говорила, за лодкой и за вторым ружьем, если удастся у кого-нибудь дос-
тать. Они поедут после полуночи.
- А может, будет лучше видно, если они подождут до утра?
- Еще бы! И негру тоже будет лучше видно. После полуночи он, наверно,
заснет, а они прокрадутся в лес и в темноте сразу увидят костер, если
негр его развел.
- Я об этом не подумала.
Женщина все так же странно смотрела на меня, и мне сделалось очень не
по себе. Потом она спросила:
- Как, ты сказала, тебя зовут, деточка?
- М-мэри Уильямс.
Кажется, в первый раз я сказала не "Мэри", а как-то подругому, так
что я не смотрел на нее; я, кажется, сказал "Сара". Она меня вроде как
приперла к стене, и по глазам это, должно быть, было видно, - вот я и
боялся на нее взглянуть. Мне хотелось, чтобы старуха еще что-нибудь ска-
зала: чем дольше она молчала, тем хуже я себя чувствовал.
Тут она и говорит:
- Деточка, по-моему, ты сначала сказала "Сара", когда вошла.
- Да, верно: Сара Мэри Уильямс. Мое первое имя Сара. Одни зовут меня
Сара, а другие Мэри.
- Ах вот как?
- Да.
Теперь мне стало легче, но все-таки хотелось удрать. Взглянуть на нее
я не решался.
Ну, тут она начала говорить, какие нынче тяжелые времена, и как им
плохо живется, и что крысы обнаглели и разгуливают по всему дому, словно
они тут хозяева, и еще много рассказывала, так что мне совсем полегчало.
Насчет крыс это она верно сказала. Одна то и дело высовывала нос из дыры
в углу. Женщина сказала, что она нарочно держит под рукой всякие вещи,
чтобы бросать в крыс, когда остается одна, а то они ей покоя не дают.
Она показала мне свинцовую полосу, скрученную узлом, заметив, что вооб-
ще-то она попадает метко, только вывихнула руку на днях и не знает, по-
падет ли теперь. Выждав случая, она швырнула этой штукой в крысу, но не
попала и охнула - так больно ей было руку. Потом попросила меня швырнуть
еще раз, если крыса высунется. Мне хотелось поскорей уйти, пока старик
не вернулся, но, конечно, я и виду не подавал. Я взял эту штуку и, как
только крыса высунулась, нацелился и швырнул, - и если б крыса сидела на
месте, так ей бы не поздоровилось. Старуха сказала, что удар первокласс-
ный, что в следующий раз я непременно попаду. Она встала и принесла об-
ратно свинец, а потом достала моток пряжи и попросила, чтобы я ей помог
размотать. Я расставил руки, она надела на них пряжу, а сама все расска-
зывает про свои дела. Вдруг она прервала рассказ и говорит:
- Ты поглядывай за крысами. Лучше держи свинец на коленях, чтобы был
под рукой.
И она тут же бросила мне кусок свинца; я сдвинул колени и поймал его.
А она все продолжала разговаривать, но не больше минуты, потом сняла
пряжу у меня с рук, поглядела мне прямо в глаза, очень ласково, и гово-
рит:
- Ну, так как же тебя зовут по-настоящему?
- Т-то есть как это?
- Как тебя по-настоящему зовут? Билл, Том, или Боб, или еще как-ни-
будь?
Я даже весь затрясся и прямо не знал, как мне быть. Однако сказал:
- Пожалуйста, не смейтесь над бедной девочкой! Если я вам мешаю,
то...
- Ничего подобного. Сядь на место и сиди. Я тебя не обижу и никому
про тебя не скажу. Только ты доверься мне, открой свой секрет. Я тебя не
выдам; мало того, я тебе помогу. И мой старик поможет, если надо. Ты
ведь, должно быть, беглый подмастерье, только и всего. Это ничего не
значит. Что ж тут такого! С тобой обращались плохо, вот ты и решил уд-
рать. Бог с тобой, сынок, я про тебя не скажу никому. Ну, а теперь вык-
ладывай мне все, будь умником.
