вентилятор стоит никак не меньше двадцати пяти. Я на днях
приценивалась.
Несомненно, она наведывалась только в специализированные магазины.
- От силы пятнадцать. - Я назвал адрес небольшой лавочки на своей
улице. - Ты наверняка была в специализированном магазине, а там все
втридорога.
- Слушай, давай завтра встретимся часиков в шесть, и ты отведешь меня
в ту лавчонку, - предложила она. - Если там действительно все так дешево,
то я сразу куплю себе вентилятор.
Я, кивнув, призадумался.
Какая все-таки странная штука - жизнь, если столь очаровательную
девушку, как она, можно запросто умаслить дешевым вентилятором. И вообще,
пообещав ей вентилятор, завтра я запросто могу передумать и дать ей от
ворот поворот. Хотя вряд ли, завтра мне снова захочется ее увидеть, и она
прекрасно об этом знает. Сказать по правде, преподнести ей недорогой
подарок даже приятно. А потом мы, безусловно, заглянем к ней на чашечку
кофе, и...
Надеюсь, теперь понятно, почему я сразу согласился?
Все же свет из окна чертовски мешал, а встать и обойти ее, чтобы
задернуть шторы, не было никакой возможности.
- Зачем тебе полная темнота? С опущенными шторами мы вмиг
задохнемся.
- Понимаешь, я стесняюсь раздеться, когда на меня смотрят.
- У тебя, поди, грудь безволосая? - Она хихикнула и сунула теплую
ладошку мне за пазуху. Наткнувшись, к счастью, на брови, поспешно
выдернула руку. - Нет, волосы на месте.
- У меня тело не такое, как...
- Покажи мне мужчину с телосложением, как на рисунках в
анатомическом атласе, и я тотчас постригусь в монахини. А у тебя что?
Родимые пятна?
Меня так и подмывало ответить "нет", но в некотором смысле я
действительно отмечен с рождения, так что я сказал "да". Тут неожиданно
стало совсем темно.
Хоть она и не трогалась с места, я все же спросил:
- Ты что, задернула шторы?
- Нет, просто в магазине напротив погасили рекламу.
Я услышал, как она расстегивает застежку-молнию.
Интересно, что она снимает?
Конечно, платье, что же еще!
Я тоже стянул рубашку и попытался избавиться от опостылевшей башки,
но, как назло, заело пряжку.
Я подумал, что черт с ней, не придется разыскивать в потемках, когда
соберусь домой.
Глаза мало-помалу привыкли к сумраку, и я разглядел силуэт девицы.
А видит ли она меня?
- Ты меня видишь?
- Нет.
Я скинул ботинки.
Пускай голова остается, но брюки и белье снять непременно нужно.
Она хихикнула, и я понял, что кое-что ей все же видно.
- Отвернись, я стесняюсь.
- Чего тебе стесняться? Ты же прекрасно сложен. Плечи вон какие
широченные, а грудная клетка, та вообще...
- У меня лицо деревянное.
- Что правда, то правда, улыбчивым тебя не назовешь. А где же
родимые пятна? На животе?
Она вытянула руку, но до моего лица - я имею в виду настоящее лицо -
не достала.
- Именно, - подтвердил я. - На животе.
На фоне темной стены было отчетливо видно ее тело, но лица не
разглядеть - голова терялась в тени.
- Да не комплексуй ты из-за пустяков, все мы не без изъяна. Вот я,
например, когда была маленькой, считала, что у меня в пупке лицо.
Я рассмеялся. Шутка показалась столь потешной, что я захохотал, да
так, что наверняка переполошил полдома. То-то удивились бы соседи, узнай
они, что слышат утробный смех - единственный настоящий утробный смех на
всем белом свете.
- Не смейся, я и вправду так думала.
Она тоже рассмеялась.
- Понимаю, - сказал я.
- Ничегошеньки ты не понимаешь. Сейчас темно, и пупок как черная
дыра, а то бы... - Она вздохнула. - Вообще-то нет там никакого лица.
- Понимаю.
На ночном столике вместе с сигаретами, помнится, лежали спички. Я
протянул руку и нащупал коробок.
- Я сочинила тогда историю, будто должны были родиться близнецы, но
вторая девочка не успела вырасти, и от нее осталось только лицо у меня на
животе... Эй, что ты делаешь?
- Я же сказал, что все понимаю.
