склон. Мы выехали на мощеную дорогу, хорошо видную в звездном свете. Она
вела через холмы на юг.
Мы проскакали всю ночь, не обнаружив за собой погони.
На третий день рано утром в Уэльсе высадился Амброзиус.
* КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ. КРАСНЫЙ ДРАКОН *
1
Читая летописи, можно подумать, что покорение Британии и воцарение на
ее троне заняло у Амброзиуса два месяца. На самом деле у него ушло на это
больше двух лет.
Воцарение не отняло много времени. Он и Утер недаром провели долгие
годы в Малой Британии, создавая ударную регулярную армию, подобной которой
не видела Европа со времен роспуска войска Князя Саксонского берега около
ста лет тому назад. По существу, Амброзиус построил свои силы по образцу
войска Князя. Они стали совершенным средством боя, будучи способными
прокормить и обеспечить самих себя, а также перемещаться вдвое быстрее,
чем любая другая армия; с цезарской скоростью, говорили еще во времена
моей юности.
Он высадился у Тотнз, в Девоне. Ветер благоприятствовал, погода на
море стояла тихая. Еще не подняли стяг с Красным Драконом, как сторону
Амброзиуса принял весь Запад. Прямо здесь же, у моря, он стал королем
Корнуолла и Девона. По мере продвижения на север в его армию вливались со
своими силами местные лидеры и короли. К Амброзиусу явился Эльдоль из
Глостера - жестокий старик, сражавшийся с Константином против Вортигерна,
с Вортигерном против Хенгиста, с Вортимером против обоих сразу и готовый
сражаться против кого угодно. Встреча произошла у Гластонбери, и там же
Эльдоль присягнул на верность Амброзиусу. Его сопровождала группа менее
значительных военачальников, не последнее место среди которых занимал брат
Эльдоля - Эльдад, епископ, чья христианская добродетель заставляла
языческих хищников выглядеть кроткими агнцами по сравнению с ним.
Интересно, где он проводил темные ночи, когда приходило время зимнего
солнцестояния? Несмотря на это, он пользовался влиянием. Моя собственная
мать отзывалась о нем с почтением. Выступив за Амброзиуса, он увлекал за
собой всю христианскую Британию, которой не терпелось отбросить обратно
орды неверных, продвигавшихся в глубь материка от мест их высадки на юге и
востоке. Последним приехал Горлуа из Тинтагеля в Корнуолле, явившись с
новостями прямо из лагеря Вортигерна, который поспешно покидал уэльские
горы. Горлуа был готов принести клятву верности Амброзиусу, и если тому не
изменит счастье, то корнуолльское королевство впервые вошло бы в состав
Верховного королевства Британского.
Основную проблему для Амброзиуса представлял не недостаток в силах, а
их характер. Урожденные бритты устали от владычества Вортигерна, и им не
терпелось вышвырнуть саксов из своей страны, получив обратно дома и земли.
Однако большинство из них были знакомы только с партизанской войной, или
тактикой "налетел-ускакал", способными причинить врагу беспокойство, но не
сдержать неприятеля надолго, если тот замыслил серьезное. Более того,
каждый отряд возглавлял свой командир, и оставалось лишь гадать, как они
будут перегруппировываться и строиться под командованием чужаков. С тех
пор, как сто лет назад Британию покинул последний римский легион, мы (как
и в доримскую эпоху) сражались по племенам. Невозможно было себе
представить, к примеру, как люди из Девета могли сражаться плечом к плечу
с северными уэльсцами, пусть даже и во главе со своими командирами. Они
перегрызли бы друг другу глотки до начала битвы.
В этом деле Амброзиус показал себя, как и во всем, хозяином. Как
всегда, он нашел каждому применение по его силам. Для координации, не
более того, он разослал по отрядам своих людей. С их помощью он
ненавязчиво отвел каждому войску роль в соответствии со своим главным
планом. Его собственные отборные войска принимали на себя всю тяжесть
наступления.
