выбирать меня, а я тебя, это так уж полагается, и жених с невестой всег-
да так делают.
- Как это хорошо. А я и не знала. Я еще никогда об этом не слышала.
- Ох, это так весело! Вот когда мы с Эми Лоуренс...
Заглянув в ее широко раскрытые глаза, Том понял, что проговорился, и
замолчал, сконфузившись.
- Ах, Том! Так, значит, я не первая, у тебя уж была невеста?
И она заплакала. Том сказал:
- Не плачь, Бекки. Я ее больше не люблю.
- Нет, Том, любишь, ты сам знаешь, что любишь.
Том попробовал обнять Бекки, но она его оттолкнула, повернулась лицом
к стене и плакала не переставая. Том опять было сунулся к ней с утешени-
ями и опять был отвергнут. Тогда в нем заговорила гордость, он отвернул-
ся от Бекки и вышел из класса. Он долго стоял в нерешимости и тревоге,
то и дело поглядывая на дверь, в надежде, что Бекки одумается и выйдет к
нему. Но она все не шла. Тогда на сердце у Тома заскребли кошки, и он
испугался, что его не простят. Ему пришлось вынести долгую борьбу с са-
мим собой, чтобы сделать первый шаг, однако он решился на это и вошел в
класс. Бекки все стояла в углу, лицом к стене, и всхлипывала. Том по-
чувствовал угрызения совести. Он подошел к ней и остановился, не зная,
как приняться за дело. Потом нерешительно сказал:
- Бекки, я... я никого не люблю, кроме тебя.
Ответа не было - одни рыдания.
- Бекки, - умолял он. - Бекки, ну скажи хоть словечко. Опять рыдания.
Том достал самую главную свою драгоценность - медную шишечку от тага-
на, протянул ее Бекки через плечо, так, чтобы она видела, и сказал:
- Бекки, хочешь, возьми себе?
Она ударила Тома по руке, шишечка покатилась на пол. Тогда Том твер-
дыми шагами вышел из школы и отправился куда глаза глядят, чтобы в этот
день больше не возвращаться.
Скоро Бекки начала подозревать что-то недоброе. Она подбежала к две-
ри; Тома нигде не было видно; она побежала кругом дома во двор; его не
было и там. Тогда она позвала:
- Том, вернись. Том!
Бекки прислушалась, но никто не откликнулся. Она осталась без товари-
ща, совсем одна, в молчании и одиночестве. Она села и опять заплакала,
упрекая себя; а в это время в школу уже начали собираться другие дети;
ей пришлось затаить свое горе, унять свое страдающее сердце и нести
крест весь этот долгий, скучный, тяжелый день, а кругом были одни чужие,
и ей не с кем было поделиться своим горем.
ГЛАВА VIII
Том сначала сворачивал из переулка в переулок, все дальше и дальше от
той дороги, по которой обыкновенно ходили школьники, а потом уныло поп-
лелся нога за ногу. Он два или три раза перешел вброд через маленький
ручей, потому что среди мальчишек распространено поверье, будто это сби-
вает погоню со следа. Через полчаса он уже обогнул дом вдовы Дуглас на
вершине Кардифской горы, откуда школа на дне долины едва виднелась. Он
вошел в густой лес, напрямик, без дороги, забрался в самую чащу и уселся
на мох под раскидистым дубом.
Не чувствовалось ни малейшего ветерка; от мертвящего полуденного зноя
притихли даже птицы; природа покоилась в оцепенении, которого не нарушал
ни один звук; редко-редко долетал откуда-то издали стук дятла, но от
этого всеобъемлющая тишина и безлюдье чувствовались только еще сильнее.
Душа мальчика была полна тоской, и настроение соответствовало окружающей
обстановке. Он долго сидел в раздумье, поставив локти на колени и опер-
шись подбородком на руки. Ему казалось, что жизнь - это в лучшем случае
неизбывное горе, и он даже позавидовал Джимми Ходжесу, который недавно
умер. Как хорошо, думалось ему, спокойно лежать и грезить, грезить без
конца; и чтобы ветер шептался с вершинами деревьев и ласково играл с
травой и цветами на могиле; не о чем больше горевать и беспокоиться; и
это уже навсегда. Если бы только в воскресной школе у него были хорошие
отметки! Он бы с удовольствием умер, тогда, по крайней мере, всему ко-
нец. Взять хоть эту девочку. Что он ей сделал? Ровно ничего. Он ей
только добра хотел, а она с ним - как с собакой, прямо как с самой пос-
ледней собакой. Когда-нибудь она об этом пожалеет, да, может, уж поздно
будет. Ах, если б можно было умереть - не навсегда, а на время!
