-Ну уж!
-А какой прок мне теперь лицемерить? Раз уж мне суждено
последовать за вами в Лотарингию и окончить свои дни в плену,
то я готов забыть всю политику и жить только вашей любовью.
Авось в любви нам больше повезет, чем в политике!
-Весьма возможно,- иронически ответила Анна.- Однако
сядем за стол! За вкусным ужином так хорошо говорится о любви!
-Это правда!
-Не разрешите ли вы мне налить вам несколько ложек этого
превосходного ракового супа?
-О, с удовольствием, но...
-Но? Что с вами, кузен? Почему вы так нахмурились?
-Мне пришла в голову скверная мысль: у кузена Франсуа на
службе целая куча итальянцев, а эти итальянцы - все отравители;
как знать, не итальянец ли повар герцога Франсуа?
-Понимаю! - смеясь ответила герцогиня.- Но не бойтесь,
следуйте моему примеру! - и она первая принялась за суп.
-Это успокаивает меня,- сказал Генрих и тут же отдал
знатную честь раковому супу.
Затем герцогиня взяла бутылку с хересом и налила
желтоватой влаги в стакан себе и своему компаньону.
-Гм! - сказал на это Генрих.- А как вы думаете, не
итальянец ли - виночерпий герцога?
В ответ на это герцогиня, улыбаясь, отпила из своего
стакана. Видя это, Генрих тоже последовал ее примеру и осушил
свой бокал за здоровье прелестной кузины.
XXXVII
Они мирно и весело продолжали ужинать, и Генрих
становился все настойчивее в своих любезностях. Герцогиня
отвечала ему шутками и насмешками, но ее взгляд все смягчался,
и наконец она со вздохом сказала:
-Ах, а ведь вы - человек, которому я могла бы поверить!
-Но, дорогая кузина...- начал Генрих, однако Анна
перебила его:
-Выслушайте меня. Вы - мой пленник, и я собираюсь увезти
вас в Нанси, где вы окончите свои дни. Но...
Тут Анна встала и подошла к дверям, чтобы убедиться, что
их никто не слушает.
В ее движениях, позе, жесте было столько изящества, что
Генрих еще раз должен был признаться себе, что она очень
красива. Он не стал таить это впечатление про себя, а тут же
воскликнул:
-Ей-богу, кузиночка, король Генрих III сделал большую
ошибку, не женившись на вас!
Эти простые слова произвели неожиданный эффект на
герцогиню. Ее взор засверкал гневными молниями, губы судорожно
сжались, и вся она показалась Генриху олицетворением
мстительной злобы.
-Да,- ответила она,- этот человек совершил страшное
безумие, так как я сделала бы из него величайшего государя в
мире.
-Какая жалость, что я уже женат! - пробормотал наваррский
король.- А то вы помогли бы мне увеличить мое крошечное
государство!
Но Анна не улыбнулась в ответ. Ее лицо приняло, наоборот,
важное, почти торжественное выражение.
-Кузен, не шутите этим! - сказала она.- Давайте поговорим
серьезно, так как от вашего ответа зависит, воцарится ли между
нами мир или продлится война!
-Но мне кажется, что мы с вами находимся в разгаре
военных действий. Разве я - не ваш пленник?
-И да, и нет!
-Это как?
-Вы похитили меня в Блуа и повезли в Наварру. Я
контрингригой подставила вам ловушку и привезла вас пленником в
Анжер, чтобы доказать вам, что я в состоянии бороться с вами.
-О, я охотно признаю это!
-Так выслушайте же меня, кузен, я хочу всецело открыться
вам. Странная у меня судьба! Карл IX должен был жениться на мне
и не женился. Генрих III был моим женихом и потом отверг меня.
Электор палатинский сватался за меня. Я была близка к короне
Франции и Германии, но и та, и другая ускользнули от меня. Дочь
и сестра государей, я не смогла сама добиться трона, не могла
добиться власти...
-А вам хотелось бы властвовать?
-О! - воскликнула Анна, и в ее взоре отразилась целая
буря страстей и желаний.- За корону, за власть я бы... Но будем
последовательны. Сегодня по дороге из замка видама
Панестерс-кого сюда я мечтала о разных вещах; между прочим, мне
представился план, который было бы нетрудно осуществить.