Все это стало известно мне позже, да я и сам мог догадаться, зная
Амброзиуса. Можно было догадаться также, что произойдет после сбора всех
сил и объявления его королем. Его британские союзники призвали к походу
против Хенгиста и саксов, к освобождению своей страны. Вортигерн их особо
не волновал. И в самом деле, Вортигерн уже растерял большей частью свое
могущество, и Амброзиус мог не брать его в расчет и сосредоточиться на
саксах.
Однако он не уступил давлению. Сначала необходимо подготовить поле
для генеральной битвы и выкурить старого волка, сказал он. Помимо этого,
указывал Амброзиус, Хенгист и его саксы являлись северянами и легко
поддавались страху и слухам. Как только Амброзиус объединит бриттов и
разгромит Вортигерна, саксы начнут опасаться их как реальной силы. Он
рассчитывал, что с течением времени саксы соберутся в единую большую
армию, которую можно будет разбить одним ударом.
Для обсуждения тактики они собрались на совет к крепости у Глостера,
стоящей у первого моста через Северн. Могу представить себе Амброзиуса на
совете - слушающего, взвешивающего, высказывающегося, говорящего с
присущей ему серьезной легкостью, позволяющего высказаться каждому для
утоления собственной гордости. Вот в конце он принимает решение,
заготовленное с самого начала, уступая по мелочам, и каждый думает, что он
добился желаемого от своего командира.
В итоге они выступили через неделю на север и настигли Вортигерна у
Доварда.
Довард расположен в долине Гая, которую саксы называют Уэй или Уай.
Гай - это большая глубокая река, безмятежно катящая свои воды меж узких
ущелий и склонов, поросших лесами. То там, то здесь долину покрывают
зеленые пастбища, однако морской прилив поднимается вверх по реке до
нескольких миль, и часто эти низинные луга заливаются зимой шумящим желтым
потоком. Великий Уай бывает не так уж безмятежен, и даже летом там
остаются глубокие озера с крупной рыбой. Течение же может порой
перевернуть плетеную лодку или унести человека.
Дальше к северу, вне пределов досягаемости морских приливов, в широко
изгибающейся долине находятся два холма, которые и называют Довард. Тот,
который к северу, крупнее, на нем больше леса. Его испещряют пещеры,
населенные диким зверем и преступниками. Холм, называемый Малым Довардом,
также зарос лесом, но в меньшей степени. Его скалистая и крутая вершина
возвышается над деревьями, образуя естественную цитадель. Не удивительно,
что с незапамятных времен там строили крепости. Задолго до римлян на Малом
Доварде построил себе крепость один король бриттов. Она стояла на самой
вершине, откуда просматривалась вся округа, ее защищали скала и река,
превратив в неприступную крепость. На вершине имелась широкая площадка с
крутыми обрывистыми краями, и, хотя с одной стороны существовала
возможность установить вне досягаемости осадные машины, от них все равно
не было бы толку, поскольку там шли сплошные скалы.
Со всех сторон, кроме этой, крепость окружал двойной вал и ров,
мешавшие добраться до основной стены. Даже римляне штурмовали ее однажды.
Им удалось взять крепость лишь благодаря предательству. Это случилось во
времена Каратакуса. Довард представлял собой крепость, которую, как и
Трою, надо было брать изнутри.
На этот раз ее также взяли приступом изнутри. Но не предательством, а
огнем.
Всем известно, что там произошло. Люди Вортигерна едва оправились
после стремительного перехода из Сноудона, когда в долине Уая появилась
армия Амброзиуса и встала лагерем к западу от Довардского холма в местечке
под названием Ганарью. Мне неизвестно, сколько провианта имелось у
Вортигерна, но говорили, что крепость была хорошо подготовлена к осаде, а
внутри имелось два неиссякаемых источника. У Амброзиуса ушло бы немало
времени на осаду. Осады же он не мог себе позволить. Хенгист собирал
войска, а апрельские воды вот-вот откроются для навигации. Союзники-бритты
также не привыкли сидеть долго на одном месте и не остались бы для
продолжительной осады. Требовалась быстрота.