Но молодое сердце упруго и не может долго оставаться сжатым и стес-
ненным. Скоро Том начал как-то незаметно возвращаться к мыслям о земной
жизни. Что, если б взять да и убежать неизвестно куда? Что, если б уе-
хать - далеко-далеко, в неведомые заморские страны, и больше никогда не
возвращаться! Вот что бы она тогда запела! Ему в голову опять пришла
мысль сделаться клоуном, но на этот раз она внушила только отвращение.
Легкомыслие, шутки, пестрое трико - все это казалось оскорблением его
душе, воспарившей в эмпиреи. Нет, лучше он пойдет на войну и вернется
через много-много лет, весь изрубленный в боях, овеянный славой. Нет,
еще лучше, он уйдет к индейцам, будет охотиться на буйволов, вступит на
военную тропу, где-нибудь там, в горах или в девственных прериях Дальне-
го Запада, и когда-нибудь в будущем вернется великим вождем, весь уты-
канный орлиными перьями, страшно размалеванный, и в какое-нибудь мирное
летнее утро ворвется в воскресную школу с диким военным кличем, от кото-
рого кровь стынет в жилах, так что у всех его товарищей глаза лопнут от
зависти. Впрочем, нет, найдется кое-что и почище. Он сделается пиратом!
Вот именно! Теперь будущее стало ему ясно; оно развернулось перед ним,
сияя ослепительным блеском. Его имя прогремит на весь мир и заставит лю-
дей трепетать! Он будет со славой носиться по бурным морям и океанам на
своем длинном, узком черном корабле под названием "Дух бури", и наводя-
щий ужас черный флаг будет развеваться на носу! И вот, в зените своей
славы, он вдруг появится в родном городе и войдет в церковь, загорелый и
обветренный, в черном бархатном камзоле и штанах, в больших сапогах с
отворотами, с алым шарфом на шее, с пистолетами за поясом и ржавым от
крови тесаком на перевязи, в шляпе с развевающимися перьями, под развер-
нутым черным флагом с черепом и перекрещенными костями, - и, замирая от
восторга, услышит шепот: "Это знаменитый пират Том Сойер! Черный Мсти-
тель Испанских морей! "
Да, решено; он избрал свой жизненный путь. Он бежит из дому и начнет
новую жизнь. Завтра же утром. Значит, готовиться надо уже сейчас. Надо
собрать все свое имущество. Он подошел к гнилому стволу, который лежал
поблизости, и ножиком начал копать под ним землю. Скоро ножик ударился о
дерево, и по стуку слышно было, что там пустота. Том запустил руку в яму
и нараспев произнес такой заговор:
- Чего тут не было, пускай появится! Что тут лежало, пускай останет-
ся.
Потом он разгреб землю руками: показалась сосновая щепка. Он ее выта-
щил, и открылся уютный маленький тайник, где дно я стенки были сделаны
из щепок. Там лежал один шарик. Удивлению Тома не было границ! Он расте-
рянно почесал затылок и сказал:
- Ну, это уж совсем никуда не годится!
Рассердившись, он забросил шарик подальше и остановился в раздумье.
Дело в том, что он вместе с другими мальчиками надеялся на одно поверье,
как на каменную гору, а оно его подвело. Если зарыть в землю шарик, про-
читав при этом какой полагается заговор, то через две недели вместе с
ним отыщутся все шарики, которые ты потерял, как бы далеко друг от друга
они ни лежали. И оказалось, что все это вранье, даже и толковать не о
чем. Все, во что верил Том, поколебалось до основания. Он много раз слы-
хал, что другим это удавалось, и ни разу не слыхал, чтобы кому-нибудь не
удалось. Ему и в голову не пришло, что всякий раз, как он сам пробовал
эту штуку, он никак не мог найти свой тайник. Некоторое время он ломал
голову над этой задачей и наконец подумал, что тут, наверно, замешалась
какая-нибудь ведьма и все испортила. Он решил, что надо это проверить;
поискал кругом и нашел в песке маленькую воронку. Он лег на землю, прис-
тавив губы к ямке и позвал:
- Лев, лев, скажи мне, что я хочу знать! Лев, лев, скажи мне, что я
хочу знать!
