Теперь уже, глядя на Джейн, смеялся весь класс.
Она чувствовала, что Кошкодав на цыпочках подкрадывается к ней сзади
той преувеличенно осторожной походкой, к которой он прибегает, когда
хочет посмешить задние парты. Кошкодав воображал, что у него великий
актерский дар, и часто хвастался ученикам, что он самый яркий,
талантливый и вообще лучший учитель в школе.
- Но, дорогая моя мисс Олдерберри, неужели вы не знаете, что цветком
не насладишься, пока его...
Он был у нее за спиной, дыша кислой вонью в ухо. Джейн знала - ведь
он не раз проделывал это с другими, - что голова его сейчас наклоняется,
острый подбородок опускается все ниже и ниже, вжимаясь в жирные складки
шеи, пока и подбородок и рот с хитрой улыбкой совсем не погрузятся в
океан жира, и на безротом лице останутся только круглые, пыльные стекла
очков, излучающие злой серый цвет. Она знала, что сейчас будет, и знала,
что если она взбунтуется и не допустит этого, то ее в наказание оставят
в школе после уроков и она не попадет в Торговый двор, а может быть, еще
хуже, ее пошлют в директорский кабинет, где она узнает, каково взглянуть
в глаза василиску. Она зажмурилась, готовая к унижению.
- ...не сорвешь!
Он сунул руку ей между ног, ухватил. Невольно пискнув, будто
цыпленок, она неловко дернулась, вырываясь. Весь класс катался, все
визжали, задыхаясь от хохота, словно он в первый раз проделывал перед
ними такую шутку.
- Садись на место, Джейн! - строго сказал Кошкодав. - Нам надо
заниматься делом, а ты всех отвлекаешь своими глупостями.
Она медленно пошла к задним партам, где полагалось сидеть отстающим.
Ее место было рядом с Крысобоем.
У нее не было здесь друзей, класс сливался для нее в неразличимую
массу странных созданий, коварных и злых. Но даже если бы она знала их
всех, она все равно выделила бы Крысобоя, так не похож он был на
остальных. Сквозь копну спадающих на лицо, растрепанных, похожих на
ворох сена волос горели красные огоньки маленьких глазок, и хитрая
улыбка кривила рот. Руки были слишком вытянутые и тонкие для его
оплывшего тела, но, если к этому привыкнуть, становилось видно,
насколько они красивы. Пальцы были такие длинные и такие удивительно
гибкие, что могли дважды обвиться вокруг бутылки с кока-колой.
Она села на место. Крысобой отвернулся.
Лицо Джейн исказилось и напряглось. Руки ухватились за крышку парты
так крепко, что ногти побелели. Потом она решилась. Дождавшись, когда
Кошкодав отвернется к доске и возьмет в руки мел, она ткнула Крысобоя
пальцем в бок.
Те, кто сидел поблизости, заметили это и захихикали. Кошкодав
обернулся. Но Джейн приготовилась. Руки она успела убрать за спину, а
выражение лица не было ни виноватым, ни слишком невинным, но как раз в
меру угрюмо оборонительным. Сбитый с толку Кошкодав отвернулся к доске.
Крысобою удалось подавить восклицание. Одна из дриад, дева сирени,
поймав взгляд Джейн, улыбнулась ей. Джейн ответила на улыбку легким
кивком и раскрыла учебник.
Она погрузилась в занятия.
Настал обеденный перерыв. Джейн нерешительно стояла посреди столовой
с подносом в руке, ища глазами свободное место. Не было смысла садиться
рядом с гномами, карлами или мальчиками-с-пальчик, даже если бы она и
втиснулась за их маленький столик. Малый народец не любил чужих, хотя и
между собой у них были не безоблачные отношения. С хульдрами,
вурдалаками и мымрами тоже рядом садиться не стоило. Лучше всего было бы
сесть в углу и чтобы рядом было свободное место. С другой стороны, ей не
хотелось показаться гордячкой. Пожалуй, лучше выбрать место между двух
компаний. Если ни на кого не смотреть, они тоже не обратят на нее
внимания.
Наконец, не найдя ничего лучшего, она уселась рядом с Крысобоем.
