гах от этого времени также и кое-какие беллетристические наброски, фило-
софско-политические этюды и т. п. Здесь он частенько высказывается более
или менее либерально, иногда прямо повторяет некоторые мысли Руссо, хотя
в общем его никак нельзя назвать последователем идей "Общественного до-
говора". В эти годы его жизни бросается в глаза одна черта: полное под-
чинение страстей и желаний воле и рассудку. Он живет впроголодь, избега-
ет общества, не сближается с женщинами, отказывает себе в развлечениях,
работает без устали, сидит за книгами все свободное от службы время.
Согласился ли он окончательно удовольствоваться своей долей - долей не-
богатого провинциального офицера, корсиканского дворянина из бедных, на
которого аристократы-товарищи и аристократы-начальники всегда будут
смотреть сверху вниз?
Он не успел ясно сформулировать ответ на этот вопрос и еще меньше ус-
пел конкретно развить планы будущего, как сначала зашаталась, потом над-
ломилась, потом провалилась та сцена, на которой он готовился действо-
вать: грянула Французская революция.
Те бесчисленные биографы и историки Наполеона, которые склонны наде-
лять своего героя сверхъестественными качествами мудрости, пророческого
дара, вдохновенного следования своей звезде, хотят уловить в 20-летнем
артиллерийском поручике оксоннского гарнизона предчувствие того, чем для
него лично будет разразившаяся в 1789 г. революция.
На самом деле все обстояло гораздо проще и естественнее: по соци-
альному своему положению Наполеон мог только выиграть от победы буржуа-
зии над феодально-абсолютистским строем. В Корсике дворяне (а особенно
мелкопоместные) никогда не пользовались даже и в генуэзские времена теми
правами и преимуществами, какими так дорожили дворяне французские; на
большую и быструю карьеру по военной службе мелкопоместный провинциал с
далекого, недавно французами завоеванного дикого итальянского острова ни
в коем случае рассчитывать не мог. Если чем и могла пленить его револю-
ция 1789 г., так это именно тем, что только теперь личные способности
могли содействовать восхождению человека по социальной лестнице. Для на-
чала артиллерийскому поручику Бонапарту ничего больше не требовалось.
Практические заботы охватили его. Как для него выгоднее всего ис-
пользовать революцию? И где сделать это лучше? Ответов было два: 1) на
Корсике, 2) во Франции. Преувеличивать размеры и температуру его корси-
канского патриотизма в тот момент ни в коем случае не следует. Поручик
Бонапарт в 1789 г. не напоминал уже того 10-летнего злого волчонка, ко-
торый так больно дрался во дворе Бриеннской военной школы, когда товари-
щи передразнивали его корсиканский акцент. Теперь он знал, что такое
Франция и что такое Корсика, мог сравнивать масштабы и понимал, конечно,
всю несоизмеримость этих масштабов. Но дело в том, что даже и в 1789 г.
он не мог надеяться на то место во Франции, которое именно теперь, когда
разразилась революция, он мог, при счастливых обстоятельствах, занять на
Корсике. Спустя два с половиной месяца после штурма Бастилии Наполеон
отпросился в отпуск и уехал на Корсику.
Между многими другими литературными набросками Наполеон как раз в
1789 г. закончил очерк истории Корсики, который он в рукописи дал для
отзыва Рэйналю, и очень был обрадован лестным отзывом этого тогда попу-
лярного писателя. Самая тема показывает живейший его интерес к родному
острову еще до появления возможности начать там политическую дея-
тельность. Прибыв домой, к матери, он немедленно объявил себя сторонни-
ком возвратившегося из долгого изгнания Паоли, но тот отнесся к молодому
лейтенанту весьма холодно, а очень скоро обнаружилось, что им и вовсе не
по пути. Паоли норовил совершенно освободить Корсику от французского
владычества, а Бонапарт учитывал, что французская революция открывает
новые пути для развития Корсики, а может быть,- и это главное - для его
собственной карьеры.
