дению и было убито, и в течение трех дней восставшие оборонялись в нес-
кольких кварталах. Усмирение было беспощадное. Кроме массы перебитых
арабов и феллахов при самом подавлении восстания, уже после усмирения
несколько дней подряд происходили казни; казнили от 12 до 30 человек в
день.
Каирское восстание имело отголосок и в соседних селениях. Генерал Бо-
напарт, узнав о первом же из этих восстаний, приказал своему адъютанту
Круазье отправиться туда, окружить все племя, перебить всех без исключе-
ния мужчин, а женщин и детей привести в Каир, самые же дома, где жило
это племя, сжечь. Это было исполнено в точности. Много детей и женщин,
которых гнали пешком, умерло по дороге, а спустя несколько часов после
этой карательной экспедиции на главной площади Каира появились ослы,
навьюченные мешками. Мешки были раскрыты, и по площади покатились головы
казненных мужчин провинившегося племени.
Эти зверские меры, судя по свидетельству очевидцев, на время страшно
терроризировали население.
Между тем Бонапарт должен был считаться с двумя крайне опасными для
него обстоятельствами. Во-первых, уже давно (как раз месяц спустя после
высадки армии в Египте) адмирал Нельсон нашел наконец французскую эскад-
ру, стоявшую пока в Абукире, напал на нее и уничтожил совершенно. Фран-
цузский адмирал Бриэй погиб в битве. Таким образом, армия, воевавшая в
Египте, оказывалась надолго отрезанной от Франции. Во-вторых, турецкое
правительство решило ни в коем случае не поддерживать распространенный
Бонапартом вымысел, будто он вовсе не воюет с Оттоманской Портой, а
только наказывает мамелюков за обиды, чинимые французским купцам, и за
угнетение арабов. В Сирию была послана турецкая армия.
Бонапарт двинулся из Египта в Сирию, навстречу туркам. Жестокости в
Египте он счел наилучшим методом, чтобы вполне обеспечить тыл во время
нового далекого похода.
Поход в Сирию был страшно тяжел, особенно вследствие недостатка воды.
Город за городом, начиная от Эль-Ариша, сдавался Бонапарту. Перейдя че-
рез Суэцкий перешеек, он двинулся к Яффе и 4 марта 1799 г. осадил ее.
Город не сдавался. Бонапарт приказал объявить населению Яффы, что если
город будет взят приступом, то все жители будут истреблены, в плен брать
не будут. Яффа не сдалась. 6 марта последовал штурм, и, ворвавшись в го-
род, солдаты принялись истреблять буквально всех, кто попадался под ру-
ку. Дома и лавки были отданы на разграбление. Спустя некоторое время,
когда избиения и грабеж уже подходили к концу, генералу Бонапарту было
доложено, что около 4 тысяч уцелевших еще турецких солдат при полном во-
оружении, большей частью арнауты и албанцы по происхождению, заперлись в
одном обширном, со всех концов загороженном месте и что когда французс-
кие офицеры подъехали и потребовали сдачи, то эти солдаты объявили, что
сдадутся только, если им будет обещана жизнь, а иначе будут обороняться
до последней капли крови. Французские офицеры обещали им плен, и турки
вышли из своего укрепления и сдали оружие. Пленников французы заперли в
сараи. Генерал Бонапарт был всем этим очень разгневан. Он считал, что
совершенно незачем было обещать туркам жизнь. "Что мне теперь с ними де-
лать? - кричал он.- Где у меня припасы, чтобы их кормить?" Не было ни
судов, чтобы отправить их морем из Яффы в Египет, ни достаточно свобод-
ных войск, чтобы конвоировать 4 тысячи отборных, сильных солдат через
все сирийские и египетские пустыни в Александрию или Каир. Но не сразу
Наполеон остановился на своем страшном решении... Он колебался и терялся
в раздумье три дня. Однако на четвертый день после сдачи он отдал приказ
всех их расстрелять. 4 тысячи пленников были выведены на берег моря и
здесь все до одного расстреляны. "Никому не пожелаю пережить то, что пе-
режили мы, видевшие этот расстрел",- говорит один из французских офице-
ров.