-Именно?
-Я хочу разделить половину Европы на две части. Генрих с
ироническим недоумением взглянул на Анну и ответил:
-Не находите ли вы, что мы несколько уклонились от своей
темы? Я начал с объяснения в любви, а вы сводите это к
предложению исправить заново карту Европы!
-Вы только послушайте. Половина Европы, которую я имею в
виду, будет отделяться линией, идущей по Рейну от устья до
источников и затем по Альпам до Адриатики.
-Иначе говоря, эта половина вместит в себе Фландрию,
Лотарингию, Эльзас, Франшконте, Швейцарию, Савойю и Италию?
-Вы забыли еще Францию и Испанию, кузен!
-И Наварру тоже?
-Да, и Наварру. Из этой территории я вырежу два
государства. К первому отойдут Фландрия, Эльзас, Лотарингия,
весь левый берег Соны и Роны, Италия, Савойя и Швейцария.
-Так-с. А вторая?
-Вторая начнется у Парижа, захватит Нормандию и Бретань,
Анжу и Пуату, оба берега Луары и Гаронны...
-Наварру, Испанию и Португалию?
-Вот именно.
-Вот это будет славное королевство! Продолжайте же,
кузина! Кого вы посадите государем в первую половину?
-Моего брата герцога Гиза, которому слишком тесно в
Лотарингии.
-Допустим. Ну а кому вы предназначаете вторую?
-Принцу, который по своему желанию будет называться
королем Франции или Гаскони.
-Черт возьми!
-Последнее потому, что, по-моему, истинной столицей
должен быть Бордо.
-Кто же будет этим государем?
-Это вы, кузен!
-Должно быть, вино вашего кузена Франсуа Валуа отличается
особыми свойствами, если способно внушить вам такие милые
шутки, кузина!
-Но я вовсе не шучу!
-Нет? Ну извиняюсь! Я - весь слух и внимание!
-Итак, предположим, что карта Европы переделана по моему
плану. Тогда ваше государство будет состоять из половины
Франции, католической на две трети, и Испании, которая вся
католическая. Ваши новые подданные, которых будет подавляющее
большинство, не примирятся с государем-еретиком, и,
следовательно, вам придется отказаться от реформаторства и
перейти в лоно католической церкви.
-Ну, так что же? Я вовсе не так легкомыслен, как вы
думаете, и не так уж ненавижу папу, чтобы не мог в один
прекрасный день примириться с ним. Ну-с, а потом?
-Потом вы женитесь на мне и возложите на мою голову
корону, которую я вам дам.
-Это будет вполне справедливо, но...
-Разве вы не уверяли меня только что в своей любви?
-О, конечно! - ответил Генрих, снова целуя Анну.
-За нас будет сам папа! - продолжала она.
-Разумеется, если я отрекусь от гугенотства.
-И царствующие дома Наварры и Лотарингии станут
вершителями судеб всего мира.
-Все это прекрасно, но...
В этом "но" чувствовалось противоречие, и брови герцогини
досадливо сморщились.
-Что вы имеете возразить? - нетерпеливо спросила она.
-Все, что вы говорили до сих пор, мне очень по душе,
но... как я могу жениться на вас, когда я уже женат?
-Я предвидела это, кузен. Когда вы женились на Марго, то
были гугенотом; стоит вам перейти в католичество - и папа
расторгнет ваш первый брак.
-О, это - действительно прекрасная идея, но...
-У вас имеется еще "но"?
-Да! Что будет с нынешним королем Франции Генрихом III?
-Я уже приобрела специально для него золотые ножницы,
чтобы остричь ему волосы и затем запереть его в монастырь.
-Отлично! Вы положительно все предвидели. Но...
-Как! Еще "но"?
-Ну, да... я хотел только заметить, что испанский король
обращался ко мне с таким же предложением!
-В самом деле?
-Он предлагал мне руку своей сестры: говорят, будто она
очень красива.
-Потом?