Пробыв на Корсике несколько месяцев и не добившись никаких результа-
тов, он снова уезжает в полк и увозит с собой младшего брата Людовика,
чтобы несколько уменьшить расходы по дому для матери. Братья поселились
в Валансе, куда снова перевели полк. Лейтенант Бонапарт должен был те-
перь жить вдвоем с братом и давать ему воспитание на свое очень скудное
жалованье. Иногда приходилось обедать одним куском хлеба. Наполеон про-
должал усиленно работать по службе и читать запоем разнообразнейшую ли-
тературу, усердно налегая на военную историю.
В сентябре 1791 г. он снова попал на Корсику, куда ему удалось полу-
чить перевод по службе. На этот раз он окончательно разошелся с Паоли,
потому что тот уже прямо вел дело к отторжению острова от Франции, чего
Наполеон ни в коем случае не хотел. Когда в апреле 1791 г. разгорелась
борьба между контрреволюционным духовенством, всецело поддерживавшим се-
паратиста Паоли, и представителями революционных властей, то Бонапарт
даже стрелял в мятежную толпу, напавшую на предводительствуемый им от-
ряд. В конце концов он стал подозрителен к властям, так как сделал по-
пытку завладеть крепостью (без распоряжения сверху). Он уехал во Фран-
цию, где ему необходимо было немедленно явиться в Париж, в военное ми-
нистерство, чтобы оправдаться в своем несколько сомнительном поведении
на Корсике. Приехал он в столицу в конце мая 1792 г. и был личным свиде-
телем бурных революционных событий этого лета.
У нас есть точные данные, чтобы судить, как 23-летний офицер отнесся
к двум центральным событиям этих месяцев: к вторжению народной массы в
Тюильрийский дворец - 20 июня - и к свержению монархии - 10 августа 1792
г. Будучи не участником, а лишь посторонним, случайным свидетелем и имея
возможность высказаться оба раза в интимном кругу, он мог совершенно
свободно дать простор истинным своим чувствам, всем своим инстинктам. И
его высказывания не оставляют никаких сомнений в смысле их полнейшей яс-
ности и недвусмысленности: "Пойдем за этими канальями",- сказал он
Бурьену, с которым был на улице, видя толпу, шедшую к королевскому двор-
цу 20 июня. Когда перепуганный этой грозной демонстрацией Людовик XVI
поклонился толпе из окна, к которому подошел в красной фригийской шапке
(одной из эмблем революции), Наполеон сказал с презрением: "Какой трус!
Как можно было впустить этих каналий! Надо было смести пушками 500-600
человек,остальные разбежались бы!" Я смягчаю эпитет, примененный Наполе-
оном к Людовику XVI, так как передать его в точности в печати нет ни ма-
лейшей возможности. 10 августа (в день штурма Тюильри и низвержения Лю-
довика XVI) он снова на улице и снова повторяет этот эпитет по отношению
к королю, а революционных повстанцев обзывает "самой гнусной чернью".
Конечно, он не мог, стоя в толпе и глядя на штурм Тюильри 10 августа
1792 г., знать, что французский трон, с которого в этот момент сгоняют
Людовика XVI, тем самым очищается именно для него, Бонапарта, так же как
стоявшие вокруг него массы, восторженными криками приветствовавшие рож-
дение республики, не могли подозревать, что этот незаметный, затерянный
в толпе, худой, маленький молодой офицер в поношенном сюртуке задушит
эту республику и станет самодержавным императором. Но интересно отметить
этот инстинкт, заставлявший Наполеона уже тогда думать о картечи как о
наиболее подходящем способе отвечать на народные восстания.
Он побывал еще раз на Корсике. Но приехал он туда как раз в тот мо-
мент, когда Паоли окончательно решил отделить Корсику от Франции и пре-
дался англичанам. Наполеону удалось незадолго до захвата острова англи-
чанами, после долгих приключений и опасностей, бежать с Корсики и увезти
с собой мать и всю семью. Это было в июне 1793 г. Едва они скрылись, как
дом их был разграблен сепаратистами - приверженцами Паоли.