Я зажег спичку, и, прикрыв пламя от сквозняка ладонью, склонился над
ней.
- Эй, погаси сейчас же. - Хихикая громче прежнего, она попыталась
встать, но я придержал ее ногой. - Ты обожжешь меня.
Я всмотрелся в ее пупок. Так, ничего особенного - складки, морщины,
как у всех женщин. Но когда спичка почти догорела, я увидел такое...
- Теперь моя очередь. - Она попыталась отобрать коробок, но не
тут-то было.
- Я сам на себя посмотрю.
И зажег другую спичку.
- Осторожнее, волосы себе подпалишь, - предостерегла она.
- Не волнуйся, не подпалю.
Спичка так и норовила потухнуть, но все же, согнувшись в три
погибели, я заглянул себе в пупок. Как только я разглядел там лицо,
проклятая спичка обожгла мне пальцы и погасла.
- Ну что, видел? - Она опять захихикала.
Она полулежала на подушке, и там, где тело сгибалось, открывался и
закрывался большущий рот.
Выходит, и на ее туловище огромное лицо. Я пригляделся и рассмотрел
здоровенные выпуклые глазищи со зрачками - сосками, изящные брови -
ниточки, между ребрами - приплюснутый нос.
Мне подумалось, что все мы одинаковые. Все на одно лицо.
Из наших пупков высунулись крошечные головки и поцеловались.
С английского перевел Александр ЖАВОРОНКОВ
---------
(c) "Техника - молодежи", N11 за 1996 г.
Клуб любителей фантастики
Сергей СУХИНОВ
ЗВЕЗДНЫЙ РОКЕР
Июльское утро 2314 года выдалось ясным и хрустально чистым. Прошедший
вчерашним вечером сильный дождь смыл пыль со скоростного шоссе,
проходившего метрах в двадцати от дома Теда Хилла, и оживил все вокруг.
Поникшая вдоль обочин трава воспрянула и местами вновь зазеленела.
Марсианские же кустарники по своему обыкновению скатались в дымчатые шары,
сохраняя влагу от палящих лучей. Те из хищных растений, что были помоложе,
бодро покатились вглубь полупустыни в надежде отыскать немногие из
уцелевших кактусов. Марсианские разбойники истребляли их уже полвека и все
никак не могли извести.
Тед проснулся около десяти и некоторое время лежал, тупо глядя в
потолок. Это был здоровенный, за два метра, детина с плотным, мускулистым
телом, волосатой грудью и почти дочерна загорелой кожей, испещренной
галереей непристойных татуировок. Две из них докочевали даже до щек - на
правой был изображен его обожаемый "Ягуар" с гордо вздыбленным фаллосом на
месте ездока, а что красовалось на левой, разобрать было невозможно,
поскольку Тед скрывал грехи молодости щетиной черных как смоль волос.
- Но нипочем мне ветер бесноватый,
Недобрый пересвист сухой травы
И сизый отсвет мрачной синевы, -
прохрипел он и сбросил с груди сборник Китса - Тед читал его до
глубокой темноты при свете фар "Ягуара". А затем встал и нехотя поплелся на
кухню, которая служила заодно ванной и туалетом.
Через час он выкатил из распахнутых ворот свой "мотоцикл" - будем пока
называть его так. "Ягуар" и на самом деле напоминал стремительного и
грациозного зверя; двести килограммов хромированной стали, ядерный
мини-генератор, шесть микрокомпьютеров и еще десятка два хитроумных
агрегатов, искусно вмонтированных в плоть обычной по внешним обводам
машины. Рокерские доспехи Теда, скроенные из кожи буйвола и украшенные
диким орнаментом из металлических бляшек, заклепок и шипов, также были
чистейшей воды камуфляжем, но выглядели впечатляюще.
Перед тем как усесться на своего зверя, Тед обернулся и бросил
последний взгляд на дом. Это было типичное логово звездного
рокера-одиночки, сваренное из корпусов десятков автомобилей, нашедших
некогда свою смерть в этих пустынных местах. Правда, Тед немного отошел от
стандартной архитектуры "а ля свалка", водрузив на вершину стальной
пирамиды кабину от межконтинентального трейлера. На этом просторном и
уютном чердаке он нередко проводил вечера, любуясь с банкой пива в руке
заходящим за скалы Солнцем, и здесь же на мягком сиденье развлекался с
девчонками-дальнобойщицами, которых ему иногда поставляли на ночь водители
грузовиков. Славное было времечко, веселое! Только оно уже позади, и очень
может быть, что через месяц-другой над воротами его логова зажжется зеленая
лампа, означающая: дом свободен, пилот погиб. И на чердак с банкой пива в
руке заберется другой рокер, таща за собой хихикающую девчонку... Тьфу, что
за кислые мысли!
