать мне честное слово, что в
пути вы ничем не попытаетесь открыть свое инкогнито.
-А если я откажусь, прелестная кузина?
-Тогда мне придется прибегнуть к мерам, которые мне самой
внушают глубокое отвращение. Я кликну своих людей, вам заткнут
рот кляпом, а на голову накинут глухой капюшон.
-Это совершенно бесполезно, прелестная кузина, та; как я
готов последовать вашим желаниям. Но каким способом я должен
буду совершить свой переезд?
-Как я уже сказала, вы поедете в портшезе, причем я
предполагаю составить вам компанию!
Генрих Наваррский во всех случаях жизни оставался
галантнейшим из принцев. Поэтому он взял руку герцогини, поднес
ее к губам и воскликнул:
-Ах, вы очаровательны, кузиночка! Какая жалость, что я нс
могу быть любимым вами!
-Опять? - улыбаясь сказала герцогиня.
-Но... всегда, кузиночка!
-Дорогой кузен! - насмешливо ответила Анна.- Я пошлю к
вам видама Панестерского, и вы можете исповедоваться ему в той
самой жгучей любви ко мне, которую вы доверили позапрошлую ночь
девице Берте де Мальвен! - и с этими словами, сопровождаемыми
ироническим смехом, герцогиня, сделав Генриху реверанс,
скрылась в потайном проходе.
Через час Генрих уже ехал с Анной в портшезе, направляясь
к Анжерскому замку, куда они и прибыли через семь часов пути.
По одному знаку герцогини городские ворота открылись, пропуская
кортеж, причем дежурный офицер даже не осмелился спросить, кто
- таинственный незнакомец, сопровождавший Анну. То же самое
было и в замке, так что приезд Генриха Наваррского совершился в
полной тайне.
Когда они поднимались по лестнице, герцогиня шепнула
Генриху:
-Кузен, вы только что говорили мне о своей любви, не
правда ли?
-О да, я люблю вас!
-Я верю вам, но... все-таки...
-Все-таки?
-Ну, об этом потом. А пока приглашаю вас отужинать
наедине со мною.
-А где?
-В моем помещении; мне должны были приготовить здесь
комнаты.
-С восторгом принимаю ваше приглашение,- ответил Генрих,
непрестанно думавший о способе сбежать из плена.
Наверху лестницы они встретили двух мужчин, закутанных в
плащи так, что их лиц не было видно, -. Генрих сразу узнал в
них по чутью герцогов Гиза и Анжуйского. Оба они расступились,
пропуская парочку. Кроме них, на лестнице не было никого -
видно было, что тайну прибытия наваррского короля решили
сохранить во всей строгости.
Герцогиня на минутку остановилась около одного из мужчин,
стоявших при входе в дверь, и затем уверенно повела Генриха по
коридорам. Наконец она открыла перед ним дверь и попросила его
войти в комнату, сказав:
-Будьте добры расположиться здесь пока. Через час я приду
за вами, и мы будем ужинать. Но не пытайтесь бежать! Малейшей
попыткой к бегству вы подпишете себе смертный приговор, так как
вас очень хорошо стерегут!
С этими словами Анна удалилась. Как уже знает читатель,
она отправилась на совещание с братом и герцогом Франсуа, где
была решена участь наваррского короля. Отныне судьба Генриха
всецело зависела от Анны. Добившись этого и получив от Франсуа
кое-какие инструкции, герцогиня отправилась за Генрихом, чтобы
угостить его ужином согласно данному ею обещанию.
Этот ужин происходил в нарядной, уютной комнате, где все
- обои, мебель, ковры - было зеленого цвета. В глубине, в
алькове, стояла приветливая широкая кровать. Посредине комнаты
был накрыт богатый стол, манивший разнообразными кушаньями и
винами.
-Прошу вас к столу, кузен! - ласково сказала Анна. Генрих
подошел к герцогине, со свойственной ему галантной наглостью
обвил ее змеиную талию и воскликнул:
-О, как вы прелестны, кузина, и как я вас люблю! Анна
засмеялась, не пытаясь вырваться из его объятий.
-Знаете, кузен! - сказала она.- Ваш взор блестит такой
страстью, ваша улыбка дышит такой искренностью, что я готова
даже поверить вам!
-Но как же иначе, прекрасная кузина? - воскликнул Генрих,
целуя при этом Анну.
-Вы любезнейший из принцев! - нежно сказала Анна в ответ
на эту ласку.- Итак, вы любите меня?
-Клянусь спасением своей души!
-Почему же вы любезничали на шаланде с этой противной
Бертой?
-Я чувствовал, что моя любовь к вам способна навлечь на
меня только беды, и искал противоядия.
-Вы очаровательны, кузен!
-И прибавьте - искренен, кузина!