Начались годы тяжелой нужды. Большая семья была совсем разорена, и
молодому капитану (Наполеон получил незадолго до того этот чин) приходи-
лось содержать мать и семерых братьев и сестер. Он их устроил кое-как
сначала в Тулоне, потом в Марселе. Потянулась трудная и скудная жизнь,
шел месяц за месяцем, не принося никакого просвета, и вдруг служебная
лямка прервалась самым неожиданным образом.
На юге Франции разразилось контрреволюционное восстание. Роялисты Ту-
лона в 1793 г. изгнали или перебили представителей революционной власти
и призвали на помощь крейсировавший в западной части Средиземного моря
английский флот. Революционная армия осадила Тулон с суши.
Осада шла вяло и неуспешно. Руководил осадой некий Карто. Политичес-
ким руководителем армии, усмирявшей восстание роялистов на юге, был зна-
комый Бонапарта, корсиканец Саличетти, вместе с ним выступавший против
Паоли. Бонапарт посетил своего земляка в лагере возле Тулона и тут ука-
зал ему единственный способ взять Тулон и прогнать английский флот от
берега. Саличетти назначил молодого капитана помощником начальника осад-
ной артиллерии.
Штурм, произведенный в первых числах ноября, не удался, потому что
командовавший в этот день Доннэ велел отступать, вопреки мнению и жела-
нию Бонапарта, в самый решительный момент. Бонапарт был уверен, что по-
беда осталась бы за французами, если бы не эта грубая ошибка. Сам он шел
впереди штурмующей колонны и был ранен. После долгого сопротивления и
проволочек со стороны высших властей, не очень доверявших какому-то сов-
сем неизвестному молодому человеку, случайно очутившемуся в лагере, но-
вый командующий Дюгомье разрешил ему, наконец, привести свой план в ис-
полнение. Расположив батареи, как он давно хотел, Бонапарт, после страш-
ной канонады, штурмом, в котором он лично участвовал, взял тот пункт
(Эгильет), который был командной высотой над рейдом, и открыл огонь по
английскому флоту.
После двухдневной ожесточенной канонады республиканцы 17 декабря пош-
ли штурмом на укрепления. Штурмующих было 7 тысяч человек, и они были,
после ожесточенного боя, отброшены. Но тут подоспел Бонапарт с резервной
колонной, и это вмешательство решило победу. На другой день началось по-
вальное бегство из города всех, кого англичане согласились взять на ко-
рабли. Тулон сдался на милость победителей. Республиканская армия вошла
в город. Английский флот успел уйти в открытое море.
"У меня слов не хватает, чтобы изобразить тебе заслугу Бонапарта: у
него знаний столь же много, как и ума, и слишком много характера, и это
еще даст тебе слабое понятие о хороших качествах этого редкого офице-
ра",- писал генерал Дютиль в Париж, в военное министерство, и с жаром
рекомендовал министру сохранить Бонапарта для блага республики. Огромная
роль Бонапарта и в расположении орудий, и в искусном ведении осады и ка-
нонады, и, наконец, в решающий миг штурма была ясна всему осадному кор-
пусу.
Этот штурм произошел 17 декабря 1793 г. Таково было первое сражение,
данное и выигранное Наполеоном. От 17 декабря 1793 г., когда были взяты
укрепления Тулона, по 18 июня 1815 г., когда побежденный император уда-
лился с покрытого трупами ватерлооского поля,- 22 года (с перерывами)
длилась эта долгая, кровавая карьера, которая внимательно изучалась на
протяжении всей эпохи национально-освободительных войн в Европе и опыт
которой до сих пор подвергается систематическому исследованию.
Наполеон дал на своем веку около 60 больших и малых сражений (коли-
чественно несравненно больше, чем в совокупности дали Александр Маке-
донский, Ганнибал, Цезарь и Суворов), и в этих битвах участвовали гораз-
до большие людские массы, чем в войнах его предшественников по военному
искусству. Но несмотря на обилие грандиозных побоищ, с которыми связано
поприще Наполеона, Тулонская победа, при всей своей сравнительной скром-
ности, навсегда заняла в наполеоновской эпопее совсем особое место. Он
