- Но ты должна рассчитаться.
- Я тебе ничего не должна!
- Неужели? - Крысобой поднял брови. Его ладонь протянулась к Джейн. -
Дай мне перчатки девичьей кожи, и мы в расчете. Я уйду из твоей жизни, и
ты меня больше не увидишь.
Джейн ничего не ответила. Ей было нечего сказать.
Крысобой оглянулся через плечо, чтобы убедиться, что поблизости,
кроме них, никого нет. Потом медленно - и как ему, должно быть,
казалось, источая соблазн - расстегнул брюки и вытащил свой предмет.
Джейн охватило отвращение. Она и вообще-то не находила в пенисах
большой красоты, а у Крысобоя он оказался слишком уж безобразный да
вдобавок еще и с прозеленью - видимо, школьный друг по неряшеству развел
у себя какой-то грибок.
С противной улыбочкой он наблюдал за ней. Пенис постепенно
поднимался, мелкими рывками, как резиновая игрушка, которую надувают
ручным насосом.
- Лучше убери, пока мухи не налетели, - сказала Джейн.
Его лицо перекосилось от злости.
- Лицемерка! Он тебе понравился, я видел! Тебе очень хотелось за него
взяться! - Но все-таки он его убрал.
- Говоришь, понравился? А я как раз пожалела, что никогда под рукой
нет секатора, когда надо.
Ей показалось, что сейчас он на нее бросится. Но вместо этого он
схватил обеими руками ее руку и поцеловал пальцы.
- Туше, красавица! Но наша дуэль не кончена, и я не побежден. Мы еще
встретимся на поле битвы, дражайшая врагиня!
И он с гордостью удалился, даже не посмотрев, идет ли за ним
Мартышка.
***
Джейн зашла в ближайший туалет вымыть руки.
Стены туалета были выложены плиткой и закрашены черной масляной
краской. По краске процарапывались надписи. Их покрывали новым слоем
краски. И так далее. Можно было видеть несколько поколений рун в
последовательных слоях. Надписи были двух сортов: непристойные и
непристойно ругающие начальство. Над раковинами висели зеркала - кривые,
так что Джейн видела свое лицо искаженным и перекошенным.
Хлопнула дверь. В зеркале появилась Мартышка. Ее изображение то
раздувалось, то чересчур худело.
Мартышка сердито сжимала кулаки. Над раскрасневшимся лицом торчали
растрепавшиеся волосы.
- Ах ты, мерзавка! Стерва! Оставь в покое моего парня!
- Да бери его себе на здоровье, мне его даром не надо. - Джейн
продолжала мыть руки. - Видит Богиня, что вы друг друга заслуживаете.
- Очень остроумно! Знаю я твои хитрости! - Мартышка расплакалась. - Я
для него делала такое, что тебе и не снилось. Ты бы и не смогла. Я себя
опозорила ради него!
Джейн ополоснула руки и вытащила бумажное полотенце.
- Это хорошо.
- Не смей так со мной разговаривать! Я тебя предупреждаю! - Внезапно
Мартышка пошатнулась и упала бы, если бы не ухватилась за край раковины.
- Что это с тобой? - спросила Джейн.
- Я думала, что сейчас... - Мартышка потрясла головой. Она явно
забыла, о чем говорила. Ее била дрожь. Она достала из кармана жакета
небольшой сверточек. - Посмотри-ка вот! - Она развернула бумагу. В
свертке оказался единорожек дутого стекла. Мартышка поставила его на
полочку для мыла. - Это Крысобой мне подарил на нашем первом свидании. -
Печальная безделушка поймала лучик света, и он заплясал. - А тебе он что
купил?
- Ничего.
- Вот именно! - И Мартышка, торжествуя, схватила своего единорога.
Он лопнул у нее в руке.
Джейн, вздрогнув, сделала шаг назад. Мартышка стояла неподвижно,
вытянув руку. Кровь сбегала по пальцам и капала на пол.
- Для человека это один маленький шаг, - произнесла Мартышка, - и
один гигантский прыжок для... - Она замолчала, словно в рот ей вставили
кляп. И тут же ее стошнило. Всю Мартышкину блузку залило пеной.
- Мартышка!
- Поверхность покрыта тонким порошком, который, словно угольная пыль,
пристает к моим ногам. - Голос, идущий из Мартышкиного рта, звучал
странно, хрипло, прерывался шумом помех, словно раздавался за сотню
тысяч миль отсюда. - Я вижу отпечатки своих ботинок...