-Потом... Париж и Лувр. А в возмещение за мое бедное
наваррское королевство он предлагал мне... богатую Лотарингию
вместе с вашими нансийскими дворцами, кузина!
У герцогини вырвался возглас гнева и удивления.
-И вы отказались? - спросила она затем.
-Отказался,- подтвердил Генрих.
-Ну-с, а на мое предложение что вы ответите, кузен? Но
Генрих Наваррский недаром был гасконец, а ведь гасконец никогда
не ответит прямо на самый прямой вопрос, если есть хоть
малейшая возможность ответить уклончиво. Так и Генрих вместо
категорического ответа принялся молча вздыхать.
-К чему эти вздохи? - спросила герцогиня.
-Я вспомнил о бедной Марго. Что станется с нею, если я
оттолкну ее?
-Она утешится с новым любовником, только и всего!
-Да неужели? - наивно спросил Генрих. - Неужели вы
думаете, что Марго...
-Ну вот еще! Мало ли у нее было приключений!
-Не может быть!
-Но уверяю вас!
Генрих снова вздохнул и затем сказал:
-Ну, в таком случае не будем говорить о ней! - и он опять
вздохнул.
-О ком вы вздыхаете теперь? - кокетливо спросила Анна.
-Но... этот бедный Амори! Что будет он делать в
монастырской тиши?
-Он будет устраивать религиозные процессии: ведь вы
знаете, что это его страсть!
-Да, это правда! - и Генрих вздохнул снова.
-Ну, что у вас еще там такое?
-Ну а наш кузен Франсуа? Что будет с ним?
-С герцогом Анжуйским? О, этому-то не прожить и года. По
крайней мере, все доктора говорят так!
-А! Ну, так пусть умирает спокойно! Герцогиня решила, что
Генрих Наваррскии окончательно побежден, и, обвив его шею и
нежно прижимаясь к нему, сказала:
-О, я отлично знала, что вы примете мое предложение,
кузен! Генрих ласково высвободился из ее объятий и сказал с
самым наивным видом на свете:
-Да я и не думал соглашаться, прелестная кузина!
-То есть... как это?
-Ну да! Раз наследнику трона, герцогу Франсуа, не
осталось жить и года, то из-за чего же я буду хлопотать? Все
равно после короля Генриха III законным наследником остаюсь я.
К чему же мне пускаться на разные ухищрения, чтобы добиться
того, что и без этого по праву мое?
При этих словах Анна отскочила со стоном уязвленной
тигрицы.
-Значит, вы... отказываетесь? - задыхаясь спросила она.
-Категорически!
-И вы рискуете иметь отныне во мне беспощадного врага?
-Полно! От ненависти женщины еще не умирают!
-Но вы в моей власти!
-В настоящий момент - да. Но как знать? Бог велик, а
будущее неизвестно.
-Берегитесь!
-Сударыня,- ледяным тоном ответил Генрих,- мне остается
только поблагодарить вас за честь, которую вы мне сделали,
пригласив меня отужинать с вами! - и король встал, желая этим
показать, что считает разговор окончательно исчерпанным.
Герцогиня была бледна от бешенства, и ее взор метал
молнии.
-Помните,- прошипела она,- этим ответом вы подписываете
себе смертный приговор. Ваша участь уже была решена, и лишь в
моей власти было даровать вам жизнь и счастье. Вы отвергаете
мою спасительную руку. Берегитесь!
-Покойной ночи, прелестная кузина!
Анна пошла к двери. На пороге она обернулась и послала
Генриху последний взгляд, в котором смешивались политическая
ненависть и бешенство отвергнутой женщины. Однако Генрих, не
обращая внимания на нее, спокойно налил себе стакан вина и
принялся осушать его, приговаривая:
-Нет, вина кузена Франсуа решительно превосходны, и я был
неправ, заподозрив его виночерпия!
Анна с треском захлопнула дверь. Щелкнул ключ в замке.
Генрих Наваррскии остался один.
-Черт возьми! - пробормотал он.- Эта чудачка вообразила,
что я соглашусь обречь себя на столько хлопот ради чести
именоваться королем Гаскони, когда я уверен, что мне все равно
