- Ополоснись, вытрись и одевайся. Нас ждут в Замке.
***
Замок оказался странноватым кирпичным сооружением, располагающимся
почти в самом центре заводской территории. Построенные позже него
корпуса завода нависли над ним, лишив его всякой внушительности, но
изящества, даже в сравнении с ними, в нем было столько же, сколько в
поставленной на попа коробке из-под печенья. Всю отделку давно покрыл
слой заводской копоти, а потеки грязи на стенах казались следами
пролившихся с крыши слез.
Дверь открыла та самая худощавая эльфа. Хмуро глянув на Джейн, она
впустила ее в дом.
- Придете через два часа, - бросила она Блюггу и захлопнула дверь
перед самым его носом.
Молча повернувшись, она направилась в глубину дома. Джейн оставалось
только пойти за ней.
Внутри дом оказался намного вместительнее, чем казалось снаружи.
Джейн шла за хозяйкой по узкой и очень высокой галерее, слабо освещаемой
люстрами, которые свисали с потолка, как гигантские светящиеся медузы.
Поднялись по лестнице, прошли анфиладу комнат. Обстановка была дорогая,
но какая-то обшарпанная. Шелковая обивка на кушетках протерлась,
кружевные занавески казались хрупкими и ломкими, как старая паутина. К
штофным обоям прочно пристал застарелый запах табачного дыма и средства
для полировки мебели - как память бесчисленных, неотличимых один от
другого дней, протекших средь этих стен.
За одной из раскрытых дверей Джейн увидела гостиную, где вся мебель
уютно располагалась на потолке. Полки с безделушками и старинные
портреты висели на стенах вверх ногами, а в окно был виден падающий
снизу вверх дождь. Эльфа нахмурилась.
- Нам не сюда, - сказала она и решительно захлопнула дверь.
Наконец они пришли в какую-то заброшенную спальню. Ткань старинного
балдахина посеклась и у колец начала рваться. Стоящую на ночном столике
свечу покрывал. густой слой серой пыли. Сама свеча томно согнулась и
перекосилась.
Эльфа достала с полки стенного шкафа большую картонную коробку.
Зашуршала оберточная бумага.
- Вот, надень! - Эльфа достала из коробки розовое платье.
Джейн стала снимать, аккуратно складывая, свою рабочую одежду. Эльфа
поморщилась, увидев, какое на ней белье, и достала из ящика шелковый
детский гарнитур.
- Это тоже надень, - приказала она. Платье было льняное,
нежно-розовое, с рукавами фонариком. На лифе до самой талии шли оборки,
вышитые розочками и зелеными листиками. По краю подола тоже были вышиты
розочки.
Эльфа хмуро курила и смотрела, как Джейн одевается. Она молчала,
только раз обронила: "Молодые не ценят молодости".
Платье застегивалось на спине длинным рядом жемчужных пуговок. Джейн
кое-как удалось с ними справиться, но до последней пуговицы на шее ей
было никак не достать.
- О Цернунн! - вздохнула эльфа, быстро подошла и застегнула пуговицу.
- Можешь посмотреться в зеркало, - сказала она.
Джейн заглянула в трюмо на когтистых орлиных лапах и увидела там
нечто совсем неожиданное. Себя. Грудь ее была туго стянута, отчего бедра
выглядели слишком широкими, - платье явно было рассчитано на девочку
гораздо младше, чем Джейн. И все же платье не изменило ее, не убавило
лет, но только усилило и подчеркнуло все то, что делало ее самой собою.
Она протянула руку, и отражение сделало то же, стремясь коснуться ее.
Рука замерла, почти уперевшись в стекло.
- Извините, сударыня, - робко спросила Джейн, - что я должна делать?
- Сейчас узнаешь. - Эльфа раскрыла дверь. - Сюда!
Через пять минут они вошли в кабинет. В высоком, с арочным
перекрытием камине пылали дрова. Колонны поддерживали трехсводчатый
потолок. Стены были увешаны картинами и фотографиями в золоченых рамах и
красивых рамках из перегородчатой эмали. Висели также оленьи рога и
другие охотничьи трофеи, религиозные символы, полки с книгами,
переплетенными в кожу осенних оттенков - от желтого до темно-багрового.