Крысобой разговаривал с высоким мальчиком по имени Питер-с-холма.
Джейн знала его, на некоторые предметы они ходили оба. На Питере были
варенки и джинсовая куртка с рекламой туристской компании "Волшебный рог
эльфа" на спине. Он был бледный, худощавый, аккуратно причесанный. Когда
Джейн села, он посмотрел мимо нее и спросил в пространство:
- Это еще кто? Джейн сжалась.
- Она со мной, - бросил Крысобой. - Годится?
- Да ладно! - Питер пожал плечами. Джейн ела молча, не решаясь
вмешаться в их разговор. Они говорили о машинах - Питер, кажется, был
старостой в учебных мастерских, - о сложных переживаниях
ферропроцессоров, о выкрутасах электродрели, которой было сто лет в
обед, пора бы уж ее усыпить и завести новую. Джейн слушала затаив
дыхание. Ее учебный план предусматривал только теорию машин и
механизмов, и она завидовала мальчишкам, у которых была производственная
практика.
Когда она, покончив с едой, собирала на поднос тарелки, Крысобой
небрежно спросил:
- После уроков как договорились? Она кивнула и убежала.
***
Джейн сильно отставала от сверстников и по этой причине обязана была
каждый день после обеда ходить к бледнолобому на двухчасовые
дополнительные занятия. Бледнолобый был тощим и долговязым существом в
бежевых шароварах, белой рубашке и тряпичных кедах. Кожа у него была
такая же бесцветная и тусклая, как и одежда, а в глазах ни искры жизни.
Он, как обычно, не поднял глаз, когда она вошла, и продолжал
неподвижно сидеть на деревянном стуле, сложив руки на коленях, спиной к
доске, устремив глаза в никуда.
- Здравствуйте! Я пришла на допзанятия. Бледнолобый посмотрел на нее
и вяло кивнул. Медленно, с неподвижным лицом, он взял книгу, открыл,
перевернул страницу, потом опять пролистнул назад.
- Есть в небе три звезды, - прочел он, - обращающиеся вокруг Юпитера,
и их неправильные орбиты влияют на зодиакальное положение этого гиганта
в его величавом двенадцатилетнем странствии вокруг Солнца.
Он тихо и ровно бубнил без всякого выражения, и Джейн изо всех сил
заставляла себя сосредоточиться и вникать в смысл его слов. Она знала,
что если позволит себе хоть на минуту отвлечься, то потеряет нить урока
безвозвратно и ее мысли под монотонное гудение улетят далеко-далеко. А
бледнолобому это было совершенно все равно. Вырванный из лесной чащи,
своей естественной среды обитания, он стал таким истощенным,
расслабленным и вялым, что его как бы и не было. В нем совершенно не
осталось жизненной силы и энергии, присущей живым существам.
Не прерывая лекции, он вытащил из мятой лачки раскрошившуюся
сигарету, расправил ее двумя пальцами, сунул в рот и зашарил по карманам
в поисках спичек.
Джейн вздохнула про себя. В окно ей был виден далекий лес,
окаймляющий край горизонта. Она вспомнила Крысобоя и обещанный поход в
Торговый двор.
Но она дала дракону слово, что будет учиться. 7332-й предоставлял ей
крышу над головой, защиту и пропитание - при помощи электронного
жульничества он устроил, чтобы дважды в неделю ей доставляли на дом
продукты. За это надо было расплачиваться. Дракону требовался инженер,
чтобы полностью вернуть прежние силы. От необразованной Джейн ему толку
не было. Джейн считала этот договор справедливым, раз они одинаково
нуждались друг в друге. Дополнительные занятия с бледнолобым были частью
цены, которую она согласилась заплатить.
- Извините, - неуверенно спросила она, - а какое влияние оказывают
эти малые небесные тела на наше поведение и судьбу?
Он взглянул на нее:
- Никакого.
- Как, совсем?
- Совсем.
- А тогда что? Я хочу сказать - что тогда определяет нашу судьбу?