Осада была быстрой и жестокой. Говорили, что Амброзиус действовал так
из чувства мести за давно погибшего брата. Не думаю, что так. Долгое
озлобление было не в его натуре. Здесь проявились его качества
прирожденного военачальника. Им двигала необходимость, а также жестокость
самого Вортигерна.
Амброзиус осаждал крепость по всем военным канонам в течение трех
дней. Там, где позволяла местность, он установил осадные машины и
попытался пробить оборонительные укрепления. В двух местах ему удалось
проломить внешний крепостной вал над ущельем, которое до сих пор называли
"римской дорогой". Но когда его войска остановились перед внутренним
валом, подставившись защитникам, он был вынужден отойти. Увидев, что осада
займет немало времени, а некоторые британские союзники уже тихо откололись
и направились в одиночку по следу "саксонского зайца", Амброзиус решил
ускорить развязку. К Вортигерну был послан человек с условиями
капитуляции, Вортигерн, наблюдавший, судя по всему, уход части войск и
понимавший положение, в которое попал Амброзиус, посмеялся и вернул
посланца без ответа, отрубив ему кисти рук. В пропитанной кровью тряпке
они болталась у человека на поясе.
Он ввалился в палатку Амброзиуса на закате третьего дня и, с трудом
держась на ногах, передал единственно сказанные ему слова.
- Они сказали, мой лорд, что можете оставаться здесь, покуда не
растает вся ваша армия и вы не останетесь без рук, как и я. У них полно
еды и воды, я видел собственными глазами...
- Так распорядился он лично?
- Королева, - ответил человек. - Это была королева.
При последних словах он упал к ногам Амброзиуса, и из промокшей
кровью тряпки на пол выкатились кисти его рук.
- Придется тогда спалить осиное гнездо, королеву и прочее, - сказал
Амброзиус. - Позаботьтесь о нем.
В эту ночь, к вящей радости осажденного гарнизона, от "римской
дороги" забрали тараны, освободив бреши в крепостном валу. Вместо них в
проемы положили хворост и нарубленные ветки. Армия плотно окружила гору.
Наготове встали лучники и воины, чтобы добивать тех, кто попытается
вырваться. В тихий предрассветный час прозвучал приказ. Со всех сторон в
крепость дождем полетели стрелы, на концах которых были закреплены
пылающие, пропитанные маслом тряпки. Агония продолжалась недолго. Крепость
большей частью состояла из деревянных построек, внутри повсюду стояли
телеги с провизией, толпился скот, был навален корм для него. Крепость
горела вовсю. На рассвете запалили сушняк у внешнего рва. Спасавшиеся от
огня изнутри, наталкивались на другую огненную стену: снаружи железным
кольцом горящую крепость окружала армия.
Рассказывают, что во время приступа Амброзиус сидел на своем большом
белом коне, пока тот в свете пламени не приобрел такой же красный цвет,
как и дракон на знамени, развевавшемся у него над головой. А высоко над
крепостной башней в клубах дыма виднелся Белый Дракон. Также покраснев в
огне, он обуглился дочерна и упал.
2
Пока Амброзиус брал Довард, я по-прежнему находился в Маридунуме,
после того, как расстался с Горлуа по дороге на юг, откуда он отправился к
моему отцу.
А случилось это так. Всю первую ночь мы скакали во весь опор.
Поскольку погони не было, на рассвете мы съехали с дороги и встали на
отдых, поджидая догоняющих нас людей Горлуа. Ускользнув незамеченными в
суматохе у Динас Бренина, они подъехали утром. Они подтвердили слова
Горлуа о том, что Вортигерн направился не в собственную крепость
Кэр-Гвент, а в Довард. По их словам, он выбрал восточную дорогу через