Когда она начала вещать, ее зрачки и радужка сузились, сжались и
исчезли, залитые молочной белизной. Она не сопротивлялась, когда Джейн,
преодолев страх, подвела ее к раковине и смыла с руки кровь.
- Поверхность очень мягкая, - продолжала она. У Джейн в сумочке был
чистый платок. Она перевязала Мартышке руку, надеясь, что в ране нет
осколков стекла. - Но местами, когда я беру пробы грунта, попадаются
очень твердые участки.
- Твердые участки, - повторила Джейн. Она смочила бумажное полотенце
водой и вытерла Мартышке рот. В одной из кабинок спустили воду, и оттуда
вышла русалка. Она посмотрела на них с испугом и ушла, даже не вымыв
рук. Джейн поняла, что надо что-то решать. Она шагнула к двери,
вернулась, отошла снова - нет, она не могла бросить тут Мартышку одну.
Со вздохом она сказала:
- Пошли домой. Мартышка сонно кивнула.
- Этот телефонный разговор будет самым знаменитым в истории.
***
Мартышкин велосипед стоял у стены, а велосипед Джейн был на стоянке
неподалеку. Мартышка ехать самостоятельно не могла, но в сумке у нее
нашлись нужные инструменты, и Джейн удалось, орудуя гаечным ключом и
распорками, превратить два велосипеда в один, четырехколесный, с седлом
водителя впереди и пассажирским сзади. Взгромоздив у себя за спиной
обмякшее Мартышкино тело, она кое-как тронулась.
С пересадками, на трех лифтах, они добрались до Габундии. У двери их
комнаты Мартышка сползла с сиденья, споткнулась и чуть не упала. Джейн
отперла дверь и за шиворот подтащила соседку к кровати. Та повалилась
ничком поверх покрывала.
Джейн подняла на кровать ее ноги, перевернула Мартышку на спину. Лицо
у нее было бледно-серое, но она дышала - Джейн убедилась в этом, поднеся
к Мартышкиным губам пальцы. Она стащила с нее туфли и уже начала было ее
раздевать, но решила все-таки, что всему есть предел.
Десять минут ушло на то, чтобы разъединить и убрать велосипеды.
Покончив с этим, Джейн поняла, что сил на занятия уже нет. Сев на край
кровати, она с отвращением взглянула на соседку.
В дверь постучали.
Да кончится ли когда-нибудь этот проклятый день! Джейн нехотя подошла
к двери и рывком ее распахнула.
- Ну что такое?
Пышная маленькая берегиня улыбнулась ей:
- Билли-страшила ждет тебя в вестибюле. У него для тебя в кармане
банан.
- Скажи ему, чтобы...
- Он говорит, что достал для тебя то, что ты хотела.
- Ох!
- Так что ему сказать?
- Черт! - Джейн чувствовала смертельную усталость. У нее не было сил
никого видеть. Почему с ней так обращаются? Как похоже на Билли -
припереться в такое время! - Скажи, сейчас приду, только возьму смену
белья.
***
- Ты что, хочешь, чтобы я это надел?
- Нет, я сама надену.
Она сняла блузку, повернувшись к Билли спиной.
- Расстегни-ка мне лифчик! - Пока он возился с крючками, она
спросила: - Трудно было ее украсть?
- Какая разница? Достал же я эту долбаную штуковину!
- Билли, да ты ли это? - сказала она в удивлении. - Прямо не узнаю!
- Прости, пожалуйста! Сам не знаю, как вырвалось... - Смущенный и
растерянный. Билли расстегивал пуговки на рубашке. На одно мгновение он
вырос было в глазах Джейн, но теперь опять стал самим собой. -
Понимаешь, мне это не совсем нравится.
- Но мы же договорились, ты помнишь? - Джейн посмотрела на него со
смесью жалости и презрения. Все-таки он безнадежный зануда. Она сказала
тихонько: - Что делать, Билли, мы иногда хотим того, чего хотеть не
должны. Зато ты видишь, как я тебе доверяю. - Он не отозвался, и она
добавила: - Нам будет хорошо, вот увидишь.
Она рывком стянула джинсы. Билли свои аккуратно сложил на комоде.
Теперь они были обнажены.
- Дай ее мне, - попросила она.