Мебели практически не было: на устланном коврами и ковриками полу стояли
только шезлонг да кресло-качалка.
В кресле на горе подушек сидел старый и важный эльф, но не качался.
Был он невероятно древний, коричневый и шишковатый, как старый пень.
Смотрел он прямо перед собой.
- Батюшка, это малютка Джейн. Она сегодня здесь поиграет.
Старик на это едва заметно повел глазами.
- Вам ведь это приятно? Вы всегда любили детей. Джейн сделала бы
старику реверанс, да не умела.
Но этого от нее, по-видимому, и не ждали. Она неловко стояла посреди
комнаты. Эльфа вытащила из-за качалки деревянный ящик.
Старик по-прежнему не шевелился. Только глаза его казались живыми, но
и они ничего не выражали.
- Извините, пожалуйста, сударыня, - решилась проговорить Джейн, - он
что, болен? Эльфа надменно ответила:
- Мой отец совершенно здоров. Его имя Болдуин де Болдуин из
Болдуинов-Гринлифов. И веди себя перед ним соответственно. Твое
присутствие должно развлекать его по вечерам. Если подойдешь, будешь
бывать здесь регулярно. Если нет, то нет. Я понятно говорю?
- Да, сударыня.
- Можешь называть меня госпожа Гринлиф.
- Да, госпожа Гринлиф. Деревянный ящик был полон игрушек.
- Ну что же ты? - сказала госпожа Гринлиф. - Играй, деточка.
Джейн неуверенно склонилась над ящиком и стала перебирать его
содержимое. Игрушки были разнообразные и великолепные. Там был,
например, набор счетных палочек, выложенных слоновой костью и
перламутром. Была крошечная, но действующая карусель - она бойко
вертелась, сиденья покачивались, на ободе красовались все двенадцать
знаков зодиака. Был набор оловянных солдатиков всех родов войск вплоть
до лучников и саперов, две полные армии и во главе каждой по чародею в
тюрбане. Был волшебный колокольчик - когда в него звонили, он издавал
такие нежные звуки, что от красоты захватывало дух, но, когда
колокольчик умолкал, его музыка немедленно забывалась. Были марионетки,
был мяч.
Госпожа Гринлиф села в шезлонг, развернула газету и принялась за
чтение. Некоторые места она прочитывала вслух, чтобы и отец мог
послушать.
Прошло часа два. Игрушки доставили Джейн меньше радости, чем можно
было бы ожидать. Она все время ощущала присутствие старика, чувствовала
спиной его неподвижный взгляд. Этот взгляд вбирал и поглощал все, ничего
не выпуская наружу. Старика окутывала какая-то зловещая аура, грозное
чувство непредсказуемой опасности. Время от времени Джейн отваживалась
бросить взгляд в его сторону и видела ноги в полосатых брюках и
блестящие кончики крыльев. Поднять глаза выше она боялась. Его
присутствие ощущалось как близость перегретого парового котла, который,
того и гляди, взорвется.
- Вот еще интересная статья. Дредноуты класса "Нептун" снимаются с
производства, а верфи переоборудуют для ракетоносцев. У вас ведь,
кажется, есть акции ракетостроительной компании?
Болдуин молча смотрел в одну точку.
***
Было уже совсем темно, когда она, переодевшись в собственную одежду,
собралась уходить. Со странным облегчением покидала она эту душную
гостиную, страшного хозяина и госпожу Гринлиф с ее скучной газетой.
Мрачный Блюгг, дрожа от холода, ждал на крыльце.
- Можете снова привести ее через два дня в то же время, - сказала
хозяйка. И с формальной вежливостью добавила: - Примите нашу
благодарность.
Джейн ждала, что Блюгг закатит ей оплеуху, а потом всю дорогу до
спального корпуса будет ныть, ворчать и пилить ее. Но оказалось, что
слова госпожи Гринлиф снова повергли его в эйфорию.
- Благодарность! - повторял он. - Вон как! Примите нашу
благодарность. Не каждый день слышишь такое!