Тотчас после этого Бонапарт двинулся дальше, к крепости Акр, или, как
французы ее чаще называют, Сен-Жан д'Акр. Турки называли ее Акка. Осо-
бенно мешкать не приходилось: чума гналась по пятам за французской арми-
ей, и оставаться в Яффе, где и в домах, и на улицах, и на крышах, и в
погребах, и в садах, и в огородах гнили неприбранные трупы перебитого
населения, было, с гигиенической точки зрения, крайне опасно.
Осада Акра длилась ровно два месяца и окончилась неудачей. У Бонапар-
та не было осадной артиллерии; обороной руководил англичанин Сидней
Смит; с моря англичане подвозили и припасы и оружие, турецкий гарнизон
был велик. Пришлось, после нескольких неудавшихся приступов, 20 мая 1799
г. снять осаду, за время которой французы потеряли 3 тысячи человек.
Правда, осажденные потеряли еще больше. После этого французы пошли об-
ратно в Египет.
Тут следует отметить, что Наполеон всегда (до конца дней) придавал
какое-то особое, фатальное значение этой неудаче. Крепость Акр была пос-
ледней, самой крайней восточной точкой земли, до которой суждено ему бы-
ло добраться. Он предполагал остаться в Египте надолго, велел своим ин-
женерам обследовать древние следы попыток прорытия Суэцкого канала и
составить план будущих работ по этой части. Мы знаем, что он писал вое-
вавшему как раз тогда против англичан майсорскому султану (на юге Ин-
дии), обещая помощь. У него были планы сношений и соглашений с персидс-
ким шахом. Сопротивление в Акре, беспокойные слухи о восстаниях сирийс-
ких деревень, оставленных в тылу, между Эль-Аришем и Акром, а главное,
невозможность без новых подкреплений так страшно растягивать коммуника-
ционную линию - все это положило конец мечте об утверждении его влады-
чества в Сирии.
Обратный путь был еще тяжелее, чем наступление, потому что был уже
конец мая и приближался июнь, когда страшная жара в этих местах усилива-
лась до невыносимой степени. Бонапарт останавливался не надолго, чтобы
так же жестоко, как он всегда это делал, покарать сирийские деревни, ко-
торые находил нужным покарать.
Любопытно отметить, что во время этого тяжкого обратного пути из Си-
рии в Египет главнокомандующий делил с армией все трудности этого похо-
да, не давая себе и своим высшим начальникам никакой поблажки. Чума на-
седала все более и более. Чумных оставляли, но раненых и больных не чу-
мой брали с собой дальше. Бонапарт велел всем спешиться, а лошадей, все
повозки и экипажи предоставить под больных и раненых. Когда после этого
распоряжения его главный заведующий конюшней, убежденный, что для глав-
нокомандующего должно сделать исключение, спросил, какую лошадь оставить
ему, Бонапарт пришел в ярость, ударил вопрошавшего хлыстом по лицу и
закричал: "Всем идти пешком! Я первый пойду! Что, вы не знаете приказа?
Вон!"
За этот и подобные поступки солдаты больше любили и на старости лет
чаще вспоминали Наполеона, чем за все его победы и завоевания. Он это
очень хорошо знал и никогда в подобных случаях не колебался; и никто из
наблюдавших его не мог впоследствии решить, что и когда тут было непос-
редственным движением, а что - наиграно и обдумано. Могло быть одновре-
менно и то и другое, как это случается с великими актерами. А Наполеон в
актерстве был действительно велик, хотя на заре его деятельности, в Ту-
лоне, в Италии, в Египте, это его свойство стало открываться пока лишь
очень немногим, лишь самым проницательным из самых близких. А среди его
близких было тогда мало проницательных.
14 июня 1799 г. армия Бонапарта вернулась в Каир. Но недолго еще суж-
дено было если не всей армии, то ее главнокомандующему оставаться в за-
воеванной им и покорившейся стране.
Не успел Бонапарт отдохнуть в Каире, как пришла весть, что близ Абу-
кира, там, где за год до того Нельсон уничтожил французские транспорты,
высадилась турецкая армия, присланная освободить Египет от французского
нашествия. Сейчас же он выступил с войсками из Каира и направился на се-
вер к дельте Нила. 25 июля он напал на турецкую армию и разгромил ее.