Комната Билли была настоящей коробкой, условным, как на сцене, жильем
- ни коврика на полу, ни плаката на стенке. Постель, маленький столик,
стул, лампа. Небольшая стопка учебников на столе рядом с лампой. Занавес
поднят, свет в зале погашен - представление вот-вот начнется.
Билли достал из стенного шкафчика куртку.
Да, это была она. Джейн узнала наклейки, трещины, вытертые места. Это
была куртка Робина Эльшира. Ее запах ни с чем нельзя было спутать.
Джейн набросила куртку на плечи. Она оказалась неожиданно тяжелой, и
Джейн это понравилось. Куртка грела. Оттого, что теперь она была
частично одета, остальное казалось особенно голым и уязвимым. Пахло
кожей. Пахло Робином. Джейн закрыла глаза.
- Иди ко мне, - сказала она.
Билли наклонился к ней, сунул руку под куртку, очень крепко обнял ее.
Джейн подняла к нему губы. Она стояла на цыпочках, прижавшись к нему
всем телом и чувствуя, как пульсируют его вены. Он был готов, и она
решила не длить этот первый оргазм, а заставить его кончить как можно
быстрее.
Откинувшись назад, она взяла в руку, сжала. Лизнула его соски,
легонько укусила. Билли обхватил ее голову. Из горла его вырвался глухой
клокочущий звук, словно какой-то болотный зверь призывал в ночи свою
самку.
Джейн чуть приподняла руку. Куртка скользнула с плеч, но она успела
ее подхватить. Она начала быстро двигать рукой вверх-вниз.
- Тебе так нравится?
- Д-да!
- Хорошо. - Она продолжала. Вверх-вниз. Быстрее!
Он кончил с жалобным криком. Горячая сперма забрызгала их животы,
потекла у нее по руке.
Джейн обвила его ногой и толкнула на кровать.
- Все перепачкал, - бормотала она, - надо же, все перепачкал. - Она
перевернулась и начала вылизывать его живот.
К тому времени, как она облизала весь его длинный торс, он опять был
готов. Сообразив сам, без приказа, он тоже стал лизать ей живот.
- У меня на стуле, где блузка, черные пилотские очки, - сказала
Джейн. - Дай их мне, пожалуйста. Билли послушался, но с ворчанием:
- Я хочу видеть твои глаза.
- Мне это нужно для зачета, - соврала она. - Ты же не хочешь, чтобы
меня исключили? - Она надела очки. - Ну-ка, видишь что-нибудь?
- Конечно, нет. Если очень присмотреться, вижу, что у тебя глаза
закрыты.
- Ну так не присматривайся. И не говори больше ни слова, пока мы не
кончим, ладно? - Прежде чем он успел возмутиться, она быстро добавила: -
Это же моя курсовая, не забыл? Я ведь немногого прошу. И сегодня я все
сделаю, что ты хочешь. Что хочешь, как хочешь - пожалуйста! Только
молчи. Так надо, такие правила. Это эзотерика.
На самом деле эзотерические методы были чистой импровизацией, без
рецептов, ритуалов и правил. Чтобы обрести силу, приходилось
преодолевать стыд, страх, даже отвращение. Но то, что Джейн собиралась
сделать сегодня, она могла сделать, только представляя себе на месте
Билли другого.
О мой Робин!
Время шло.
Большую часть путешествия она была как рулевой маленького суденышка.
Она уверенно вела его по течению, поворачивая паруса, чтобы поймать
больше ветра и убежать от шквала. Она скользила по водной глади на
фантастической скорости, слышала плеск воды, скрип туго натянутых
парусов. Внезапно пучина вздыбилась под ней, и она потеряла
самообладание. Билли тяжело навалился на нее. Она отчаянно забилась.
Встревоженный Билли приподнялся, но она обхватила его обеими руками и
изо всех сил прижала к себе. Робин от нее бы не оторвался. Он бы не
отступил. Билли двигался на ней все быстрее, не помня себя, словно дикий
зверь. Она вонзила ногти ему в спину, до крови. Он еще больше
возбуждался от этого. Он был безумен, невменяем от похоти. Он уже забыл,
что это она. Кто под ним, он не помнил, ему было все равно.
Она была близка к цели. Зарывшись лицом в воротник куртки, она дышала
ее запахом. Вся куртка пропиталась запахом Робина. Сильнее всего им