Больше не оглядываясь, Тед покатил мотоцикл к шоссе. Как всегда по
утрам, на трассе было пустынно - не каждый водитель, даже на бронированном
"форде", рисковал до полудня сунуть нос в этот отдаленный район штата
Нью-Мексико, заселенный растениями со всех планет Солнечной системы. Тед
был здесь своим, но и он не отправлялся в путь без парочки НУРСов,
закрепленных на багажной пусковой установке. Сегодня же его вооружение было
посолиднее.
Он уселся на мягкое сиденье "Ягуара", ощущая бурные удары сердца, как
всегда бывало перед стартом. К таким вещам вообще довольно трудно
привыкнуть, хотя Отец Донован, ветеран лиги и ее основатель, порой
говоривал: "Поверьте, мальчики, люди когда-нибудь все превратятся в
звездных рокеров и будут испытывать перед стартом не больше волнения, чем
перед стойкой бара". Донован... Добрый папочка Донован!
Тед включил зажигание, которое зажиганием не было, и повернул на руле
рукоять, которая у обычных мотоциклов служила регулятором подачи топлива. И
тотчас включился ядерный генератор, а заодно и виброзвуковой имитатор,
создающий полное ощущение ревущего двигателя. "Ягуар" рванулся с места,
предварительно сделав стойку на одном колесе.
Разогнавшись до ста миль в час, Тед нажал на кнопки "Ж-сфера" и
"Дорожка", и на мгновение зажмурился. Когда он открыл глаза, сполохи сияния
силового поля уже гасли, и теперь лишь напрягшись можно было различить
мерцающие искры, окутывающие машину и пилота. Взглянув вниз, Тед увидел
серебристую дорожку трехметровой длины, скользящую над полотном шоссе
вместе с "Ягуаром". Но это было лишь обманом зрения, на самом деле мотоцикл
уже ехал по ней, не касаясь земли, словно вкатившись на мототренажер.
Пусть, Одиночество, с тобой сам-друг
Мне жить, но не в ущельях улиц тесных.
В обсерваторию стремнин отвесных
Поднимемся и поглядим вокруг.
Там зыбь кристальная, цветущий луг -
С ладонь - видны меж склонов многолесных... -
прошептал Тэд строки своего любимого Китса и недрогнувшей рукой
повернул правую рукоять руля, изменяя направление местного вектора
гравитации. Передний край "бегущей дорожки" стал плавно подниматься, и
"Ягуар", вздыбившись, ушел в голубое, с редкими облачками небо.
От перегрузки у Теда заныли зубы, но он и не подумал хотя бы на
процент уменьшить кривизну стартовой траектории - это было не в традициях
рокеров. Серебристая дорожка словно птица взмыла в воздух, окруженная
фейерверком искр "Ж-сферы".
Выйдя на вертикаль, Тед приглушил тягу, экономя энергию генератора, и
одновременно отклонил местный вектор гравитации от нормали. Это означало,
что "Ягуар" словно бы выехал на бесконечно длинный склон и мог теперь
набирать скорость за счет поля тяготения Земли. Через несколько минут она
достигла стандартной стартовой для этого класса машин - триста миль в час.
Силовое поле снижало напор встречного воздуха, так что пилот мог
чувствовать себя вполне комфортно. Тед выждал, когда машина поднялась на
полмили, и замкнул силовое поле - он предпочитал, чтобы воздух в "Ж-сфере"
был прохладным и слегка разреженным. Теперь все заключенные в сферу
молекулы воздуха будут странствовать с ним до самого конца полета,
циркулируя через обогатительные фильтры, преобразующие углекислый газ в
кислород. Обогреватели поддержат нормальную температуру даже в абсолютной
пустоте космоса, а силовое поле не выпустит не единого атома воздуха
наружу, одновременно парируя потоки смертоносных космических лучей. Что
говорить, отличную штуку придумал сто лет назад Донован Лейгер,