Тогда я решил, что не стоит больше притворяться, лучше я уж все скажу
начистоту, только пускай и она сдержит свое слово. И я рассказал ей, что
отец с матерью у меня умерли, а меня отдали на воспитание в деревню к
старому скряге фермеру, в тридцати милях от реки. Он обращается со мной
так плохо, что я терпел-терпел и но вытерпел: он уехал куда-то дня на
два, вот я и воспользовался этим случаем, стащил старое платье у его
дочки и удрал и в три ночи прошел эти тридцать миль до реки. Я шел
ночью, а днем где-нибудь прятался и отсыпался; с собой у меня был мешок
с хлебом и мясом, что я взял из дому, и этого мне за глаза хватило на
всю дорогу. Мой дядя, Абнер Мур, позаботится, наверно, обо мне, вот по-
чему я и пришел сюда, в Гошен.
- В Гошен, сынок? Это не Гошеп. Это Сент-Питерсберг. Гошен стоит де-
сятью милями выше по реке. А кто тебе сказал, что это Гошен?
- Сказал один человек; я его встретил сегодня на рассвете, когда со-
бирался свернуть в лес, чтобы выспаться. Он мне сказал, что от перек-
рестка надо повернуть направо и через пять миль будет Гошен.
- Пьян был, наверно. Он тебе сказал как раз наоборот.
- Он и вел себя, как пьяный. Ну, да теперь уж все равно. Надо идти. Я
буду в Гошене до рассвета.
- Погоди минутку. Я дам тебе поесть, а то ты проголодаешься.
Она накормила меня и спрашивает:
- А ну-ка скажи мне: если корова лежит, то как она поднимается с зем-
ли - передом или задом? Отвечай живей, не раздумывай: передом пли задом?
- Задом.
- Так. А лошадь?
- Лошадь передом.
- С какой стороны дерево обрастает мхом?
- С северной стороны.
- Если пятнадцать коров пасутся на косогоре, то сколько из них смот-
рят в одну сторону.
- Все пятнадцать.
- Ну, кажется, ты действительно жил в деревне. Я думаю, может, ты
опять меня хочешь надуть. Так как же тебя зовут по-настоящему?
- Джордж Питерс, сударыня.
- Так ты не забывай этого, Джордж. А то еще, чего доброго, скажешь
мне, что тебя зовут Александер, а потом, когда я тебя поймаю, начнешь
вывертываться и говорить, что ты Джордж Александр). И не показывайся
женщинам в этом ситцевом старье. Девочка у тебя получается плохо, но
мужчин ты, пожалуй сумеешь провести. Господь с тобой, сыпок, разве так
вдевают нитку в иголку? Ты держишь нитку неподвижно и насаживаешь на нее
иголку, а надо иголку держать неподвижно и совать в нее нитку. Женщины
всегда так и делают, а мужчины - всегда наоборот. А когда швыряешь пал-
кой в крысу или еще в кого-нибудь, встань на цыпочки и занеси руку над
головой, да постарайся, чтобы это вышло как можно нескладней, и промах-
нись этак шагов на пять, на шесть. Бросай, вытянув руку во всю длину,
будто она у тебя на шарштре, как бросают все девочки, а не кистью и лок-
тем, выставив левое плечо вперед, как мальчишки; и запомни: когда девоч-
ке бросают что-нибудь на колени, она их расставляет, а не сдвигает вмес-
те, как ты сдвинул, когда ловил свинец. А ведь заметно, что ты мальчик,
еще когда ты вдевал нитку, а все остальное я пустила в ход для проверки.
Ну, теперь отравляйся к своему дяде Сара Мэри Уильямс Джордж Александер
Питере, и если попадешь в беду, дай знать миссис Джудит Лофтес - то есть
мне, а я уж постараюсь тебя выручить. Все время держись берега реки, а
когда в следующий газ пустишься в бега, захвати с собой башмаки и носки.
Дорога по берегу каменистая, - я думаю, ты все ноги собьешь, пока добе-
решься до Гошепа.
Я прошел по берегу шагов с полсотни, а потом повернул обратно и шмыг-
нул туда, где стоял мой челнок, - довольно далеко от дома, вниз по реке.
Я вскочил в челнок и поскорее поднялся вверх по течению, а когда порав-
нялся с островом, пустился наперерез. Я снял капор - теперь он был мне
ни к чему и только мешал. Когда я выехал на середину реки, то услышал,
как начали бить часы; я остановился и прислушался; бой донесся по воде
хотя и слабо, но ясно - одиннадцать. Добравшись до верхнего конца остро-
ва, я даже но остановился передохнуть, хотя совсем выбился из сил, а по-
бежал в лес, где прежде была моя стоянка, и развел там хороший костер на
сухом высоком месте. Потом спрыгнул в челнок и давай изо всех сил грести
к нашему месту, мили на полторы вниз по реке. Я причалил к берегу, ско-
рей пробрался сквозь кусты вверх по горе и ввалился в нашу пещеру. Джим
лежал на земле и крепко спал. Я разбудил его:
- Вставай скорее и собирайся, Джим! Нельзя терять ни минуты! Нас
ищут! За нами погоня!