Почти все 15 тысяч турок были перебиты на месте. Наполеон приказал в
плен не брать, а истребить всех. "Эта битва - одна из прекраснейших, ка-
кие я только видел: от всей высадившейся неприятельской армии не спасся
ни один человек",торжественно писал Наполеон. Французское завоевание
этим казалось вполне упроченным на ближайшие годы. Ничтожная часть турок
спаслась на английские суда. Море по-прежнему было во власти англичан,
но Египет прочнее, чем когда-либо, был в руках Бонапарта.
И тут произошло внезапное, никем не предвиденное событие. Долгие ме-
сяцы отрезанный от всякого сообщения с Европой, Бонапарт из случайно по-
павшей в его руки газеты узнал потрясающие новости: он узнал, что, пока
он завоевывал Египет, Австрия, Англия, Россия и Неаполитанское коро-
левство возобновили войну против Франции, что Суворов появился в Италии,
разбил французов, уничтожил Цизальпинскую республику, движется к Альпам,
угрожает вторжением во Францию; в самой Франции - разбои, смуты, полное
расстройство; Директория ненавистна большинству, слаба и растерянна.
"Негодяи! Италия потеряна! Все плоды моих побед потеряны! Мне нужно
ехать!" - сказал он, как только прочел газету.
Решение было принято сразу. Он передал верховное командование армией
генералу Клеберу, приказал в спешном порядке и строжайшей тайне снаря-
дить четыре судна, посадил на них около 500 отобранных им людей и 23 ав-
густа 1799 г. выехал во Францию, оставив Клеберу большую, хорошо снаб-
женную армию, исправно действующий (им самим созданный) административный
и налоговый аппарат и безгласное, покорное, запуганное население огром-
ной завоеванной страны.
Глава IV ВОСЕМНАДЦАТОЕ БРЮМЕРА 1799 г.
Наполеон отплыл из Египта с твердым и непоколебимым намерением низ-
вергнуть Директорию и овладеть верховной властью в государстве. Предпри-
ятие было отчаянное. Напасть на республику, "поставить точку к револю-
ции", начавшейся взятием Бастилии больше десяти лет назад, сделать все
это, даже имея в своем прошлом Тулон, Вандемьер, Италию и Египет, предс-
тавляло ряд страшных опасностей. И начались эти опасности, едва только
Наполеон покинул берег завоеванного им Египта. За 47 дней пути во Фран-
цию были близки и, казалось, неизбежны встречи с англичанами, и в эти
страшные минуты, по словам наблюдавших, один только Бонапарт оставался
спокоен и отдавал с обычной энергией все нужные приказания. Утром 8 ок-
тября 1799 г. корабли Наполеона пристали к бухте у мыса Фрежюс, на южном
берегу Франции. Для того чтобы понять, что произошло в 30 дней, между 8
октября 1799 г., когда Бонапарт ступил на французскую землю, и 9 ноября,
когда он стал повелителем Франции, нужно напомнить в нескольких словах о
положении, в котором находилась страна в тот момент, когда она узнала,
что завоеватель Египта вернулся.
После переворота 18 фрюктидора V года (1797 г.) и ареста Пишегрю ди-
ректор республики Баррас и его товарищи, казалось, могли рассчитывать на
те силы, которые поддержали их в этот день: 1) на новые собственнические
слои города и деревни, разбогатевшие в процессе распродажи национального
имущества, церковных и эмигрантских земель, в подавляющем большинстве
боявшиеся возвращения Бурбонов, однако мечтавшие об установлении прочно-
го полицейского порядка и сильной центральной власти, и 2) на армию, на
солдатскую массу, тесно связанную с трудовым крестьянством, ненавидевшим
самую мысль о возврате старой династии и феодальной монархии.
Но в два года, прошедшие между 18 фрюктидора V года (1797 г.) и
осенью 1799 г., обнаружилось, что Директория потеряла всякую классовую
опору. Крупная буржуазия мечтала о диктаторе, о восстановителе торговли,
о человеке, который обеспечит развитие промышленности, принесет Франции
победоносный мир и крепкий внутренний "порядок"; мелкая и средняя буржу-
азия - и прежде всего купившее землю и разбогатевшее крестьянство - же-