- Единственные внешние силы, которые влияют на нас, - это те, с
которыми мы встречаемся каждый день: улыбка, нахмуренные брови, кулак,
каменная стена. Употребляя слово "судьба", вы совершаете семантическую
ошибку, примысливая цель к слепой причинности. И хотя все мы вынуждены
противостоять потоку случайных событий, движут нами тем не менее
исключительно наши внутренние побуждения.
Джейн ухватилась за последние слова.
- То есть это значит, что наша судьба заложена внутри нас, верно? Он
покачал головой:
- Если и так, это что-то незначительное и плохо наблюдаемое. Я бы на
вашем месте не полагался на такое малозаметное явление.
Джейн показалось, что вокруг нее разверзается ледяная пропасть, что
эта пропасть, молниеносно расширяясь во все стороны, поглотила всю
вселенную. То, что внушал ей бледнолобый, невозможно было себе
вообразить. Как - жизнь без цели, без направления, без источника, без
правил! С другой стороны, он настолько был лишен обычных чувств и
слабостей, что невозможно было представить себе, что бледнолобый лжет.
Чего ради?
- Но все верят во влияние планет!
- Верят, конечно.
Она ждала, но он ничего к этому не добавил.
- В курсе введения в астрологию нас учили, что у каждого есть своя
звезда, а у каждой звезды свой минерал, цвет и музыкальный тон, и еще -
свое растение, которым надо лечиться, когда заболеешь оттого, что твоя
звезда затмилась.
- Все это неверно. Звезды ни в малейшей мере нами не занимаются. Если
бы мы все вымерли до последнего, их бы это никак не затронуло.
- Но как же так! - воскликнула Джейн. - Зачем же нас тогда учат всему
этому?
Кончик сухощавого пальца без раздражения, но назидательно постучал по
книге.
- При преподавании любой дисциплины используются учебники, задачники,
наглядные пособия. Существует промышленность, занимающаяся их выпуском.
К тому времени, когда астрология дискредитировала себя и вышла из
научного обихода, соответствующая промышленность давно сложилась, и
определенные лица заинтересованы в контрактах.
У Джейн першило в носу от запаха сухого мела, и вкус его ощущался на
языке. Подчиняясь статистическим закономерностям, отдельные молекулы
мела отрывались от куска и повисали в неподвижном воздухе. Статистика
объясняла все!
- Но если все так, как вы говорите, то выходит, что все бессмысленно?
Неужели ни в чем нет смысла?
- Аку тетигисти, - сказал своим тусклым голосом бледнолобый. - Вы
попали иглой в самую точку.
Она вздрогнула, словно крыса пробежала по ее могиле. Может быть, это
тайное имя Крутого, случайно прозвучав в чужих устах, пробудило горькие
воспоминания. Но что-то маленькое и непререкаемое глубоко внутри сказало
ей, будто колокольчик прозвонил, что дело не в этом.
Вот сейчас, только что, произошло несчастье. Но она не имела понятия
какое.
***
Торговый двор превзошел своим великолепием все ожидания Джейн.
Вершину холма срыли бульдозерами и превратили в ровное поле, над
которым, опираясь на беломраморные колонны, возвышался высокий, покрытый
травой купол. На площадке перед входом ржали и били копытами о гудрон
металлические кони. Их хромированная шкура сияла, вместо пота на ней
проступали капли смазки. Джейн смотрела на них во все глаза, затаив
дыхание.
- Пошли, пошли, - презрительно торопил Крысобой, - что ты как
маленькая!
Они вошли в распахнутые ворота из резной слоновой кости.
А там, внутри, время остановилось.
Звучала тихая музыка. Виртуозные эффекты освещения дарили глазу
наслаждение бесконечным разнообразием форм и фактуры товаров. Свет,
плавно переходя в тень, бросал блики с медных кроватей, радостно
срывался с зеркальных шаров, раскачивающихся среди флагов над головами.
Джейн почувствовала, что одним уже присутствием здесь, в этом
потребительском раю, она причислена к избранным, к тем сотням
благородных покупателей, чьим вкусам стремился угодить этот изысканный,
замкнутый мир.
Пахло лилиями, кожей и шоколадным печеньем.
- Пошли, нечего время терять! - торопил ее Крысобой.
Здесь было не меньше, сотни магазинов, и каждый из них был похож на