Джим не стал ни о чем расспрашивать, ни слова по сказал, но по тому,
как он работал, видно было, до чего он перепугался. Через полтора часа
все паши пожитки были сложены на плоту, и плот можно было вывести из за-
води под ивами, где он был у нас спрятан. Первым делом мы потушили кос-
тер в пещере и после того даже свечи не зажигали.
Я отъехал от берега на челноке и огляделся по сторонам; но если
где-нибудь поблизости и была лодка, то я ее не заметил, потому что в
темноте при звездах не много разглядишь. Потом мы вывели плот из заводи
и тихо-тихо поплыли и вдоль берега, огибая нижний конец острова, не го-
воря ни единого слова.
ГЛАВА XII
Было, верно, уже около часа ночи, когда мы в конце концов миновали
остров; нам все время казалось, что плот еле-еле движется. Если бы нам
навстречу попалась лодка, мы пересели бы в челнок и поплыли бы к илли-
нойсскому берегу; и хорошо, что ни одна лодка нам не повстречалась, по-
тому что мы позабыли положить в челнок ружье, или удочку, или хоть
что-нибудь из съестного. Мы так спешили, что обо всем этом нам и поду-
мать было некогда. А держать вещи на плоту, конечно, не очень-то умно.
Если люди поехали искать Джима на остров, как я думал, то, наверное,
нашли там разведенный мною костер и всю ночь ждали бы Джима возле него.
Во всяком случае, мы никого не видели, и если мой костер их не обманул,
то я не виноват. Я изо всех сил старался надуть их.
Как только показались первые проблески дня, мы пристали к косе в на-
чале большой излучины на иллинойсском берегу, нарубили топором зеленых
веток и прикрыли ими плот так, чтобы было похоже на заросшую ямку в бе-
реговой косе. Коса - это песчаная отмель, покрытая кустами так густо,
словно борона зубьями.
По миссурийскому берегу шли горы, а по иллинойсской стороне - высокий
лес, и фарватер здесь проходил ближе к миссурийскому берегу, поэтому мы
не боялись кого-нибудь повстречать. Мы простояли там весь день, глядя,
как плывут по течению мимо миссурийского берега плоты и пароходы и как
борются с течением пароходы, идущие вверх по реке. Я передал Джиму свой
разговор со старухой, и он сказал, что это ловкая бестия, и если б она
сама пустилась за нами в погоню, то не сидела бы всю ночь, глядя на кос-
тер, - "нет, сэр, она взяла бы с собой собаку". - "Так почему же тогда,
- сказал я, - она не велела мужу захватить собаку?" Джим сказал, что это
ей, должно быть, пришло в голову перед тем, как мужчины отправились за
реку; вот они, верно, и пошли в город за собакой и потеряли так много
времени, а не то мы не сидели бы тут на отмели, в шестнадцати или сем-
надцати милях от города, - "нет, не сидели бы, мы опять попали бы в этот
самый город". А я сказал: "Не важно, почему им не удалось нас найти,
главное - они нас не поймали".
Как только начало темнеть, мы высунули головы из кустов и поглядели
вниз и вверх по реке, а потом на ту сторону, - однако ничего не увидели;
тогда Джим снял несколько верхних досок с плота и устроил на нем уютный
шалаш, чтобы отсиживаться в жару и в дождь и чтобы вещи не промокли.
Джим сделал в шалаше и пол, на фут выше всего остального плота, так что
теперь одеяла и прочие пожитки не заливало волной, которую разводили па-
роходы. Посредине шалаша мы положили слой глины дюймов в шесть или семь
толщиной и обвели его бортом, чтобы глина держалась покрепче, - это для
того, чтобы разводить огонь в холодную и сырую погоду: в шалаше огня не
будет видно. Мы сделали еще запасное весло, потому что те, которые были,
всегда могли сломаться о корягу или еще обо что-нибудь. Потом укрепили
на плоту короткую палку с развилиной, чтобы вешать на нее наш старый фо-
нарь, - потому что полагалось зажигать фонарь, когда увидишь, что паро-