Они сделали крюк через складской двор, потому что Блюггу вздумалось
зайти в кузнечный цех. Там в старой печи для обжига жил чертенок, с
которым Блюгг любил пропустить рюмочку. Чертенок был тощий, плюгавый, с
кошачьими усами. Массивный, самоуверенный Блюгг был его кумиром.
- Ну как, удачно? - спросил чертенок. - Выгорело дело?
- Еще как! - похвастался Блюгг. - Примите, говорит, мою
благодарность, представляешь? Мне говорит! Не кто-нибудь, а Гринлиф!
Они чокнулись, и чертенок стал требовать подробностей.
Цех был пуст и погружен в полумрак - только в топках метались
багровые сполохи да над печью, жилищем чертенка, висела голая пыльная
лампочка. Предоставленная самой себе, Джейн скользнула в тень, нашла
теплый уголок в уютном углублении печи и присела на кучу золы. Приятно
пахло коксовой гарью.
Она устала и рада была, что никто на нее не смотрит. Удобно
откинувшись, она стала думать о драконе. Всю последнюю неделю она
изучала его электрические схемы и теперь живо представила себе путаницу
ярких серебряных линий на фоне бархатно-черного неба. Она могла мысленно
поворачивать картинку, видеть, как провода сближаются, перекрещиваются,
обвивают одну ось, потом другую.
Через некоторое время она почувствовала присутствие дракона. Как
всегда, он возвестил о себе приливом нервной энергии. Джейн хорошо знала
эту порывистую силу, прогоняющую сон, но не избавляющую от усталости.
Дракон излучал тепло. Он был доволен: она осталась нетронутой. Был в
его радости какой-то нечистый подтекст. Чем лучше Джейн узнавала
дракона, тем больше понимала, что он ничуть не лучше и не добрее Блюгга
или любого другого из заводских.
Но у них была общая цель!
- Он сам не захотел, - прошептала Джейн, не зная, услышит ее дракон
или нет. Из-за печи доносился пьяный хохот приятелей. Пискливое мышье
хихиканье мешалось с басистыми тролличьими раскатами.
- От меня ничего не зависело, - добавила она. Но дракон был доволен
ею, он любил Джейн. И тут ее охватила тревога, ноги сами понесли
девочку, оставаться здесь, в темноте за печкой, еще хоть одно мгновение
было невозможно.
Легко и неслышно она поднялась и пошла. Настало время встретиться с
драконом лицом к лицу.
Глава 4
Джейн выскользнула из кузницы. Воля дракона вела ее, как кукловод
надетую на руку куклу. Было холодно, чернела земля. С низкого неба
медленно опускались горькие хлопья снега, первого в этом году.
Боясь, что ее увидят, Джейн юркнула в узкую щель между кузницей и
сборочным цехом. Дальше, за грудами котельного железа, была
сортировочная.
Там, за стальным ограждением, ворочались, гремя цепями, драконы.
Джейн кралась мимо, сжавшись, стараясь сделаться как можно меньше и
незаметнее. Она боялась хищных машин, мучительно чувствуя их надменные,
злые мысли. В тени сарая с пропановыми баллонами она вскарабкалась на
забор и спрыгнула с другой стороны.
Совсем близко от нее какой-то дракон коротко всхрапнул, и она
отлетела в сторону, как лист под порывом ветра.
Драконы не соизволили заметить крохотную фигурку, пробирающуюся мимо
них. Для драконов, с их злобной тягой к убийству и разрушению, она была
слишком мелкой добычей.
Под ногами у нее хрустела зола. Она шмыгнула мимо царственных,
громадных машин в заброшенный угол двора.
Там, между грудой пропитанных креозотом бревен и кучей ломаных ящиков
из-под снарядов, громоздился полуразрушенный корпус дракона, наполовину
скрытый зарослями сухой прошлогодней травы, кустами шиповника и ежевики,
побегами дикого винограда. Ржавчина проела дыры в его броне. На боку у
него были видны облупившиеся полустертые цифры номера: 7332.
Джейн застыла на месте, дрожа от тоски и страха. Не может быть, это
не ее дракон!
- Он же мертвый! - прошептала она. Но, как ни больно было
разочарование, она знала, что это он, что он жив, полоумный калека, чья
жизнь еле теплится внутри ржавого тела. Он был жив, ему что-то