Песок зашевелился, на одну секунду показался маленький черный му-
равьиный лев и в испуге нырнул обратно в ямку.
- Боится сказать! Ну так и есть, это ведьма наколдовала! Так я и
знал.
Ему было хорошо известно, что с ведьмами сладить трудно, не стоит да-
же и пробовать, и он махнул рукой на это дело. Однако он подумал, что,
пожалуй, стоило бы отыскать шарик, который он забросил, и терпеливо при-
нялся за розыски. Но найти шарик не мог. Тогда он вернулся к тайнику,
стал на то самое место, с которого бросал шарик, вынул из кармана второй
шарив и бросил его в том же направлении, приговаривая:
- Брат, ступай ищи брата!
Он заметил, куда упал шарик, побежал туда и стал искать. Должно быть,
шарик упал слишком близко или слишком далеко. Том проделал то же самое
еще два раза. Последняя проба удалась: шарики лежали в двух шагах друг
от друга.
Как раз в эту минуту под зелеными сводами леса послышался слабый звук
жестяной игрушечной трубы. Том сбросил куртку и штаны, сделал из подтя-
жек пояс, разгреб хворост за поваленным деревом и обнаружил там само-
дельный лук и стрелы, деревянный меч и жестяную трубу; в один миг он
подхватил все эти вещи и пустился бежать, босиком, в развевающейся ру-
башке.
Скоро он остановился под высоким вязом, продудел ответный сигнал, а
потом, приподнявшись на цыпочки, стал что-то осторожно высматривать
из-за дерева. Он сказал предостерегающе своим воображаемым товарищам:
- Стойте, молодцы! Не показывайтесь из засады, пока я не протрублю!
Из леса вышел Джо Гарпер, в таком же воздушном одеянии и так же бога-
то вооруженный, как и Том. Том окликнул его:
- Стой! Кто смеет ходить в Шервудский лес без моего дозволения?
- Гай Гисборн не нуждается ни в чьем дозволении. А ты кто таков,
что... что...
- ...смеешь держать такую речь? - подсказал Том: они говорили "по
книжке" наизусть.
- Кто ты таков, что смеешь держать такую речь?
- Кто я? - Робин Гуд, и твой презренный труп скоро это узнает.
- Так ты и вправду этот славный разбойник? Что ж, я буду рад сра-
зиться с тобой, - решим, кому быть хозяином дорог в этом веселом лесу.
Нападай!
Они схватились за деревянные мечи, подбросав остальные доспехи на
землю, стали в оборонительную позицию, нога к ноге, и начали серьезный,
обдуманный поединок, по всем правилам искусства: два удара вверх, два
вниз. Вдруг Том сказал:
- А теперь, если ты понял, в чем штука, валяй поживей!
И они начали "валять" с таким усердием, что совсем запыхались и
взмокли.
Наконец Том крикнул:
- Падай! Да падай же! Чего же ты не падаешь?
- Не хочу! А чего ты сам не падаешь? Тебе больше досталось.
- Что ж такого, это еще ничего не значит. Не могу же я падать, когда
в книжке этого нет. В книге сказано: "И тогда одним мощным ударом в спи-
ну он сразил злополучного Гая Гисборна". Ты должен повернуться, и я тог-
да ударю тебя по спине.
С авторитетом книги спорить не приходилось, поэтому Джо Гарпер подс-
тавил спину, получил удар и упал.
- А теперь, - сказал Джо, вставая, - давай я тебя убью. А то будет не
по чести.
- Нет, это не годится; в книжке этого нет.
- Ну, знаешь, это просто свинство, больше ничего.
- Ладно, Джо, ты будешь монахом Тэком или сыном мельника и изобьешь
меня дубиной; или я буду шериф Ноттингемский, а ты станешь Робин Гудом и
убьешь меня.
Оба остались довольные таким решением, и все эти подвиги были совер-
шены. После чего Том снова сделался Робин Гудом, и монахиня-предательни-
ца не перевязала его рану, чтобы он истек кровью. И наконец Джо, изобра-
жая целую шайку осиротелых разбойников и горько рыдая, оттащил его
прочь, вложил лук и стрелы в его слабеющие руки, и Том произнес: "Куда
